Лорд-Чародей

21

Когда они увидели первые стяги Зимовья, Восточные Утесы занимали уже полнеба. Солнце появилось значительно позже, чем рассвело, и они начали свой дневной путь в тени утесов.

Странное это ощущение: повсюду предрассветный полумрак, а над головой — ясное голубое небо. Крушила уже увидел такое дома, когда по утрам спускался к реке: солнце не успевало выйти из-за кряжа, и дно долины оставалось в тени. Но дома это продолжалось недолго — несколько минут, и наступал солнечный день. Здесь же солнце не появлялась до тех пор, пока небо не становилось голубым, а западную часть мира не начинали заливать лучи.

Когда солнце наконец выплыло из-за утесов, путникам показалось, что они шагнули из рассвета в полдень. Воздух мгновенно потеплел, природа заиграла красками, впереди по-прежнему царил полумрак.

Их проводником был высокий мужчина, одежда которого была сплошь ушита перьями арра, а ведь в других местах проводники украшали перьями только шляпы. Проводник вел Избранных на восток по бесконечному и все более крутому склону, а его необычный плюмаж трепетал на ветру. Когда Крушила увидел впереди в глубокой тени развевающийся стяг, он решил, что это перья на костюме проводника, и лишь потом сообразил, что на ветру трепещет нечто красное и золотое, а вовсе не белое.

— Что это? — спросил он, указывая на разноцветное пятно. — Птицы?

— Это флаг, — ответил Лучник. — Погляди, там дальше есть и другие.

— Стяги, — сказал Ведун. — Верхнеземцы отмечают ими владения своего клана.

— Выходит, верхнеземцы сейчас здесь? — спросил Крушила, озираясь по сторонам. В воздухе веяло приятной прохладой, но время зимы еще явно не пришло. Мир вокруг был зеленым, а не бурым, тут и там виднелись яркие осенние цветы.

— Нет, они пока на утесах, хотя некоторые, самые первые, уже начали двигаться нам навстречу. А стяги сразу помогают найти место, где им предстоит провести зиму.

— Но почему они не потрепались и не выцвели, развеваясь на ветру от весны до осени?

— Наверное, о них заботятся гостеприимцы.

— Кто такие гостеприимцы? — спросил, обернувшись, Лучник. — Я знаю, что верхнеземцы — народ, который живет на утесах и спускается вниз зимой, но о гостеприимцах никогда не слышал.

Интересно, откуда родом Лучник, подумал Крушила. В Безумном Дубе все знают, что даже верхнеземцы не в состоянии пережить морозы, которые стоят на плато зимой, и что гостеприимцы готовят Зимовье для их прихода.

— Посмотри на эти здания и флаги, — сказал Ведун. — Кто-то же должен заботиться о них все остальное время года. Кто-то должен устраивать ярмарки, где верхнеземцы покупают для себя припасы, содержать склады и зернохранилища, чтобы запасти все необходимое на зиму. Этим занимаются живущие здесь круглый год гостеприимцы.

— Постой-постой! — Лучник даже замер от удивления. — Ты хочешь сказать, там, куда мы идем, я имею в виду Зимовье, проводят зиму верхнеземцы?

— Естественно.

— Но я никогда не считал их подданными Лорда-Чародея! Что могут здесь делать Красавица и Вожак?

— Нет-нет, — поспешно ответил Ведун. — Ты прав. Верхнеземцы не являются подданными Лорда-Чародея. Его власть на утесы не распространяется. Но спустившись сюда зимой, они начинают жить по действующим в Барокане законам. Зимовье не имеет особого статуса, у него нет никаких привилегий. Само собой разумеется, что здесь есть свои лерры и жрецы.

— Но… — Лучник догнал Ведуна и пошел с ним рядом. С другой стороны бок о бок с Ведуном шагал Крушила. Прежде чем продолжить, Лучник некоторое время подыскивал слова. — В детстве я слышал рассказы, что верхнеземцы забрались на утесы для того, чтобы избавиться от жрецов и всей системы жречества. Мне говорили, что на Великом плато в отличие от Барокана нет лерров и что земля там голая и негостеприимная. Там якобы нет ни душ, ни духов, и верхнеземцам это очень нравится. Поскольку там нет лерров, то нет и деревьев — только трава и птицы арра. Знаете, почему перья арра защищают от враждебных лерров? Да потому, что арра — единственное живое существо, не имеющее собственных лерров, и перья укрывают их от любых лерров, которые пытаются ими овладеть.

— Да, среди многих других рассказов я слышал и такие, — кивнул Ведун. — Но открыл для себя, что не могу припомнить деталей тех повествований, в которых утверждается, что в Верхнеземье нет никаких духов. Поэтому я склонен считать, что лерры на плато существуют, а у верхнеземцев могут быть жрецы. Однако я не уверен в этом до конца, поскольку горцы не склонны обсуждать подобные темы с чужаками.

— Но ты же можешь это проверить, — сказал Крушила. — Когда мы ночевали в Семи Сторонах, ты побывал в месте, где нет лерров, и знаешь, что это такое. Ты мог бы забраться на плато и посмотреть, не возникнут ли у тебя такие же мертвящие ощущения.

Ведун посмотрел сперва на него, потом на утесы.

— Забраться туда? — изумленно спросил он.

Крушила понимал, что хочет сказать Ведун. Утесы нависали над ними, как темная, перегораживающая весь мир стена. Закрывая полнеба, стена казалась неприступной. Однако все знали, что на противоположной стороне Зимовья часть утеса обрушилась, что позволило проложить тропу наверх.

— Верхнеземцы поднимаются туда каждый год, — сказал Крушила.

— У них на это гораздо больше причин, чем у меня, — резонно заметил Ведун.

Ответ Крушилу не убедил — разве Ведун не должен постоянно стремиться узнавать новое об окружающем его мире? Но прежде чем он успел привести свои аргументы, Ведун повернулся к Лучнику:

— Что бы ни было там, наверху, у гостеприимцев есть лерры и жрецы. Зимой верхнеземцы повинуются их требованиям.

— Но если они поднялись на плато, чтобы скрыться от жрецов…

— Видимо, с этого все началось, но зимы Верхнеземья показались им очень холодными.

Крушила недовольно поморщился. Все зависит от того, с какими жрецами ты имеешь дело. Наверное, жрецы гостеприимцев особого ужаса никому не внушали.

— И я рад, что они спускаются вниз. Иначе у нас не было бы перьев арра, их клювов, яиц, мяса и трубчатых костей. Верхнеземцы приносят их вниз для обмена. Думаю, они не стали бы себя утруждать, если бы остро не нуждались в зимнем убежище.

К этому времени отряд, миновав пограничное святилище, уже приближался к первому грандиозному зданию со стягом на островерхой крыше. Два этажа были сложены из массивных камней, третий — из деревянных брусьев. Все окна за исключением немногих на верхнем этаже заколочены или закрыты ставнями. К восточному щипцу крыши прикреплен высокий шест, на котором развевался флаг с довольно сложным гербом. В центре герба — бегущая птица, возможно арра.

За первым строением стояло второе, отличающееся от первого лишь одной деталью. Над домом реял красный флаг с тремя золотыми ястребами.

Еще дальше — третье, с короной и копьем на стяге. На противоположной стороне дороги виднелся точно такой же дом, только на знамени — дракон. Самые дальние зимние убежища скрывались в тени утеса.

Перед каждым следующим домом дорога становилось все более и более разбитой. А когда солнце наконец перевалило через край утеса, Крушила увидел, что дорога, поднимаясь в гору, становится шире, а ее полотно в некоторых местах превратилось в грязь.

— Полагаю, местные жители готовятся к приему верхнеземцев, — заметил Ведун.

— Заправила пока здесь, — сказала Ясновидица. — Нам туда. — И она махнула рукой вперед и чуть вправо.

— А Красавица? — поинтересовался Лучник.

— Там, — ответила Ясновидица, указывая вперед и влево.

— Значит, они оба живут среди гостеприимцев?

— Похоже на то.

— Интересно почему? — спросил Крушила.

— Красавица живет здесь уже много лет, — ответила Ясновидица. — А зачем сюда пришел Заправила, я понятия не имею.

— Кого будем искать первым? — продолжил допрос Лучник.

— Вожака. Он главный.

Говорунья, прервав свое вечное бормотанье, сказала:

— Фараш инит Керра дас Бик абба Тирул синна Опор носит талисман Вожака, но, как говорят лерры, он никого никогда никуда не вел.

— Это ничего не значит, — ответила Ясновидица. — Возможно, у него просто не было повода.

— До этого момента, — добавил Лучник.

— Он пользовался своей магией, — продолжала Говорунья. — Он льстил, обхаживал и обманывал, строил планы, соблазнял и умиротворял, приказывал и командовал, но никогда никем по-настоящему не руководил.

— Звучит довольно скверно, — тревожно сказал Крушила.

— Не обращай внимания, — утешила его Ясновидица. — Я знаю Заправилу десять лет — с того времени, когда он был чуть старше тебя, и он представляется мне вполне достойным человеком.

Крушила посмотрел на Говорунью, но та, высказавшись, приложила руки к ушам и вслушивалась в нечто, недоступное другим. При этом она пришептывала: «Нет-нет, никогда. Нет-нет, никогда…» — и так до бесконечности.

Он, конечно, мог положить конец ее бормотанию, чтобы попросить сказать больше, но, как всегда, помешала застенчивость.

Они странствовали вместе уже не первый день, и Крушила убедился, что Говорунья, несмотря на внешние проявления, не сумасшедшая, хотя помнить об этом иногда было очень трудно. С трудом верилось, что, находясь четырнадцать лет под гнетом нечеловеческой болтовни, она не свихнулась. В отличие от него самого или Лучника Говорунья не должна была ежедневно выполнять какие-то задания, чтобы ублаготворить своих лерров, но не могла перестать их слушать, не могла научиться их игнорировать. Крушила не понимал, как она может спать, а ответ на вопрос, почему она до сих пор не свихнулась, оставался для него загадкой. Избранный Воин понимал, что обязан ее слушать, однако при этом ему всегда было очень неуютно.

Ясновидица чем-то походила на его мать, и верить ей было гораздо легче, чем остальным Избранным. Кроме того, так ли уж важно, что Заправила пока никем не руководил? Он был Вожаком, а значит, все Избранные должны за ним следовать.

— Сюда, — сказала Ясновидица, и Крушила, отогнав сомнения, двинулся за ней.

Зимовье было огромным городом, но сейчас город был почти пуст: верхнеземцы пока жили на плато. Здесь было три улицы для зимних убежищ горцев, каждая длиной в милю. Улицы расходились от центральной площади на запад, юго-запад и северо-запад. На восток уходил крутой, усыпанный каменными глыбами подъем, ведущий к единственному разлому в Восточных Утесах. Чуть выше тропа превращалась в узкий серпантин. После того как из-за скал выглянуло солнце, весь мир сделался зеленым и приветливым, лишь подъем на плато оставался красновато-бурым, хотя отдельные зеленоватые пятна мха и лишайника говорили о том, что на этих скалах все же есть жизнь.

К северу и югу от центральной площади располагались жилища, мастерские и конторы гостеприимцев — во всяком случае, тех, кто не жил в зимних убежищах горцев, чтобы содержать их в порядке. Когда они дошли до центральной площади, Ясновидица отпустила проводника и направилась к югу по лабиринту улиц и переулков.

Здесь город был обитаемым, и Крушила впервые получил возможность узнать, что представляют собой гостеприимцы.

Особого впечатления местные жители на него не произвели. Они были с головы до пят облачены в черное, черные капюшоны скрывали волосы и уши. Очень редко попадавшиеся на улицах женщины носили еще черный шарф, прикрывающий рот, а иногда и нос.

У всех мужчин были щетинистые бородки. Одежда их состояла из широких рубах и штанов, перехваченных подвязками на запястьях, локтях, коленях и лодыжках — подвязки удерживали свободные наряды. Доходящие до земли балахоны женщин были такими просторными, что напоминали палатки. Их носили без всяких поясов или повязок, и в сочетании с капюшонами и шарфами вся эта одежда не позволяла увидеть, как выглядит женщина на самом деле. Морщинки вокруг глаз могли что-то сказать о возрасте, но во всем остальном женщины в Зимовье были полностью неотличимы.

Во время своих странствий от Безумного Дуба до Каменистого Склона и от Семи Сторон до Зимовья Крушила еще не встречал столь уродливых женских нарядов. Он бывал в городах, где вообще не разрешалось смотреть на женщин. В иных поселениях женщины разгуливали по улицам вообще без одежды. Но ни в городах, ни в деревнях ему не встречались столь непривлекательные одеяния. Крушила не знал, требуют ли этого местные лерры, или подобная одежда — всего лишь проявление странных человеческих обычаев.

— Ты, случайно, не знаешь, почему здешние женщины так одеваются? — спросил он у Ведуна.

— Для собственной безопасности, — ответил тот. — Когда верхнеземцы спускаются с плато, в городе появляется масса энергичных и активных молодых людей. Эти молодые люди, которые привыкли к свободной жизни в дикой природе, оказавшись в замкнутом пространстве, не знают, куда девать энергию и чем заняться. Добавь сюда молодых женщин, которых не защищает клан, и ты получишь благодатную почву для разного рода неприятностей — от грубых шуток и оскорблений до насилия или даже убийства. Поспешные браки, безотцовщина… — Он пожал плечами. — Не скажу, что все это здесь дело обычное, но и редкостью тоже не назовешь.

— Но женщины все же остаются в городе, — уточнил Крушила.

— Да, остаются. Только верхнеземцы не могут отличить красивую девушку от ее бабушки. Им проще встречаться с женщинами из других мест, которые не одеваются подобным образом, — или с местными шлюхами, тоже одевающимися по-другому.

— По-другому? — изумился Крушила.

Оглядевшись, он никаких отклонений в нарядах не обнаружил.

— Да, конечно, — сказал Ведун, — но только тогда, когда хотят объявить о своей доступности. Время еще не наступило, верхнеземцы пока на своем плато, и ты можешь не ломать глаза.

— Я не… — начал Крушила и тут же осекся. — Ну хорошо, пусть и смотрел — я ведь только хотел узнать, какую одежду носят они.

— Так я тебе скажу. Эти женщины обычно носят меха, поскольку горцы находят их весьма экзотичными. На плато в изобилии водятся арра и другие птицы, а животные с волосяным покровом практически отсутствуют. Кроме того, гостеприимцы выступают в роли хозяев зимой, когда меховые наряды более чем уместны.

— Если вы перестали подмигивать местным бабам, — сказала Ясновидица, — то позвольте вам сообщить, что Заправила здесь. — И она показала на открытую дверь.

Над дверью не было вывески, рядом с ней не висела кружка, витрина отсутствовала, колокольчик тоже. Словом, никаких признаков того, что это общественное заведение.

Крушила задумался, не зная, как поступить. Что касается Лучника, то он без колебаний зашел в дом. За Лучником последовала Ясновидица. За ней — Ведун и Крушила. Молодой человек задержался на пороге, чтобы проверить, идет ли Говорунья.

Придержав дверь и пропустив Говорунью вперед, он огляделся и обнаружил, что находится в самом заурядном постоялом дворе или трактире. С полдюжины одетых в черное мужчин сидели на скамьях за деревянным столом с оловянными кружками в руках. Они, судя по всему, сгруппировались вокруг видного обаятельного мужчины лет тридцати. На нем в отличие от всех остальных был не черный наряд, а дорогой кожаный жилет и превосходная белая блуза. Как только Избранные вошли в зал, все повернулись в их сторону.

Мужчина в кожаном жилете тоже обернулся. Он был высок и мускулист, хотя по части роста и сложения не шел ни в какое сравнение с Крушилой или Лучником. У него были темные вьющиеся волосы и роскошная черная борода. Когда он увидел вновь прибывших, карие глаза засветились радостью, а на лице появилась ослепительная белозубая улыбка. Этот человек был настолько обаятелен, что у Крушилы возникло безотчетное желание улыбнуться в ответ.

— Ясновидица! — воскликнул чернобородый красавец. — Всезнайка! Что привело вас сюда? А кто… нет, постойте! Я узнаю Болтунью, а этот парень смахивает на Лучника. В таком случае этот юноша не иначе как наш новый Избранный Воин. Я не ошибся?

— Именно так, — ответил Крушила, уловив в собственном тоне обычно несвойственную ему теплоту.

— Если вы пришли сюда, чтобы познакомить меня с ним, то вовсе не обязательно было являться почти в полном составе. Зачем себя утомлять?

— Нет, мы здесь по другой причине… — начала Ясновидица.

Вожак поднял руку, и она сразу умолкла.

— В таком случае, сдается мне, это место не совсем подходит для беседы.

— Возможно…

— Тогда следуйте за мной, — сказал он, сопроводив слова указующим жестом руки.

Через несколько мгновений Крушила, сам не зная как, оказался на лестнице, которую он, войдя в трактир, даже не заметил. Избранный Вожак, имеющий прозвище Заправила, сразу взял все в свои руки, не дав никому произнести ни слова. Он приказывал, они повиновались. Шестерка Избранных вдруг превратилась в единую команду, о чем так давно мечтал Крушила.

Но сейчас он почему-то не был уверен, что это ему нравится. Конечно, хорошо иметь руководителя, который способен вести тебя к цели и умеет все расставить по местам, но трансформация, как казалось Крушиле, произошла слишком быстро. Быть частью единой команды, конечно, приятно, но быть в подчинении ему не нравилось. Крушила привык верить в то, что всегда принимает решения самостоятельно.

Впрочем, он прекрасно понимал, что за последнее время все изменилось. Он просто делал то, что от него ждали, играл роль лучшего в мире воина, поступая так, как того хотели Ведун и Ясновидица. Он прошагал вместе с ними почти через весь Барокан, ни разу не поставив под сомнение их слова или решения. И вот теперь, когда им руководит Вожак — человек, который и должен это делать, он вдруг чем-то недоволен.

Но ведь это же глупо!

Тем временем все вошли в комнату, достаточно большую, чтобы вместить шестерых. Несмотря на то, что там стало довольно тесно, все Избранные нашли себе место. Говорунья и Ведун уселись на кровати, Ясновидица заняла единственный стул, Лучник пристроился на подоконнике, а Крушила — на дорожном сундуке. Вожак закрыл за собой дверь и, повернувшись, прислонился к ней спиной.

— Итак, — начал он, — поскольку я вижу лишь одну причину, в силу которой три четверти Избранных решили собраться вместе, можно сделать вывод: кто-то услышал нечто столь ужасное о Лорде-Чародее, что вы хотите найти ответ на вопрос, не следует ли его устранить. Полагая, что нам не стоит обсуждать это в присутствии гостеприимцев или кого-то еще, я привел вас сюда. Тем не менее у меня нет сомнений в том, что они довольно быстро догадаются о цели вашего визита. Через час об этом будет говорить все Зимовье, а к утру дойдет и до Лорда-Чародея.

— Он уже все знает, — сказала Ясновидица.

— Вы уверены?

— Безусловно. Мы с ним говорили, и об этом знает по меньшей мере один из наших проводников. Так что хранить тайну нет необходимости.

— Понятно, — кивнул Вожак. — В таком случае можно не заботиться о факторе внезапности, так же как и о тех слухах, которые, несомненно, уже ходят по всему Барокану. Кроме того, это означает, что пороть горячку нет никакой необходимости. Поэтому я с удовольствием выслушаю сообщение о тех мерзостях, которые он якобы совершил. Но прежде чем к этому перейти, нам следует оценить собственное положение. — Он указал на Крушилу: — Встань, Избранный Воин, и расскажи нам о себе.

— Что ты хочешь узнать? — спросил Крушила, соскользнув с сундука.

— Начнем хотя бы с твоего имени.

Крушила посмотрел на Говорунью и сказал:

— Сейчас меня зовут Меч, а раньше я был известен как Крушила.

— Но это же не имя.

— Конечно, нет. В моих краях подлинным именем не пользуются.

— И где же находятся твои края? — понимающе кивнув, спросил Вожак. — Где-то в Северных Долинах?

— Поселение называется Безумный Дуб, в Долгой Долине, — ответил Крушила.

— И старый Клинок пришел туда в поисках замены?

— Да.

— И почему же ты согласился?

— Кто-то же должен был.

Вожак пристально посмотрел ему в глаза, на что Крушила ответил спокойным взглядом. Заправила снова кивнул:

— Да, я понимаю. Кто-то должен был согласиться. Но почему именно ты?

— Да потому, что других не нашлось.

— И тот почет, с которым связана роль лучшего в мире воина, желание стать одним из Избранных героев…

— Это тоже не вредно, — не дал ему закончить Крушила.

— И у тебя нет ничего, что удерживало бы тебя в Безумном Дубе? — спросил Вожак.

— Нет, почему же. У меня есть друзья, есть семья, и я в жизни не видел ничего, кроме Безумного Дуба, но мне ничто не мешало занять этот пост.

— Семья? Ты женат? У тебя есть дети?

Крушила был буквально потрясен, услыхав подобные предположения.

— Нет! Конечно, нет. Там живут мои родители и сестры.

— Да, само собой. Итак, тебя обучил старый Клинок, ты с ним сразился и победил. Как это случилось?

— Все было… довольно странно. Я ранил его серьезнее, чем хотел, так как он потерял концентрацию и ослабил защиту. Во время поединка с нами вдруг заговорил Лорд-Чародей. Через кролика.

— Неужели? Откуда тебе известно, что это был Лорд, а не какой-нибудь маг? Возможно, один из местных жрецов пожелал обеспечить тебе победу ради прославления родного Безумного Дуба.

— Наши жрицы такого не умеют, — удивленно моргнул Крушила.

— А какой-нибудь чародей?

— Думаю, такое возможно. Хотя никто, включая старого Воина или присутствовавших при схватке магов, о подобной возможности не упоминал.

— Может быть, их тоже одурачили. Впрочем, нельзя исключать и того, что кто-то из них участвовал в заговоре.

— Или это действительно был Лорд-Чародей, — прервала рассуждения Вожака Ясновидица. — Нельзя ли ближе к делу, Заправила?

— Потерпи немного, — ответил он. — Я хочу знать, с кем мне предстоит работать. — Вожак обвел взглядом остальных и продолжил: — Я, конечно, всех вас встречал, но знаю о каждом гораздо меньше, чем мне хотелось бы. Среди вас нет ни Вора, ни Красавицы. Скажи мне, Меч, почему?

— Воровка не захотела идти с нами, — ответил Крушила. — Говорит, что сожалеет о своем согласии стать Избранной и отказывается оставлять мужа и детей. Что касается Красавицы, то мы решили сначала найти тебя.

— Правильное решение. Скажи, Ясновидица, где сейчас Красавица? В Северных Долинах? На морском побережье?

— Там, — махнула рукой Ясновидица. — Примерно в полумиле от нас.

— Неужели? — удивленно заморгал Вожак. — Так близко?

— Да.

— Надо же! Я и понятия не имел. Любопытно. — Он улыбнулся. — Что же, теперь, когда мы установили местонахождение каждого из Избранных и я узнал, как собрать силы для уничтожения Лорда-Чародея, можно перейти к делу. Всезнайка, приступай к рассказу.

— Кратко или со всеми подробностями? — уточнил Ведун.

— Пока кратко, детали обсудим позднее.

— Хорошо. Когда мы с Ясновидицей сравнили наши наблюдения (что произошло сравнительно недавно), мы поняли, что Лорд-Чародей солгал, рассказывая о совершенных пять лет назад убийствах в Каменистом Склоне. Ты, конечно, помнишь, что еще в то время это событие обсуждала с тобой Ясновидица. Поняв, что объяснение, которое он тогда представил, насквозь лживо, мы решили провести дополнительное расследование. Новый Избранный Воин находился неподалеку от нас, и мы сочли, что было бы неплохо иметь рядом с собой хорошего бойца, поскольку в ходе расследования могли столкнуться с опасностями. Поэтому, встретившись с ним, мы попросили его сопровождать нас в Каменистый Склон с целью изучения ситуации.

— Не увлекайся, Ведун. Мы договорились о краткой версии, — напомнил Вожак.

— Да, конечно. Прости, Заправила. Если коротко, то Каменистый Склон больше не существует. Пять лет назад Лорд-Чародей убил там всех мужчин, женщин и детей, чтобы отомстить за издевательства, которые, как ему казалось, он претерпел в детстве.

— Неужели он это сделал?

— Да.

— Откуда тебе это известно?

Ведун, ожидая помощи, растерянно посмотрел на Ясновидицу и сказал:

— Я видел кости. Я видел сожженные дома. Мы чувствовали страдания неутешных душ. Мы разговаривали с обитателями ближайшей деревни. Мы говорили с Лордом-Чародеем, и тот признался в своих деяниях.

— Итак, вам стало известно, что поселение разрушено, а его обитатели убиты. Но почему вы решили, что это сделал Лорд-Чародей?

— Он сам сказал, — растерянно ответил Всезнайка. — Через ворону.

— А почему ты решил, что эта ворона…

— Побереги дыхание, Вожак, — оборвала его Ясновидица. — Я там была, и можешь не сомневаться, что с нами говорил Лорд-Чародей. И не задавай дурацких вопросов, откуда я это знаю. Знаю — и все!

— Да, конечно. Это — часть твоей магии.

— Именно!

— А ты уверена, что устами вороны он говорил правду?

— Зачем ему врать? — спросил мало что понимавший Крушила.

— Я помню каждое слово, — вмешался Ведун. — Каждое произнесенное им слово. Ты прекрасно понимаешь, что это означает.

— Хорошо, — наконец согласился Вожак. — Он перебил всех жителей родной деревни, и вы считаете, что за это он должен быть смещен. Я прав?

— Ты сам это прекрасно знаешь, — ответила Ясновидица.

— Тогда дайте мне ответ, почему мы должны его сместить?