Луна для двоих

Глава 19. Нир

Вот рано радовался, называется.

Когда Рина кинулась на ту девушку, имени которой я не запоминал и даже лицо её в моей памяти оставалось мутным – просто не рассматривал её особо – казалось, что счастливее меня нет никого. Сразу понял, что она меня приревновала. Что захотела, чтобы меня не трогала другая. И размечтался, конечно. Что может рассмотрела во мне что-то эдакое. Почувствовала.

Но успел её перехватить, пока она ту девушку случайно не покалечила. Рина у меня… немного импульсивная. Но мне даже это в ней нравится. Ведь мало кто видел её эту сторону. Для всех она – ледяная статуя, принимающая взвешенные решения. А из-за меня вот накинулась на кошку.

Я чуял в её подруге кошку, да. Знал, что она из нашего прайда. Точнее из прайда, который когда-то был моим. Теперь я не был уверен, что я – всё ещё его часть. Может, если Рина когда-нибудь меня вытащит, я спрошу у главы прайда или того парня, который ходит тут тоже как самый главный, и с которым так часто общается Рина. Я бы тоже на него вот так кинулся – но он не смотрел на неё как на женщину. И от него пахло другой. И ещё их детёнышем. Так что я наделся, что мне не придётся его убивать.

Зато всегда очень хотелось убить тех, с кем Рина спала. Тут я её понимал. Хотя даже не заметил, была ли та девушка, к которой меня вот так приревновали, симпатичной. Я вообще кроме Рины никого не видел. Только её.

Поэтому, когда осознал, что мы остались наедине, а её ярость трансформируется в возбуждение, конечно, постарался сделать ей приятное. Хоть и не дал ей оседлать меня в том самом смысле слова. Просто она явно была не в себе. А потом бы вернулась и начала нервничать, что зря это сделала. Мне такое не надо. Мне надо, чтобы Рина занималась со мной сексом, потому что правда этого хочет, а не потому что её ослепили звериные инстинкты. Правда, последние нужно было усмирить – чтобы не мучить её. И я очень старался сделать ей хорошо.

Как она целовала меня! Как впивалась в мои плечи когтями! Как стонала и двигалась навстречу моей руке, ласкающей её там. А мне нужно было держать себя в руках, чтобы не оцарапать её или не причинить боль иначе. Всё же огромные звериные когти не были очень полезны в подобного рода ласках.

Хотя я уже вот тут подумал, что следующий раз стоит сделать это ртом. Я никогда такое не пробовал, но уверен, что там нет ничего сложного. Когда-то в юности даже был свидетелем таких игрищ. Ирбисы не обращали внимания на такую ерунду как интимность. И не стеснялись естественных вещей. Вообще наверное такими были все оборотни. Но я редко видел других. Однако не мог угадать, кем была Рина. Это немного сбивало с толку.

Но всё чаще мне казалось, что чую в ней кошечку. Хотя может это просто кажется, правда.

Сейчас же для меня всё было просто – нельзя пользоваться её состоянием. Нужно дать ей то, что она хочет и позволить успокоиться. О том, что она, наверное, снова разозлится и опять прикажет запереть меня в камере после всего, старался не думать. Что на неё злиться за это? Ну такая вот она. Другой мне всё равно не надо.

И не ошибся. Как только контроль к ней вернулся, она снова начала рычать на меня. И совсем не от возбуждения. Я даже немного вспылил. Ну что я ей, игрушка, что ли? То натягивает поводок, то отпускает. Сама же пришла. Так всё хорошо было. И вот снова… А что я мог? Только смотреть на неё. Ни сказать. Ни объяснить, что не надо так. Не честно это. Не причинять же ей боль. Ни за что так не сделаю.

К счастью, Рина поняла. И даже извинилась. Пусть это и было лишним. Я такого не просил. Достаточно, что перестанет меня всё время отталкивать. Я ведь не прошу ничего особенного. Хотя не отказался бы, если бы она предложила в здравом уме. Но это всё мечты, конечно…

Оттого неожиданнее стало, когда Рина решила приласкать меня. Сначала она поцеловала. И я чуть не кончил. Поэтому попытался от неё отодвинуться. Ну не нравится ей, когда я касаюсь её своей эрекцией. Не знаю, почему. Жалко, конечно. Я бы только и делал, что тёрся об неё, а дай она мне волю – так и не просто бы тёрся. И тут её ладонь коснулась моего члена…

Я сказал бы, что и не мечтал о таком, но я мечтал. Ещё как. Очень часто. Даже испугался на мгновение, что она догадается об этом по моему виду. Но Рина не умела читать мысли. Вроде. Поэтому успокоился, и когда она продолжала целовать и водить своей рукой вверх-вниз, держался изо всех сил. Мало ли. Может она снова передумает и больше не захочет такого.

Но сколько можно было продержаться, когда её рука трогала мой член? Она сжимала его так крепко и ласково. И целовала меня. А её язык… В общем, я кончил гораздо быстрее, чем собирался.

И всё бы хорошо, но тут она спросила, была ли у меня раньше девушка. Вот засада. Ну разве захочет Рина меня, если узнает, что нет? Она и так думает, что я тупой. Поэтому соврал ей.

Врать не хотелось. Но лучше так, чем если она будет думать, что я девственник… Будто это я виноват, что прежний глава прайда решил, что сироты в подростковом возрасте, ещё не достигшие полностью полового созревания – самый лучший материал для экспериментов. Он отдал нас волкам, а потом уже перевёл в свою лабораторию. И в то время, когда мои сверстники изучали сексуальную науку на практике, я пытался выжить…

Ещё до этого баловался немного с одной девчонкой старше меня, но это так – ерунда была. И только теперь с Риной я мог узнать, каково это – когда по-взрослому. Хотя сам уже давно вырос. Просто большую часть своей жизни провёл за решёткой в полутрансформации под препаратами лаборатории.

Но я не пенял на судьбу. Конечно, будь у меня возможность, то отомстил бы за нас всех тому ублюдку – разорвал бы его на куски. Прайд во все времена брал на себя заботу о сиротах, а он нас выкинул и жестоко использовал. Многие не выжили. Мне повезло не только остаться живым и сохранить сначала относительную, а потом и абсолютную адекватность, но и встретить Рину. Полюбить по-настоящему и найти в этом для себя якорь, удерживающий от безумия. Я был уверен, что дело в моих чувствах к ней. Без неё и без этой любви я бы точно подох.

Но теперь я мог не просто мечтать. Теперь я ещё и видел, что её тоже ко мне тянет. Ещё как! Так радостно было замечать, что ей хочется целовать меня, что её успокаивает моя близость, что я для неё теперь не просто пациент и даже не только защита её брата. Хотя я был согласен оставаться ею. Ради Рины я на всё согласен.

Даже на то, что на ней будет стоять чужая метка.

А что делать, если её не убрать? Не прогонять же от себя Рину. Она точно не виновата. Она… как бы это? Свободолюбивая. Ей очень непросто принимать, что рядом может быть мужчина. Вряд ли она сама хотела бы, чтобы тот урод (моральный больше, но и внешне он мне проигрывает – я же выше и шире в плечах, смогу лучше её защищать) ставил ей метку.

Мысль, что она спала с ним, бесила меня. Мне очень хотелось снова встретиться с ним и бросить ему вызов. Я не боялся. Я бы победил. Точно. Ради Рины я бы кого угодно победил. Хоть главу прайда. Если бы она захотела.

Ещё я знал, что многие из наших ребят, застрявших в полутрансформации, тоже ради на неё на многое бы пошли. Но видел разницу: я шёл на это осознанно, а они… не очень понимали мотивы. Но как-то чувствовали её. И не навредили бы. Поэтому я старался не ревновать – это даже полезно для её безопасности.

Главное, чтобы в них тоже она не разглядела мужчин… Но я не дам ей смотреть на других. Не в смысле, что запру и стану запрещать, а буду делать так, чтобы только на меня она смотрела. И дам ей всё, что она захочет… Как только Рина вернёт мне возможность обращаться.

Пока это всё было сложновато. Хоть я и сейчас уже буду стараться сделать её счастливой. Кстати, может от счастья у неё и начали светиться розовым глаза? Я уже видел пару раз мутный розовый свет в её зрачках раньше, но теперь он был явственнее и сильнее. Даже её подруга заметила. И Рина как-то странно на это отреагировала, будто сделала какие-то выводы для себя. Я не понял, если честно. Но не потому, что глупый, просто Рина очень много знает.

Она – невероятная. Нам всем повезло, что она здесь с нами возится.

Когда я вернусь и смогу разговаривать, то обязательно скажу спасибо за неё нынешнему главе прайда. Я помнил, как он вытащил нас из лаборатории – как ревел от ярости, когда видел, что там происходило. И был благодарен ему, что не испугался оставить Рину в прайде. Он же тоже видел, что мы все к ней привязаны очень. И не мог не понимать, что если бы Рина сказала – мы бы кинулись и на него, и на любого другого, защищая её. Но не побоялся. Оставил. Дал ей защиту, пока я не мог её защищать…

Но теперь я буду. Она привела меня в свою комнату. Наверное, это значит, что теперь я точно больше не просто пациент. Что я теперь её мужчина. Хотя как мужчина это я был должен её приводить в своё жилище… Но ничего. Всё у нас ещё будет. Пока тут можем остаться. Рина вроде не очень переживает по этому поводу. И хорошо.

Я уже всё придумал. Даже несколько вариантов – чтобы был план Б, С и т.д. На всякий случай. Но ни в один из этих планов не вписывался звонок волка… Как же я его ненавидел! Что смеет так говорить с ней.

Честно? Если бы Рина любила его, я бы отошёл в сторону ради её счастья. Я бы следил за ней, помогал чем мог, но не стал бы мучить её и тянуть в разные стороны. Ни за что. А он это делал! И ведь Рина его не любила! Да… Она и меня не любила… Пока. Но меня она полюбит. Поймёт, что можно. А его нет! Потому что он не уважает её. Он насмехается над ней. Пугает её.

И я не понимаю, почему Рина идёт на поводу!

Она могла бы послать к нему меня. Я бы убил его. Я бы справился. И он больше никогда бы не причинил ей и её брату вреда. Я бы всё сделал! Хотя… На ней его метка… Наверное, если я его убью, Рине будет больно… Чёртов волк! Ну тогда я бы поймал его и тоже посадил в клетку. Оттуда бы он ничего ей не сделал! Ну почему она вообще говорит с ним?

Я так безумно ревную… Я так боюсь за неё, переживаю… Решил, что как только она закончит разговор, что как смогу, но объясню ей, что нельзя ему доверять. Что нужно рассказать всё тому парню, который тут иногда вместо главы прайда. И меня взять с собой, если встречи не избежать… Но Рина вколола мне что-то, отчего я начал вырубаться.

Я боролся, как мог, но это было слишком сложно.

А дальше она поставила мне метку… Не то, чтобы я не хотел её метку. Я и так её, что с меткой, что без. Но не вот так! Не наспех. Не без… ну… Она должна была сделать это во время близости. И взаимно. Я думал, что позволит мне тоже поставить метку ей. А она сама только… Неужели не хочет, чтобы моя метка была на ней? Может… ей этот волк всё же нравится? Но его-то она не пометила… вроде…

Глаза закрывались. Мысли путались. И я отрубился.

А пришёл в себя в карцере, прикованный к стене цепью. Рванул её изо всех сил. Мне нужно было к ней! Она там в опасности! И никто не знает, что она с волком! Вдруг он что-то ей сделает?!

Я бился и бился. Даже цепи порвал, разодрав себе щиколотки и запястья до крови. Но мне было плевать. Дальше я пытался вынести дверь. Чтобы найти её и защитить. Только дверь была крепче… Но мне было всё равно.

Я не остановлюсь, пока не доломаю её, или пока меня не выпустят к ней. Я чувствовал, что происходит что-то плохое. Её метка на мне горела огнём. А меня заперли тут, вынуждая только чувствовать, как страдает Рина, но лишили возможности что-то сделать!

Я рычал, я выл, хотя ненавидел всегда эти звуки из своего горла. Но никто не приходил… А я не сдавался. Лучше разобьюсь об эту дверь, чем сдамся. Мне нужно к ней!