Магический клинер на контракте

Глава 41

Макс поглядывал в зеркало заднего вида и улыбался, как симбионт Доходяги и Пуселя глазеет по сторонам. Рыков сидел с планшетом и пролистывал отчеты Семена и ученых. Порой он хмурился, но, видя улыбку Макса, смягчался и даже сам улыбнулся, когда, завернув на стоянку при научном центре магических технологий, Мила, встречающая их, растерянно замерла, рассматривая неожиданного пассажира.

— Как я тебе? — Пусель козырнул девушке, и Макс был готов поклясться, что даже попытался ей подмигнуть. Жаль, за темными очками, этого не было видно.

— Невероятно. Почему мы раньше с вами такого не пробовали?

— Максим мыслит очень нестандартно, — заметил Доходяга.

— Господи. Невероятно. Доходяга. Я думала, кто-то будет ведущим из вас.

— Мы сотрудничаем, — заметил Пусель.

— Ну что? — Рыков оглядел Милану и Макса, — рискнем взять их с собой? Или пусть в машине посидят?

— А давайте с собой, — Милана неожиданно потерла руками в предвкушении. — Попрошу Ларису Сергеевну им тоже позволить сканирование сделать.

— Думаешь, сработает? — заинтересовался Рыков.

— Э-э, зачем? — опасливо поднял руки симбионт.

— Пусель, это касается тебя. Если сработает, я хочу посмотреть твое прошлое. Ты ведь так мало о нем говоришь.

— Это больно? — поинтересовался Доходяга.

— Я буду первым, — предупредил Макс, — там посмотрим. Но, в любом случае, это будет ваше решение.

— Тогда ладно, — симбионт покинул машину и, прячась за спину Макса, двинулся следом.

В кабинете профессора Верной было шумно. Алекс и Лиза развлекались с Димкой и Плюшкой. Лариса Сергеевна наблюдала за мрокусом и делала какие-то записи у себя в блокноте.

— Разрешите представить, — Мила вошла в кабинет без стука. — Мой руководитель, Рыков Владимир Николаевич, и ваш будущий подопытный, Максим Лагмар.

— Мой брат, — тут же добавила Лиза.

— Приятно познакомиться, — Рыков пожал протянутую руку. — Наслышан о вашей работе. Особенно впечатляют ваши разработки в направлении медицинской реабилитации военных.

— Мой отец был вдохновителем этой работы, — улыбнулась профессор. — Я рада, что это пригодилось. Максим, мне сказали, вы хотите сделать сканирование воспоминаний.

— Да. К сожалению, зарисовать не смогу, а в нашем мире такого не увидеть.

— Заинтриговали, но давайте пройдем к сканеру. Не часто к нам обращаются через военных, мне не терпится начать.

Сканером оказалось большое удобное кресло и шлем с многочисленными проводами. На мягкой подстилке были выложены серебряной проволокой магические формулы, и Макса разместили на них, надев странный ошейник. Лиза под шумок прошмыгнула за остальными и спряталась за стойками с мониторами. Помощники профессора что-то настраивали, косились на подростка, но не гнали, и Лиза расслабилась, уже с улыбкой наблюдая, как на брата надевают шлем, где торчащие провода походили на вздыбленные волосы.

— Сделаем небольшую настройку оборудования, — предупредила профессор. — Чтобы оно считывало именно ваши мысли. Представьте уже знакомого вам человека.

На большом экране появилось изображение Лизы. Вот она, высунув язык, что-то разрисовывает, а вот делает попытку избавиться от брокколи, но дед заставляет ее съесть полезную капусту.

— Отлично. У вас невероятно четкие мысли, — похвалила профессор, игнорируя недовольное сопение Лизы. — Сейчас проверяем и подключаем визуализацию вашего воображения. Представьте в этих картинках неожиданный элемент.

Брокколи на вилке у Лизы ожило. Отрастило себе несколько щупалец и с громким писком рвануло прочь.

— Уже лучше, — фыркнула девочка и подмигнула улыбающейся Милане.

— В принципе мы можем начинать, — заметила профессор. — У вас четкие мысли, и воображение развито в достаточном объеме. Дополнительной настройки не требуется.

— То, что он сейчас представит, можно будет записать? — поинтересовался Рыков, размещаясь так, чтобы хорошо видеть Макса и экран.

— Разумеется. Мы делаем порой обработку изображений, добавляя на них детали с долгосрочной памятью.

— Это как? — Макс повернул голову от экрана.

— Многие моменты мы замечаем, но не зацикливаем на них свое внимание. Например, представляя луг с цветами, мы можем увидеть зелень и яркие вкрапления разноцветных красок, но на подкорке долгосрочная память может персонализировать цветы, и после обработки мы можем разобрать, какие именно цветы видел человек. Такую детализацию мы применяли в работе с военными. После стычек с монстрами они мучались кошмарами, и мы, показывая происходящее, доказывали им, что они пережили этот момент. Многим становилось легче.

— Ага, дед часто говорит, посмотри на ситуацию со стороны, — заметила Лиза. — Это помогает увидеть больше, чем ты видишь изначально.

— У вас очень умный дедушка, — улыбнулась профессор. — Ну что, Максим, готов?

— Да.

Макс прикрыл глаза, вспоминая то, что видел в прошлом. Но на экране все выглядело туманным и расплывчатым. Хотя магические формулы, что создавал Иной, всплыли неожиданно четко и ярко. Профессор удивленно смотрела на картинки, но даже после настроек изображение четче не стало.

— Очень странно, — заметила Лариса Сергеевна, — такое чувство, что это не ваши воспоминания, а вы пытаетесь вспомнить чужой рассказ.

— Вы правы, — нахмурился Макс и, прикрыв глаза, мысленно позвал:

«Ух, ты рядом?»

«Всегда».

«Можешь мне показать снова то, что было тогда в мире Иных?»

«Разумеется».

Когда Макс закрыл глаза, Рыков уже был готов признать, что ничего не получится. Экран пошел белыми сполохами, и от этого «белого шума» профессор вздрогнула, но не успела она окликнуть Макса, как они увидели мир Иных. Огромные деревья, созданные, казалось, из кристаллов, походили на города с магистралями и улицами. Некоторые ветви словно прорастали друг в друга, и дороги уходили вдаль, соединяясь с другими деревьями. Листья были разных размеров, но формой походили один на другой. Сами же стволы были похожи на башни, в которых бурлила и не затихала жизнь Иных, что на фоне деревьев великанов выглядели муравьями.

Рыков даже дышать перестал, видя, как мир наполняли не только Иные, но и монстры. Они служили Иным. Большие и маленькие, они выполняли приказы своих хозяев и следовали за ними, как питомцы. Уже знакомый Иной стал формировать магические формулы, и несколько операторов, помогающие профессору, тихо восклицали, понимая, что такое они могут делать и сами.

— Это же потрясающе! Используя такие слияния, мы можем изменить историю…

Громкий рык новорожденного Голода заставил всех вздрогнуть. Пожирая всех своих собратьев, он вычищал нижний мир, и Макс кожей почувствовал, как люди рядом с ним фонили страхом.

«Ух. А ты помнишь, как появился? Как родился на свет?»

Картинка в голове и на экране моргнула, и появился невысокий Иной. Он нес небольшой мешочек и, бережно прижимая его к своей груди, оглядывался по сторонам, явно опасаясь преследования.

«Почему я вижу его со стороны? — удивился Макс. — Я думал, увижу тебя открывающим глаза».

«МРОК уже витал вокруг него, — заметил Ух, — я же уже существовал в нем. Его эмоции стали толчком формирования моего тела».

Иной тем временем сел на небольшую скамейку и, открыв мешочек, достал нечто похожее на кусковой сахар. Судорожно сглотнул, и уже собирался откусить, как сверкающая голубым сила вырвала у него из рук кристалл, мешок и швырнуло все это вниз.

Несколько Иных, явно смеясь, вышли из воздуха, а их собрат, с ужасом провожая полет еды, закричал полный ненависти и голода. Сверкающая вспышка прошлась по местности, и появилось создание, что поглотило в будущем формулу создания уничтожителя.

— Я… — профессор растерянно смотрела на потемневший экран. Макс, открыв глаза, оглянулся на нее. — Я думала, Иные это высшие создания. Полные мудрости и совершенства…

— Чем больше узнаю их, тем больше разочаровываюсь, — заметил Макс и, закрыв глаза, уже стал давать Уху точные приказы, кого представить и что показать. Рыков вглядывался в сверкающие черты Иного, что принес себя в жертву. Появление Источника на Земле и формирование вокруг него озера. Видел появление первых монстров и гибель первых людей.

— Довольно… — Макс, поблагодарив Уха, вновь открыл глаза и потянулся к завязкам шлема. — Думаю, этого будет достаточно.

— Это… Все это, действительно реальность? — прошептала госпожа Верная.

— Да.

— Но ведь это драгоценные знания. Благодаря им можно выяснить, когда именно открылся Источник…

— Я бы с удовольствием узнал, как его закрыть, — заметил Макс. — Пока монстры будут приходить через него, наши военные будут сражаться и погибать…

Профессор смутилась, но Рыков, тронув Макса за плечо, покачал головой. Не стоит развивать такую тему. Сейчас, в любом случае, это только может привести к ненужным спорам.

— Лариса Сергеевна, а можно нам еще одного мыслителя проверить? — Рыков обернулся на женщину, и та растерянно кивнула.

— Это не больно, — заметил Макс, оборачиваясь к симбионту. — Щекотно, но терпимо.

Пусель покосился на Милану, но возражать не стал и, сняв кепку, уселся на кресло.

— Очки можно снять, — улыбнулась профессор, разглядывая странную бледную кожу.

— Лучше не надо, — заметил Пусель. — Если они не помешают работе, так будет проще.

— Согласен, — заметил Рыков, и Лариса Сергеевна не стала спорить.

Во время проверки Пусель представил Милану. Как она сидит и, жуя бутерброд, просматривает на ноутбуке какие-то документы. А вот проверка воображения заставила девушку вздрогнуть. Рядом с ней неожиданно встал военный, в котором Макс узнал отца Милы. Тот протянул ей руку, и девушка, встав из-за стола, оказалась в большом бальном зале. Военный комбинезон обернулся струящимся платьем, и пара закружилась в вальсе. Мила смотрела на экран. Слезы стекали по подбородку, но девушка их даже не замечала.

— Мила… — Рыков было шагнул к девушке, но та только покачала головой.

— Все в порядке. Всегда мечтала увидеть, как же это могло быть. Спасибо, Пусель. Это было прекрасно…

Лиза не удержалась на месте, подскочила к Милане и спрятала свое лицо у нее на груди.

— Я тоже. Тоже хочу, такое увидеть, — прошептала она, Мила обняла девочку и, наконец, отерев слезы, пообещала.

— Покажем Пуселю фото твоего папы. Может у него получится?

— Простите… — мрокус чуть привстал на кресле.

— Все в порядке. Спасибо, что показал мне такое, — Мила улыбнулась. — А теперь покажи то, что я хотела узнать.

Это было здание старого завода. Несколько мальчишек семи, восьми лет вбежали в бывший цех. Толпа окружила одного и стала толкать его, от одного к другому. Они смеялись, старались сбить мальчика с ног, а тот, сжав зубы, пытался устоять на ногах. Но силы были слишком не равны, и, споткнувшись, мальчик упал. Макс уже ожидал, как свора накинется на ребенка, но тут из темного проема раздался голос, он эхом запрыгал по просторному залу и заставил всех замереть на месте. А после в проеме появилась фигура, похожая на чудовище… Дети бросились в рассыпную, кроме мальчика, что упал. Обхватив лодыжку, он пытался уползти. Но страшная фигура приближалась. И, наконец, с тихим кряхтением опустилась рядом. Мальчик зажмурился, ожидая худшего, но из лохмотьев показались старческие руки и ощупали лодыжку.

— Вывих, — констатировала гора лохмотьев. — Сам не дойдешь.

Руки скинули капюшон, открывая добродушное лицо, испещрённое тысячами морщин.

— Вы не монстр? — удивился мальчик.

— Монстр, — тут же возразил старик. — И я тут живу. А еще ем на завтрак непослушных детей. Ты послушный? — мальчик закивал. — Вот и молодец. Тем более я уже и так позватракал.

Подняв ребенка, старик вынес его из зала.

Мелькали дни. Мальчик приносил еду и оставлял ее в определенном месте. Старик выходил к нему и рассказывал истории. Они смеялись и прощались до следующей встречи. Время мелькало на экране. И вот в один из дней старик не вышел встретить уже молодого юношу. Тот побежал внутрь, а через некоторое время вынес старика на руках. Маска и перчатки упали в пыль рядом с брошенной сумкой с едой. А спустя время юноша вернулся уже один. Он был одет в черный костюм и, не заметив маску и перчатки, сел на прежнее место. Он кричал и плакал, прощаясь со своим другом. Маска, тихо дрогнув, подтянула к себе перчатки и посмотрела пустыми глазницами на парня. А тот спустя время ушёл и больше не возвращался.

— Я никогда не видел у него эту маску, — неожиданно заметил Рыков. — Но теперь понимаю, почему ты, спустя столько времени увязался за мной.

— Вы наполняли то место историями и смехом, — Пусель поднял руки в старых перчатках и снял шлем. — Старик часто гадал, кем вы станете, и я решил посмотреть.

— Спасибо. Вот не думал, что ты настолько связан со мной…

— Кто это? — профессор шагнула ближе.

— Меня зовут Пусель, — симбионт улыбнулся.

— Вы не человек. Верно?

— Дальнейшие ответы и вопросы потребуют от вас подтвердить допуск к гостайне, — заметил Рыков.

— Я попрошу об этом отца, — пообещала профессор.

— Вот тогда и поговорим, — кивнул Владимир Николаевич.

— Почему вы уточнили? — Мила еще обнимала Лизу за плечи. — Есть разница в сканировании?

— Незначительная, но все же есть. Хотя. Я бы больше определила этот момент иным мышлением. Вот только ваш вид, бледная кожа. Неподвижные черты лица, когда вы молчите…

— Вы очень наблюдательны, — усмехнулся Рыков.

— А еще очень любопытна, так что быстро получу допуск.

— Не сомневаюсь, но все же пока расспросы оставим. Насколько помню, вы готовитесь к выставке. Не будем вас отвлекать.

Профессор кивнула, перепроверила записи и, сохранив их на флешку, передала Рыкову. Под его надзором так же стерла все данные сканирования и молча проводила их взглядом из лаборатории. Лиза, увидев в машине переноску с новыми маленькими мрокусами, довольно взвизгнув, понесла их в машину к Милане, и Пусель, не выдержав, тонкой поземкой сполз с Доходяги и отправился за ней следом. Рыков качал головой, мысленно проклинал свое решение позволить мрокусам переехать на ферму. Доходяга тихо сполз на сидение, чтобы его не было видно и, только когда машина вырулила за город, вновь сел у окошка.

— Почему ты не стал записывать, как Ух изменился попав на Землю? — неожиданно поинтересовался Рыков у Макса.

— Не знаю. Сложно объяснить. У меня к Иным двоякое чувство. Я понимаю, что они знают в тысячи раз больше о своей силе, но за столько лет не сделали и попытки помочь. Раскрывать им, что их Голод изменился, попросту не хочу. Пусть хоть какой-то информацией поделятся взамен.

— Ты думаешь, они действительно смогут помочь тебе развить твои навыки?

— Для меня пока контакт с ними, как попытка лишить нулевого такой необходимой ему подпитки. А пока Иные в Приграничье, это невозможно сделать.

— Я звонил Могилову. Он клянётся на какие угодно условия, но ему необходимо сотрудничество с вами. Ты не передумал?

— После того, как увидел гибель мамы… нет…

— Думал, твой дед так и не решиться показать это…

— Он должен был показать это раньше… Я столько лет прожил с мыслью, что родителям просто не хватило сил справиться с монстром, а оказалось их просто…

— После этого Приграничье изменилось…

— Знаю… Но пока не верю в бескорыстие военных. Лучше я с вами и мрокусами поработаю.

— Что ж, я этому рад.

Остановив машину у дома, Макс уже привычно призвал Уха и, потрепав его по загривку, обернулся, услышав странные звуки. Выйдя на крыльцо, дед с ужасом взирал на Догодягу, что оглядывал ферму и довольно клацал зубами.

— Смерть пришла, — выдохнул дед, теряя силу в ногах. Макс едва успел подскочить к нему и торопливо начать объяснять.

— Да, не смерть это. Мрокус. Милый при чем. Кушать любит готовить.

— Я хороший, — растерялся Доходяга, испуганно смотря, как, тяжело дыша, дед Максима не спускает с него взгляда.

— Дедушка! — Лиза мчалась от дома Миланы. Рядом с ней парил Пусель, а малышня неслась вслед, таща переноску.

— Господи, а когда-то это было тихое место, — дед провел ладонью по лицу, надеясь, что все это окажется миражом.

— Деда… — Лиза с большими, взволнованными глазами уставилась на бледного старика. А тот тяжело вздохнул и, обернувшись к Максу, строго сказал.

— У тебя три дня доказать их пользу. Лучше такую же, как у Хомочки.

— Проще Лизе доказать тебе, что без них она помрет, — заметил Макс, оборачиваясь на сестру.

Пусель, приземлившись на землю, сложил свои перчатки и, поклонившись, представился.

— Меня зовут Пусель, уважаемый Филипп Арнольдович. А моего друга — Доходяга. Не могу вас заверить, что мы так же полезны, как Хомочка, но, может, вы все же позволите нам остаться и показать нам свои хорошие стороны.

— Никак на дипломата учился, — хмыкнул дед. Цвет его кожи стал нормальным и, хотя Макс все еще опасался его отпускать, уже твердо стоял на ногах. — В шахматы играете?

— Я играю, — Доходяга осторожно покачал клешней.

— Н-да, — дед смерил скелета взглядом, посмотрел на Лизу, Макса и махнул рукой. — Пошли тогда в дом. Сыграем партию. Выиграешь у меня. Можете остаться.

— Могу я подсказывать своему другу? — потянулся Пусель.

— Не надо. Я в шахматы с момента рождения играю, — обиделся Догодяга.

Дед хмыкнул и, убрав руки Макса со своего локтя, велел:

— Мы играть пошли, а ты генерала с фермы вытрави. Не дай бог плодиться начнет. Этого я точно не переживу.