Лорд блуждающих земель (СИ)

Глава 15

Придя вечером к своему шатру, я обнаружил приличную толпу человек из двадцати. Причём тут были не только маги, но просто мужчины с огромными мышцами, которые безуспешно пытались разъединить мои тарелку и кружку.

— Всё, достаточно, — сказал я, махнув рукой, чем вызвал расстроенный гул, исходящий от собравшихся. — Попробовали и хватит.

— Ещё не все, — шепнул мне Тимофей, но тут же вытянулся в струнку, видя, что я достаточно сильно спешу. — Хотят ещё попробовать.

— Подданные, — обратился я к ним и все мгновенно повернули ко мне головы. — Мне сейчас надо кое с чем поэкспериментировать, а потом я вам отдам эту штуку, — я потряс в воздухе сросшимися предметами, — обратно с теми же условиями. Идёт?

Теперь гул был довольный. Нет, надо будет их чем-нибудь наградить, а то попёрлись со мной хрен знает куда, а теперь ещё терпеть лишения приходится. И я дал себе слово, что, как только будет первая возможность, я всех своих людей одарю. Чем смогу, конечно.

Зайдя в шатёр, я подхватил артефакт, который так и лежал на столе, и отправился со всем этим добром к Горному. Дело в том, что, когда он мне говорил о сцепке камней между собой, я внезапно вспомнил про свои обеденные приборы, но что ещё более важно, вспомнил об артефакте, который в тот момент, когда они спаялись между собой, лежал как раз в непосредственной близости.

У Арсения Олеговича глаза из орбит вылезли дважды. Причём второй раз я испугался, что он таки ослепнет. Но, нет, обошлось. Первый раз он сильно удивился сплавленному между собой столовому серебру.

— Это ж какая температура нужна, — пробормотал он себе под нос и глянул на меня. — Шатёр-то не сгорел?

— Температура тут ни при чём, — ответил я, глядя на него чуть свысока. — Если бы я их нагревом сплавил, вот тут потемнения остались бы, это всё-таки благородное серебро, из императорского дома.

— Точно, — обескуражено согласился маг земли. — Тогда что с ними произошло?

И тут я вытащил артефакт, чем-то похожий на жезл, и вручил ему.

— Мать моя женщина! — воскликнул тот, и вот тут я уже испугался и за зрение мага, и за его сердце. — Это ж… — он прервал сам себя, затем критически осмотрел артефакт со всех сторон, отводя от глаз подальше. — Ну-ка.

Горный подошёл к двум ближайшим булыжникам, поставил их рядом на том месте, где мы запланировали стену, и провёл артефактом. Но ничего не случилось. То есть, вообще ничего.

— Не понимаю, — проговорил он, глядя на меня ещё более обескуражено. — Я чувствую огромной силы магию укрепления, но она почему-то не работает. Может, тут спусковой механизм есть?

— Не знаю, — ответил я, взял у него из рук артефакт и сам провёл между двух камней.

Те незамедлительно срослись. Причём шва почти не было видно. Перед нами стоял практически цельный монолит.

— Боги жизни и смерти! — теперь Арсений Олегович ещё и побледнел, чем окончательно заставил меня беспокоиться о его здоровье. — Это же артефакт монолита, да мы с ним… А что вы чувствуете? — обратился он ко мне.

— Да ничего особенного, — ответил я, взвесив на руке «скипетр». — Так, лёгкую вибрацию.

— Разрешите? — Горный снова забрал у меня артефакт и попробовал спаять два других камня в единое целое, но у него опять ничего не вышло. — Поразительно, — констатировал он, возвращая жезл. — Я спрашиваю о том, ощущаете ли вы заряд данной вещи?

Сразу ответить я не смог, потому что вообще не задумывался, что у неё есть заряд. Но определённая волна от неё исходила. Это тоже самое, что держать заряженный крисл, ты чувствуешь, как сила внутри него пытается вырваться наружу. А пустой — мёртв до тех пор, пока ты его не зарядишь.

Для пробы я соединил им ещё два огромных валуна. И в этот момент почувствовал… Это ощущение прошло сквозь всё моё естество. Артефакт был весьма и весьма могущественным, но сейчас он был почти разряжен и работал из последних возможностей.

Я поделился своими соображениями с Арсением Олеговичем.

— Мне кажется, что он стал легче после использования, — сказал я, взвешивая «скипетр» на руке. — И вообще, кажется, он близок к тому, чтобы разрядиться.

— Пойдёмте, — Горный буквально горел идеей и торопился воплотить её в жизнь.

— Куда? — поинтересовался я.

— К Ледяному. Он же у нас самый умелый артефактор, — тут маг земли заметно смутился, но очень быстро нашёлся. — Он точно знает, как можно зарядить эту штуку. Если выйдет, то стену мы вокруг города построим дня за два.

— Живую? — спросил я, подмигнув.

— Да хоть охотящуюся на монстров, — ответил Арсений Олегович, ускоряя шаг.

Я невольно представил такую стену и восхитился. То, что надо. Правда, тогда стена отчасти будет големом. А для его создания мне придётся не хило поднять свой уровень сил.

Дмитрий Егорович по своему обыкновению оказался не очень доволен тем, что его беспокоят. Недовольство это распространялось даже на лорда. Естественно, я сделал себе заметку, что нужно получше следить за этим артефактором. Но сейчас его услуги были действительно нужны.

— У нас к тебе срочное дело, — проговорил я, выкладывая перед Ледяным артефакт на стол.

Честно говоря, даже не хотелось этого делать, особенно, когда я увидел, как загорелись глаза Дмитрия Егоровича. Но ничего другого мне не оставалось, так как заряд жезла действительно иссякал.

— Где вы это взяли? — недовольство в один миг покинуло его лицо и там остался только жгучий интерес. — Это же… это же…

— Похож, — согласился с мыслями Ледяного Арсений Олегович. — Но, мне кажется, это не может быть он. Что-то наподобие…

Я откровенно не понимал, о чём они говорили, но это было и неважно.

— Нужно срочно понять, как именно это заряжать, ясно? — поинтересовался я. — Если получится, это будет очень полезно для лагеря.

— Для лагеря, — странным голосом повторил Ледяной. — Это вообще огромный шаг для человечества, — но тут он спохватился. — Я обязательно найду способ его зарядить. Если, конечно, он мне поддастся.

— А что, может быть иначе? — приподняв бровь, спросил я.

И тут вспомнил, что у Горного не получилось скрепить булыжники в то время, когда у меня это получалось, походя.

— Если это то, что я думаю, — проговорил он, сверкая глазами, которыми пытался просверлить во мне дырку, — то далеко не каждый человек может пользоваться данной вещью.

Оставив артефакт скрепления на попечение Ледяного, что отозвалось у меня негативными чувствами, я пошёл к шатру боевых магов. На сегодня был назначен суд. Причём назначен он был на утро, но в связи с тем, что первую половину дня все спали после переноса камней, его перенесли на вторую.

Я долго думал, что мне делать, так как нападение на лорда-правителя — серьёзное нарушение. Но дело в том, что муж Алины был в тот день под воздействием алкоголя. Причём, из речей Горитрубова я понял, что самогон именно с данной версией жомалистового дерева он начал делать только-только, и Бугаев — такова была фамилия Степана, был первым, кто попробовал этого варева от души.

Нет, было бы под моим управлением сто тысяч человек или, скажем, миллион, возможно, пропажа одного ничего бы не решила. Но сейчас, когда у меня всего лишь триста девяносто человек… и всего девять девчонок беременны… Так что даже до четырёхсот добить удастся не слишком быстро…

Я вздохнул. Подобные размышления не приносили мне душевного спокойствия. Но я понимал, что все эти мысли не содержат в себе конструктивного зерна. Первое, что надо сделать, дать понять своим подданным, что их жизни ничего не угрожает. Дать уверенность в том, что завтра будет только лучше. И вот тогда моя община начнёт постепенно увеличиваться.

Но я всего лишь несколько дней тружусь лордом, так что наверняка найду выход из сложившейся ситуации.

Как ни странно, на суд пришла почти вся община. По крайней мере, было никак не меньше трёхсот человек. Возле шатра боевых магов поставили два помоста. Один — поменьше, для осуждённых, второй — побольше, для меня и Богатырёва, стоящего за моим правым плечом.

Я решил начать с самой простой задачи.

— Сквозняковский, — назвал я фамилию мага, и он тут же вытянулся в струнку.

Судя по всему, человек давным-давно протрезвел, и даже не понимал, за что его кинули в острог. Ко мне даже подходила какая-то девушка и просила за него. Даже пыталась намекать на неприличное, но я отмахнулся. И вот теперь этот худой до неприличия маг был ещё и бледен, словно сама смерть.

— Ты обвиняешься в саботаже жизненно необходимых работ, таких, как уход за растениями, составляющими часть продовольственной безопасности общины, — народ на площади сразу же ахнул, потому что обвинение не касалось алкоголя, я сразу же начал с последствий, и вот это людям было непривычно. — В дополнение к этому в связи с твоими действиями или бездействиями было уничтожено одно из столь важных растений. При этом едва не пострадала маг земли Кристина Романовна Гранитова. Причём ты даже не смог исправить сложившуюся ситуацию в связи с тем, что был крайне пьян. Что можешь сказать в своё оправдание?

— Дык… Я же… ну как… — Сквозняковский явно потерялся и не мог толком объяснить, что думает, но я стоял и ждал, мне было нужно, чтобы он выпил эту чашу до дна. — Мне просто принесли самогон на работу, как обычно. Я чуть-чуть выпил и отключился. Обычно могу работать, а тут почему-то нет. Я же не специально, правда. Я работал. И буду. Только не изгоняйте! Пожалуйста!

— Ещё и в сговоре, с группой лиц, — обречённо вздохнул я и покачал головой.

Вперёд вышла та самая девушка, которая пыталась у меня вымолить прощение Сквозняковского.

— Это я принесла, — проговорила она, гордо глядя мне в глаза. — Чтобы моему Толечке не было так одиноко и скучно.

— Скучно? — я даже приподнял брови, глядя на девушку. — А, чтобы было нескучно, ты решила организовать похороны Кристины Романовны, я не пойму?

Девушка, кажется, поняла, что сказала, и поэтому упёрла взгляд в пол.

— В любом случае, если хотите наказать, наказывайте меня. Можете изгнать, или убить, а Толю не троньте!

— Самопожертвование, — произнёс я, глядя на неё. — Похвально! А Сквозняковский что скажет? Отправить вместо тебя в изгнание девушку? — мне вдруг захотелось действительно понять, нужен ли мне этот маг тут.

Маг воздуха поднял на меня расширенные от страха глаза.

— Разумеется, нет, — он замотал головой так, что я побоялся, как бы та не отвалилась. — Виновен я, и отвечать буду тоже я.

— Тоже похвально, — подытожил я, не чувствуя фальши ни от одного, ни от другого. — Что ж, в таком случае мой приговор… — я специально сделал паузу, чтобы все успели представить себе какой-нибудь приговор, а Богатырёв в этот момент коснулся моего плеча и едва заметно покачал головой, хотя я и не собирался жестить. — Сквозняковскому Анатолию Викторовичу запрещается пить, — и тут народ немного ахнул, поэтому я добавил. — При свете дня в течение года. Если нарушит приговор, то изгнание!

Все выдохнули разом. Только Сквозняковский и его девушка не могли поверить, что всё обошлось. Они поймали влюблённые взгляды друг друга.

— Я могу идти? — спросил маг воздуха, с опаской поглядывая в мою сторону.

— Свободен, — сказал я. — Но пеняй на себя, если что.

— Не-не-не, больше ни капли, — пообещал тот.

«Ну-ну, — подумал я, но вслух ничего говорить не стал, тем более, у меня был и ещё один. — А с тобой-то, что мне делать?»

— Приглашаю сюда, — я показал на место рядом с собой, — Алину Анатольевну Бугаеву, в девичестве Светлову.

Через минуту рядом со мной встала хрупкая и миниатюрная женщина, которая многое перенесла за последние несколько суток. Но, несмотря на это, держалась она прямо, выглядела прекрасно, а взгляд её горел праведным гневом.

— Тут у нас дело посерьёзнее, чем просто бытовой алкоголизм с последствиями, — проговорил я, глядя поверх собравшегося народа. — Степан Бугаев угрожал жизням своей жены и дочери, а также моей жизни. После этого он похитил жену и дочь и вывел их в лес, чем ещё раз подверг их жизнь опасности, — я перевёл дыхание и обвёл глазами собравшихся. — Уже это заслуживает смертной казни.

Народ зароптал, но несильно. Все понимали, что это очень серьёзные преступления. Собственно, странно, что Степан вообще ещё жив.

— Итак, — заявил я громко, насколько возможно, хотя мой голос опять доносили до каждого. — Своей волей и властью, данной мне над вами, я развожу Степана Бугаева и Алину, возвращая ей девичью фамилию — Светлова.

Раздались аплодисменты. За девушку все действительно были рады. Ну хоть это хорошо.

— Что же касается Степана… — тут я на самом деле замялся, подыскивая слова, впрочем, решение было у меня уже давно. — Одно смягчающее обстоятельство у него есть. Тот самогон, который вы все пили вчера, и вечер до этого, был сделан в нарушение оригинальной рецептуры. Это известно мне доподлинно. В связи с этим многие чувствовали себя не так, как обычно, а другие вели себя неподобающим образом. Также мне известно, что Бугаев один из первых попробовал негодный самогон, что привело к срыву.

Народ ждал, затаив дыхание. Дело в том, что один развод с Алиной уже грозил Бугаеву изгнанием или казнью. Ну кто будет следить за тем, чтобы он не подходил к бывшей семье? А там и обида, и прочие чувства.

Сам Степан стоял поникший, с опущенной головой и глазами, упёршимися в настил под ногами. Он был больше похож на манекен, на котором отрабатывают удары, а не на живого человека.

— Ты-то мне что скажешь, Степан Гаврилович? — спросил я, вдруг захотев увидеть чувства, которые играли в его глазах. — У тебя есть последнее слово.

И мой план сработал. Он поднял на меня испуганный взгляд, в котором смешались стыд, отчаяние и боль. Но ещё, как мне показалось, я увидел там раскаяние.

— Всё правильно, — просипел он, продолжая пристально на меня смотреть. — Нельзя такому, как я. Никак нельзя. Опять напьюсь и принесу горе кому-нибудь, — тут он обратился взглядом к бывшей жене. — Прости меня, Алина. И Соне скажи, что папа прощения просит. Но я, правда, не помню. Знаю только, что зол на всех был. А теперь… теперь мне так стыдно. Я раскаиваюсь во всём. И то, что на вас, лорд, замахнулся, тоже.

Алина закрыла лицо ладонями, но не заплакала, сдержалась. Молодец, сильная.

— Степан, скажи, а ты можешь не пить? — спросил я, прикидывая, смогу ли я положиться на слова этого человека. — Вообще.

— Ни капли? — с явным сожалением проговорил тот.

— На сухую, — ответил я.

— Изгнание-то — верная смерть, — пробормотал Бугаев, снова уперев глаза в землю. — А не пить… Ну, выбор-то невелик.

— Год ты не будешь пить, — проговорил я, а народ так и не понял, что я уже оглашаю приговор. — Ни капли. К бывшей жене и дочери ты не подходишь в течение года, если они сами того не захотят. Учти, за ними будет приглядывать охрана, как и за тобой. Любое нарушение одного из этих двух правил, и ты не жилец. Ясно?

— Да, — кивнул Степан, который, кажется, до сих пор не осознавал, что я его помиловал. — Так мне уходить?

— Иди, собирай свои вещи, — сказал я, глядя на него в упор. — А потом отсыпайся в палатке, которую тебе укажут боевые маги. Всё ясно?

— А… то есть… вы меня не изгоняете?

— Нет, — я покачал головой. — Но стоит тебе нарушить мои предписания…

— Спасибо!.. Простите!.. — кажется, я впервые видел слёзы на глазах здоровенного мужика.

Ему, судя по всему, тоже было непривычно, потому что смахивал он их неумело, то и дело попадая пальцем в глаз.

После суда я пошёл перекусить под умилённым взглядом Дарьи Андреевны. По всему лагерю уже пронёсся слух, что лорд никого не изгнал, и мне теперь улыбались все встречные и поперечные. Ну и то ладно.

После еды я пошёл помогать с камнями. Хватило меня всего на несколько булыжников, которые я перетащил и уложил под землю, как полагается. А потом мой взгляд упал на Алексея Богатырёва, который тащил сразу три огромных валуна. Мышцы на его руках вздулись, но он, казалось, не замечал этого. Наоборот, довольно улыбался.

— Послушай, Алексей, — подошёл я к нему, когда он сложил всё в нужном месте. — Ты тренируешься, да? Чтобы такую силу иметь. Или это магическая предрасположенность?

— Нет, какое там, — старшина боевых магов был явно доволен и улыбаться стал ещё шире. — Я в детстве щуплый был, как Сквозняков, а магия моя в другом — в защите. Так что я лет с пятнадцати и начал заниматься, чтобы сила была не только на защиту, но и на добрый тумак врагу.

— Что ж, похвально, — проговорил я, затем задрал рукав и попробовал напрячь бицепс, на фоне руки Богатырёва это выглядело жалко. — А у меня вот, кажется, тоже с этим проблемы.

Алексей расхохотался, но даже не стал подносить свою руку к моей для сравнения, потому что и так всё было видно.

— Вы серьёзно хотите тренироваться, ваша светлость? — спросил он, поборов смех. — Это не так-то просто. Нужно заниматься регулярно, если хотите, чтобы были результаты.

— Можем начать хоть сегодня, — ответил я.

Подразумевал, что после того, как уложим камни. Но Богатырёв не так понял.

— Нет, — Богатырёв покачал головой. — При всём моём уважении, сегодня моя сила нужна ещё тут. Впрочем, если прикажете, то я, конечно…

И правильно, нечего растрачивать силу впустую, когда здесь нужна помощь с камнями.

— Всё в порядке, — ответил я. — Давай завтра.

В этот момент к нам подбежал запыхавшийся часовой Кирилл.

— Ваша светлость, лорд, там изгой… Лука, — боевой маг говорил отрывисто, потому что пытался восстановить дыхание. — Он очень хочет с вами поговорить.

— Зачем? — я приподнял бровь и прислушался к себе.

Ничего критичного вроде бы эта встреча не несла. По крайней мере, моя интуиция на этот счёт молчала.

— У него к вам какое-то супервыгодное предложение, — развёл руками Кирилл, который наверняка не знал подробностей. — Говорит, у него есть что-то такое, чего в забытых землях не достать. Что прикажете? Привести?

— Ни в коем случае, — ответил я самым резким своим тоном. — Ноги его больше не будет на территории лагеря! Я сам подойду!