Маркиз

Глава 58 Военачальник встречается с врагом

Чэн Шу сумел собрать больше войск, чем я предполагал. В мирное время его армия насчитывала порядка двадцати пяти тысяч воинов и состояла преимущественно из легкой пехоты, недурно, впрочем, обученной. Сейчас же она раздулась до сорока тысяч — такую оценку предоставили мои капитаны. И стояла, закрывая нам дальнейший путь на Южный Цзаньань.

В бой, впрочем, тесть вступать не хотел. Держался в половине дневного перехода, удаляясь, если я двигался вперед. Для меня были очевидны причины подобной стратегии — Чэн Шу ждал союзников, которые со всех ног спешили к месту будущего сражения. Ближайший — Юн И со своими восемнадцатью тысячами — находился в двух дневных переходах у меня за спиной. За ними шли войска еще двух владетелей.

В общем, крепко я достал южных соседей, раз они на мои тридцать с небольшим тысяч бросили без малого сто. И зажали меня в клещи, что является ужасом любого полководца.

Но, как ни странно, именно подобный расклад и мог спасти мою фракцию от уничтожения.

Спешившись на одном из самых высоких холмов, я сперва смотрел на лагерь своей армии, раскинувшийся по левую руку, а потом с тоской перевел взгляд вдаль, туда, где в десяти ли замерли полки отца Юэлян. Люди отсюда были неразличимы, я видел только очертания построенных коробок и редкие отблески солнца, отраженного начищенным металлом. Да, пожалуй, тысяч сорок и будет. А может, и больше — зная дядю Шу, не сомневаюсь, что тысяч пять он запрятал в резерве.

Войска Юна И еще не были видны, но я словно ощущал их поступь у себя за спиной. И хотя все уже было решено, а сбежать отсюда не имелось ни одной возможности, об одной только мысли о том, что я сам загнал себя в ловушку, потряхивало.

Вместе со мной на холме находились две женщины: Цань и Юэлян. Даже телохранителей я сюда не взял — хотелось вырваться из-под их опеки хотя бы на полчаса. Да и что со мной могло случиться, когда рядом две сильных одаренных?

— Уверен, Тигр? — спросила Цань.

— Нет, — сразу ответил я, понимая, о чем она спрашивает. — Но другого выхода нет.

— Я не уверена, что и это выход! — фыркнула женщина.

В отличие от меня, ни она, ни Юлька, с коней сходить не стали. Восседали в седлах с грацией прирожденных наездниц, которая никогда не станет мне доступна. Смотрели обе женщины туда же, куда и я, — на темные квадраты армии Чэн.

После слов бывшей разбойницы моя жена коротко хохотнула.

— Да нет, Цань, Тай все рассчитал верно. То, что он задумал, — настоящее безумие, но именно это и может сработать. И спасти Вэнь от разгрома. Я могу лишь удивляться, видя, насколько глубоко он понимает моего отца. Гораздо глубже, чем я, знавшая его всю жизнь от рождения.

— Моя драгоценная супруга знала Чэна Шу лишь как отца, — вставил я, не оборачиваясь. — Мне же он всегда был известен как враг.

Что было не совсем правдой, познакомился-то я с ним как с союзником, отцом моей будущей жены, и только значительно позже узнал о его коварстве. О том, что властолюбивый и коварный владетель с южных земель планировал моими руками очистить себе дорогу к величию. Для этого он и предложил союз, а чтобы я не сомневался в его честности — дал добро на брачный договор между мной и своей младшей дочерью. Чэн Шу был уверен, что послушная дочь в нужный момент подыграет его планам, в самом крайнем случае отойдет в сторону, повинуясь его воле. Она же… нет, не влюбилась, хотя и это тоже.

Чэн Юэлян оказалась такой же амбициозной, как и ее папка. Кровь от крови, что тут скажешь. Понимая, что в его планах ей уготована роль послушного орудия, она решила сыграть в свою игру. Возвыситься, но не самостоятельно, а с моей помощью. В патриархальном Китае женщина могла взлететь — как Бешеная Цань, например. Но этот путь Юльке вряд ли был интересен. Любовь ко мне… она, я уверен, тоже имелась. Но для китайской аристократки данная материя не стояла на первом месте.

— Мой драгоценный супруг думает, что он очень умный, — со смешком произнесла женщина. И легонько толкнула меня в плечо носком сапога.

— Почтительность, женщина!

— Я такая неловкая, прошу меня простить!

— Или наказать?

— Как будет угодно моему господину!

Цань смотрела на нашу любовную перебранку с улыбкой опытной женщины — кошки, которая наблюдает за играющимися котятами. Но в какой-то момент все же не сдержалась.

— Как вы можете быть так беспечны, зная, что нас всех ждет? — с некоторым даже возмущением спросила она.

«Мы на днях стали любовниками! — захотелось сказать мне ей. — Только-только начали узнавать друг друга, несмотря на то, что уже полгода живем и сражаемся бок о бок. Мы дурачимся, потому что сейчас при взгляде друг на друга у нас на двоих появляется только одна мысль. И она вовсе не про сражения!»

Вслух же я сказал нечто иное.

— Когда человек прыгнул с высокого утеса в текущую внизу реку, ему уже поздно бояться. Он может лишь сосредоточиться и сгруппироваться, чтобы войти в воду, не переломав себе при этом ноги.

— Ха! — отозвалась бывшая разбойница, а ныне бо Гун Цань. — Очень точная формулировка, Тигр! Мы и правда летим с обрыва. Только не уверена, что внизу вода.

Обращалась она ко мне безо всякой почтительности, положенной для вассала, и тому было целых три причины. Первая — в прошлом настоящий Вэнь Тай и Бешеная были любовниками. Вторая — непонятным для моего европейского разума образом они сдружились с Юлькой. И третья — именной ей в моем плане отводилась исключительно важная роль. На уровне жизни и смерти всех.

— Едут, — еще через несколько минут сообщила жена. Как у Стрелка, у нее имелись техники, позволявшие видеть в деталях то, что для обычного человека было мутным пятном.

Говорила она о переговорщиках Чэн, направлявшихся к месту встречи. Я очень надеялся, что дядя Шу не послал вместо себя какого-нибудь генерала, а отправился сам. Это было очень важно для моего плана.

— Выдвигаемся и мы.

Вскочив в седло, я тронул бока коня пятками и направил его вниз с холма. Цань и Юлька двинулись следом. Уже у подножия холма к нам присоединился отряд телохранителей, а также Бык с Пиратом. Согласно договоренности с тестем, на встречу можно было взять до сотни человек охраны, включая пятерых одаренных.

Само место было выбрано с умыслом. Чистое поле, просматривающееся на несколько ли в каждую сторону и равноудаленное от обеих наших армий. Чтобы никаких засад, ловушек и прочих подлостей устроить не удалось ни одной из сторон. Я, правда, переживал, что Чэн Шу, будучи Стрелком девятого разряда, попробует убить меня издалека какой-нибудь техникой или усиленной ци стрелой, но супруга отмела эту возможность.

— Это уже предательство, а не хитрость. Соверши он подобный поступок, союзники растерзают его за месяц.

Путь к месту встречи занял около получаса. За это время я чего только не успел передумать. Но в конце все же сумел себя успокоить и на переговоры прибыл со спокойным сердцем и отстраненным выражением лица.

— Стратег Вэнь! — с, казалось бы, искренней радостью воскликнул Чэн Шу, когда мы сблизились до десяти метров. — Как приятно видеть вас сегодня!

— Стрелок Чэн! — отозвался я в том же тоне, с удовлетворением отметив, как недовольно сложились губы тестя после моего обращения. Ну а фигли он думал? Что я его буду гуном называть, после того как он мой титул проигнорировал?

С ним было ровно сто человек, как и договаривались. Одаренных я насчитал троих, но вполне возможно, что кого-то разглядеть не удалось — все же мое чутье работало не как детектор.

Держалась его свита настороженно, но не агрессивно. Я обратил внимание на то, что с собой дядя Шу взял еще и парочку евнухов. Сейчас они как раз сервировали походный столик вином и закусками. Когда их работа была закончена, Чэн Шу указал на угощение рукой и произнес:

— Прошу вас, Стратег Вэнь, проходите к столу. Война между нами не является поводом отказываться от выпивки и закуски.

— Он точно не будет тебя травить, — сообщила мне Юлька, перед тем как я спешился.

— Ага. Предательство, а не хитрость. Я помню.

К столику мы приблизились одновременно, хотя я вот такой задачи для себя точно не ставил. Но вышло именно так. Не знаю, с чего бы такая синхронизация получилась? От разлитого в воздухе напряжения, должно быть.

«Ну что, рожи китайские! — накачивая себя злостью, подумал я. — Сыграем?»

— Зачем вы хотели встретиться, Стратег Вэнь? — принимая из рук евнуха пиалку с вином, спросил тесть. — Осознали свое положение и решили сдаться?

— Хотел продемонстрировать своей жене лицо ее отца, — отозвался я. — В последний раз.

На этот раз губы Чена Шу превратились в тонкую белую полоску, настолько плотно он их сжал. Но всего на секунду, вскоре он уже вновь радушно улыбался.

— Ах, жена! — произнес он мягко. — Этот ваш брачный договор, он ведь ничтожен, вы же понимаете? Я не давал согласия на брак.

— Все формальности уладили монахи, Стрелок Чэн. Прошу вас, не волнуйтесь по этому поводу. Подписанные бумаги переданы как в городской архив Пояна, так и в великий храм. Ваше согласие после соблюдения всех договорных этапов не было обязательным — лишь желательным.

Дядя Шу тут же закивал, словно сказанное мной ничуть его не расстроило. А я ведь знал, что это не так.

— Пусть так, пусть так. Через несколько дней это уже не будет иметь никакого значения.

Мы мило поулыбались этой неприкрытой угрозе. Выпили еще по наперстку вина. Продолжили переговоры.

— Так зачем вы здесь, Стратег Вэнь?

— Ради вашей дочери и моей драгоценной супруги я хотел предложить вам выход из этой ситуации.

— Мне? — рассмеялся Чэн Шу. — Вы?

— Да. Видите ли, Стрелок Чэн. Убивать отца жены сразу после свадьбы — это как-то чересчур даже для ситуации, когда вся наша некогда великая страна охвачена огнем гражданской войны. Как нам с ней жить после этого? Как растить детей? Что им говорить про дедушку, который обезумел настолько, что пошел войной, и его пришлось убить? Вы ставите меня в очень неудобное положение, Стрелок Чэн! Вы понимаете это?

У тестя задергался левый глаз. Уж не знаю, на что он рассчитывал на этой встрече, но таких речей услышать точно не ожидал. Пришлось целую минуту ждать, прежде чем он ответит.

— Серьезно, Стратег Вэнь? Вы на самом деле рассчитываете прожить так долго, чтобы увидеть детей?

— И внуков тоже, почтенный. Поэтому хотелось, чтобы и вы своих смогли на руках подержать. Не ради этого ли живет человек?

Наконец мой собеседник не выдержал. На лице его появилось высокомерное выражение.

— Ты глупец, — с ленцой кота, который прижал лапой мышь к полу, произнес он. — Мнишь, что сможешь выкрутиться из того положения, в которое сам себя загнал гордыней? Твоя армия, может быть, и сильнее моей, но за твоей спиной мои союзники! У меня превосходство втрое! Мальчишка!

— А со мной — милость богини! — парировал я. — Кстати, дядя Шу, вы ведь знали, что я уже разбивал одно войско, превосходящее мое вдвое?

— Невежественный сброд Желтых Повязок! — презрительно фыркнул он. — Чтобы его разогнать, достаточно пары тысяч конницы!

— Пусть так. — Хотя это было совсем не так. — Но вот еще вопрос? Как вы сами-то намерены выкручиваться из положения? Как будете загонять пролитое вино обратно в бутылку? Ваши союзники — удовлетворятся ли они разгромом Вэнь? Не пойдут ли дальше — на ваши города, например?

— Ха! Поверь, мальчишка, мне есть чем удержать их в узде!

Вот ради этого разговор с тестем и затевался. Понять, чем он удерживает своих союзников, чтобы после этой битвы они не повернули оружие против него? Может, он рассчитывал, что их потери в сражении будут слишком высоки, и они не рискнут лезть дальше? Удовлетворятся тем, что осадят и неторопливо возьмут мои города? Возможно. Но недостоверно.

Я дал знак Пирату выступить вперед — пришла пора небольшой домашней заготовки.

— Войска нового строя Вэнь разобьют сперва вас, а затем и ваших союзников, гун Чэн Шу! — запальчиво выкрикнул Герой.

А что? Все в рамках традиций! Герои, они ведь вспыльчивые, огонь, а не люди! Вот и не сдержался мой капитан, влез в переговоры.

— Они, может, и хороши, но лишь в обороне! — отмахнулся от него тесть.

— Но именно в обороне мы и будем стоять, когда вы с союзниками попытаетесь разгромить нас, — вставил я. — Поверьте, потери будут ужасны. Ваши потери. Никому еще не удавалось справиться с хорошо обученными «ежами». Даже тройное превосходство в живой силе не гарантирует вам победу. В лучшем случае вы сможете одержать верх, но останетесь с горсткой солдат, и вас поглотит любой сосед. В худшем — все ляжете в землю.

По лицу Чэна Шу я увидел, что такой вариант он не сбрасывал со счетов. И ему очень не хотелось ослаблять себя, победив меня. Значит, сейчас он попытается надавить на меня тем, чем, предположительно, держал в узде своих союзников.

Я не представлял, что это. Но был убежден, что некий серьезный аргумент у него имеется. Иначе чем бы он смог скрепить союз никому не верящих южных князей?

И не ошибся. Тесть решил сменить тактику с кнута на пряник.

— Молодой Вэнь Тай, — проговорил он, стирая с лица выражение гордеца-аристократа и превращаясь в доброго дядюшку Шу. — А может, нам не стоит доводить все до сражения? Склонитесь передо мной, принесите клятву служить мне, и я оставлю вам ваши земли и ваш титул. Поверьте, мне не доставляет удовольствия враждовать с вами, тем более вы женаты на моей любимой младшей дочери.

Ага-ага. Верю. И брак уже признал. Мастер переобувания в воздухе!

— А как вы удержите союзников, дядя Шу? — я тоже сменил модальность на домашнюю. — Вряд ли они удовлетворятся вашим приказом отступить, после того как вывели войска в поле. Да и мне, признаться, не хочется присягать вам, хоть вы и отец драгоценнейшей Юэлян, с которой я связан узами брака. Зачем мне это делать, когда я сильнее вас? Дайте мне ответ на эти вопросы, дядя Шу, и между нами не останется вражды! Я стану почтительным сыном и верным вассалом, даю слово!

А-а! Заблестели глазки. Решил, что я клюнул. Ищу пути спасения. Нет, дядя Шу, ты очень сильно ошибаешься. Ни перед кем я склоняться не собираюсь! Да и тебе не верю ни на грош, если уж на то пошло. Ты вероломная старая сволочь. Я и очень жалею о том, что не напал на тебя до того, как ты призвал своих союзников.

— По правде сказать, я могу ответить на оба ваших вопроса, молодой Вэнь Тай. И, думаю, один ответ удовлетворит вас.

— Я жажду услышать его! Говорите скорее!

Давай, чувак! Я уже устал эти кружева плести!

— Дело в том, что у меня есть права на престол Поднебесной, — проговорил Чэн Шу медленно, внимательно глядя на меня. И поэтому мои союзники поддержали меня.

Я выждал несколько секунд, храня на лице заинтересованное выражение, а потом — специально! — прыснул, словно больше не мог сдерживать смех.

— Ох, дядюшка! Я уж думал, вы действительно сейчас скажете мне что-то важное! Да половина удельных князей Китая уверены в том, что ведут свой род от предка нашего почившего в Лояне императора! И многие из них действительно принадлежат к императорской семье, пусть и к боковым ветвям. Один мой генерал, Ля Ин — вы ведь его знаете, он Стражей Реки командует — тоже член правящего дома! Почему вы решили, дядя, что ваши притязания на престол более законны, чем его. Или любого другого мятежника?

— Но кто из них является хранителем Священной Нефритовой Императорской Печати?

Блин! В смысле, не «блин, все пропало!», а «блин, он серьезно сейчас вообще?» И что? У него есть печать. Нефрит не самый редкий камень — мог и вырезать. Даже если печать подлинная — что дальше? Круто, раритет, но какое отношение это имеет к легитимности власти?

Как оказалось, я все еще не до конца понимал средневековый Китай и живущих в нем китайцев. Когда Чэн Шу произнес свою фразу, я разве что плечами не пожал, а вот реакция моих соратников была совершенно иной. Бык с Пиратом так глаза округлили, что стали совсем европейцами, а Юлька с Цань и вовсе сложили руки перед грудью и совершили поклон в сторону тестя.

То есть это серьезный аргумент? Ладно. Допустим… Не, наверное, даже без «допустим». В условиях гражданской войны, когда все против всех пытаются спасти Китай, нужен какой-то символ. И вот он появляется. Хранитель Печати становится законным наследником павшей Хань, вокруг него сплачиваются все те, кто желает возвращения к прежним временам. Учитывая, что в этой версии Троецарствия все замешано на ци, Печать эта может еще и нехилые плюшки давать одаренному. Может быть, какое-то площадное заклинание или вызов призрачных легионов… А еще это значит, что союзники Чэна Шу не предадут.

В свете этого даже становится понятна его амбициозность. И его план связать меня узами брака и сделать вассалом. Не сейчас, а вообще, в начале еще. Помешала Юлька, поэтому он и решился на силовой вариант.

Получается, я выяснил все, что хотел. И время пришло…

В этот момент тело мое пронзило болью. Под лопаткой, грудью… Я с удивленным видом уставился на узкий клинок, торчащий у меня перед носом. Покрытый моей кровью.

Послышались крики. Я разобрал вопль Быка: «Предательство!» — окрик Юльки: «Лю Юй, немедленно остановитесь, я приказываю!» В глазах стало темнеть, тело отказывалось повиноваться, но я почему-то не падал. С некоторым опозданием до меня дошло — это потому, что тот, кто пронзил меня насквозь, все еще держит оружие. И меня на нем. Как бабочку в коллекции.

— Тигр… — прошептала мне в ухо Бешеная Цань. — Прости…

Так это она ударила меня в спину? Но мы же договаривались, что я дам сигнал, и тогда она…

Клинок пропал из виду, по телу вновь прошла судорога, после чего я упал на землю. Глаза закрылись или просто померк свет — не знаю. Последнее, что я услышал, — это слова бывшей любовницы Вэнь Тая.

— Госпожа Чэн Юэлян! Ваш муж не оставил нам выбора! Он не стал бы вассалом хранителя Священной Нефритовой Императорской Печати!

— Я понимаю, госпожа Гун Цань, — уже еле слышно донесся до меня голос жены. — Вы поступили правильно. Отец, как жена Стратега Вэнь и его единственная наследница я присягаю вам как вассал. Простите меня, я не знала, что вы храните священную реликвию…

Больше я ничего не слышал, потому что перестал быть.

Конец второй части.