Любовь, пироги и другие яды

ГЛАВА 13. Уровень общения

Меня разбудили вопли брата из распахнутого по случаю жары окна:

— Ди! Хватит спать! Дирка!

С трудом продрав глаза, я накинула халат и выглянула наружу. Вик приплясывал от нетерпения прямо посреди клумбы.

— Ну наконец-то! Сколько можно спать?! Ма сказала, что если ты и к обеду не выйдешь, то она сама за тобой придёт!

— Какой обед? — опешила я. — А завтрак куда делся?

— Кончился ещё утром, — осклабился братец.

— А сейчас?..

— А сейчас день! Разуй глаза!

Я действительно протёрла глаза и, наконец, сообразила, что Вик прав. Солнце скалилось высоко в небе, намекая, что я проспала не только утро, но и полдень.

— Ну так что? Я говорю матушке, что ты проснулась, или пусть сама тебя будит? — напомнил о себе братец.

— Да проснулась я, проснулась, — буркнула я, слезая с подоконника и лихорадочно соображая, как умудрилась проспать всё на свете. — Сейчас спущусь.

Нет, я, в принципе, любила поспать, а первые лекции в расписании всегда вызывали у меня лютую ненависть. Но чтоб полдня с подушкой обниматься...

«Меньше надо по ночам со всякими заущельцами по кустам шастать. И просто по кустам шастать тоже не надо, — проворчала я себе под нос, рассматривая грязно-зелёную кайму на подоле вчерашнего платья и волей-неволей вспоминая события, благодаря которым она и появилась. — От этого одни неприятности. Хорошо ещё, если я не потоптала в темноте какие-нибудь особо ценные клумбы тётушки. А то она мне неприятностей на полжизни вперёд напророчит. Кстати, о неприятностях... А где Минай?!»

Кое-как умывшись и натянув единственное найденное в спальне платье, которым, к сожалению, оказалась парадная форма академии, я скатилась по лестнице вниз.

Парень, как ни в чём не бывало, сидел в кресле с какой-то книгой. На шум он поднял голову и слегка кивнул:

— Индира... Доброе утро.

— Угу. Взаимно, — буркнула я. В отличие от меня на Минае неспокойная ночь никак не отразилась. Всё такой же сдержанный, чисто выбритый, безупречно одетый и невозмутимый. В общем, заущелец в лучших традициях мраморных статуй.

«А ты чего ожидала? — я отвесила себе мысленную оплеуху. — Что он будет всю ночь волосы на себе рвать?!»

— Ваша матушка просила передать, что ждёт к обеду нас обоих. Если вы...

— Мы перешли на «вы»? — прищурилась я.

— К-хм... — Минай заметно смутился. — Вчера мне показалось, что ты... Вы... Ну, что у нас изменился уровень общения.

— И ты-вы посчитал, что об этом надо обязательно уведомить всех моих родственников? — язвительно скривилась я.

— Что? Нет... Я никого не уведомлял... сказал за завтраком, что вы... кхм... что ты плохо спала ночью, поэтому в столовую не пошла.

— Тогда прекрати выкать. Маман не поймёт и завалит нас вопросами. А я пока не готова разыгрывать мнимый разрыв не менее мнимой помолвки. Это уже чересчур.

— Как скажешь. Как я должен себя вести?

Маска ледяного спокойствия снова сковала его лицо. И я с раздражением поняла, что мне это не нравится. Оттенок растерянности шёл ему куда сильнее. Делал эти совершенные черты человечнее, ближе, понятнее...

«Тебе-то какая разница? — я обозлилась уже на себя. — Ещё пара недель театра, каникулы закончатся, и мы разбежимся в разные стороны!»

«Ага. Ты в женское общежитие, а он в мужское. Десять метров — цена вопроса», — ехидно напомнил внутренний голос.

«Лучше десять, чем полтора, — буркнула я. — И там не надо будет изображать парочку!»

«Можно подумать, тебе это так сильно не нравится».

— Какая разница, что мне нравится?!

— Прости? — Минай с долей удивления смотрел на меня, и я прикусила язык, сообразив, что по крайней мере последние слова произнесла вслух. Щёки тут же загорелись.

— Нет, ничего. Это, как ты говоришь, мысли вслух.

— А-а... — кивнул он, но подозрение из глаз никуда не ушло.

— Нам сейчас об обеде с матушкой надо думать, — поспешно, словно парень мог каким-то образом догадаться о моих мыслях, проговорила я. — И лучше бы ей не понять, что между нами что-то не то. Когда маман за меня рада, это, конечно, тяжеловато. Но если она вообразит, что меня обидели, тогда можешь сразу удирать обратно в академию. Там как раз на факультете некромантии наглядных пособий не хватает. И я за тобой следом.

— А ты-то за что? — невесело усмехнулся Минай.

— За компанию. Если я дам матушке возможность меня пожалеть, то к осени не влезу ни в одно платье, возненавижу шоколад и выучу наизусть все песни Леоны Несчастной.

— А песни зачем учить?

— Сами выучатся. Матушка всегда заводит её слезливые романсы, когда считает, что кто-то грустит. Завывания голодных зомби куда мелодичнее. Кстати, тебя это тоже не минует, если удрать не успеешь. Маман тебе сначала голову оторвёт, а потом пожалеет от всей души. И ещё неизвестно, что хуже.

— Так себе перспектива, — одними уголками губ улыбнулся парень.

— Очень так себе. Я хочу хотя бы относительно нормальные каникулы. так что веди себя как обычно. Мы же вроде как помолвлены, вот и соответствуй.

— Индира, я... — Минай приблизился, но я шагнула назад.

— Такой достоверности не надо. Я пока не простила тебе твоё враньё.

— Не совсем то, что я надеялся услышать, но слово «пока» утешает, — покачал головой парень и подставил мне локоть. — Леди Индира, вы позволите сопроводить вас в столовую?

— Если просто Индира и на «ты», то позволю, — ворчливо отозвалась я, но ладонь на его руку всё-таки положила.

— Благодарю, — коротко отозвался Минай и распахнул дверь.

Больше он не проронил ни слова. В полном молчании мы явились в столовую. Матушка заботливо оставила нам два стула ближе к середине стола, и следующие два часа стали почти откровением.

Минай и раньше не отличался многословностью, но сейчас он словно взвешивал каждое слово. Не знаю, как для моих родственников, но для меня разница была просто грандиозной. Куда подевались его скупые, но ёмкие шутки, тёплые взгляды, почти случайные прикосновения. Парень контролировал каждый свой вздох. К концу обеда я поняла две вещи. И обе меня совсем не порадовали. Во-первых, к сожалению, не я одна оказалась такой внимательной. А во-вторых, мне не хватало прежнего Миная, сдержанного, немногословного, но всё же живого. Потому что рядом со мной обедал какой-то голем с безупречными манерами!

— Не вздумай есть десерт, — прошептала я Минаю, пока грязные тарелки плавно уплывали в сторону кухни под строгим взглядом матушки.

Предупредить явно стоило, отыгрывая роль безупречного жениха, парень, не моргнув глазом, съел даже суп, от одной ложки которого у меня до сих пор жгло всё во рту.

— Думаешь, не стоит, — так же тихо уточнил Минай. — Твоя матушка расстроится.

— Пусть лучше она расстроится, чем твой желудок, — качнула головой я. — Маман вечно экспериментирует с десертами. А тут давеча какой-то древний рецепт упоминала... А мне тебя ещё ректору после каникул сдавать. И желательно студентом, а не... наглядным пособием для некромантов.

— Хорошо, — кивнул парень.

А я снова с необъяснимой тоской подумала, что прежний Минай обязательно отпустил бы какую-нибудь меткую шутку по этому поводу: «Проклятье хаоса! Кто бы знал, что он и в повседневной жизни может быть таким же отмороженным, как и перед ректором!»

— Минай, твоя невеста сегодня грустит? — отсалютовал мне бокалом Валиен. — Мой брат совершенно не умеет обращаться с девушками. Но если он посмел обидеть вас, прекрасная Индира, ему не поздоровится.

Вот уж кто явно наслаждался обедом, так это зловредный Вал. И пробежавшая между нами чёрная кошка его только порадовала. Маман тут же бросила в мою сторону вопросительный взгляд. Мысленно пожелав мерзавцу сожрать самый неудачный матушкин десерт, я принялась выкручиваться.

— Вы ошибаетесь, Вал, Минай меня не обижал. Просто не выспалась. Заболтались вчера.

Я послала мнимому жениху самую нежную улыбку, на какую только была способна. Но краем глаза ещё успела заметить, как перекосило его братца, отчего улыбка вышла только более искренней. Даже матушка с удовлетворением кивнула и перестала сверлить меня проницательным взглядом. Рука Миная дрогнула, словно он хотел накрыть ладонью мои пальцы, но в последний момент передумал.

«Ах да... Без рук же...» — досадой вспомнила я и сама взяла его за руку. Вал отвернулся.

— Как ты терпел его столько лет? — тихонько спросила я. — Он же умудряется бесить одним своим присутствием.

— В корпусе есть свои плюсы, — так же тихо отозвался Минай. — Полный пансион — один из них. Мне не слишком часто приходилось сталкиваться с родственниками.

— Не думала, что могу такое сказать, но тебе повезло, что у вас не бывает каникул.

— Это точно, — хмыкнул парень, легонько пожав мои пальцы.

Опасный десерт я ловко передвинула поближе к Валиену, воспользовавшись тем, что матушка отвлеклась на чай. Он, правда, попытался отвертеться от этой сомнительной чести, но упрямое блюдо с моей ненавязчивой помощью провисело перед ним до того момента, пока маман не справилась с бунтующим чайником. А там уже моей помощи не потребовалось. Матушке только попадись — голодным не уйдёшь при всём желании. Судя по перекошенной физиономии Валиена, за прошедший год лучше готовить десерты она не стала.

Увы, я слишком увлеклась местью противному заущельцу и совершенно упустила из виду тётушку Зельду. А она подкралась со спины к Минаю и цапнула его чашку с остатками чая.

— Вижу... — загробным голосом протянула она. — Мои видения подтверждаются... Человека, который носит туфли на каблуках, ждут ужасные несчастья. И этот человек...

— У него сапоги, тётушка, — поспешно вставила я.

— Да? — на мгновенье сбилась с потустороннего тона тётка. — Тогда какой паршивец растоптал две мои петуньи?

— Не знаю, тётушка, — пожала плечами я, задвинув ноги глубже под стул. — Посмотрите в хрустальном шаре.

— Посмотрю... Обязательно посмотрю, но я и без шара знаю, что растоптанные петуньи — это к беде... Семь лет несчастий...

Зельда вновь поймала мотив и, мелодично позванивая бесчисленными амулетами, принялась рассказывать, какие кошмары ждут несчастного в туфлях. По её словам, бедолагу ждали непрекращающийся насморк, измены трёх жен подряд, а его дом вскорости засыплет песчаной бурей пополам со снежным бураном.

— Не обращай внимания, — на всякий случай шепнула я Минаю. — Её предсказания никогда не сбываются. Ну, кроме тех, где она пророчит расстройство желудка.

— Три жены у меня точно никогда не будет. А десерт я не ел, — хмыкнул парень. — Так что это в любом случае не про меня.

— А это про того, кто на петуньи наступил, — фыркнула я. — Но и там не сбудется. Вероятность, что три жены изменят мне, стремится к нулю.

Под мерное бормотание тётушки мы досидели до конца обеда. Мимолётная оттепель, пока мы подшучивали над предсказаниями, истаяла без следа, и рядом со мной снова восседала мраморная статуя. Вдоволь насмотревшись на безупречные манеры и каменную, как будто неживую улыбку, я твёрдо решила поговорить с Минаем сразу после обеда. Но мне это не удалось. Едва я встала из-за стола, как Бель подхватила меня под локоть:

— Минай, я украду сестрёнку ненадолго — не скучайте, — улыбнулась она, потянув меня в сторону.

И тут же рядом как из-под земли вырос Валиен:

— Не беспокойтесь, прекрасная Бель, я не позволю ему скучать. Как-никак столько не виделись — нам есть что обсудить.

Скрипя зубами от бессилья, я смотрела, как братья уходят в парк. Любопытный взгляд матушки и мёртвая хватка кузины не давали мне никаких шансов хоть как-то на это повлиять.

«Хоть бы не передрались, — мелькнула в голове глупая мысль. — Если в парке пострадает ещё какое-нибудь растение, тётя Зельда такого напророчит...»

Воровато оглядываясь, Биль потянула меня в сторону заднего двора.

— Не хочу, чтобы матушка Белана нас застукала, — пояснила она свою таинственность, и у меня под ложечкой неприятно засосало.

Мигом вспомнился подслушанный ночной разговор, и к чему он в итоге привёл. Остатки хорошего настроения испарились без следа. Но и демонстрировать собственную осведомлённость, гордо провозглашая: «Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать!», я не решилась. Вокруг заущельцев набралось столько тайн и откровенных несуразностей, что даже для них это было уже перебором. А мой отец всегда говорил: «Если хочешь что-то понять, надо слушать». Учитывая, что он — один из лучших столичных дознавателей, совет стоило взять на вооружение. Другое дело, что никакого опыта в таком «слушании» у меня не было. Как-то не попадала до сих пор в ситуации, чтобы опробовать.

Биль привела меня к бывшей конюшне. Когда-то здесь держали лошадей, но уже пару веков сооружение служило складом ненужных вещей и семейной самобежки. Ни то, ни другое особо часто не требовалось, а тропа, ведущая к задним воротам, и вовсе успела основательно зарасти травой.

— Ну вот! Здесь нас никто не потревожит! — воскликнула Биль, оглянувшись вокруг.

— И к чему такая таинственность? — хмыкнула я, рассматривая свежепримятую траву и приоткрытую створку ворот.

— Да, мне тоже интересно, — из узкого, похожего на бойницу окна высунулась чумазая мордочка Вика. — Заговор планируете?

— Подслушивать вздумал?! — вспыхнула Биль.

— Не, — почесал в затылке братец. — Не успел. Ди заметила, что дверь открыта.

— Ах ты! — ладони возмущённой до глубины души кузины вспыхнули тёмным пламенем. — На зомби пущу! Матушке как раз садовника не хватает!

Вик взвизгнул и нырнул под прикрытие толстой кирпичной стены.

— Эй, Биль, — мигом припомнив, что кузина отучилась в той же академии, что и я, только на факультете некромантии, и закончила его не последней, я дёрнула её за рукав, сбивая прицел. — Не тронь паршивца! Он мне ещё дорог как память.

— И тётя Зельда не оценит, — добавил Вик, предусмотрительно не высовываясь из-за подоконника. — Она мне предсказала, что ни одной рыбки больше не поймаю, если ещё хоть раз в парке требуху оставлю.

— Ничего, зомби рыбной ловлей не увлекаются! — огрызнулась Биль, но стихию всё-таки притушила. — Иди отсюда, мошенник!

— Да зачем? Давайте я лучше вам помогу. Что вы там задумали? Две банки элитной наживки, и всё будет в лучшем виде!

— Одна, и ты пойдёшь следить за… за… За бабушкой Летицией, — выдвинула встречное предложение я. Просто прогонять нахалёнка явно не стоило. Что ему помешает обойти конюшню с другой стороны и всё-таки подслушать наш разговор?

— А зачем вам бабуля? — заинтересовался мальчишка.

— Ну-у… — я сделала вид, что задумалась. — Так и быть. За одну банку наживки могу тебе рассказать.

— А зачем тебе наживка? — Вик настолько удивился, то даже об опасности забыл, и по пояс высунулся в окно.

— А эта информация будет стоить целой удочки, — прищурилась я. — Помнишь, что папа говорил? Информация — самый дорогой товар в мире, да?

Братец скривился, разрываясь между прижимистостью и любопытством. Жадность победила. Он степенно кивнул:

— Я подумаю. А пока — три сребряка на наживку. В долг не работаю. Ты мне и так две удочки должна и банку наживки. Три. Банки.

— Угу. Я помню, — проворчала я, копаясь в карманах. Благо в этом платье пара монет всё же нашлась, и довольный мальчишка наконец убрался.

— Вымогатель, — проворчала Биль, проводив его долгим взглядом до самого поворота.

— Предприниматель, — хмыкнула я. — Далеко пойдёт, если шею не свернёт вовремя.

— Кстати, а зачем тебе наживка?

— У тебя есть лишняя удочка? — ухмыльнулась я.

— Да иди ты, — рассмеялась кузина. — Но зачем ты его подрядила за бабулей следить? Она же наверняка сидит в своей башне, как обычно днём.

— В том-то и дело. А эта башня на другом конце поместья, — подмигнула я. — Учитывая, что Вик всегда честно выполняет то, на что подрядился…

— Мы можем поговорить без лишних ушей! — подхватила Биль, наконец разобравшись. — Здорово придумала.

— Ага, здорово… — помрачнела я, вспомнив, о чём сейчас наверняка пойдёт разговор. — Ты вообще что хотела-то?

— О заущельцах поболтать, — Биль подтвердила мои самые неприятные подозрения.

— И чего о них болтать? — буркнула я. — Такие же люди, как мы с тобой, только живут по ту сторону ущелья.

— Думаешь? — задумчиво переспросила кузина. — Мне вот тоже так кажется. Дэй — он такой… Но ведь заущелец же… Про них такое рассказывают…

— Не знаю. Мне никто ничего «такого» не рассказывает.

— Ну мне, в общем-то, тоже, — огорошила меня Биль. — Вот и хотела у тебя расспросить, каково этого встречаться с заущельцем.

— А я думала, ты мне про Миная рассказать собиралась, — ляпнула я.

— Про Миная? Вик донёс?! И как только подслушать умудрился, паршивец?! Мы на верхней галерее были…

— Ближе к теме, — поторопила я.

— Вообще-то я не собиралась тебе говорить. Да ты, наверное, и сама это знаешь, так что…

— Биль! — взвыла я. — Или говори, что хотела, или в ближайшее время вся твоя косметика приобретёт недокументированные свойства! Например, шампунь — функцию депилятора!

— Да всё, всё… Злюка! Сразу шантаж какой-то. Нечего там особо рассказывать. Я просто удивилась, что вы так быстро жениться надумали. А Дэй мне объяснил, что это из-за завещания Минаева папаши. Старый гад ему условие выставил — жениться до второго совершеннолетия, или никакого ему наследства с поместьем и титулом не светит.

— Ах вот оно что… — пискнула я, осев на подвернувшийся бочонок. — Так он всерьёз?!