Лорд-Чародей

28

Ночное небо было затянуто облаками, но дождь не шел. Избранные находились под крышей, и Лорд-Чародей не хотел попусту расходовать воду. Ветер стучал ставнями и свистел где-то под крышей. Несмотря на смертельную усталость, Крушила не спал несколько часов, прислушиваясь к его порывам.

Проснулся он в скверном расположении духа и стал помогать готовиться к выходу. Впрочем, его участие ограничилось главным образом ворчанием и некоторым вкладом в сопровождавшую сборы дискуссию.

Буря и ливень начались еще прежде, чем они успели вывести волов из арендованных стойл, что, естественно, настроения не улучшило.

Выйдя из деревни, они двинулись на юго-запад по безлесному пространству — значит, хотя бы не придется убирать под дождем завалы. Настроение Крушилы немного улучшилось, но усталость давала о себе знать, и он тихо задремал в углу фургона.

Проснулся он от резкого скрипа и толчка, настолько сильного, что его выбросило из убежища. Оказавшись рядом с выходом, Крушила почувствовал запах озона и увидел, что они въехали в небольшую рощу. Лорд-Чародей, естественно, воспользовался случаем и преградил дорогу упавшим деревом.

Лучник готовился остановить фургон, а Вожак стоял пригнувшись, чтобы мгновенно выскочить и помочь оттащить тяжеленный ствол в сторону.

— Опять? — с тяжелым вздохом спросил Крушила.

— Боюсь, что так, — ответил Вожак. — Надо нам вылезти наружу. Ты готов?

— Вполне.

Фургон остановился, и Вожак выскочил под дождь. Крушила прыгнул следом. Лучник, убедившись, что фургон стоит надежно, взялся за работу. Крушила чувствовал, как в пропитанном влагой воздухе кружится множество растерянных, но не проявляющих никакой враждебности лерров. С тех пор как они покинули Зимовье, лерры даже самых необжитых мест вели себя вполне дружелюбно. Ветви не хлестали по лицам, а земля не вынуждала спотыкаться на каждом шагу. Скорее наоборот — лерры расступались, освобождая им путь. Сама природа решила пропустить Избранных целыми и невредимыми, несмотря на все усилия Лорда-Чародея.

Это согревало душу, и, шагая под струями дождя за Вожаком, Крушила улыбался.

Когда они оттаскивали с дороги большую сломанную ветку, на Лучника набросилась собака. Шум дождя и ветра заглушал все звуки, и Крушила не слышал приближения пса, а увидел его лишь краем глаза во время прыжка. В следующий момент донесся глухой удар передних лап по согнутой спине Лучника.

Теперь Крушила полностью видел зверя. Это был большой черный пес из породы овчарок. Дождь лил стеной, Лучник и собака отчаянно боролись, и Крушила смог лишь оценить сложение пса. Обитатели Безумного Дуба не держали скот, и поэтому не заводили овчарок. Крушила даже после года странствий не слишком хорошо различал породы, но этого и не требовалось. Он видел, что здоровенный пес со сверхъестественной силой и яростью рвет клыками и царапает когтями Лучника.

Лучник упал лицом вниз — но не на землю а в путаницу ветвей свалившегося дерева, — и пока он пытался высвободиться, чтобы встретить нападение, челюсти пса сомкнулись на его шее.

— На нас напали! — крикнул Вожак и, воздев руки к небу, повернулся, чтобы посмотреть, нет ли поблизости других столь же опасных животных. Прийти на помощь Лучнику он даже не пытался.

Крушила немедленно бросился к упавшему товарищу. Его рука инстинктивно опустилась на то место, где должна была находиться рукоять меча, но под ладонью оказалась пустота — он оставил оружие в фургоне, чтобы не намокло и не заржавело.

— Черные лерры! — прорычал он, не зная, как быть.

Пока он побежит к фургону за мечом, Лучник может быть изувечен или даже убит. Но если он кинется на собаку с голыми руками, то очень рискует, так как та может оказаться бешеной. В лучшем случае она одержима злыми духами или просто обезумела.

Но Лучнику нужна помощь! Оглядевшись, Крушила отломал толстую ветку с упавшего дерева.

Сначала он хотел использовать ее как метлу или кнут, но едва пальцы охватили дерево, Крушила машинально принял боевую позицию фехтовальщика.

Его первый выпад пришелся собаке точно в подреберье. Зверюга чуть повернула голову, чтобы посмотреть на нового врага, и Крушила получил возможность для удара. Теперь конец палки вонзился собаке в глаз.

Пес взвизгнул, а лучший в мире воин нанес удар по горлу и тут же вонзил палку в другой глаз.

— Это Лорд-Чародей! — донесся из фургона голос Ясновидицы.

— Догадываюсь, — крикнул в ответ Крушила, готовясь к очередному выпаду.

Но пес, решив, что с него достаточно, соскочил со спины Лучника, перелез через упавшее дерево и заковылял прочь, скуля и завывая.

Крушила бросил свое импровизированное оружие и кинулся на помощь Лучнику. Взяв товарища за руку, он увидел, что за другую руку его поддерживает Вожак. Вдвоем они поставили Лучника на ноги.

— Ты цел? — спросил Крушила, хотя прекрасно видел, что это не так. По спине пострадавшего ручьем текла кровь, и его руки тоже были красными от крови.

— Не знаю, — ответил Лучник. — Что это было?

— Всего-навсего собака, — ответил Вожак, разворачивая раненого лицом к фургону.

— Большая собака, а направлял ее действия Лорд-Чародей, — добавил Крушила.

Они подошли к фургону и помогли Лучнику подняться в укрытие.

Крушила предполагал, что внутри фургона царит полная растерянность. Однако он ошибался. Женщины стояли плечом к плечу, готовясь принять раненого, в центре — Красавица, справа от нее — Ясновидица, слева — Говорунья. Они уложили Лучника на пол и склонились над ним, велев Вожаку и Крушиле отойти в сторону.

— Что… — начал Крушила.

— Это — часть их магии, — сказал Ведун. — Болтунья может узнать у лерров характер ранения, Ясновидица способна увидеть силу его духа и принять решение, что следует делать, а Красавица умеет исцелять наложением рук, пусть и в ограниченной степени. Не больше, чем сильная жрица. Но она поможет. Не будем мешать их работе.

Крушила кивнул и, пройдя мимо Говоруньи, взял свой меч. Вооружившись, он тут же выбрался из фургона.

— И что же ты затеял? — спросил Вожак, когда Крушила протискивался мимо него.

— Там могут быть и другие, — ответил молодой Воин. — Почему Лорд-Чародей должен ограничиваться собакой? Он же не остановил дождь и не прекратил закидывать нас молниями после того, как его первые попытки провалились. И, кроме того, — добавил он с кривой улыбкой, — мы еще не убрали с дороги дерево.

— Верно. Пошли, — сказал Вожак, и они плечом к плечу стали вылезать из фургона.

Но едва их ноги коснулись земли, на них, наклонив голову, двинулся крупный олень, вооруженный огромными ветвистыми рогами. Крушила инстинктивно оттолкнул Вожака в сторону и выхватил меч из ножен, с трудом увернувшись от удара рогом.

Мгновение спустя его меч вонзился оленю в горло. Огромное животное кинулось на Крушилу с такой быстротой, что он едва не выпустил из рук оружие, но успел все же вырвать меч из раны и отступить в сторону.

Олень пронесся мимо, развернулся — из горла у него струей хлестала кровь — и двинулся на Вожака. Крушила, опередив красавца-оленя, вонзил меч ему меж ребер. Вожак упал в грязь, прикрывая голову от удара копыт. Теперь олень метнулся в сторону Крушилы, но тот снова отскочил и вонзил меч в бок благородного животного.

Глаза оленя затуманились, движения сделались неуверенными, левая передняя нога не сгибалась. И без подсказки Ясновидицы было ясно, что несчастное животное удерживает на ногах лишь магия Лорда-Чародея. Обычный олень либо убежал бы, либо рухнул на землю, повинуясь законам природы. Этот же вел себя совершенно противоестественно.

Крушила снова отступил в сторону и рубанул оленя мечом в плечо, чтобы рассечь мышцы. Согласно законам природы, олень давно должен был умереть, но магия Лорда-Чародея поддерживала в нем жизнь. Интересно, сможет ли Темный Лорд заставить работать разрезанные мышцы?

Ноги оленя подогнулись, и он рухнул на бок. Зверь тяжело дышал, его бока вздымались, из всех ран хлестала кровь, но он все же ухитрился повернуть голову и остановил взгляд на Крушиле.

Не выдержав этого взгляда, Крушила наступил на рог, прижал голову оленя к земле и отрубил ее.

Для того, чтобы отделить голову от туловища, потребовалось три удара. Крушила весь был измазан кровью и грязью. Его била дрожь — то ли от холода, то ли как последствие схватки.

— С тобой все в порядке? — спросил Вожак.

Крушила не ответил — боялся, что не совладает с голосом. Молча сглотнув, он смахнул с лица капли дождя.

Не будучи охотником, он только что убил оленя. Убил без благословения жрецов и без обязательной молитвы. Опустившись на колени в грязь и подняв над головой окровавленный меч, Крушила произнес:

— Я обращаюсь к вам, лерры этой земли, к тебе, дух оленя, и к духам всех существ, которым я когда-либо нанес оскорбление. Я молю вас о прощении. Мне пришлось действовать быстро, защищая свою жизнь, и если я оскорбил лерров, скажите мне, как я могу искупить свою ошибку.

— У нас нет времени на молитвы, — прервал его Вожак. — Нам еще предстоит расчистить путь, и, кроме того, здесь могут быть другие животные.

— Выслушай меня, Эррен Заль Туйо! — Крушила обернулся и увидел в дверях фургона Говорунью. — Лерры оленя и земли говорят, что ты не совершил ничего дурного. Ты лишь освободил дух оленя от рабства. Эти земли ливнями и ураганом оскверняет Лорд-Чародей. Продолжай заниматься своим делом!

Крушила снова смахнул с лица капли дождя и опустил меч. Слова Говоруньи, с одной стороны, смущали его, но с другой — вселяли уверенность. Как смеет Лорд-Чародей осквернять земли всего Барокана? Неужели он успел так далеко продвинуться по пути зла?

Но Говорунья не могла солгать. Она наверняка слышала все жалобы лерров.

— Вставай, — сказал Вожак, — нам надо убрать дерево.

Крушила машинально достал из кармана тряпицу и начал протирать клинок, хотя прекрасно понимал, что не сможет его как следует просушить, пока не вернется в фургон.

Он убил оленя — это было не только правильно, но и необходимо. И все равно это плохо. Животных должны убивать охотники и пастухи, а не крестьяне или воины. Не его дело убивать оленей, тем более что животных следует умерщвлять при помощи стрелы или копья, а вовсе не мечом. И почему раненый олень не убежал, как это сделала собака? Почему хватка Лорда-Чародея оказалась такой сильной?

Возможно, Лорд-Чародей лучше приготовился или благодаря постоянной практике стал действовать более успешно.

При мысли об этом Крушила содрогнулся.

Потом они с Вожаком занялись упавшим деревом, и на размышления уже не было ни сил, ни времени.

В конце концов им удалось развернуть ствол в сторону, освободив немного места, чтобы проехал фургон. Крушила оглянулся, оценивая размеры: проедет — не проедет. Что-то его встревожило — но что? Всмотревшись более внимательно, он различил на крыше фургона какое-то движение.

Что это? Игра света? Разбивающиеся о металл струи дождя? Ставшие видимыми лерры? Он еще больше напряг зрение. Белка!

Крушила облегченно вздохнул, но тут же его вновь охватила тревога. Что делает белка на крыше фургона под таким ливнем?

Лорд-Чародей только что продемонстрировал, что способен использовать против них животных. То, что белка в отличие от пса и оленя не может прямо напасть на Избранных, ничего не меняет. Ведь там могла быть не одна белка. Крушила вспомнил лес между Каменистым Склоном и безымянной деревней — тогда Лорд-Чародей собрал зверюшек и птиц со всей округи, чтобы те следили за Избранными. Правда, в тот раз он не осмелился на них напасть.

— Прости, Вожак, — бросил Крушила, быстро направляясь к фургону.

— Меч, что ты задумал? — начал Вожак, но, увидев двух белок, спросил: — Белки?

Крушила не стал утруждать себя ответом.

— Что они могут нам сделать?

— У них есть зубы. У них есть когти. И их может быть очень много.

Третья белка сидела на козлах, а одна из двух, расположившихся на крыше, внимательно смотрела на Крушилу и Вожака.

— Меч!

Крушила молча выхватил из ножен клинок.

На козлах появилось еще несколько белок. Зверьки карабкались по колесам и по свисающим с шестов цепям, концентрируясь перед входом в фургон. Все это выглядело совершенно противоестественно, и Крушила тяжело побежал, вздымая фонтаны грязи.

Белки же и не думали уходить. Более того, все повернулись носом к Крушиле, готовые дать бой.

Он не стал никого убивать — просто смел с козел одним движением меча. Некоторые белки свалились не в грязь, а на выступающую подножку. У Крушилы мелькнула мысль, что они могут потревожить волов, хранивших, несмотря на царящую вокруг суету, полнейшее спокойствие, но все же он поспешил влезть в фургон и проверить, что там происходит. Вскочив на козлы, он заглянул внутрь.

Сцена, представшая его глазам, была настолько странной и даже нелепой, что до Крушилы не сразу дошел смысл происходящего.

Лучник лежал на животе, повернув голову в сторону. Дышал он прерывисто и со свистом. Его явно терзала сильная боль. Остальные стояли вокруг раненого, отбиваясь от орды атакующих зверьков. Красавица отгоняла щелкающих зубами, беснующихся белок, готовых вцепиться Лучнику в ногу. В глубине фургона Ведун лихорадочно рылся в багаже в поисках подходящего оружия. Говорунья, притулившись в углу, что-то выкрикивала на непонятном языке. Язык этот, состоящий из пощелкивании и скрипа, даже отдаленно не напоминал человеческий и больше всего смахивал на беличий.

А Ясновидица, низко согнувшись, стояла у ног Лучника. Одной рукой она хватала зверюшек, а другой мгновенно сворачивала им головы. С полдюжины крошечных телец уже валялось на полу фургона.

Крушила в немом изумлении следил за действиями Ясновидицы. Ее руки работали с быстротой, немыслимой для женщины ее возраста. Она четко хватала белок, упреждая их движение. Сворачивая шею одной, она уже выискивала взглядом следующую.

Крушила, ни слова не говоря, присоединился к побоищу и принялся нанизывать крошечных зверьков на свой меч. Через несколько секунд хаос прекратился, а шум стих. В фургоне слышались лишь удары капель по крыше и затрудненное, прерывистое дыхание Лучника. Крушила стоял согнувшись, не имея сил распрямить спину. Затем он стряхнул с клинка нанизанных на него белок, и принялся подсчитывать потери противника. На полу фургона оказалось тридцать четыре тельца.

— Их было гораздо больше, — сказал Крушила. — Пару я видел на крыше фургона и несколько штук прогнал на подходе.

— Пятьдесят четыре, — откликнулась Говорунья. — Ровно столько он смог подчинить своей воле.

— Откуда ты знаешь? — спросил Крушила.

В этот момент в дверях появился Вожак, и, прежде чем ответить, Говорунья внимательно на него посмотрела.

— Мне это сказали лерры. Лерры погибших белок вне себя от ярости и готовы нам помочь. Лорд-Чародей призвал их и связал своей магией. Но о смерти речи не было. Он не мог их контролировать так, как контролирует каждое отдельно взятое существо. Как собаку или оленя, например. Но он произнес их подлинные имена и призвал себе на службу. И пока белки были живы, лерры не могли ослушаться его приказов. Но как только белки погибли, их подлинные имена изменились, магия перестала связывать лерров, и те смогли поделиться со мной всем, что им было известно.

— И что же именно? — спросил Вожак.

— Очень мало, — пожала плечами Говорунья. — Лерры знали очень мало. Ведь они были всего-навсего белками, и их мысли ограничивались гнездами, орехами и тем, как спрятаться от дождя и ветра. Зверьков не интересовали планы людей или их магия. Но леррам были известны имена, которые называл Лорд-Чародей, и они сообщили их мне. Все пятьдесят четыре. Чтобы освободить их от власти правителя, я стала произносить их вслух. Но делала это медленно, недостаточно громко и не очень четко. — Она посмотрела на мертвых зверьков, и взгляд ее исполнился печали.

— Пара на крыше убежала, они выглядели как самые обыкновенные белки, — сказал Вожак. — Думаю, что ты смогла освободить не только их, но и еще нескольких.

— Значит, пятьдесят четыре… — произнесла Ясновидица. — Ты в этом уверена?

— Да, было произнесено пятьдесят четыре имени, — подтвердила Говорунья.

— Я не могла их подсчитать, — сказала Ясновидица. — Они двигались слишком быстро, и их было слишком много. Но, сосредоточив внимание на одной, я могла предугадать, куда она прыгнет.

— Но почему пятьдесят четыре? — удивился Вожак. — Он что, собрал всех местных белок?

— Не знаю, — пожала плечами Говорунья. — Они сказали, что Лорд-Чародей собрал всех кого смог, но почему именно столько, не объяснили. Возможно, это действительно были все белки в округе. Может быть, на большее ему не хватило магического могущества. Нельзя исключать и того, что Лорду-Чародею были известны только пятьдесят четыре подлинных имени. Словом, лерры этого не знали.

— Не сомневаюсь, что существует предел числу живых существ, которых он способен единовременно контролировать, — сказал, вытирая руки о штаны, неожиданно появившийся из темного угла фургона Ведун. — Об этом известно уже много столетий. И чем крупнее животное, чем более сильной волей оно обладает, тем слабее контроль и тем меньшее число Лорд-Чародей может себе подчинить. Дело в том, что чем существо более развито, чем сложнее его отношения с окружающей средой, тем длиннее и изощреннее его подлинное имя. Его очень трудно правильно произнести, особенно учитывая, что последние части имени постоянно меняются. — Он посмотрел на мертвых белок. — Имена этих несчастных зверюшек состояли всего из нескольких слогов, в то время как подлинные имена людей практически бесконечны.

— Неужели подлинные имена могут меняться? — удивился Крушила.

— Только в последних слогах, — ответил Ведун. — Как правило, детали уходят в такую даль, что мы их и сами не знаем. Ведь если начальные части каким-то образом изменятся, то мы перестанем быть самими собой, верно? Мы станем другими, имеющими определенное сходство с теми, кем были прежде. Но последующие части имени — а это сотни и тысячи слогов — меняются. Разве мы не меняемся по сравнению с тем, какими были десять лет назад или в детстве? А если меняемся, то как же мы можем сохранить наше прежнее подлинное имя? Ведь подлинное имя — это полная характеристика живого существа. Если меняется существо, то вместе с ним меняется и имя.

— Именно поэтому Лорд-Чародей не может долго контролировать людей, — сказала Ясновидица. — К тому времени, когда он произнесет достаточно большую часть имени, чтобы получить власть, это действие само по себе, преодолевая волю жертвы, меняет последние слоги ее имени.

— Поэтому он использует животных.

— Да. Животные организованы проще и наделены врожденным инстинктом подчиняться приказу, — сказал Ведун.

— Но как он узнает их имена? — спросил Крушила. — Неужели он смог запомнить такой огромный список?

— Талисман Имен, — сказала Ясновидица. — Один из восьми Великих талисманов власти, владение которыми превращают простого мага в Лорда-Чародея.

— Этот талисман связан со мной, — заметила Говорунья. — А если точнее — с моим талисманом Языков. Поэтом он не решается меня убить.

— Верно, — подхватил Ведун. — Если она умрет, талисман Языков умрет вместе с ней, а следом за ним погибнет Великий талисман Имен. Лорд-Чародей не сможет узнавать подлинные имена и утратит власть над живыми существами. Но, увы, — вздохнул он, — Лорд-Чародей по-прежнему будет помнить все те имена, которые узнал ранее. У него есть талисман Памяти, связанный с моим талисманом Истины.

— Все это очень интересно, — заявил Вожак, — но полагаю, урок магии сейчас не самое главное. Пора в дорогу. Мы с Мечом расчистили путь.

— Но Лучник… — начала Красавица.

— Волами буду править я, — прервал ее Ведун. — Конечно, я не так хорош, как Лучник, но думаю, что получится.

— Отлично, — кивнул Вожак. — А теперь нам предстоит сделать выводы из этого нападения. Следует ли нам теперь принять дополнительные меры предосторожности? Что он может еще учинить? — Он отступил в сторону, пропуская Ведуна.

Через пару минут, когда Ясновидица и Говорунья рассказывали Вожаку, что произошло до его появления, а Крушила чистил меч, фургон дернулся, затрясся и снова покатил по залитой грязью дороге.