Маша без медведя-2

14. ГДЕ БЫ ТАКОЕ, ЧТОБЫ С ЧУВСТВОМ

В ПОИСКАХ

Буквально через минуту показался мост через нашу реку, от которой мы с Марусей столько раз подпитывались. Я приготовилась к привычному уже энергетическому шквалу… однако, его не последовало. Нет, неправильно рассказываю. Шквал был. Он буквально ревел вокруг, однако меня не захлёстывало, не сшибало с ног и искры не грозили сыпаться с волос.

Я же забыла, что моё ожерелье снова со мной! Риталид справлялся на отлично, впитывая потоки маны как бесконечная губка. Это было, словно оказаться в центре глаза бури — со всех сторон бушует стихия, а ваши волосы слегка шевелит слабый ветерок. Я в напряжении прислушивалась к ощущениям всё время движения по мосту, но никаких перепадов и всплесков не отметила.

Между прочим, на таком энергетическом потоке я вполне могла бы попробовать левитировать всю дорогу, но покататься на трамвае для меня до сих пор было в диковинку, и отказать себе в таком удовольствии я не могла. Да и не хотела.

Разглядывая город в окно, я преодолела почти всё расстояние до центра. Может, пора выходить?

Я толком не знала, куда мне нужно ехать. Тот магазин, что попался мне на глаза в большом торговом центре и всплывал из детских воспоминаний, явно не подходил — слишком много посетителей, слишком много персонала и очень уж всё… на поток, вот как. Там было производство. А мне нужно было, чтоб индивидуально, с душой. Искусство. Или хотя бы ремесло. И по возможности тихо, чтобы минимизировать магические следы моего там пребывания. Есть тут вообще такое?

Почти во всех зданиях на первых этажах пестрели вывески. Много всяческих кондитерских, ресторанчиков и кафе, книжные лавочки, магазинчики цветочные, шляпные, часовые, обувные… одним словом всё что угодно, кроме ювелирного.

От центрального проспекта отходили боковые улочки, и что находится там, рассмотреть я решительно не успевала. Ладно, будем ориентироваться на месте.

На ближайшей остановке я выскочила из трамвая и пошла сквозь метель, выискивая подходящий объект для получения сведений. О! На пересечении двух улиц стоял дом с сильно скруглённым и сплошь застеклённым углом, в самом центре этого закругления обнаружился вход с обширным дугообразным крыльцом, а выше — до крайности презентабельная надпись, от которой прямо веяло: здесь дорого.

«ресторан ПАНОРАМА»

Вот сюда я и зайду.

Швейцар не удивился раскрывшейся перед ним пустотой двери — он этого просто не заметил, на пару секунд потеряв к происходящему интерес.

К моему сожалению, ресторанный зал был почти пуст. У окна сидел один единственный мужчина, не очень молодой, седоватый, в костюме, который также, как и вывеска этого заведения, кричал: тут водятся большие деньги! Мужчина допивал свой кофе, пролистывая газету. Я остановилась рядом, не выходя из своей тени, и подумала, что массивный перстень на безымянном пальце правой руки внушает некоторую надежду.

Ну что, сыграем во внутренний голос?

— Всё обесценивается, выходит в тираж. Посмотреть на современные ювелирные салоны — всё измельчало, вкуса нет, — дядька отстранил газету и уставился в окно, кивая «своим мыслям». — То ли дело раньше! Взять хотя бы перстень. Кто ж его делал?

— Да Скворцов и делал! — негромко воскликнул дядька. — Только ещё папенька его, а, может, и сам Акинфий Никанорович, царствие им небесное…

— А кто ж сейчас предприятием управляет?

— Кому уж управлять-то! Евстафий Ильич сам и управляет. Теперь уж ему только посочувствовать.

— А адрес его?.. — я вытащила из кармана блокнотик, невольно радуясь. Если уж господину ювелиру по какой-то причине требуется сочувствие, это даёт мне куда больше шансов договориться, не прибегая к экстремальным мерам воздействия.

СКВОРЦОВ

Я вышла из ресторана и направилась по указанному адресу. «Ювелирный дом Скворцова» находился примерно в квартале от этого места, чуть в стороне от современных проспектов — в богатых кварталах старой застройки. Вычурный кирпичный фасад смотрел на проезжую часть лаконичной дорогой вывеской в золотых тонах.

Я вошла в небольшой остеклённый тамбур и сняла «тень» настолько, чтобы человек осознавал, что я есть, но не смог вспомнить ни одежды, ни причёски, ни уверенно сказать: мужчина перед ним стоял или женщина. Дёрнула внутреннюю дверь. Брякнул колокольчик. Сидевший за прилавком молодой парень в элегантном костюме вскочил:

— Добрый день! Чего желаете?

— Позовите мне, милейший, Евстафия Ильича. Прошу, поживее.

Парень исчез за портьерой, а я неторопливо осмотрелась. Да, здесь должны суметь мне помочь. Здесь чувствовалась традиция. Долгая, на несколько столетий. И здесь всё было настоящее. Массивные дубовые витрины, украшенные резьбой и инкрустацией. Настоящий шёлковый бархат, на подложках которого, в тщательно выставленном свете светильничков, мерцали природного происхождения (а не, Боже упаси, искусственно созданные!) камни. И у руля здесь должны стоять такие акулы…

Я призвала на помощь весь опыт Баграровской дипломатии, который мне довелось наблюдать.

— Зачем вы пришли? — бархатная портьера всколыхнулась, выпуская к прилавку очень сутулого старика с колючим взглядом. — Вы ведь уже отказали мне. Очевидно, что мы не сможем договориться.

Вот это неожиданно! Он с чем-то обращался к местным магам? И ему отказали. Почему?

— Я понятия не имею, с кем и о чём вы пытались договориться. Не знаю, нужно ли мне это знать, но, возможно, мы сможем заключить иную сделку. Взаимовыгодную. Если это не будет противоречить… моим жизненным убеждениям.

— Не морочьте мне голову! — старик сердито оперся о прилавок, и я поняла, что он не просто сутулый. Горбун. — Я всё равно вижу эти ваши штучки! Уходите по хорошему. Вам в прошлый раз не удалось стереть мне память — и в этот не удастся!

Под «штучками» он имеет в виду, вероятно, маскировку? А читает явно не сам. Не маг, сто процентов — ни одного всплеска интереса в мою сторону. Чем читает?

— Кто же вам так досадил? — вслух подивилась я и сняла «тень». — Ваши слова меня тревожат. Если честно, я изрядно подставила вас и сама подставилась, придя сюда. Но кто же знал…

— Гимназистка? — спросил он удивлённо.

— Так бывает. Мария, — представилась я. — Можем мы уйти отсюда? Если за вашим домом следят, то я сняла тень слишком рано, и они могли увидеть меня во входном тамбуре. А я не хочу, чтобы кто-то из… подобных мне меня увидел.

— А вы не врёте, — сказал он подозрительно.

— А должна?

Вместо ответа старый ювелир прошёл в боковую комнату. Сквозь открытую дверь было видно, как он что-то пристально разглядывает в окно. Не знаю уж, что он там увидел, но вернувшись, качнул головой:

— Идёмте. Валера, присмотри тут.

СДЕЛКА

Давешний парень в костюме вышагнул из-за портьеры и занял своё место. Часть прилавка оказалась откидывающейся, деревянная панель под ней распахнулась, открыв небольшой проход. Я последовала за хозяином во внутреннее помещение, через целую вереницу комнат, пока мы не оказались в небольшой гостиной, уставленной тяжёлой мебелью. Поведя рукой в сторону одного из кресел, хозяин развернулся, уперевшись руками в оголовник другого:

— Присаживайтесь. Чаю?

Я присела (не вижу смысла колом стоять):

— Если только ради приличия.

— Не замёрзли с дороги?

— Не вижу в этом необходимости.

Он хмыкнул.

— Вы и впрямь на них не похожи.

— Да на кого «на них»?

Евстафий Ильич сгорбился ещё сильнее и начал расхаживать по кабинету из угла в угол.

— Некоторое время назад я имел неосторожность проболтаться… — он стрельнул на меня глазом.

Я решила чуть ускорить вступление:

— Смею предположить, что у вас есть некий небольшой предмет, обладающий набором магических свойств. Потом к вам явились эти господа и начали просить указанный предмет — это же понятно, но того, что вы просили взамен, они обеспечить не смогли. Я прямо затрудняюсь представить, что же вы такое у них попросили. И ещё, дорогой Евстафий Ильич, мне совсем не эта штука нужна, пусть даже она такая замечательная. Вместе с тем, у вас точно есть то, что нужно мне — или вы сможете это сделать по нужным мне размерам. Я, собственно, поэтому искала ювелира. Так что вы скаж и те мне, какая у вас проблема, а я уже буду думать, смогу я выставить свою помощь в качестве предмета обмена или нет.

Хозяин смотрел на меня, приподняв аккуратно подстриженные седые брови.

— Однако… Но вы же не могли не знать…

— Могла. Я имя-то ваше узнала не больше часа назад.

Повисла небольшая пауза.

— Мой сын… Он одержим.

— О, Господи! — вот тут меня как будто палкой в лоб ударили.

Это реально страшно. Однажды я видела, как порождение ада — не уничтожили, нет! — всего лишь загнали обратно в его… естественную среду. Восемь магов уровня Баграра нужно. И то положение шаткое.

Я, правда, читала, что отдельным святым людям в этом мире подобное удавалось. На мой взгляд, это были проводники Божественной энергии такой силы, что мне и представить трудно было.

— Я понял, — хозяин сел в кресло и сжался, словно внутри у него был болезненный пульсирующий комок.

— Погодите. Не бывает, чтоб всё было потеряно. Одна я, понятное дело, не справлюсь. Но если подготовить артефактов, чтоб с запасом, и найти способного священника…

Да, я понимала, что очень сложно найти опытного священника с энергоёмкостью мага-инквизитора. Но не невозможно же!!! Опять же, если рядом будет святыня… При деньгах этого дядьки должно быть возможным устроить перемещение.

— А где вы его содержите?

— Кого?

— Да сына же!

Хозяин горько кивнул на дверь:

— В соседней комнате…

Я выпрямилась:

— Не может быть.

Мы уставились друг на друга.

— Да я вам говорю — не может быть! — я запальчиво вскочила. — Вы не представляете! Если один раз увидишь — никогда не забудешь! Не даром везде пишут про запах серы. Это не вполне точная аналогия, но очень близко. И не вполне запах. Оно… это ощущение, — я поймала себя на том, что неопределённо жестикулирую, не в силах словами описать свои переживания, и постаралась успокоиться, — вы не смогли бы его удержать внутри или скрыть, даже если бы все стены иконами обложили!

— Но… я приглашал епископа! И даже монахов из п у стыни!

— А я вам говорю, они ошиблись! Да, возможно, он одержим духом. Но это не демон!

— А… а кто? — растерялся Евстафий Ильич.

— Не знаю. Пойдёмте посмотрим?

Парень представлял собой жалкое зрелище. Крайнее истощение, вот как я это назвала бы. В какой-то непонятной бесформенной рубахе до колен. И какой-то неправильный фон в комнате висел, хотя со стен, со всех сторон на нас смотрело множество икон.

— А в цепях он?..

— Потому что на людей бросается.

В глазах у парня стояла боль. А ещё там, как будто на дне сознания, таилось что-то, наблюдающее за нами…

— И где ж ты такую гадость подобрал? — с отвращением пробормотала я.

Цепи глухо брякнули.

— В Африке, — горько ответил Евстафий Ильич.

Про Африку после визита казачьей депутации я почитала, диковатое место.

— Надеялся найти артефакт получше, чем дедушка?

Парень рванулся вперёд, натягивая цепи и рыча. То, что сидело внутри, пыталось слепить проклятье на своём примитивном языке. Я на автомате кинула запечатывание уст. Этому меня Баграр очень рано научил: не позволяй растекаться в свою сторону гадостям.

И отступила шага на два.

— Пойдёмте-ка выйдем.

Мы снова сели в кресла.

— У меня есть подозрения, как это случилось. Но я боюсь ошибиться. Евстафий Ильич, вы не знаете подробностей?

— Только в самых общих чертах.

— Давайте. Как доктору, я вас прошу.

Хозяин глубоко вздохнул и сцепил руки замком:

— Они поехали втроём. Сергей и… два его приятеля. Хотели именно в самую глушь, где вот эти колдуны, шаманство или как это уж…

— М-гм, м-гм, дальше.

— Им сказали, что в соседней деревне умер колдун. И вечером должно состояться его… сожжение, вроде. Местные говорили, что колдун никогда не умирает, и вечером он снова будет колдовать. И наши бестолковые ребята решили посмотреть своими глазами.

— Позвольте, я предположу, что произошло дальше! Они приехали, заплатили денег, и их посадили на самые лучшие места — а ваш Серёжа был, наверное, ближе всех к покойнику. Хотя, тут могли быть варианты… — теперь я снова вскочила и забегала по комнате. — Этот колдун выстроил перед смертью магический аркан…

— Вы серьёзно думаете, что дикари способны…

— А что мы с вами только что наблюдали?

— Боже мой…

— Душа покойника должна была выскочить в человека, который сидел на назначенном месте. Но колдун никак не просчитал появление туристов.

— Так это…

— О-он, мерзавец. Заскочить смог. А вышибить душу не смог, — я живо уставилась на хозяина. — Почему?

— Почему? — растерянно переспросил Евстафий Ильич.

— Да потому что душа крещёная! — я даже пальцами прищёлкнула. — Однако, зацепиться всё же смог. А теперь он меня увидел и будет рваться ещё больше. Так! — я развернулась на каблуках. — Времени мало… мало… У вас есть машина?

— Конечно! — удивился перемене направления разговора Евстафий Ильич.

— Пошлите за батюшкой, срочно, водосвятие нужно. Полную ванну и пару баков сверху.

— Не помогает…

— Теперь поможет. Дальше. Вот та штука, которую все хотят — сможете сделать ещё одну, такой же формы? И желательно из подобного материала. Только быстро, она же простая должна быть, примитивная. И не смотрите на меня, слышите, что делается? — за стеной доносились глухие удары. — Это хорошо, что у вас стены мягким оббиты, но колдуны — они, знаете ли, очень настойчивы.

— Батюшка присутствовать должен?

— Нет. Он же вмешается и всё перекосит. Главное, пусть воду освятит.

Дальше началась страшная суета. Хозяин вызвал своего Валеру (который, судя по всему, в этом доме был помощником на все случаи жизни), велел закрыть магазин и мчаться за священником. Сам побежал в мастерскую, и оттуда вскоре донёсся глухой визг сверла по камню.

Я сидела и думала: выйдет ли у меня?

Что мы имели. Обилие святых предметов в комнате не даёт чужеродному духу развернуться в полную силу и забрать над телом власть. По сути дела он сконцентрирован в центре этого измученного тела. И самое простое, что я придумала: сделать среду для него максимально некомфортной. Святая вода, да. Не должно ему понравиться. Исходя чисто из умозрительного представления об энергоматрицах и их взаимодействии со святыми источниками, которые я здесь наблюдала, мана от святой воды — более плотная, чем дикая, и она начнёт сразу распространяться по телу. Моя задача в этом случае — обеспечить встречным потоком максимально сдерживающую внешнюю энергооболочку, и таким образом как бы выдавить дух наружу через оставленный ему выход — через рот. А в тот примитивный артефакт я надеялась уловить этот гадкий дух. Если парни искали по принципу схожести культур, колдун как раз-таки должен бы на эту наживку попасться.

Попадётся ли?

Не знаю… Но очень надеюсь.

Привезли священника, который отслужил у ёмкостей, установленных неподалёку от Сергея, водосвятный молебен и удалился, не проявив особого желания длительно присутствовать рядом со страдальцем, терзаемым зловредным духом. И я его могу понять. Выглядел Сергей с каждой минутой всё хуже. Он то хрипел, то синел, переставая дышать, то дугой выгибался, пену пускал, выл, лаял…

Мы снова вышли в комнату с креслами — я всё же боялась, что колдун раскусит мои приготовления и тоже выкинет что-нибудь в ответ.

Евстафий Ильич вынул из кармана небольшой круглый окатыш, каких на морском берегу миллионы, с просверленной посередине дыркой.

— Да уж, артефактеры тут на высоте, — проворчала я. — Шнурок покрепче дайте, чтобы сразу не перекусил.

Шнурком я примотала этот камень к риталидовой оправе.

— Ну, теперь быстро. Где ваш этот Валера, пусть два ведра прихватит, а дальше — чётко, делаем как я скажу.

Я изложила ювелиру план, и он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Я развела руками:

— Другого выхода у нас нет.

Он прикрыл глаза:

— Господи, Твоя воля… Хорошо, пусть так.