Любовница Каменных Драконов

Глава 4

Что чувствует человек, падая в пропасть? Летя вниз с бешеной скоростью? Вопя во всю глотку и размахивая руками в бесплотной попытке зацепиться за что—то и спастись.

Что он уже мертв.

Адреналин жжет, растворяет тело, разбивает, растаскивает его на клетки, на атомы, и кажется что земли коснется только мертвая кровавая пыль.

А сверху, закрывая небо и солнце, так же стремительно спускается темная огромная тень, застилающая все, гасящая глаза…

Когда огромные когтистые лапы ухватили Мэл, и падение прекратилось, она вцепилась в них с той же силой, с какой они удерживали ее. Мэлани все еще кричала; ветер рвал ее светлые волосы, трепал порванную одежду. Под ее руками была твердая серая чешуя, похожая на крапчатый гранит, острые стальные когти были сомкнуты на ее теле, надежно удерживая. А где—то высоко, выше огромного тела, закрывая дневной свет, мерно взмахивали огромные кожистые крылья.

— Мамочка! — заверещала перепуганная Мэл, подняв голову и рассмотрев ухватившего ее — нет, не огромную птицу и не воскресшего птеродактиля, — дракона! Словно собранного из каменных осколков, покрытого плотной серой чешуей, с пылающими огнем глазами, как расплавленное в тигле золото. — Это что еще такое!?

Перепуганной Мэлани показалось, что она сходит с ума. Дракон, планируя на огромных распахнутых крыльях, облетал Башню, которая блестящим сталагмитом устремлялась в небо, в потемневшие облака. Собиралась гроза, и дракон летел прямо в фиолетовую тучу, вскипающую над Башней. Ветер относил ее прочь, но дракон упрямо догонял ее, чтобы прошить тяжелое фиолетовое брюхо, словно каменный наконечник стрелы, а затем вынырнуть из нее, блеснув на выглянувшем солнце мокрой гранитной чешуей.

Башня осталась на месте; только выглядела она теперь иначе, не как элитная гостиница, а как тяжелый каменный высокий дом, замок, похожий на застывший мощный столб из лавы, на котором хаотично лепились острые готические башенки.

И самый высокий этаж — онемевшая от ужаса Мэл рассмотрела, что дракон правит прямо туда, на высеченный из камня балкон, за которым угадывается раскрытое окно и тихая темнота нежилых покоев. Такая же точно точка, из которой он забрал ее.

«Стоун решил скормить меня дракону?! — в полной истерике и панике подумала Мэлани. — Это такая миссия!? Но Господи Боже мой, я даже не девственница, как он есть—то меня будет?!»

Дракон завис над каменным балконом, и Мэл ощутила, как его острые когти разжимаются, отпуская ее. Она заверещала, чувствуя, что снова падает, но тут ноги ее коснулись каменного пола. Не дожидаясь, когда страшный зверь ее отпустит, Мэл рванула вперед, но бежать не смогла, упала, сбитая с ног ураганом, поднятым крыльями дракона, и покатилась по полу, крепко зажмурившись.

Через мгновение ураган вдруг стих, засияло солнце, словно дракон бросил свою добычу и улетел прочь. А по каменному полу, резкие и звонкие, словно пистолетные выстрелы, раздались шаги, такие уверенные и такие знакомые.

— Вставай, Мэлани. Все кончилось.

Это был голос Алана, и Мэлани с криком подскочила, испуганно оглядываясь.

Комната, куда затащил ее дракон, была поистине огромной — как раз по размеру летающей чешуйчатой твари. Каменный полутемный зал с вычурным убранством. Напротив Мэл, в проеме огромного панорамного окна, стоял Алан — такой же красивый, приглаженный, изысканно и безупречно одетый, и… чужеродный для этого места. Его словно выдернули из ее родного мира и поместили в эту странную каменную сказку. Да и как он тут оказался, черт его дери?! Или это с перепугу Мэл кажется, что Стоун тоже тут?!

Но Алан был реален. Он неспешно, чтобы еще больше не напугать растрепанную, очумевшую от перелета Мэл, приближался к ней, и внезапно его присутствие показалось ей самым зловещим и плохим, что с ней могло произойти.

— Он улетел?! — выкрикнула перепуганная Мэл, указывая на виднеющееся в панорамном окне небо. Голос ее заметался под сводами огромного каменного зала, многократно повторяясь. — Улетел!?

— Кто? — удивлено приподнял бровь Алан. Его голос тоже взлетел вверх, зал словно ожил и вздохнул, многократно повторил «кто, кто, кто» бархатным голосом Алана.

— Дракон! — истерично выкрикнула Мэлани, стягивая на груди разорванную драконьими когтями одежду. — И не говорите мне, что я сошла с ума, я видела его! Какого черта вы ему меня отдали?!

Алан усмехнулся, шрам четче проступил на его щеке, придав лицу мужчины опасное, лютое выражение.

— Нет, не улетел, — ответил он голосом опасным и бархатным. Он развел руки в стороны, словно приглашая Мэл полюбоваться на него — тщеславного, гордого, — и за спиной его, снова закрыв солнечный свет, развернулись огромные кожистые крылья. — Я. Я и есть дракон.

Мэл не помнила, как оказалась на полу. Вероятно, ужас ее был так силен, что ноги его не выдержали, подогнулись, и она упала, все так же потрясенно глядя на человека, который на самом деле был летающим чудовищем, черные глаза которого сейчас пылали раскаленным золотом.

— Дра—акон, — протянула Мэл, потирая лоб. Разум ее пылал.

Конечно! Дракон! Теперь все складывалось в совершенно ясную, цельную картинку. Его сила, исходящая от него опасность, которую Мэл чувствовала кожей, гипнотизирующий взгляд, его слова — «меня надо бояться», — мельчайший жест, каждое слово, наполненное давящей силой, секс, сжигающий силы — все говорило о том, что он не просто человек.

Дракон.

Каменный дракон с горящим лавовым нутром. Хищник, самый безжалостный и кровожадный, какого только себе можно представить.

Он обходит Мэл кругом, не сводя с нее горящего взгляда, складывая, убирая свои магические крылья и неспешно расстегивая свой безупречный щегольской пиджак.

— Нет, этого быть не может! — всхлипывала Мэл, потрясенно оглядываясь по сторонам. — Я, наверное, умерла, да, и это все мне кажется? Стоун выкинул меня с балкона, и я разбилась! А это все мне кажется! Сон разума перед смертью! — истерично выкрикивала Мэл. — Потому что этого просто не может быть! Какие драконы, какие замки! Так не бывает! Не может этого быть!

Алан наблюдал за ее истерикой молча. Когда голос ее ослаб, а рыдания перешли во всхлипывания, он отрицательно качнул головой.

— Я дракон, — еще раз упрямо повторил, пророкотал он голосом сытого хищника, щуря пылающие глаза. — Смирись с этим. Здесь мой дом. Здесь я родился. Здесь свои законы, иной мир. Поэтому то, что для тебя средневековье и варварство, для меня — имеет огромное значение.

— Какого черта, — взвизгнула Мэл, отступая от дракона, ходящего кругами возле нее. На миг ей показалось, что он, словно хищник на охоте, запугивает ее, как загнанную жертву, заставляя идти туда, куда ему нужно, управляет ею. — Зачем вы хотели меня убить?! Вы же обещали сохранить мою жизнь! Вы обещали!..

— Я не хотел убивать, — равнодушно пожал плечами Алан, стаскивая дорогую одежду и бросая без жалости ее на пол, чуть ли не под ноги Мэл. Она шарахнулась от его вещи, словно от огня, и стала еще на шаг ближе к его цели.

— Вы выкинули меня с крыши небоскреба! — выкрикнула Мэл. Истерика накрыла ее с головой, она плакала, но не осознавала этого.

— Я прыгнул следом за тобой, — парировал Алан, расстегивая пуговицы сорочки. — Первый переход всегда пугающий и опасный. Драконов так учат летать. Так они принимают опасность и учатся ей противостоять. И ты приняла и захотела выжить. Поэтому перешла со мной в другой мир. Иного способа я не знаю.

— Но я не дракон! — выкрикнула Мэл, отступая. Спина ее уперлась во что—то твердое, под руками Мэл ощутила гладкую ткань, накинутую на это самое нечто, и Мэл поняла, что дошла ровно до того места, к которому он ее вел.

— Не дракон, — подтвердил Алан, стаскивая с широких плеч рубашку, все так же пожирая Мэл горящими глазами. — Однако, к делу.

Его безупречная белая сорочка отправилась вслед за пиджаком на каменный пол. Алан, оставшись обнаженным по пояс, вцепился в шелковую ткань, покрывающую загадочное нечто обеими руками, рванул на себя, и Мэл услышала шелест рушащейся тяжелой стены.

— Мой брат, — произнес Алан, комкая пыльный балдахин и откидывая в сторону его нескончаемые складки. — Близнец. Рэй.

Под огромным шелковым балдахином оказалась кровать, огромная, широкая. Настоящая королевская постель, застеленная шелками.

И на ней, раскинув руки и неловко распластав смятые крылья, лежала прекрасно выполненная из серого мрамора статуя. Еще не дракон, но уже не человек. На грани оборота. Обнаженный мужчина — Мэл стыдливо отвернулась, чувствуя, как краснеет, потому что все возбужденное мужское достоинство было выточено из камня так реалистично, что, казалось, камень жив. Каждая складка, каждая вена, даже поры — казалось, камень дышит. Плоский подтянутый живот, казалось, вздрагивает от ударов пульса. Широкая грудь вот—вот вздохнет. Руки стиснут драгоценные шелка.

Лицом Рэй невероятно похож на Алана; те же глаза, брови, упрямо сжатые губы. Разница только в шраме — у того, кого Алан назвал Рэем, шрама на лице не было.

— Я отделался легче, — рыкнул Алан, ступив к онемевшей Мэл. — А он… нет, он не мертв. Ночами я слышу, как он зовет меня и просит помочь ему встать. Мы — каменные драконы, Мэл. Говорят, когда—то давно наш предок спустился с гор и взял себе женщин, чтобы посеять свое семя. Но чтобы камень был жив, в нем должен гореть пожар. Огонь. Должен жить вулкан. Тот, в ком он погас, умирает. Но Рэй жив. И чтобы он встал и избавился от каменной неподвижности, мне и нужен этот ритуал.

— Что за ритуал?! — испуганно вскрикнула Мэл.

Алан подошел к ней вплотную, приблизил свое лицо к ее, заглянул в ее светлые перепуганные глаза своими — раскаленными золотыми, с узким вертикальным зрачком.

— Я жив и горяч, — шепнул он. В его тихом бархатном голосе слышалась угроза. — Ты тоже жива, и я могу вдохнуть в твою кровь достаточно пламени. Втроем… мы сольемся втроем воедино, я дам тебе свой жар, и ты отогреешь его. Для этого ты мне и нужна — живая, страстная, горячая.

— Что?! Что?! — бормотала Мэл.

Алан стоял так близко, что она чувствовала его жар снова. От этого жара у нее воспламенялись мысли, кипела кровь, и он, склонившись еще ниже, почти касаясь ее губ своими губами, дыша горячо, произнес тихо—тихо, но с такой силой в голосе, что Мэл и возразить не осмелилась.

— Мы займемся любовью втроем.