Ловцы снов

Глава 13

До прихода Мыши я успела заскочить в пару магазинов и купить наконец себе одежду. Не так и много, но на первое время хватит. Две пары дизайнерских джинсов, несколько топов, два повседневных платья, юбка карандаш. Модель блузы с воланами, которая прекрасно сидела на мне в прошлом, сейчас висела мешком, и я с сожалением отложила ее в сторону. Зато прекрасно подошла блуза строгого кроя, ослепительно-белая, с острым воротником. Удивительно шли мне теперь милитари брюки с огромным количеством карманов и борцовка в тон. Образ создавался не утонченный, но вполне смелый, угловатость тела пряталась за бесформенностью, а широта штанин не стесняла движений.

Не удержавшись и стараясь не думать о том, что я трачу деньги, которые пригодились бы мне для покупки салона, я заглянула в фирменный магазин «Nike» и купила две пары кроссовок и сандалии. Благо, на прошлогоднюю коллекцию была огромная скидка.

Домой я приехала если не счастливая, то явно успокоившаяся. Слова Виктора все еще звучали в голове, но тревога утихла, уступая место сытому удовлетворению. Все же шоппинг – лучшее средство реллакса. Подорожник для ушибленной души.

Я пообедала, сварила кофе и вышла на балкон. Егор звонок сбросил после третьего гудка, а потом перезвонил сам и сообщил, что на работе завал полный, и освободиться не получится до полуночи точно.

Виктор всегда держит слово…

Мышь явно задерживалась, и я позволила себе постоять на балконе, вглядываясь в сумерки и размышляя о перспективах. Панику запретила себе строго, от нее пользы никакой, один вред – и для нервов, и для принятых решений.

А решение нужно было срочно.

Для принятия правильного необходимо видеть картину в целом. Итак, что у меня есть? Есть два тела: одно в земле, и его уже не достать, а второе – вот оно, худое и нескладное. В него меня запихнули насильно, в этом можно было не сомневаться. Кто? И зачем? Найду ответы на эти вопросы, ситуация значительно прояснится. Дальше, есть клуб сновидцев, где явно преуспели во всяких эзотерических практиках, иначе совет не заинтересовался бы. Алиса – единственный донор в клубе, оттого и попала под удар. Вероятнее всего, что и маньяк в клубе бывал, а значит, нужно искать среди фриков Морозко.

Из знакомых мне стриксов клуб посещали Виктор, Гоша и Ольга. Все трое знали меня. Ненавидели?

Виктор больше не казался единственным подозреваемым, да и вообще, смотреть нужно всегда шире, давать шанс всем и каждому. Например, Ольге, которая так и брызгала негативом в нашу последнюю встречу. Или Гоше, который вполне мог оказаться маньяком по складу ума. Затюканный, нелюбимый, непопулярный человек вполне может сорваться от ненависти ко всему миру. Тем более, когда считает родного отца убийцей. Сыновья должны следовать за отцами, почему бы Гоше не попробовать?

Хотя у него кишка тонка, да и силенок не хватит. Впрочем, если ему помогли… С чего я вообще решила, что маньяк действует в одиночку? Может, не зря Гоша так остервенело за Ольгой бегал. Что, если она ему позволяла?.. Что, если испуганный, неуверенный в себе мальчик, находясь в страхе из-за действий собственного отца, переметнулся в лагерь к диким? Ведь женщина может быть очень убедительной, особенно – красивая женщина. В частности, с мужчиной, который красивых женщин чаще всего видит лишь на обложках глянцевых журналов и на экране телевизора. По сути, Ольга могла вертеть им, как хотела, уж мне ли не знать. Выпытывать нужную информацию из архивов совета, собирать досье на наших… на меня. На Виктора. Ольга могла знать о его тайной квартире. И именно она могла позвонить мне в тот вечер и позвать на встречу.

Но зачем, черт возьми, запихивать меня в это тело? Что это, чисто женская месть? "Стань некрасивой и неуспешной"? Мелковато для маньячки…

Думай, Яна.

Все эти переселения для чего-то нужны. Можно понять шамана из рассказа Виктора – он не хотел умирать. Егор прав, таким образом можно избавиться от неизлечимой болезни, от медленно съедающей тебя старости, от… черт, можно ведь уйти от преследования, например! Вселившись в тело другого, ты и жизнь его бонусом получаешь. А от своей отказываешься. И если вдруг тебя обвиняют в убийстве, то что взять с мертвеца?

Проверить бы списки дел совета… Но в архив мне теперь доступ закрыт. Как, впрочем, и в само здание. Виктор четко дал понять: соваться не стоит. Как и высовываться в принципе. Убьют.

Что ж, высовываться необязательно, сумею аккуратно. У меня теперь личный хакер есть. Красноглазый, с пирсингом. Леся прекрасно справляется с поводком и ошейником.

Будто в ответ на мои мысли в дверь позвонили – громко и настойчиво.

Мышь ввалилась в квартиру с шумом и огромными, отчего-то дырявыми пакетами из супермаркета, из которых то и дело выпадали на пол банки с консервированным горошком, кульки с конфетами, пивные бутылки и соленые орешки. Подход к покупкам Егора мне нравился гораздо больше.

– Ну что, готова к подвигам? – весело спросила она с порога, разматывая длинный шарф осиного окраса. Под шарфом обнаружилось массивное ожерелье из бисера, которое по всем законам логики должно было сломать Лесе шею. Шея стоически держалась и даже помогала голове вертеться, чем Мышь беззаботно пользовалась. – Егорка-то твой где?

– На работе задержали, – отмахнулась я и кивнула на пакеты. – Зачем все это?

– Чтобы есть! – пафосно заявила Мышь, поднимая указательный палец. Затем хитро усмехнулась и добавила: – И пить.

Пить мне сегодня точно не стоит. Вчерашнего хватило. Слишком уж непредсказуемый фон у донора, чтобы так рисковать, особенно, когда всякие маньяки подстерегают там, где не ждешь.

– Ты мне ужин обещала, – напомнила Мышь, и я скептически покосилась на принесенные пакеты. Из этого точно ничего путного не приготовишь… Благо, мы с Егором вчера не все съели – как-то сосредоточились больше на вине.

Я разогрела индейку, нарезала ломтиками сыр и высыпала в небольшую пиалу орехи. Мышь завалила стол пачками чипсов и соленого арахиса, выложила в тарелки несколько видов салатов, щедро сдобренных майонезом. Любовь к здоровой пище у нее тоже придется взращивать долго…

– Короче, – плюхнулась она на соседний стул, с шипящим звуком открывая банку с пивом, – ничего криминального в эмейлах Алмазова нет. В основном деловая переписка, подтверждение брони на номер в Амстердаме, в эти выходные заселяется. Квитанция об оплате авиабилета и все. Но я вспомнила наш сегодняшний разговор и порылась в письмах Андрея. Ты в курсе, что он тоже летит в Голландию в эти выходные? Совпадение?

– Не думаю…

– Вот именно. Дело Алмазова в Амстере связано с клубом, но вот уж не думала, что Андрюха на международный уровень вышел. Как-то странно это все.

– Ты его почту тоже взломала, что ли?

– Тю, Лиса! У меня же пароли есть, забыла? Я сама ему ящик создавала, он же в компьютерах ни бум-бум.

Странно все это, Мышь права. Зачем Морозко ехать в Голландию ради встречи с Виктором, если можно организовать ее здесь? Или цель поездки – вовсе не эта встреча? Что если Виктор пригласил Морозко для презентации достижений в области осознанных сновидений? Для дальнейшего, так сказать, воспитания умельцев находить новые тела для больных и стареющих стриксов? Бррр…

– А ты у Андрея спрашивала о цели поездки?

– Лучше ты спроси, – насупилась Мышь и отхлебнула из банки, закидываясь орешками. – Он на меня обиделся, похоже. За тот случай с Оленькой. Я ж ей тогда чуть патлы не вырвала, и Андрюша меня выгнал. Чтобы я молодежь не пугала и не срывала важных презентаций.

– Да уж… На меня, наверное, тоже злится.

– Тебя простит, – заверила Мышь. – Он же в тебя втюренный.

Я даже соком поперхнулась. Чего? Этот Казанова доморощенный – в меня? Или, вернее, в Алису… Страсти-то какие. Впрочем, это отчасти козырь, влюбленные мужики часто мозг отключают, когда включают кое-что другое. Нужно попробовать выяснить у Морозко как можно больше о делах с Виктором и советом. Чем дальше, тем меньше мне все это нравится.

– Уверена, если поставишь его перед выбором: ты или проститутка эта, он выберет тебя, – ненавязчиво намекнула Мышь.

Сомнительно. Да и смысла на Ольгу бочку катить больше нет. Пока Егор ей доверяет, лучше мне сохранять видимость нейтралитета. Или хотя бы стараться намеренно не вредить. А если она и есть маньячка, то злить Ольгу, не умея сопротивляться во сне, чревато последствиями.

Слишком в этом деле всего намешано: стриксы, доноры, сны, убийства, вечная жизнь. Монетки старинные… Стоп, монетка!

– Слушай, а можно еще информацию найти?

– Снова ломать чью-то почту? Лиса, ты же сказала, это все. Никаких криминальных дел.

– Сдаюсь, не будет взломов. – Я шутливо подняла руки над головой. – Но раз уж ты у нас гуру в компьютерных делах, правильно гуглить тоже, наверное, умеешь. Мне нужно узнать о монетке с тройной спиралью. Иногда она мне… снится.

– Тройная спираль – как символ теории внушения Милтона-Эриксона? – воодушевилась Мышь.

– Я не знаю, возможно. Что за теория?

– Используется в гипнозе. А что именно снится-то? Ты с Андреем говорила об этом? – Она нахмурилась и добавила обижено: – Я и не знала, что ты снова путешествуешь во сне.

– Я не путешествовала, просто спала. Хочешь сказать, с помощью этой монетки можно загипнотизировать кого-то?

– Не знаю, вряд ли. Я не слышала о подобном. Мало о гипнозе читала. Знаю лишь, что тройная спираль – это символ. – Мышь задумалась на несколько секунд, а затем серьезно спросила: – Не хочешь рассказать, почему прекратила практиковать осознанные сны? В прошлый раз мне показалась, ты напугана была.

– В прошлый раз?

– Когда мы вернулись из сновидения, помнишь? В клубе, во время парного погружения? Я тебя там потеряла, а потом мы долго не могли тебя вытащить. Ты еще побледнела вся, дышала тяжело. А потом сказала, что больше ни за что и никогда. И отказалась говорить о причинах.

А вот это уже интересно. Что такого могла увидеть Алиса, что готова была завязать с любимым хобби? Не то ли, за что ее потом отправили в утиль? Именно о парном погружении говорил мне Виктор, когда расписывал прелести питания во сне. Получается, от Алисы там что-то откусили? Или же она узнала больше, чем нужно было?

– А ты не помнишь случайно, мои пальцы тогда… пахли чем-то? – задала я вопрос наугад.

– На счет пальцев не знаю, но помню запах какой-то… тухлый, что ли. Думала, из окна дохлятиной тянет, там же пустыри вокруг.

Дохлятиной, ясно. Значит, тогда Алиса и подписала себе смертный приговор. В клубе Морозко, в чьем-то сновидении. Случайность? Роковая ошибка? Или она копала под совет? Вполне могла, по просьбе Егора. И к Виктору явно не испытывала восторженных чувств.

Скверно все это. И чем дальше, тем более скверно.

Тем страшнее снова засыпать. Я набрала смс Егору: «Приедешь?». Ответил он через несколько минут коротким: «Постараюсь вырваться к часу». Я отправила предупредительное «со мною Мышь» и отложила телефон. Затылок налился тяжестью, глаза предательски слипались. Мышь допила пиво, съела салаты и почти все чипсы, усыпав при этом пол картофельными крошками. Грязные тарелки высокой стопкой убрала в раковину, довольно потерла впалый живот – дал же бог такой метаболизм этому чудищу – и улыбнулась:

– Я готова валяться на кровати. Может, фильм посмотрим?

Уснула Мышь практически сразу, и фильм я досматривала уже одна. Скучный, к слову. От него так и тянуло зевать и моргать почаще, чтобы ни в коем случае не отключиться до прихода Егора.

А потом фильм кончился, и…

Я не собиралась засыпать, только глаза прикрыла. В них будто песка насыпали, и я хотела просто дать им отдохнуть. Мышь тихо сопела рядом, а я ждала Егора и смотрела в окно на чистое темное небо, на белесый бок луны, на острые осколки звезд, рассыпанных беспорядочно. Свет их колол глаза, вот я их и закрыла. На секунду лишь…

Провал. Тьма, настолько плотная, что забила ватой уши. Тьма липла к коже, впитывалась в нее, текла по венам обжигающей смолой. И я, будто попавшая в паутину муха, барахталась, стараясь из тьмы этой выбраться, но лишь больше вязла, проваливалась куда-то, захлебываясь паникой и темными сгустками клубящегося вокруг пространства. Терялась…

Нашлась на столе. Холодная металлическая спина его холодила голые лопатки. Руки мои были стянуты где-то над головой, и пошевелить ими я не могла. Металлические поножи крепко держали ноги, лоб надежно фиксировался какой-то то ли лентой, то ли полоской кожи. Не пошевелиться…

Перед глазами стальной кляксой расплылось небо – серое, низкое, с неаккуратными мазками сизых облаков. Облака эти нависали влажными брюхами, так и норовя прорваться, выплеснуть на меня содержимое пухлых своих животов. Они плыли медленно, лениво, цепляясь друг за друга кривыми боками, меняли форму как чертовы перевертыши.

– Ты плохо себя вела, – пожурили меня ласково, липкая ладонь скользнула по бедру, и по коже тут же пробежала дрожь. Явно не та, которая от возбуждения. Распятая, я была беззащитна. И если в прошлый раз я вырвалась из липкого сна, разорвав паутину, то в этот маньяк ограничил мои движения. С каждым разом он все изощреннее… – Готова принять наказание?

– Пошел ты! – вырвалось со свистом. Я дернулась, но путы держали крепко. Он появился слева. Толстовка, капюшон, темный провал на месте лица.

– Мне нравится смотреть, как ты борешься. Маленькая дикая кошечка. И теперь моя.

– Ты псих, – констатировала я. Нужно что-то придумать, понять, как вырваться в реальность, но как вырваться, когда ты привязан? Возможно, Алиса и смогла бы, она ведь долго изучала особенности поведения во сне, но я-то ни черта в этом не смыслила. А даже если она и пыталась, ни к чему хорошему это не привело. Все равно убили.

Нужно успокоиться и думать. Не паниковать. Хотя и сложно это, учитывая обстоятельства. Стол. Фиксаторы. Небо. Липкие прикосновения к обнаженному телу.

– Каково это – знать, что больше ничего не контролируешь? – вкрадчиво спросили меня, оглаживая живот. Я дернулась, и мучитель засмеялся. – Раньше ты только делала вид, но теперь… теперь власти у тебя нет. И только мне решать, сколько ты проживешь, Яна.

– Я тебя чем-то обидела, – констатировала я факт, усилием воли заставляя себя успокоиться. Он хочет говорить, хочет, чтобы я что-то поняла, усвоила урок. Что ж, говорить я могу долго. И слушать. Сопереживать. Извиниться даже. Черт, да что угодно, лишь бы выжить! Может, Егор приедет и сможет вытащить меня отсюда? Согласна даже на холодный душ.

– Ты многих обидела, – ответили сухо. – Не в обиде дело.

– А в чем?

– В том, что за все в этой жизни нужно платить. Ты задолжала, Яна…

Кому?

– Тебе, что ли? – Смешок вырывается непроизвольно, нервно. И руки дергаются в тщетных попытках освободиться. Веревки больно впиваются в запястья, кажется, даже раздирают кожу до крови. Егор, давай поторопись. Я не готова умереть здесь… вот так.

– Ты не умрешь, если будешь паинькой, – отвечает на мои мысли ублюдок. Я закрываю глаза и считаю до двадцати. Смиряюсь с фактом, что я здесь одна, следовательно, и выбираться придется своими силами. Ждать помощи нет смысла – не осталось тех, кто станет мне помогать, рисковать всем, чтобы вытащить меня из жопы. Эта мысль вползает в меня медленно, обволакивает, теснит панику. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

– Смерть – не самое страшное, что я могу сделать с тобой, – смеется мой мучитель. И мир взрывается болью – острой, ослепительной. Кажется, кто-то разом сломал мне все кости, накрутил на веретено внутренности, проткнул раскаленными иглами голову.

Крик заполнил бескрайнее пространство, окрасил небо в багряные тона. Оглушил. И лишь через несколько мгновений, когда боль отпустила, превратилась в пульсирующие сгустки в висках, я поняла, что кричала я.

– Это только одна сторона боли, Яна, – ласково сообщили мне, пока я старалась отдышаться. – Есть и другая. Мы будем чередовать. Что скажешь?

Он отступил, а через секунду я поняла, что больше не связана. Одета даже. Какой заботливый у меня мучитель… Где он, кстати? Самое время врезать и убегать.

Маньяка в капюшоне нигде не было видно, лишь туман клочковатыми хлопьями лежал на земле. Из тумана голыми ветками вырывались деревья. Пахло прелой листвой и гнилью. Сверху на меня смотрело безучастное небо в прорехах седых туч.

– Хочешь вернуть утраченное?

Туман расступился, как по волшебству, выпуская…

Нет. Этого не может быть. Просто не может, потому что смерть – дверь, которую не открыть. Нельзя просто так шмыгать туда-сюда шкодной мышью.

Видение выглядело вполне реальным. Синее платье, тонкие лямки, прическа растрепалась, как обычно. Ямочка на щеке. И вообще все так, как я помню, разве что кожа излишне бледна.

– Яська, – улыбнулось видение. – Привет…

– Нет, – сказала я твердо. – Это не ты. Это…

– Она, – подсказал голос ублюдка. – Во сне возможно все. Даже встреча с мертвыми.

И я отчетливо поняла: он прав. У боли действительно две стороны. И одну из них контролировать практически невозможно. Остается только дышать и смотреть, как видение приближается. Слушать стук сердца: моего, ее? Наблюдать, как колышется юбка-клеш, как вздымается от дыхания грудь, как…

– Яська… – Видение касается руки, и вверх по предплечью поднимается жар, обжигающей, резкой волной.

– Прости, – шепчу, глотая слезы. Странно, ведь я не плакала, даже когда узнала, что она погибла. Я вообще забыла, что умею это – плакать. А она улыбается совершенной своей улыбкой, гладит по волосам, бормочет что-то милое и глупое. А я не могу насмотреться, хочется проникнуть в нее взглядом, привязать к себе и никогда уже не отпускать.

У нее теплая рука, а волосы пахнут медом и сливками. И я позволяю себе закрыть глаза, чтобы насладиться этим запахом. Зря. Не следовало этого делать, потому что, когда я открываю глаза снова, Светы рядом нет. Никого нет, вокруг пусто, лишь туман лижет мои лодыжки, льнет к ногам ласковым зверем.

– Зачем? – шепчу сквозь едва сдерживаемые рыдания, нисколько не заботясь о том, что отдаю, возможно, последние крохи сил. Собирать их ублюдку в удовольствие, но мне плевать.

Когда меня резко схватили за руку, я даже не обернулась. Слишком обескуражена была, слишком сбита с толку. Слишком… Это был удар ниже пояса, и я не выстояла.

– Идем, блаженная, – настойчиво сказал мне кто-то в самое ухо голосом… Ольги?

– Что ты здесь делаешь? – Я резко обернулась и руку вырвала, наткнулась на колючий взгляд дикой. Во сне черты ее лица заострились, отчего оно казалось особенно хищным, недобрым. Туман возмущенно клубился вокруг нее, словно боялся коснуться. Словно она была врагом, нежеланной гостей тут, в моем сне.

Впрочем, она и была.

– Вытаскиваю тебя, что же еще? – невозмутимо ответила Ольга и снова схватила меня за руку. Бесцеремонно, грубо. – Нам нужно уходить.

– Я с тобой никуда не пойду! – решительно выдохнула я, оттолкнула ее и для верности отступила на шаг. Туман зашипел, обнимая меня за плечи, утаскивая в блаженную прохладу, в которой оживают мечты.

– Предпочитаешь стать тефтелькой для убийцы? – насмешливо поинтересовалась дикая. – Он уже почти доел. Хотя это даже интересно, пожалуй, останусь и посмотрю.

– Все выглядит гораздо интереснее, если убийца – ты.

– Совсем дура?

Ольга склонила голову набок, будто примеряясь, откуда лучше откусить. Тварь. Если это она, то… Нужно выбираться, а потом уже думать, каким изощренным способом я отомщу тому, кто выволок на свет мои сожаления. Кто воссоздал тут Свету.

– Меня Егор послал, – резко вскинулась Ольга и обернулась, будто из-за спины на нее могли внезапно напасть. Убедившись, что никто с топором сзади не стоит, она снова посмотрела на меня, и, показалось, на ее лице мелькнул страх. – Серьезно, идем.

– Егору не стоит тебе так доверять.

– Тебе, что ли, стоит? – разозлилась она. – Ты натравила собак совета и на меня, и на него. Именно поэтому он не смог приехать. Сама себя подставила, выходит.

– Только на тебя, – уточнила я. – С Егором у Виктора личные счеты.

– Пока он там считает, тебя здесь убьют. Советую пойти со мной.

Она развернулась и быстрым шагом пошла от меня прочь. Туман расступался, давая ей дорогу, и долго не решался вернуться обратно – туда, где фосфорным светом мерцали следы дикой. Меня же туман вовсе не боялся, обволакивал, гладил прохладными пальцами по спине, побуждая остаться. «Здесь безопасно, Яська, – шептал он мне на ухо голосом Светы. – Останься со мной».

– Нет уж, дудки, – пробормотала я и шагнула за Ольгой, стараясь попадать в ее следы, которые были неподвластны магии тумана. Если Егор послал ее, авось она меня и не убьет. В любом случае, он – единственный стрикс, которому сейчас получалось доверять. Даже смешно, он ведь дикий. А ведь все равно позаботился обо мне, как смог, несмотря на то, что сам не приехал. Из-за меня, между прочим. Ольга права, если бы я тогда не навела на него Виктора, у Егора не было бы сейчас проблем на работе.

Я нагнала дикую у высокого обрыва. Каменистая земля будто треснула, и пропасть змеилась на много километров вправо и влево, а внизу, казалось, была бездонной. Липкая субстанция тумана затопила бездну до самых краев, и мягкими волнами набегала на землю у нас под ногами. Низкое небо снова сменило цвет, делаясь из багряного сиреневым, сочным.

На той стороне пропасти нескончаемым полотном раскинулся лес, из густой шерсти его торчала едва заметная полоска света, конец которой утопал в набегающем на землю тумане.

– Когда в следующий раз станешь делать такое, дважды подумай, – сказала Ольга, не оборачиваясь. – Мой путь обрывается на той стороне.

– Твой путь? – не поняла я.

– Моя нить, – пояснила она, указала она не светящуюся линию. – Как Нить Ариадны, которая должны вывести нас из лабиринта твоего сна. Ты порвала ее, и конец теперь на той стороне. Нам он нужен, чтобы выбраться.

– И что теперь делать?

– Ты должна нас перенести. На ту сторону. Ну или срастить этот разлом. Изменить реальность. Это же твой сон.

– Я не умею менять реальность во сне, – призналась я. – И никакие нитки я не рвала, ты что-то напутала. А может, ты заманиваешь меня в новую ловушку? Чтобы доесть до конца.

Ольга обернулась ко мне, сверкнула глазами и беззастенчиво рассмеялась.

– Захочу доесть, тут доем. Для этого не нужно возвращаться в реальность, я прекрасно научилась гулять по чужим снам, особенно таким гостеприимным, как у тебя.

– Доешь, не выберешься. Нитка-то на той стороне.

– Умнеешь на глазах. Так и быть, не стану тебя есть сегодня. Но кое-кто другой сможет, и тогда мы не выберемся отсюда. Обе.

– Как ты нашла меня? – проигнорировала я ее шутку. – Здесь. Ты ведь пришла выручать, так как тут очутилась? Я тебя в гости не приглашала.

– Зато подружка пригласила. Она у тебя смирная, когда напугана.

Мышь… Она ведь терпеть не может Ольгу, и так просто пустила ее в дом? Впрочем, если я не просыпалась, она, наверное, действительно испугалась не на шутку. И теперь рядом с ней два полутрупа… Бедная Леся! Нужно вернуться, чтобы успокоить. А если Ольга не выведет меня, у Егора возникнет к ней немало вопросов. Да и у Мыши тоже. Мышь так просто не отцепится, порвет ее, как тузик грелку.

– Хорошо, – согласилась я. – И как мне нас туда перенести?

– Фантазируй. Сон-то твой. Я тут мало что могу.

Но явно больше меня, раз удалось прийти. Или она изначально знала, где я? В доверие втирается? Разберусь с этим, когда выберусь. Теперь маньяк меня по-настоящему разозлил!

Я закрыла глаза и представила нас с Ольгой на той стороне пропасти. Вот мы стоим и смотрим на каменистую землю и радуемся, что и стол с наручниками, и туман, и даже призрак Светы остались там, и маньяк не сможет нас достать.

– Плохо стараешься, – констатировала Ольга, брезгливо стряхивая с туфли ошметок тумана. Похоже, реальность моего сна постепенно привыкает к ней и больше не пытается отторгнуть, как не прижившийся орган. – Мы все еще здесь.

– Уж как умею, – огрызнулась я. – Если умная такая, помоги.

– Ну не знаю… Представь, что у нас есть крылья, например. Или посади тут вертолет. Все зависит от твоего воображения. Поверишь сама – сбудется. Не поверишь, так и будем здесь торчать до скончания века. Или пока демоны твоего сна нас не сожрут.

То есть все зависит от моей веры в то, что происходит? Как в реальности? В телепорт я не верю, поэтому и не вышло нас переместить. Во что я верю? Какие есть реальные способы перебраться на ту сторону? Явно не крылья на спине.

Туман зашипел, обнимая нас за щиколотки, пополз выше – к коленям, нахально нырнул под юбку. У Ольги в руках возник фен, и она сдула клочковатое и липкое марево сначала с себя, а затем с меня. Белесая дымка разволновалась, вскинулась, норовя накрыть нас с головой, но Ольга, виртуозно орудуя феном, отбивалась, как могла.

– Давай быстрее, – бросила мне через плечо. – Это явно не твое, чужеродное. Затянет, не выберемся.

Интересно, она правда верит, что фены работают без розетки? Или где-то тут в земле торчит одна, и к ней ведут невидимые провода придуманного электричества?

Постойте… Туман – не мое воображение? А чье тогда? Догадка мелькнула молнией, заставила оцепенеть от ужаса. Если туман – не порождение моей или Ольгиной больной фантазии, следовательно, ублюдок создал его. Создал с единственной целью – меня помучить. Ведь именно из тумана и появилась Света…

Злость вспыхнула с новой силой, заставила сжать кулаки. Мой сон. Моя территория. И никакие маньяки тут надо мной не властны. Тут же поднялся ветер, рванул ветви деревьев на той стороне, растрепал мне волосы. Темные. Значит, здесь я выгляжу, как Яна. Моя внешность, мой мир… Туман рванулся было к нам, но тут же отступил, отгоняемый порывом ветра.

– Неплохо, – похвалила Ольга, опуская руку с феном. – Теперь придумай, как переправить нас.

Так, что у нас остается, кроме крыльев и телепорта? Вертолетом я управлять не умею, поэтому отпадает. Конечно же! Мост!

Мост возник из ниоткуда – навесной, с деревянным настилом, он раскачивался на ветру, как детские качели, цепляясь прогнившим брюхом о кипящее море тумана. Поручни ему заменяли плотные веревки, свитые из нескольких более тонких. На вид конструкция выглядела ненадежной.

– Могла бы и бетонный придумать, – буркнула Ольга и схватила меня за руку. – Ладно, сойдет. Выбираемся.

Я старалась не смотреть вниз и шагала за дикой след в след. Скрипели гнилые доски, ветер норовил сбить с ног, а осклизлая от туманной мороси поверхность моста не придавала устойчивости. Ольга шла уверенным шагом, и я крепко держалась за ее ладонь, стараясь не думать о том, что будет, если я не удержусь и свалюсь в пропасть.

Мне. Нужно. Выбраться. Отсюда.

Пару раз я поскользнулась и чуть не упала, но Ольга удержала, прижимая нас к перилам, пережидая шквальные порывы ветра. И, когда мы ступили на ту сторону, с облегчением выдохнула, нашла едва тлеющую нить, тянущуюся от обрыва в темную чащобу.

– Уходим, – велела властно. Но я и не думала возмущаться, схватилась за ее «нить Ариадны» обеими руками, как за единственное спасение.

Вспышка света. Круговорот. Темнота, разбавленная алыми сгустками теней по ту сторону век.

– Лиса, ты в порядке?

Глаза я разлепила не сразу. Как не сразу поняла, где нахожусь и что вообще происходит. А когда открыла, увидела обеспокоенное лицо Мыши. Она сидела на кровати, рядом со мной и испуганно вглядывалась в мое лицо.

У окна, сложив на груди руки, стоял Егор. Рядом со мной кто-то засопел и заворочался, я повернула голову и натолкнулась на облегченный взгляд Ольги.

– Для первого раза неплохо, – снова похвалила она. Да я сегодня просто ее фаворитка, как посмотрю.

– Извини, не успел, – раскаянно произнес Егор от окна. – Пришлось звать на помощь.

– Это ее-то? – фыркнула Мышь. – Я бы лучше справилась, объясни вы мне, что происходит!

– Нам пришлось перебираться через пропасть с помощью хлипкого моста, потому что я порвала нить Ольги, – призналась я.

– Вообще-то ты могла выйти из сновидения, просто прыгнув вниз, – заметила Леся. – Смерть – всегда выход.

Я резко повернулась к дикой, но та только пожала плечами.

– Тогда ты бы меня бросила там.

Получается, она снова меня поимела? Вот стерва!