Магические будни интровертки

Глава 6

Меня до последнего тешила надежда, что кот по неопытности ошибся и перепутал «раздел» и «разул», потому что обуви на мне точно не было. А вот одежды…

— Боюн, зажги лампу.

— Не могу, у меня…

— Да-да, лапки — помню.

Впрочем, мне вовсе было не обязательно зажигать свет — вполне достаточно просто себя пощупать, что я и сделала.

— Твою раз твою налево! — ругалась я в полный голос, наверняка переполошив всех ночных жителей в округе. — Да какого чёрта! Он совсем оборзел? Берега попутал?

— Насть, Насть, не кипятись! — Кошак от беды подальше отскочил от меня на самый край кровати. — Не виноватый он! Это всё ты!

— В смысле? — тут же утихомирилась я. — В смысле, я?

— Ой, Настька… — Кот перебрался ко мне поближе, перестав чувствовать угрозу. Зря это он. Наивный он у меня. Даром что на улице вырос. — Ты тут такое чудила…

Есть у меня несколько грешков, о которых я ни за что не стала бы рассказывать потомкам. Надеюсь, что новый те не переплюнет.

— Так, что я там учудила?..

— Ну… — замялся Боюн. — Ты начала сдирать с себя одежду и орать, что — дай, сейчас вспомню, — задолбали тебя эти балахоны, где твой кигу-что-то…

— Кигуруми, — буркнула я. Самая удобная домашняя униформа, между прочим.

— Ага, оно самое. Если б не Тор, ты б своё платье разодрала, а он пытался тебя остановить, но ты, Настька, сильная, оказывается!

Бываю иногда, но предпочитаю делать ноги.

— А когда он понял, что платье на тебе никак не оставит, помог тебе его снять, чтоб ты не разодрала. Вон на стульчик повесил. Так, ты ещё и туфлями Тора закидала, всё орала, чтоб твоё это кига-что-то принесли.

— Ки-гу-ру-ми!

— Ага, его самого. Он объяснял тебе, что понятия не имеет, о чём ты. А ты тогда разозлилась, штуку свою, что на грудях носишь, расстегнула, сняла, раскрутила над головой и зашпульнула в Тора. А он увидел тебя без одежд почти, глаза ладонями закрыл. Видишь, какой он хороший! Порядочный!

Тьфу ты, джентльмен нашёлся! И как мне теперь ему в глаза эти самые смотреть?!

— Это же всё? — с надеждой спросила я и зажгла наконец лампу. Я действительно спала топлес, но хотя бы трусики по-прежнему оставались на мне. — Всё, да?

— Ну… — Кошак отвёл взгляд. — Тор тебя в постель затолкал, в одеяло закрутил и уже уходить собрался — ты как раз притихла, — как ты вдруг как заведёшь песню заунывную: бедная ты несчастная, никто тебя не любит, никто тебя не кормит. Мне тебя даже жалко стало, и Тор тоже смотрел на тебя с сочувствием…

Ну да, так я и поверила!

— … а ты как начнёшь вырываться из одеяла, зубами грызть! Ой, я уж думал этого екза-кого-то звать пора!

— Экзорциста?

— Ага, его самого. Ты в одеяле по кровати прыгала — Тор тебя еле удержал, — а потом стала требовать пиццу, суши, ведро мороженого и какой-то напиток, но я не разобрал. Я тогда тебе мяса вяленого принёс, Тор с рук тебя покормил, ты и успокоилась, а потом и заснула.

Хорошо ещё, что я не в пору охоты на ведьм попала, так бы меня точно уже сожгли на костре. Как представлю себе все эти прыжки по постели, сразу фильм «Экзорцист» вспоминается.

— Ты б глаза мужика видела! Он же ошалел! Вот будешь теперь его лечить от заикания!

— Он заикаться начал? — ахнула я.

— Нет, это я так. Настька, а ты чего такая была-то? Ты ж и раньше, когда с травками возилась, без памяти была, но ни на кого ж не набрасывалась!

Вообще, я довольно мирный и уравновешенный человек. И становлюсь полным неадекватом, только

если очень голодна. Погодите-ка…

— У меня, что, перерывов на обед не было?!

— Так ты ж и не просила…

То есть, я в беспамятстве пахала целый день, а меня даже ни разу не покормили?! Тогда им ещё повезло, что я успела позавтракать!

Сон я уже перебила, а потому обратно в постель возвращаться не стала. Тем более что и за окном начинало светать. Боюн с сожалением посмотрел на манящее одеяло, но со вздохом присоединился к моему раннему утру. Так, глядишь, я из матёрых сов в жаворонки переквалифицируюсь.

— Пойдём поедим, что ли? — предложила я, и кот сразу же взбодрился.

— Пойдём!

— Только оденусь сначала, а то кто его знает, кого ещё принесёт.

Ночь выдалась тёплая, а утренние лучи и вовсе предсказывали жаркий день, поэтому худи и джинсы я отвергла. Вчерашнее платье я пока не могла заставить себя надеть — как гляну на него, так сразу Тора вспоминаю. Стыдоба-то какая! К счастью, бывшая Травница оставила мне обширный гардероб. Выбор я свой остановила на льняной рубахе, которую я потом заправила в юбку. Ещё и сандалии нашла, хотя я могла бы поклясться, что ещё вчера среди обуви их не было. Ну, не было и не было — теперь есть.

На дне сундука я обнаружила то, чего совсем не ожидала — нижнее бельё! Причём вполне современное. Фасоны, правда, «бабушкины», но не мне капризничать. А я-то думала, как выживать с одними трусиками и одним лифчиком. Ай, Арина, ай, молодец! И размер, конечно же, мне подошёл. А жизнь-то налаживалась!

К тому же моя предшественница позаботилась и о ду́ше — ещё одна дверца отыскалась. В большую бочку, подвешенную к потолку — и хорошо закреплённую, я проверила! — заливалась вода, а уже оттуда, если повернуть краник, вытекала прямо на голову. Пришлось немного повозиться с подогревом, но результатом я осталась довольна. Эх, как же здорово!

После водных процедур и сытного завтрака я сообщила коту:

— А теперь исследовать окрестности!

— А можно без меня?

— Можно, — кивнула я, — но нельзя.

— Мать моя котячья…

Далеко, понятное дело, я не пошла. Тем более что Боюн и вправду струсил и, сколько бы я его ни звала, со мной не пошёл. В какую сторону идти, я долго не могла определиться, потому что не хотелось идти ни в какую. Но надо же как-то узнать, что меня окружает и что от этого самого окружения ждать.

«Эх, сейчас бы на диванчик, ноут на пузико и чай в одну лапку, а печенье с кусочками шоколада в другую…» — простонала я про себя. Вот как мне раньше хорошо жилось-то! Так, нет же: это мы уже смотрели, шоколадка не такая, а почему шестнадцать серий, а не двадцать?.. Обещаю, когда вернусь, больше не буду такой привередой. Честно-честно!

Я очень надеялась, что кто-то где-то мои обещания услышал и принял к сведению. А пока я при помощи детской считалочки выбирала путь.

— Раз, два, три, четыре, пять,

Я сошла с ума опять.

Скоро буду убивать,

Скорей ты прячься под кровать.

Три, четыре, семь, шесть, восемь,

Не увидеть тебе осень.

Зря меня ты огорчал,

Избегай-ка ты зеркал.

Ну… Может, не совсем детской, но это единственная, которую мне удалось вспомнить. На сайте каком-то увидела и отчего-то решила заучить. Вот и пригодилась. Последнее слово выпало на лес позади дома. Если честно, я бы предпочла поле, но было уже поздно отступать — сама так решила. С рюкзаком за спиной — а куда ещё мне было положить волу, зонтик и немного еды? — я двинулась по указанному пути. В сказках обычно их три, и каждый не несёт в себе ничего хорошего. Я же выбрала четвёртый, поэтому, наверное, мне повезёт. А может, он нигде не упоминается как раз потому, что самые ужасы начинаются, если пойти назад. Ой, кажется, кто-то начал себя накручивать.

Лес начинался не сразу за домом Травницы, до него ещё минут пять-семь идти надо было. Пару раз мне в одну из сандалий, приём в одну и ту же, попадал камешек, и я пожалела, что не остановила свой выбор хотя бы на туфельках. Дорожка явно была нахожена, а ещё я заметила вмятины от колёс на траве — значит, кто-то сюда и на транспорте заезжал. Постепенно я добралась и до леса.

Я как истинное дитя города с открытым ртом смотрела на обилие растений, мой нос одурел от непривычных и в чём-то волнующих запахов, а уши наслаждались трелями птиц. Животных я пока не видела, что меня обрадовало — я понятия не имела, что делать, если встречу медведя, волка или ещё кого-нибудь, для кого я могла бы стать прекрасным обедом. И почему я никогда не интересовалась тем, как выживать в природе! Наверное, потому, что мне вполне хватало четырёх стен для счастья. Вот занесло меня, так занесло.

И это я только в лес вошла! По бокам дорожки росли низенькие кустики с ярко-красными ягодками, напоминавшими одновременно землянику и малину. В их съедобности я уверена не была и на себе проверять не собиралась. Хватит с меня и того, что я уже по деревьям полазила.

Родительская дача находилась в небольшой деревушке, я бы сказала, на отшибе мира. Леса рядом не было, как и реки, озера или хоть какой-нибудь лужи, где можно было бы поплавать. И уж, конечно, никто не учил меня определять, что безопасно в лесу, а чего лучше избегать. Но даже я догадалась, что гигантская изумрудная змея, внезапно возникшая посреди дороги и ставшая почти вертикально, не была настроена дружелюбно. Не знаю, что там надо делать по правилам юных натуралистов, но вот, что сделала я:

— А-а-а-а-а!..

Естественно, я заорала! А как тут не заорёшь, когда на тебя смотрят два непроглядно чёрных глаза, а тонкий язык-ленточка высовывается в твою же сторону.

— Ой, а кричать-то так зачем?.. — Змея зажмурилась и отшатнулась.

— А-а-а-а-а!.. — Я усилила звуковую атаку. Нет, ну а что?

— Тётенька, прекрати орать, пожалуйста! Уши заложило.

А вот после этих слов я действительно замолкла. Тётенька? Это я-то тётенька?

Пока я пыталась осознать, что мне сказали, кто сказал, как сказал, рептилия вдруг засияла изумрудным светом и постепенно приобрела человеческие черты, пока совсем не превратилась в девочку лет восьми.

— Так лучше, тётенька?

Я молча уставилась на рыжеволосую девчушку в зелёном сарафане поверх белой рубахи. Кудри малышки растрепались, а ступни облепила изумрудная чешуя. Чем не обувка! И всегда с собой!

— В-вроде того, — кивнула я. — Ты кто будешь-то?

— Я-то? — улыбнулась она щербатым ртом. — Я Василиса, Торова дочка.

О-пань-ки… Вот это поворот!

— А ты, тётенька, кто такая? — с любопытством глядя на меня, поинтересовалась девочка.

— Я? Я Травница новая.

— А!.. Папа говорил, что вместо Арины теперь какая-то припадочная. Ой! — Она схватилась за лицо ладошками. — Я не должна была так говорить!

— Всё нормально, — криво усмехнулась я. После вчерашней ночи, я думаю, викинг может меня и не так называть. — Василиса, а ты здесь одна? Где твоя мама?

— А нет у меня мамы, — всё так же улыбаясь, поведала девочка. — У меня только папа есть. Ой, а пойдём к нам домой! — Её тёмно-зелёные, почти чёрные глаза засияли. — Я тебя пряником угощу! Сама пекла!

— Сама? — ахнула я. Пределом моих возможностей по-прежнему оставалось подгоревшее «тёртое» печенье.

— Ага, — закивала она. — Меня папа научил. Он очень вкусно готовит. И сарафан этот тоже он мне сшил.

— Красиво… — пролепетала я.

Нет, ну не мужик, а прямо клад какой-то! Характер только паскудный.

— Не думаю, что твой папа обрадуется.

— Ну да, — вздохнула она, на миг погасив улыбку, а затем вновь просияла. — А мы в дом заходить не будем! Я тебе так пряник вынесу! Пойдём, здесь недалеко.

О, так мы почти соседи.

Василиса свернула направо, нисколько не заботясь о препятствиях, а те быстро самоустранялись, чтобы юная змейка могла безбоязненно пройти туда, куда ей заблагорассудится. Кусты, пеньки, ветки и прочее быстро возвращались на место, поэтому я поторопилась, чтобы и на меня хватило змеиной магии. Минут через пять мы добрались до добротного одноэтажного дома из брёвен. С террасой, на которой уютно расположились два плетёных кресла и низенький столик, за которым так и хотелось пить ароматный чай, угощаться рассыпчатым печеньем и дегустировать варенье из сосновых шишек. Мм, кажется, кто-то замечтался.

— Подожди! — легонько дотронувшись, до моей руки сказала Василиса и умчалась в дом.

Мне только и оставалось, что ждать её. Никогда особо не любила детей, но эта девчушка мне понравилась. Возможно, потому, что сумела подобрать ко мне ключик — да-да, я такая простая, да, я ведусь на еду. Но уж точно, не из-за её отца.

Неожиданно я почувствовала за спиной чьё-то присутствие. Пожалуйста, пусть это будет медведь.