Ложная девятка. Том четвертый

Глава 17

Борис Петрович Топорнин выглядел безупречно в строгом сером костюме. Даже легкая испарина на лбу, вызванная духотой, не нарушала его официального вида. Он мерил широкими шагами просторный кабинет в ожидании начала встречи. Большие настенные часы с гербом СССР показывали 10:42.

— Опаздывают, — негромко произнес Марат Владимирович Грамов, постукивая пальцами по столу.

— Протокол, — пожал плечами Топорнин. — Итальянский посол не мог пропустить возможность проводить Аньелли лично.

— Виктор Васильевич уже здесь? — спросил Грамов, имея в виду Гришина.

— Да, ждет в соседнем кабинете. Сказал, что присоединится, когда итальянцы прибудут.

Секретарша в строгом синем костюме заглянула в кабинет:

— Итальянская делегация прибыла, Борис Петрович.

— Проводите. И сообщите Виктору Васильевичу.

В кабинет вошли четверо. Впереди всех — невысокий, элегантный мужчина с проницательным взглядом и аристократическими чертами лица. На нем был идеально скроенный темно-синий костюм, явно от лучших миланских портных. За ним следовали итальянский посол, переводчик — молодой человек с папкой документов, и сотрудник итальянского посольства.

— Benvenuti a Mosca, — произнес Топорнин дежурное приветствие, обращаясь к гостям.

Аньелли улыбнулся и что-то произнес по-итальянски, обращаясь к переводчику.

— Господин Джованни Аньелли благодарит за тёплый приём и говорит, что для него большая честь быть в Москве, — перевел молодой человек.

— Борис Петрович Топорнин, председатель Федерации футбола СССР, — представился хозяин кабинета. — А это Марат Владимирович Грамов, председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР.

Переводчик быстро и четко перевел представление на итальянский. Грамов, невысокий коренастый мужчина с квадратным лицом, крепко пожал руку Аньелли.

В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Виктор Васильевич Гришин — высокий, статный мужчина с седыми волосами и строгим взглядом. Член Политбюро, первый секретарь Московского горкома КПСС был воплощением партийной власти. Его присутствие сразу изменило атмосферу в комнате — она стала более официальной и напряженной.

— Виктор Васильевич Гришин, член Политбюро ЦК КПСС и первый секретарь Московского горкома КПСС, — представил его Грамов.

Аньелли выслушал перевод, его взгляд стал внимательнее. Он слегка поклонился и произнес короткую фразу на итальянском, которую переводчик передал как:

— Для меня большая честь встретиться с вами, господин Гришин.

Они расположились за длинным столом для совещаний. Секретарша принесла чай в подстаканниках и кофе для итальянских гостей.

— Полагаю, мы все знаем причину вашего визита, — начал Топорнин, когда дверь за секретаршей закрылась. — Ярослав Сергеев.

Аньелли дождался перевода, кивнул и произнес длинную фразу на итальянском. Переводчик внимательно слушал, а затем перевел:

— Именно так. Я не буду ходить вокруг да около. Я приехал в Москву ради Сергеева. Это потрясающий талант, возможно, лучший молодой игрок, которого видел мир за последние десятилетия. Я хочу видеть его в форме «Ювентуса».

— И что вы готовы предложить за него? — прямо спросил Грамов.

Аньелли улыбнулся, произнес короткую фразу, и переводчик передал:

— Восемь миллионов фунтов стерлингов. Это почти на три миллиона больше, чем мировой трансферный рекорд, установленный при переходе Марадоны в «Наполи».

В кабинете повисла пауза. Гришин, до этого молчавший, произнес с явным неодобрением:

— Вы, очевидно, не понимаете, синьор Аньелли, что в нашей стране спортсмены — не товар, который можно купить и продать. Они — часть советской системы, воспитанные нашим обществом для прославления социалистического образа жизни.

Переводчик перевел это на итальянский. Аньелли, слушая перевод, слегка поморщился, но его улыбка не исчезла. Он произнес длинную фразу, жестикулируя руками, и переводчик перевел:

— Я понимаю вашу позицию, господин Гришин. Но мы живем в меняющемся мире. Футбол становится всё более международным. Великие игроки заслуживают выступать на самых больших сценах. Сергеев — феномен, которому суждено изменить игру. Я предлагаю не просто деньги. Я предлагаю возможность для вашей страны показать всему миру, что советская система способна воспитывать лучших из лучших.

Гришин выслушал перевод с каменным выражением лица.

— А что насчет общественного мнения? — спросил он. — Как отреагируют советские люди на то, что лучший футболист страны будет играть за капиталистический клуб? Что скажут мне простые москвичи когда узнают что их любимец теперь играет в Италии?

Аньелли слушал перевод, чуть наклонив голову, затем что-то быстро произнес, и переводчик перевел:

— Я понимаю вашу озабоченность идеологическими вопросами. Именно поэтому я готов предложить нечто большее, чем просто деньги за футболиста. Я готов обсудить возможность создания совместного предприятия между FIAT и одним из ваших автомобильных заводов.

— И вы думаете, что промышленное сотрудничество может перевесить вопросы идеологии? — спросил Гришин с холодной усмешкой.

Переводчик перевел. Аньелли ответил, глядя прямо на Гришина, и переводчик передал его слова:

— Я думаю, что прогресс не может быть остановлен идеологией. Футбол, как и технологии, принадлежит всему человечеству. Моё предложение — взаимовыгодное сотрудничество, которое принесет пользу как «Ювентусу», так и Советскому Союзу.

— Мы должны обсудить ваше предложение, — сказал Грамов, поднимаясь. — Продолжим наш разговор завтра.

Аньелли кивнул, выслушав перевод, и произнес короткую фразу, которую переводчик передал как:

— Я в вашем распоряжении. И поверьте, я не уеду из Москвы без Сергеева.

Джанни Аньелли с неподдельным интересом осматривал цеха гигантского автомобильного завода. Рядом с ним шел Валерий Тимофеевич Сайкин, генеральный директор ЗИЛа. Чуть позади держались Евгений Алексеевич Браков, заместитель Сайкина, он должен был возглавить завод уже совсем скоро, и переводчик Аньелли.

Джанни что-то произнес на итальянском, указывая на огромный конвейер. Переводчик тут же перевел:

— Впечатляющие масштабы. Я бывал на многих автомобильных заводах мира, но ваше предприятие по-настоящему грандиозно.

— ЗИЛ — это не просто завод, — с гордостью произнес Сайкин. — Это целый город в городе. У нас работает более сорока тысяч человек, есть собственная инфраструктура, социальные объекты, спортивные сооружения.

Переводчик быстро перевел, и Аньелли кивнул, затем сказал короткую фразу, которую переводчик передал как:

— И, конечно, футбольный клуб «Торпедо».

Сайкин заметно оживился при упоминании футбольного клуба.

— «Торпедо» — наша гордость. Особенно сейчас, с такой звездой как Сергеев.

После перевода Аньелли улыбнулся и произнес длинную фразу. Переводчик перевел:

— О Сергееве я и хотел поговорить. Вы же знаете о моем предложении купить его для «Ювентуса»? Восемь миллионов фунтов — это рекордная сумма в мировом футболе.

Сайкин сдержанно кивнул.

— Да, мне сообщили о вашем предложении. Но Ярослав — особенный случай. Он не просто игрок «Торпедо», он — душа команды, любимец всего завода.

После перевода Аньелли произнес несколько фраз, делая энергичные жесты руками. Переводчик передал:

— Именно поэтому я здесь. Я понимаю, что в случае с Сергеевым речь идет не просто о футболе, но и о более широком сотрудничестве. Поэтому я готов предложить создание совместного предприятия между FIAT и ЗИЛом.

Они прошли в просторный кабинет директора, где уже был накрыт стол для переговоров. Помимо Сайкина и Бракова, здесь присутствовали еще несколько руководителей различных подразделений завода.

— Итак, синьор Аньелли, — начал Сайкин, когда все расселись. — Давайте начистоту. Ваш основной интерес — Сергеев, а совместное предприятие — это способ убедить нас отпустить его?

Переводчик перевел вопрос, и Аньелли, не задумываясь, кивнул. Его ответ был прямым и честным, что переводчик и передал:

— Абсолютно верно. Сергеев — мой приоритет. Я хочу видеть его в «Ювентусе» любой ценой. Но я не наивен и понимаю, что в вашей стране такие решения принимаются не только на основе финансовых предложений. Поэтому я готов говорить о промышленном сотрудничестве.

Сайкин переглянулся с Браковым. Что-то в этой прямоте итальянца им импонировало.

— И что вы конкретно предлагаете? — спросил Браков.

Аньелли достал из кожаной папки несколько папок с документами и раздал их присутствующим. После длинной речи на итальянском, переводчик передал:

— Я предлагаю создать совместное предприятие на базе ЗИЛа для производства современных легковых автомобилей среднего класса. Конкретно — модели, аналогичной Fiat Regata. Той самой что мой концерн подарил Сергееву после матча в Италии. Паритетные начала: пятьдесят процентов у ЗИЛа, пятьдесят у FIAT. Мы вносим технологии, документацию, обучение персонала. Вы — производственные мощности, рабочую силу, инфраструктуру.

— Звучит заманчиво, — задумчиво произнес Сайкин. — Но я должен быть честен, синьор Аньелли. Ярослав для нас не просто футболист. Весь завод болеет за него. Его отец работает у нас. Отпустить его — это непростое решение.

После перевода Аньелли внимательно посмотрел на советских хозяйственников и произнес несколько фраз, которые переводчик передал как:

— Я понимаю вашу привязанность к юноше. Но подумайте о его будущем. Что может предложить ему «Торпедо»? А в «Ювентусе» он будет играть рядом с Платини и Лаудрупом, на самом высоком уровне. Это шанс, который выпадает раз в жизни.

Сайкин вздохнул.

— Мы обсудим ваше предложение. И с футбольной, и с промышленной стороны. Но должен предупредить: окончательное решение будет принимать не только ЗИЛ.

После перевода Аньелли просто кивнул и произнес короткую фразу, которую переводчик передал как:

— Я готов убедить любого, кто может повлиять на это решение. Для меня Сергеев стоит любых усилий.

В небольшом зале совещаний Государственного комитета по физкультуре и спорту собрались ключевые фигуры, от которых зависела судьба предложения Аньелли. За круглым столом сидели Борис Топорнин, Марат Грамов, Валерий Сайкин, Виктор Гришин и Эдуард Стрельцов, без главного тренера Торпедо тут не могли обойтись.

— Итак, товарищи, — начал Грамов. — Мы все знаем о предложении итальянской стороны. Восемь миллионов фунтов за Сергеева и создание совместного предприятия на базе ЗИЛа. Нам нужно принять решение, которое мы представим в ЦК партии.

— Я думаю, решение очевидно, — жестко произнес Гришин. — Мы не можем продавать советского спортсмена как какой-то товар западному клубу. Это противоречит всем нашим принципам. Что скажут люди? Что мы продаём наши таланты за валюту?

— Виктор Васильевич, — осторожно возразил Сайкин. — Предложение итальянцев не ограничивается футболистом. Совместное предприятие по производству легковых автомобилей — это серьезный технологический прорыв для нашей промышленности.

— Промышленность промышленностью, но мы не можем игнорировать идеологический аспект, — парировал Гришин. — Сначала мы продадим футболиста, потом что? Будем отправлять наших лучших ученых и инженеров на Запад?

— Эдуард Анатольевич, — обратился Грамов к Стрельцову. — Вы тренер Сергеева. Ваше мнение?

Стрельцов задумчиво почесал подбородок.

— Как тренер и как человек, я категорически против, — твердо сказал он. — Слава это душа команды, ее лидер, несмотря на юный возраст. Без него «Торпедо» теряет половину своей силы. Да, в Италии он может вырасти в еще большего игрока, но… — Стрельцов сделал паузу. — Я много потерял в своей жизни. И одна из немногих радостей, которые у меня остались — это работа с таким талантом как Слава. тем более что это я настоял на том чтобы мы взяли его в Торпедо из Мценска.

— Но ведь восемь миллионов фунтов — это огромные деньги, — заметил Топорнин. — Для сравнения, весь бюджет «Торпедо» на год — около полумиллиона рублей. А это валюта! Которую мы можем положить в бюджет страны уже сейчас.

— Деньги не главное, — отрезал Гришин. — Идеология важнее.

— Я согласен с Виктором Васильевичем, — неожиданно сказал Стрельцов. — Но по другой причине. Сергеев нужен нашему футболу. Он вдохновляет тысячи мальчишек заниматься спортом. Если мы его продадим, какой пример мы подадим?

— Валерий Тимофеевич, — обратился Грамов к директору ЗИЛа. — Вы рассмотрели предложение Аньелли по совместному предприятию. Насколько оно выгодно для завода и для страны в целом?

— Очень выгодно, — без колебаний ответил Сайкин. — Мы с товарищами из НАМИ как раз прорабатываем вопрос о новом легковом автомобиле. Технологии FIAT позволят нам сделать это на современном уровне и куда быстрее. Речь идет не просто о копировании итальянской модели, а о создании полноценного производства с применением новейших технологий.

— А что насчет личных мотивов Аньелли? — спросил Гришин, глядя на Сайкина. — Он действительно так заинтересован в промышленном сотрудничестве?

— Нет, — честно признал Сайкин. — Его главная цель — Сергеев. Совместное предприятие — это просто способ убедить нас отпустить футболиста. Но, если быть объективным, это не делает предложение менее выгодным для нас. Он просто футбольный маньяк одержимый Ювентусом.

— А что, если мы сделаем трансфер отложенным? — неожиданно предложил Браков.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Топорнин.

— Мы соглашаемся на трансфер Сергеева, но не сейчас, а, скажем, через пять лет. К тому времени ему будет 22 года — всё еще очень молодой игрок, но уже с большим опытом. За эти пять лет он сможет отслужить в армии, поиграть за сборную на чемпионатах мира 1986 и 1990 годов.

— А совместное предприятие начнет работать немедленно? — уточнил Грамов.

— Именно так, — кивнул Сайкин. — Мы получаем технологии сейчас, а футболиста отдаем потом. При этом деньги за трансфер также фиксируются на уровне восьми миллионов фунтов.

— Это… интересный подход, — задумчиво произнес Грамов. — Но согласится ли Аньелли ждать пять лет?

— Если это единственный способ получить Сергеева, согласится, — уверенно сказал Сайкин. — Он одержим этим парнем.

Гришин, который до этого слушал с каменным выражением лица, неожиданно кивнул.

— В таком варианте есть логика, — признал он. — Мы получаем технологии сейчас, а вопрос с футболистом откладываем на будущее. За пять лет многое может измениться.

— Эдуард Анатольевич, что вы думаете об этом варианте? — обратился Грамов к Стрельцову.

— Я хочу видеть Славу в нашей команде и через пять лет тоже, — улыбнулся Стрельцов, — но если выбора нет то это лучший вариант. Как раз успеем пару тройку раз чемпионат страны выиграть. ДА и в Европе пошумим на славу.

— Тогда предлагаю остановиться на этом варианте, — подвел итог Грамов. — Мы соглашаемся на трансфер, но отложенный на пять лет. Совместное предприятие с FIAT начинает работу немедленно. Деньги за трансфер фиксируются на уровне восьми миллионов фунтов.

— Я подготовлю документы для ЦК партии, — кивнул Гришин. — Учитывая отсрочку и технологические выгоды, думаю, проблем не будет. Особенно со стороны генерального. Григорий Васильевич технократ. Он увидит преимущества.

— Остается только убедить Аньелли, — заметил Сайкин. — Он хочет получить Сергеева немедленно, а не через пять лет.

— Если он действительно так заинтересован в Славе, как вы говорите, — сказал Гришин, — то согласится и на эти условия. Тем более что альтернатива — вообще не получить его.

Два дня спустя в конференц-зале гостиницы «Россия» собрались все ключевые фигуры для финальных переговоров. С советской стороны присутствовали Грамов, Топорнин, Сайкин, Браков, Стрельцов и Гришин.

Итальянскую сторону представляли Аньелли, его помощники, переводчик и сотрудники посольства.

— Синьор Аньелли, — начал Грамов, когда все расселись. — Мы тщательно рассмотрели ваше предложение и готовы дать ответ.

Переводчик перевел, и Аньелли выпрямился в кресле, его взгляд стал внимательным и сосредоточенным.

— Мы принципиально согласны на трансфер Ярослава Сергеева в «Ювентус», — продолжил Грамов. — Но есть одно важное условие: этот трансфер должен быть отложен на пять лет, до 1990 года.

После перевода на лице Аньелли отразилось крайнее разочарование. Он что-то резко произнес по-итальянски, и переводчик передал:

— Пять лет? Это невозможно! Я хочу видеть Сергеева в «Ювентусе» сейчас, а не когда-то в будущем!

— Это наше окончательное условие, — твердо сказал Гришин. — Либо пять лет, либо никогда.

После перевода Аньелли обратился к Сайкину, говоря что-то эмоционально и быстро. Переводчик едва успевал:

— Валерий Тимофеевич, я думал, мы договорились. Совместное предприятие, новые технологии для ЗИЛа, восемь миллионов фунтов за футболиста. Почему такие жесткие условия?

— Синьор Аньелли, — спокойно ответил Сайкин. — Поймите, это не просто коммерческая сделка. Сергеев — национальное достояние. Он символ советского футбола. Мы не можем просто так отпустить его.

Стрельцов, до этого молчавший, неожиданно вмешался:

— Вы говорите о нем, как о какой-то вещи. А он — живой человек, талантливый парень, которому я лично помогал развиваться как футболисту. И теперь вы хотите забрать его за деньги?

После перевода Аньелли посмотрел на Стрельцова с явным уважением и что-то произнес. Переводчик передал:

— Я понимаю ваши чувства, господин Стрельцов. Но футбол — это не только эмоции, это еще и бизнес, и карьера. Сергеев заслуживает играть на самом высоком уровне.

— Он и так играет на высоком уровне, — парировал Стрельцов. — «Торпедо» выиграло Кубок обладателей кубков. Мы не какая-нибудь заштатная команда.

Гришин прервал этот обмен мнениями:

— Синьор Аньелли, наше предложение таково: совместное предприятие FIAT-ЗИЛ начинает работу немедленно. Трансфер Сергеева откладывается на пять лет, до 1990 года, но цена фиксируется сейчас — восемь миллионов фунтов. Это наше окончательное предложение.

Аньелли выслушал перевод, потер подбородок, размышляя. Затем он что-то спросил, и переводчик передал:

— А если я соглашусь подождать, могу ли я получить гарантии, что через пять лет трансфер состоится? Без новых условий и дополнительных требований?

— Да, — твердо ответил Грамов. — Мы подпишем юридически обязывающий контракт, с фиксированной датой и суммой трансфера.

Аньелли задал еще один вопрос, и переводчик перевел:

— А что насчет самого Сергеева? Он знает о моем предложении? Он хочет играть в «Ювентусе»?

В комнате повисла неловкая пауза.

— Мы еще не обсуждали этот вопрос с Ярославом, — признал Топорнин. — Но как дисциплинированный советский спортсмен, он примет любое решение, которое будет принято в интересах страны.

После перевода Аньелли слегка улыбнулся и произнес фразу, которую переводчик передал как:

— В таком случае, я хотел бы лично встретиться с ним и объяснить перспективы, которые ждут его в «Ювентусе».

— Это можно устроить, — согласился Грамов после короткого обмена взглядами с Гришиным. — Но решение уже принято на нашем уровне. Пять лет отсрочки — это условие, которое не подлежит обсуждению.

Аньелли долго молчал, выслушав перевод. Лицо его было сосредоточенным, между бровями пролегла глубокая складка. Наконец он поднял взгляд и произнес несколько коротких фраз, которые переводчик передал так:

— Пять лет — это очень долго. Но Сергеев стоит ожидания. Я согласен на ваши условия.

По лицам советских участников переговоров пробежала волна облегчения. Даже Гришин позволил себе легкую улыбку.

— В таком случае, — произнес Грамов, — мы можем приступить к оформлению документов. И по трансферу, и по совместному предприятию.

Сайкин, до этого напряженно наблюдавший за обменом репликами, заметно расслабился. Предложенное решение было идеальным с его точки зрения: завод получал доступ к новым технологиям немедленно, а футболиста отдавали лишь через пять лет.

— Синьор Аньелли, — обратился он к итальянцу. — Я думаю, это решение выгодно для обеих сторон. Через пять лет вы получите гораздо более опытного и зрелого игрока, но всё еще молодого и перспективного.

Переводчик перевел, и Аньелли кивнул, затем что-то добавил. Переводчик передал его слова:

— Надеюсь, что за эти пять лет он останется таким же феноменальным игроком и избежит травм. А наше сотрудничество в промышленной сфере будет таким же успешным, как и в спортивной.

Стрельцов, который весь разговор сидел с хмурым видом, наконец произнес:

— Пять лет — это хороший срок. И мы поможем Славе еще сильнее раскрыться. Когда он приедет в Турин, он будет готов к любым вызовам.

После перевода Аньелли посмотрел на Стрельцова с уважением и произнес короткую фразу, которую переводчик передал как:

— Я рассчитываю на это, господин Стрельцов. И надеюсь, что наши клубы смогут провести товарищеский матч в ближайшее время. Возможно, в рамках предсезонной подготовки.

— Это было бы интересно, — согласился Стрельцов, впервые за весь разговор проявив некоторый энтузиазм.

— Итак, — подвел итог Грамов, — мы договорились. Совместное предприятие FIAT-ЗИЛ начинает работу немедленно. Трансфер Сергеева состоится в 1990 году, после чемпионата мира. Цена фиксируется на уровне восьми миллионов фунтов.

— И еще один момент, — добавил Гришин. — До 1990 года никакой публичной информации о грядущем трансфере. Это конфиденциальная договоренность между нашими сторонами. Мы сами решим, когда и как сообщить об этом.

После перевода Аньелли задумался, затем что-то произнес, и переводчик передал:

— Я понимаю ваши соображения, но полностью скрыть информацию о таком соглашении будет сложно. Футбольный мир полон слухов.

— Мы не просим невозможного, — пояснил Гришин. — Просто никаких официальных заявлений и подтверждений от «Ювентуса» или лично от вас. Слухи пусть останутся слухами.

Аньелли выслушал перевод и кивнул:

— Согласен. Но я всё же хотел бы встретиться с Сергеевым лично, прежде чем покину Москву.

— Это будет организовано, — пообещал Топорнин, — и как можно скорее.