Магия и пули

Глава 5

Путешествие в Гавр оказалось скучным. В морском порту Петербурга Федор и его спутники сели на французский пароход «Серена» и вышли в море. Осенняя Балтика встретила неприветливо. Штормило, шел дождь — холодный и колючий, пассажиры сидели в каютах. Многих мучила морская болезнь. Федора она, впрочем, не затронула. Три раза в день он появлялся в кают-компании, где отдавал должное блюдам, приготовленным поваром-французом, и отправлялся к себе. Там читал книжки или просто лежал, глядя в крашеный белой краской железный потолок. Знатоки поправят: на судах — кок, а не повар, потолок называется подволоком, только Федор этого не знал. И узнать не очень-то стремился — путешествие его не вдохновляло. Куда лучше было сесть на поезд, тем более что такой, прямого сообщения Петербург-Париж, существовал. Отправлялся дважды в неделю и имел роскошные купе. Только не срослось: в ГАУ посчитали, что провоз оружия через территорию Германии может стать опасным. Просто так таможня не пропустит, а оформить разрешение — привлечь внимание врага. На французском пароходе будет безопасно. Ну, а то, что пассажиры, бедные, страдают от морской болезни, ГАУ не колышет.

Сопровождать Федора отрядили двух унтер-офицеров — испытателей ГАУ. Звали их Прохоров и Семенов. Оболенскую Федор вез с собой, он же оплатил ей билет до Гавра. В ГАУ, услыхав о спутнице, поморщились, но препятствий не чинили. Хочет князь с собой любовницу везти — пусть. Объяснять же, что Варвара — экономка, Федор посчитал излишним. Упросила барышня захватить с собой, пусть сама за репутацию страдает — заодно с морской болезнью. Из каюты Оболенская не выходила, не впустила Федора, когда он пришел справиться, почему не обедает. Наверное, не желала, чтобы увидал ее больной. Ну, не больно-то хотелось.

Мучились и унтер-офицеры, так что все вздохнули с облегчением, когда «Серена», наконец, пришла в Гавр. Русских здесь встречали: пароход едва причалил, как по трапу на палубу забежал высокий худощавый офицер в синем кителе, красных штанах и в ботинках с крагами. На его голове красовалось сине-красное кепи.

— Кто среди вас мсье Юсупов? — спросил офицер у высыпавших на палубу пассажиров. По-французски, разумеется.

— Я Юсупов, — Федор выступил вперед. Как и унтер-офицеры, он был в штатском — на этом настояли в ГАУ. Чтобы враг не догадался, как следует понимать. Соблюли тайну. Штатского встречает офицер с конвоем — это ни о чем не говорит? «В зале угорают», — как сказал об этом Друг.

— Капитан Легран, — офицер приложил два пальца к козырьку. — Получил приказ встретить вас и сопроводить в Париж.

— Сопровождайте, — согласился Федор. — Нас тут четверо, считая и меня. Двое унтер-офицеров и моя спутница, княжна Оболенская. А еще три ящика — пулеметы и патроны к ним.

— Тс-с, мсье! — Легран приложил палец к губам. — Эти сведения не для посторонних ушей.

Федор лишь плечами пожал. Захотелось вдруг союзникам поиграть в секретность — развлекайтесь, господа! Нет сомнений, что германцам все известно. От кого? Да от тех же французов, например. Вслух, однако, он такого не сказал.

Надо отдать должное Леграну — встречу он организовал на высшем уровне. Федора с командой провели через паспортный контроль, а таможенник к ним совсем не подошел. Чемоданы погрузили в ждавшую гостей пролетку. Ящики с оружием вынесли солдаты, разместив их в следующей. Там же и устроились, взяв их под охрану. Вместе с ними разместились Прохоров с Семеновым. Для Юсупова с Варварой подогнали третий экипаж. Капитан составил им компанию. Так вот, небольшой колонной, и отправились к вокзалу. По пути Легран развлекал их разговором.

— Приезжали уже во Францию, месье? — обратился к Федору.

— Мне не приходилось, а вот мадмуазель бывала, — не замедлил князь.

— Это случилось так давно, — подключилась Оболенская. — Я с семьею отдыхала в Ницце. Ехали на поезде, остановку сделали в Париже. Но запомнила его я мало.

— Что ж, теперь получите возможность лучше познакомиться с Парижем, — улыбнулся капитан. — Для месье Юсупова подготовлена обширная программа, будет занят постоянно. Вы получите свободу. Перед вами открыт весь Париж: что хотите, то смотрите. Королевские дворцы, пассажи, галереи. И еще, конечно, магазины с бутиками. Помогу вам с гидом, есть хорошие знакомые.

— Мерси боку! — ответила Варвара. — Как зовут вас, капитан?

— Шарль, мадмуазель Оболенская.

— А меня Варвара. Обращайтесь ко мне запросто, по имени. Мне так нравится.

— Хорошо, Варвара, — ответил капитан. — Но и вы зовите меня Шарлем…

Так они и щебетали до вокзала. После Балтики Варвара наконец оправилась и смотрелась хорошо. Розовые щечки, белозубая улыбка. Федор в разговоре не участвовал — он глазел по сторонам. Гавр его заинтересовал — красивый городок[28]. Капитан Легран видно специально прокатил их по набережной и бульварам, показал Дворец регат, казино «Мари-Кристин», фондовую биржу. Наконец, они подъехали к вокзалу — огромному зданию с башенками на углах и часами на коньке.

— Поезд на Париж через полчаса, — сказал Легран, указав на них. — Мы выходим, господа, ожидаем в зале.

Федор отправился покупать билеты — принимающая сторона здесь не раскошелилась. Сэкономила, короче. Ну, и ладно: хорошо, что хоть к вокзалу подвезли. Франками Федора снабдили в Петербурге, да и сам наменял их в банке, так что рассчитаться было чем. Пока он отсутствовал, капитан любезничал с Варварой.

— Почему ваш спутник так неразговорчив? — вопрошал француз. — Всю дорогу промолчал.

— С ним бывает, — сообщила Оболенская. — Инженер, изобретатель, постоянно в мыслях. А еще он князь, представитель богатейшей фамилии в России.

— О, ля-ля! — воскликнул капитан. — Мне сказали, что приедет оружейник.

— Он такой и есть, — ответила Варвара. — Изобрел отличный пулемет. А еще, чтоб знали, офицер в чине капитана, что равно французскому майору. Состоит при гвардии царя. Знаменитый человек в России.

— Я, признаться, не слыхал, — покрутил башкой француз. — Но, позвольте, раз ваш спутник — князь, он в какой-то мере связан с магами?

— Очень даже, — улыбнулась Оболенская. — У него сильнейший дар. Может вас поднять и забросить вот туда на крышу. Вы с ним будьте осторожны. Так-то он хороший человек, справедливый, не капризный. Но терпеть не может хамства и обмана. Был однажды вызван на дуэль князем Вяземским — тот его прилюдно оскорбил. Федор на дуэли даром разорвал его на части — по кусочкам собирали.

— Боже, как ужасно! — замотал Шарль головой. — Ну, и нравы там у вас в России! Здесь бы просто застрелили иль проткнули шпагой.

— Результат один, — ответила Варвара. Отвернулась, чтобы Шарль не видел смех в ее глазах.

Поезд в это время подошел к перрону. Появился Федор и принес билеты. Нанятые им носильщики подхватили чемоданы. Через несколько минут загрузились в свой вагон. Для команды русских Федор выкупил купе, места всем хватило. Прохоров с Семеновым осторожно сели на роскошные диваны — было видно, что в таком купе они впервые.

— Не стесняйтесь, господа, — поощрил их Федор. — Мы приехали в республику. Здесь сословий не имеется, титул ничего не значит. Обращайтесь ко мне просто «господин» — по фамилии иль чину, это как кому понравится. Я вас буду звать аналогично. Все понятно?

Унтер-офицеры закивали.

— Пулеметы и патроны на вокзале не забыли?

— Их солдаты унесли в другой вагон, — сообщил Семенов.

— Пусть за них и отвечают, — хмыкнул Федор. — А сейчас схожу к проводнику — разузнаю, как тут кормят. Есть чего-то захотелось.

Не прошло и часа, как команда разместилась в вагоне-ресторане. Прохоров с Семеновым попросились за отдельный столик — засмущались, очевидно, Федор возражать не стал. Наказал им только не стесняться, выбирая блюда, счет оплатит он. Сам с Варварой сел неподалеку. Заказал обоим по жаркому и салату, а еще бутылку красного вина. Ели, пили, наблюдая за сменявшими в окне пейзажами. За таким занятием застал их французский капитан. Федор пригласил его за стол. Шарль не стал чиниться и присел. Федор заказал еще бутылку и еду для капитана. Ехать стало веселее. Зазвучали тосты за союз России с Францией, президента и монарха. Не забыли про прекрасных дам. Офицеры закурили. Недовольная таким Варвара заявила, что устала, извинилась и ушла в купе.

— Очаровательная мадмуазель, — проводил ее взглядом подвыпивший француз. — Я могу спросить вас, князь?

— Уи, — ответил Федор.

— Кто для вас Варвара?

— Всего лишь экономка, — улыбнулся Федор. — Она княжеского рода. Завести с ней интрижку просто так нельзя. Можно лишь жениться, ну а я с подобным не спешу.

— Значит, можно попытаться… — оживился капитан.

— Можно, — согласился Федор, — но учтите, что Варвара бесприданница.

— Не могу поверить, — удивился капитан, как-то разом поскучнев. — Чтобы русская княжна…

— Отказалась выйти замуж за избранника отца. Тот лишил ее наследства — так бывает у российских княжеских родов. Потому Варвара служит экономкой. Я плачу ей жалованье. Взял с собой в Париж, потому как попросилась. Для меня расходы — ерунда, ну, а ей большая радость.

— Странно все у вас, — произнес француз. — У нас тоже есть князья. Если держат экономку, то обычно с нею спят. Это всем привычно и понятно.

— Руссо — облико морале, — засмеялся Федор. И продолжил, увидав изумленный взгляд француза. — У нас строгая мораль. Внебрачные связи не приветствуются церковью и обществом. Нет, они-то есть, но их тщательно скрывают.

— Дикая страна, — пробурчал Легран. — Хорошо, что я француз.

— С чем я вас и поздравляю, — улыбнулся Федор и позвал официанта. Расплатившись, попрощался с капитаном и пошел к себе в купе.

…Париж встретил путешественников запахом сгоревшего угля, рокотом моторов многочисленных авто и суетой на привокзальной площади. Здесь Федор попрощался с французским капитаном.

— Я поеду в арсенал, где оставлю ваши ящики, — объяснил Легран. — Вы в какой отель отправитесь?

— Нам рекомендовали «Ритц», — ответил Федор.

— Дорогой отель, — покрутил головой француз. — Впрочем, как желаете. Сообщу об этом руководству. Завтра к вам приедут наши представители. Они расскажут о программе испытаний, отвезут на полигон. Моя миссия закончена.

— Рад был познакомиться, месье Легран, — Федор пожал руку капитана. — Полагаю, свидимся еще. Мир, как говорится, тесен.

В «Ритце» Федор снял номер для себя, отдельно — для Варвары и еще двухместный — унтер-офицерам. Заодно снабдил их франками, предложив самим знакомиться с Парижем. У него на этот день отдельная программа. В номере он принял ванну, поменял белье и надел отглаженный горничной костюм. Позвонил Варваре, попросив ее спуститься в ресторан. Там они отдали должное французским блюдам и вину.

— Чем желаете заняться? — спросил за кофе. — Есть у вас на это планы?

— Надо бы пройтись по магазинам, — сообщила Оболенская. — Полина с Алевтиной попросили кое-что им привезти.

— Даже знаю, что, — Федор улыбнулся. — Вы займетесь этим позже. Время будет. А пока я предлагаю вспомнить о своих обязанностях.

— Вы о чем? — спросила Оболенская.

— У меня есть дом, — ответил Федор. — А вот стены в нем пустые. Я хочу украсить их картинами, а Париж — то место, где полно художников. Предлагаю съездить в галерею, посмотреть полотна. И, возможно, кое-что купить.

Так и сделали. Для начала наняли такси, покатили на Монмартр. Федор отыскал там галерею, попросил таксиста ждать и вошел с Варварой в помещение. Галерея оказалась небольшой, но светлой. Стены сплошь завешены картинами, некоторые составлены в углу. Покупателей не видно. Скучавший за столом мужчина средних лет — хозяин или продавец, подскочил, завидев посетителей.

— Бонжур, мадам, месье! Меня зовут Морис Дюваль. Рад видеть вас в галерее. Вам что-то подсказать?

— Уи, месье, — ответил Федор. — Ищу полотна импрессионистов — Дега, Моне и Ренуара. Куплю Лотрека, если попадется.

— Вы иностранец, мсье? — спросил Дюваль. — Акцент в словах заметен.

— Приехал из России.

— Я удивлен, месье, — сказал француз. — Я видел русских покупателей. Никто из них не спрашивал Моне и Ренуара. Интересовались Жерико, Давидом[29], картинами фламандцев.

— Фламандцы тоже подойдут, — ответил Федор. — Ван Гог, к примеру.

— Ван Гог? — Дюваль вдруг сделал стойку. — Минуточку, месье!

Француз метнулся в угол галереи и стал копаться в составленных там картинах. Вернулся с полотном и установил его на стуле, смахнув пыль тряпицей.

— Ван Гог! — сказал торжественно.

Варвара с любопытством посмотрела на картину. На полотне изображены большие, желтые цветы, стоящие в горшке. Фон ровный и зелено-голубой. Широкие мазки, довольно так небрежные.

— «Подсолнухи», — сказал вдруг рядом Федор. — Похоже, третий вариант.

— Ого! — воскликнул галерейщик. — Я изумлен, месье. Такое знание творчества Ван Гога…

— Еще найдется?

— Да есть одна, — вздохнул француз. — Вернул коллекционер. Супруге не понравился портрет. Сказала: грустный очень, тоску ей навевает.

— Хотел бы посмотреть, — ответил Федор.

Дюваль убежал в другую комнату, вернулся с полотном. Смахнув с холста пыль, водрузил на стул.

Картина оказалась меньше, чем «Подсолнухи». Варвара разглядела на холсте мужчину в черном сюртуке и кепке. Он сидел за столом, подперев голову рукой. Вытянутое лицо с острым подбородком и рыжими усами, синие глаза. И такая в них тоска…

— «Портрет доктора Гаше», — озвучил Федор. — Беру с «Подсолнухами» вместе.

— Двенадцать тысяч франков.

— Месье Дюваль! — воскликнул Федор.

— Пусть будет десять, — сморщился француз.

— А что насчет импрессионистов?

— Они в руках коллекционеров.

— И вы их знаете? Согласны будут нам продать?

— Не знаю, — Дюваль развел руками. — Надо бы спросить.

— Возьмете на себя такую миссию? Получите комиссионные — процентов десять от цены продажи.

— Пятнадцать, и найду вам всех, — сказал француз. — Но это будет стоить вам недешево. Дега, Моне и Ренуар сейчас в цене. Лотрек немного подешевле.

— Ищите! — согласился Федор. Достав из кармана пальто пачку франков, отсчитал запрошенную сумму. — Картины упакуйте и отнесите в такси, оно ждет на улице. Мы остановились в «Ритце». Как будут новости, придите к нам в отель. Там спросите мадмуазель Оболенскую, — указал он на Варвару. — И впредь имейте дело с ней, я буду очень занят, хотя картины посмотрю. Адью, месье Дюваль.

— Зачем нам эти странные картины? — спросила спутника Варвара на обратном пути. — К тому же очень дорогие. Три тысячи рублей за два холста! В России купили бы дешевле.

— Так я же князь! — ответил Федор, улыбнувшись. — Мне кто-то говорил, что должен жить набобом. Как самодур, короче говоря. Стараюсь соответствовать. Вот привезем, развесим в доме эти вот полотна. Таких не будет у других, вы слышали слова француза. Другие пусть любуются Давидом, фламандцами и прочей хренью, у нас же будут импрессионисты. Не беспокойтесь о деньгах. Юсупов положил на мой счет в банке сто тысяч рублей. Десятину отправил в тот приют, где сам когда-то пребывал, остаток обменял на франки. Наличные и векселя. Я дам сегодня вам один. Вы выберете банк и откроете там счет, с него оплатите картины. Не хватит — я добавлю. Понимаю, что удивлены. Поверьте, это прекрасное вложение капитала. Пройдет лет двадцать, и эти вот картины будут стоить в десять раз дороже.

— А через век — и вовсе состояние! — добавил Друг. — Сегодня ты купил полотна миллионов так на сто пятьдесят. И не каких-то франков, а полновесных долларов. В моем мире — главная валюта.

В отеле Федор попросил отнести картины в свой номер. Там снял с них упаковочную бумагу и расставил на диване. Сам сел напротив и долго любовался.

— Нравятся? — спросил Друг.

— Да, — ответил Федор. — Не смыслю в живописи, но это замечательно. Спасибо за подсказку.

— Я тоже не большой знаток, — ответил Друг. — Но видел их в музеях за границей. Запомнил имена художников. Сейчас они не слишком знамениты, хотя известны знатокам. Картины их растут в цене, но все ж пока не слишком дорогие.

— Не стану продавать! — отрезал Федор. — Сам буду любоваться.

— Согласен, — отозвался Друг. — Мне нравятся полотна импрессионистов. Смотреть на оригиналы каждый день… Нет, все же князем быть не так уж плохо.

Федор дождался, когда Семенов уложит на стол последнюю деталь пулемета и обратился к стоявшим напротив французским офицерам. Среди них виднелся даже генерал.

— Как видели, месье, пулемет легко разобрать для того, чтобы провести обслуживание в полевых условиях. Например, очистить от попавшей в ствольную коробку грязи. Хотя пулемет к ней малочувствителен, так же, как и к пыли. Для того подвижные детали сделаны с большими допусками. Это не мешает пулемету стрелять и не сказывается на его кучности. Ствол, как прочие детали, заменить легко.

Федор взял лежавший на столе ключ, вставил в специальную проточку возле мушки и, нажав кнопку сбоку на боку ствольной коробки, повернул ствол на четверть оборота, затем извлек его.

— Вуаля! — заметил, улыбнувшись. — Пулемет прост и дешев в производстве. Состоит из 64-х деталей, из которых 10 — винты, и еще четыре — пружины. Они, к слову, все витые, потому просты в изготовлении.

— Какой темп стрельбы? — спросил стоявший ближе всех к столу высокий полковник. Он с особым интересом наблюдал за разборкой пулемета.

— До шестисот выстрелов в минуту.

— Это слишком много, — заметил генерал. — Велик расход патронов.

— Разрешите вас спросить, мон женераль? — не замедлил Федор. — По какой цене французская армия покупает патроны? Если это не секрет.

— Полтора франка за десяток, — ответил генерал.

— Предположим, пулеметчик, чтобы поразить врага, истратит сотню. Итого пятнадцать франков. Какова у бошей армия? Пусть даже десять миллионов. Чтобы перебить их всех, потратим сто пятьдесят миллионов франков. Я б сказал, что это дешево, месье.

Французы засмеялись.

— Вы шутник, месье Юсупов, — заметил генерал. — А теперь давайте постреляем. Нам не терпится увидеть в действии столь расхваленное здесь оружие.

Федор сделал знак Семенову и вслед за офицерами покинул павильон на полигоне. Компания направилась к огневым точкам из мешков с песком, сооруженных у начала стрельбища. Здесь под охраной солдат стояли, упираясь сошками в мешки, два пулемета. Подбежал Семенов и принес третий. Установив его в свободной точке, повернулся к Кошкину.

— Готово, господин капитан!

— Разрешите начинать? — спросил Федор у генерала.

— Приступайте! — кивнул тот.

— Прохоров и Семенов — на позицию! — приказал Федор.

Унтера, которые в этот раз были в форме при погонах, как и сам Кошкин, подбежали к огневым точкам. Ловкими движениями примостили поверх ствольных коробок снаряженные диски. Оттянули назад рукоятки заряжания.

— Унтер-офицер Семенов к стрельбе готов!

— Унтер-офицер Прохоров к стрельбе готов.

— По ростовым мишеням, прицел пятьсот шагов[30] — огонь!

Затрещали очереди. Прохоров и Семенов били короткими, переводя огонь с мишени на мишень. Стоявшим за спинами унтеров зрителям было видно, как они падают одна за другой. Скоро не осталось вовсе.

— Унтер-офицер Семенов стрельбу закончил! — последовал доклад от ближнего стрелка. — Мишени поражены.

Следом доложился Прохоров.

— Оружие разрядить и подготовить к осмотру! — приказал Федор. Подойдя к стрелкам, проконтролировал исполнение. Повернулся к французам и вскинул руку к козырьку фуражки.

— Мон женераль, унтер-офицеры Семенов и Прохоров стрельбу закончили. Все мишени поражены. Доложил капитан российской армии Юсупов-Кошкин.

— Впечатляет, — кивнул генерал, — но я все же уточню.

Он подошел к стоявшему в стороне столику с полевым телефоном. Снял трубку и несколько раз повернул ручку сбоку. Поднес трубку к уху. Что-то неразборчиво спросил, выслушал ответ и положил трубку на аппарат.

— Подтвердилось, — сообщил офицерам. — Все мишени поражены. Большинство попаданий в область груди и живота. У вас замечательные стрелки, месье капитан.

— Задание простое, — улыбнулся Федор. — На такой дистанции можно стоя в цель попасть.

— Хотел бы посмотреть, — усмехнулся генерал.

— Прикажите поднять мишени, — попросил Федор.

В этот раз стрелял он сам. Зарядив тот самый, третий, пулемет, крепко вжал приклад в плечо и открыл огонь, начав с крайней левой мишени. Бил короткими очередями, постепенно смещая ствол вправо. И хотя мишени тут же падали, две из десяти остались непораженными. Федор снял опустевший диск и потянулся за снаряженным.

— Не стоит, месье капитан, — остановил его подошедший генерал. — Нам достаточно. Тридцать патронов на восемь мишеней — отличный результат. Где научились так стрелять?

— Я изобрел этот пулемет, я его и испытывал, — ответил Федор. — Ничего удивительного. Оружие хорошее.

— Это специальные подготовленные для испытания образцы? — спросил худощавый полковник, который интересовался темпом стрельбы.

— Серийные, — ответил Федор. — Взяты из обычной партии.

— Не верю, — покрутил головою капитан.

— Следуйте за мной! — пригласил Федор.

Прихватив пулемет, он направился к огневым точкам унтер-офицеров. По его команде Прохоров с Семеновым поставили в ряд все три пулемета.

— Обратите внимание, месье, — обратился Федор к французам. — Номера на ствольных коробках следуют один за другим. Это серия. А теперь взгляните на кожух ствола. Здесь заметны следы от гнувшего его инструмента. Если бы это были специально подготовленные к показу образцы, их бы непременно зашлифовали. Следы инструмента можно разглядеть на дисках, — он взял один и продемонстрировал офицерам. — Поскольку это не влияет на стрельбу, их не стали убирать. Оружие предназначено для боя, а не парада. Мне предлагали привести в Париж специально изготовленные образцы, но я решительно отказался. Не хочу вводить в заблуждение союзников. Вы должны видеть все, как есть.

— Интересный подход, — сказал сомневавшийся полковник. — Но, пожалуй, соглашусь. Разрешите, я представлюсь. Меня зовут Луи Шоша. Полковник, тоже оружейник.

— Изобретатель самого ублюдочного пулемета в мировой истории, — раздалось в голове у Федора. — Магазин на 20 патронов, темп стрельбы — 250 выстрелов в минуту. Ненадежный и капризный агрегат.

— Вы потом поговорите, — вмешался генерал. — А теперь, месье капитан, мы хотим пострелять из вашего оружия. Пусть ваши подчиненные нам помогут.

В следующий час над полигоном не умолкал грохот очередей — длинных и коротких. Генерал для начала высадил два диска подряд, и потом принялся стрелять более вдумчиво. Не отставали и его спутники. Гвоздили с азартом. Прохоров с Семеновым не успевали заряжать диски. Французы успокоились, лишь когда патроны практически закончились.

— Поздравляю, месье капитан! — сказал генерал Федору. — Превосходное оружие. Ни одной задержки и осечки, даже ствол не слишком перегрелся. Чувствуется, что конструкцию вы продумали. Но хотелось знать, как воспримет этот пулемет состоящий на вооружении у французской армии патрон для винтовки Лебеля.

— Прикажите, и получим ответ, — предложил Федор. — Переделка небольшая, можно использовать даже эти образцы, — он указал на пулеметы. — Заменить ствол и диск, остальное, полагаю, не понадобится. Если вдруг возникнут проблемы, устраним на месте. Я просил бы разрешения самому участвовать в переделке.

— Слышали, Шоша? — генерал обратился к полковнику. — Допустите капитана к работам в Ле-Пре-Сен-Жерве. Сколько вам понадобится времени? — повернулся к Федору.

— За неделю справимся, если будет полное содействие, — ответил офицер.

— Вы его получите, — согласился генерал. — Пусть полковник держит меня в курсе. Адью, месье…

На завод Федор отправился через день — Шоша объяснил, что нужно подготовить производство. Цеха фирмы «Гладиатор», делавшей автомобили и мотоциклы, недавно перевели на выпуск оружия[31], неразберихи там хватало. Свободный день Федор потратил с пользой. Заглянул в лавку готовой одежды, где приобрел синюю блузу, брюки, кепку и ботинки — наряд французского рабочего. В компании Дюваля и Варвары посетил парижского коллекционера, у которого купил прекрасного Ренуара. Подготовил чертежи на пулемет — их он привез с собою. Следующим утром, захватив рабочую одежду, поехал на завод. У проходной его ожидал Шоша.

— Заготовки привезли, — сообщил довольно. — Пулемет на месте. Нужен лишь чертеж.

— Он вот здесь, — Федор указал на свою голову.

— Но, позвольте, — удивился полковник. — Как рабочий изготовит ствол?

— Сам займусь, — ответил Федор. — Предоставьте мне станок, ну, и место, где переодеться.

Поменял одежду он в конторе. А оттуда, провожаемый начальством во главе с полковником, перешел в токарный цех. У массивного станка их встретил пожилой рабочий с пышными усами.

— Русский князь Юсупов пожелал лично выточить ствол к оружию, — объяснил ему начальник цеха. — Уступите ему место, Жан.

— А станок мне не сломает? — пробурчал француз.

— Не волнуйтесь, Жан, — улыбнулся Федор. — За такими я с двенадцати лет.

Подали заготовку. Канал в ней был уже готов — с нарезами и казенником. Федор закрепил ее в патроне и включил станок. В следующий час он сосредоточенно работал над деталью, меняя резцы и вертя ручками подачи. Все это время за спиной его толпилось заводское начальство и Шоша. Набежали и другие: поглазеть, как русский князь работает. Их пытались разогнать — ничего не получилось. Наконец гость извлек из кулачков блестящий ствол.

— Где тут фрезерный станок? — поинтересовался у Шоша.

— Следуйте за мной, месье, — предложил начальник цеха.

За другим станком гость не задержался. Сделал лыски для ключа рядом с дульным срезом, поработал над креплением ствола.

— Принесите пулемет, — попросил наблюдавших за его работой.

Пожелание исполнили немедля. Федор извлек ствол из пулемета, заменил его на новый. Снял крышку ствольной коробки и проверил ход затворной рамы. Попросил винтовочный патрон, испытал экстракцию вручную.

— Вроде как работает, — пояснил полковнику. — Ваш патрон короче русского, да и гильза чуть другая. Ствол я немного удлинил, может быть, придется повозиться и с выбрасывателем. Мушку прикреплять пока не будем, для начала надо бы проверить автоматику. А теперь займемся магазином. Предлагаю заменить приемное окно, ваш патрон в него не влезет.

Тем и занялись — с перерывом на обед. Федора свозили в ресторанчик, где он своей блузой с кепкой удивил жующую публику. Переодеваться для обеда он не стал. Гарсон пытался не впустить, но полковник рявкнул на него, и халдей отстал. Ели быстро — Федор так привык, и полковник торопился — генерал назначил жесткий срок. Каждая минута на счету.

— Объясните мне, месье Юсупов, — спросил Шоша на пути к заводу. — Вы отлично знаете станки и работаете на них умело. Мне сказали, что такого мастера к нам бы взяли с удовольствием. Где вы научились?

— На заводе Мальцева в России. Начинал там токарем.

— Вы же князь!

— Я подкидыш, рос в приюте. Кто родители, не знаю. Кроме как в мастеровые, мне дороги не было. Я работал и учился. Сдал экзамены за курс училища. Побывав в сражении, получил в награду офицерский чин. А потом меня усыновил князь Юсупов, у которого погиб наследник.

— У вас есть магические способности?

— Не сказать, чтоб очень сильные, — улыбнулся Федор. — Но отчасти проявились.

— Любопытная история, — покачал полковник головой.

С диском повозились, но успели сделать еще днем. Федор поменял одежду, и они поехали на стрельбище. Отстреляли там с десяток дисков. Пулемет работал. Правда диск подвел — заклинил пару раз, да и емкость у него уменьшилась — у французского патрона гильза толще. Тридцатый просто не влезал.

— Сделаем другой, — заметил Федор. — Увеличим чуть размер и приемное окно. Главное, что автоматика работает. Хотя кое-что в коробке нужно подогнать.

Переделки заняли четыре дня. Федор больше не работал за станком. Он снабдил рабочих чертежами намеченных для модернизации деталей. Начертил их сам и проставил нужные размеры. Все решил не отдавать: купят у него лицензию, тогда. Сам ходил и наблюдал. Мастерства у рабочих «Гладиатора» было не отнять, справились отменно. В понедельник Федор с пулеметами предстал перед комиссией. И картина повторилась. Вновь стреляли по мишеням, только в этот раз одни французы. Прохоров с Семеновым набивали диски. Хорошо, что Федор догадался поработать над прицельной планкой, заменив на ней шаги на метры. Испытанием остались все довольны — как французы, так и Федор. После стрельб генерал отвел его в сторонку.

— Предстоит доклад в военном министерстве, — сообщил изобретателю. — Делать его буду я. Пулемет ваш замечательный, так там и скажу. Мы еще, конечно, проведем испытания в войсках, только в результате я уверен. Но хотел бы знать о порядке применения оружия. Где, в каких войсках использовать?

— Повсеместно, — улыбнулся Федор. — Если взять пехоту, пулемет усилит огневую мощь подразделения. В идеале чтоб один на отделение. Пулеметчик и его помощник, остальные пусть с винтовками. С кавалерией понятно — ей он тоже пригодится. Можно установить на автомобиль, изготовив нужное крепление. Можно — на аэроплан.

— А туда зачем? — удивился генерал.

— Поражать огнем аппараты неприятеля. Обстрелять войска на марше, затормозив их продвижение. Применение большое.

— Интересно, — генерал задумался. — Так вы поступаете в России?

— Да, мон женераль.

— Гран мерси. Доведу до сведения министра. Извещу вас о его решении. Но уверен, что лицензию на пулемет мы приобретем.

— Мерси, — ответил Федор.

— Пока же отдыхайте, вы отменно потрудились. Шоша мне очень вас хвалил. Так быстро переделать пулемет… Но Париж прошу не покидать, вы можете понадобиться.