Ложная девятка. Том четвертый

Глава 15

Советский Союз. Первое в мире государство рабочих и крестьян. Первая в мире страна, построенная на принципах социальной справедливости. Страна, где исповедуется принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Теплый майский вечер. Москва. Парк Горького. Уютные аллеи настраивают советскую молодежь и других посетителей парка на самое хорошее, на романтическое настроение. Влюбленная пара катается на роликах, а потом происходит оно… Самое настоящее побоище, в котором только чудом никто не пострадал.

Уже это должно было заставить местные власти как-то реагировать. Причем реагировать не только задержанием непосредственных участников массовой драки в парке Горького, но и взглянуть на проблему глубже. Но, как это ни странно, раньше подобные случаи, которые происходили периодически, оставались без внимания. И почти наверняка и эта драка так и стала бы скупой строчкой в милицейских протоколах, но тут, как говорится, нашла коса на камень.

Ярослав Сергеев и его девушка, вот кто оказались потерпевшими. А Ярослав Сергеев — это не просто обычный московский студент, пусть и, мягко скажем, финансово благополучный.

Нет, Ярослав Сергеев — это одно из главных достояний советского спорта сейчас. Заслуженный мастер спорта, чемпион Европы по футболу, обладатель Кубка Кубков в составе московского «Торпедо», действующий обладатель «Золотого мяча». И главная надежда всего советского спорта. И помимо всего прочего, эту главную надежду еще и очень ненавязчиво, но надежно опекает всемогущий Комитет. Чего стоит хотя бы та история с поджогом машины его сестры.

Так что из-за фигуры пострадавшего массовая драка в парке Горького в Москве не стала всего лишь эпизодом, а вся эта ситуация получила развитие. Федорчука должна была заставить дать указание провести полноценную всестороннюю проверку по этому вопросу. И целями этой проверки должны были стать как так называемые «люберецкие», которые хоть и выступили спасителями Ярослава Сергеева и его девушки, но все равно были глубоко асоциальными и преступными, так и непосредственные виновники всего происходящего — так называемые казанские мотальщики.

И товарищ министр уже собирался дать распоряжение о проверке, как внезапно его вызвали на ковер в ЦК. И там неожиданно для себя Федорчук получил распоряжение подготовить всесторонний доклад, посвященный так называемому «казанскому феномену». И, исходя из поставленной задачи, товарищ генерал понял, что информация в ЦК о драке в парке Горького появилась, минуя его ведомство. А это могло произойти только одним единственным путем — товарищи из КГБ постарались.

Или наоборот: менты лезут не в свое дело и пытаются сами все решить. То тут Федорчук внезапно для себя ощутил удовлетворение. Как будто бы все правильно. И вопрос, посвященный Казани, — а именно Казань была главной темой для обсуждения, — как будто этот вопрос важнее, чем обычная межведомственная ревность и соперничество. И что все правильно, и что нужно посвятить этой проблеме как можно больше времени и выделить дополнительные ресурсы.

Поэтому вместо того, чтобы ограничиться комиссией внутри Министерства внутренних дел, товарищ генерал поручил своим подчиненным подготовить большой, подробный и очень обстоятельный доклад, посвященный ситуации с уличной преступностью в Татарской АССР.

И как это ни странно, через два дня этот доклад уже лежал у него на столе. Скорость, с которой доклад был составлен, а также его подробность наводила товарища генерала на определенные мысли. И исполнители, которым он поручил составить доклад, подтвердили эти мысли: да, фактически Федорчуку на стол лег уже готовый доклад, который в недрах министерства варился и писался заранее. Что ситуация с казанской уличной преступностью и вовлечением в нее несовершеннолетних уже давно волнует подчиненных товарища генерала.

«Тем лучше», — подумал Виталий Васильевич. И на следующий день он вместе с докладом был уже в кабинете Григория Васильевича Романова.

Не сказать, что содержание доклада шокировало Романова. Все-таки он был старый тертый калач, который за свою достаточно долгую жизнь — большая часть из которой прошла на вершинах ленинградской партийной и властной пирамиды — видел еще и не такое. Но было в докладе то, что затронуло какие-то потаенные струны в душе нового генерального секретаря КПСС.

И в результате Григорий Васильевич решил дать делу ход. Причем не просто дать ход, а приложить максимум усилий для устранения казанского феномена и предотвращения подобного на всей территории Советского Союза, чтобы в принципе больше ничего подобного в стране не случилось.

Речь шла о так называемых «общих девочках», которые были неотъемлемой частью огромного количества казанских банд — от самых крупных до насчитывающих буквально несколько десятков человек. В каждую из этих банд были вовлечены несовершеннолетние девочки, которые фактически были проститутками для этих группировщиков. И это и стало тем спусковым крючком, который запустил все дальнейшие события.

Потому что буквально на следующий же день товарищу Федорчуку поступило прямое распоряжение генерального секретаря КПСС. Романов поступил именно так, нарушив негласные правила общения. И в этом распоряжении говорилось о том, что необходимо незамедлительно подготовить и провести операцию всесоюзного масштаба.

В Казань должны были быть направлены дополнительные силы и средства непосредственно Министерства внутренних дел. Если говорить по-простому, то со всей территории необъятного Советского Союза в столицу Татарской ССР должны были быть направлены десятки и сотни дополнительных прикомандированных сотрудников, начиная от рядовых милиционеров и заканчивая дополнительными инспекторами по делам несовершеннолетних.

Кроме этого, в рамках борьбы с казанским феноменом было поручено возбудить уголовные дела в отношении тех руководителей республиканского МВД, облисполкома, горисполкома и сотрудников обкома и горкома КПСС, которые либо покрывали преступников, либо замалчивали, утаивали реальное положение дел. Фактически Романов прямо требовал провести в Татарской ССР масштабные чистки.

А то, что это будет именно масштабное мероприятие, было понятно не только из доклада, но и из сопровождающих его служебных записок.

Но это было еще не все. В рамках борьбы с уличной преступностью, помимо собственно милиции и в соответствии с мерами, предлагаемыми докладом, в Казань предполагался ввод подразделений внутренних войск, установление в некоторых районах комендантского часа и фактический перевод столицы Татарской ССР на некое военное положение. И это предполагалось продлить вплоть до момента, когда криминогенная ситуация в Казани и вообще в Татарской ССР будет приемлемой.

Забегая вперед, ситуация в Татарской АССР оказалась столь плачевной, что следующие несколько лет республику — а именно ее партийные и советские органы — сотрясали настоящие тектонические изменения, одним из которых стало в конечном итоге… отставка первого секретаря Татарского обкома КПСС Усманова Гумера Исмагиловича.

Как позже оказалось, деятельность казанских уличных банд не только замалчивалась, но и покрывалась некоторыми областными и городскими начальниками. И многие из них, как водится, имели защиту на более высоких эшелонах власти. И ниточки в итоге потянулись как раз к товарищу Усманову.

И по-хорошему его нужно было сажать, как и несколько других областных чиновников различного уровня. Но, в отличие от своих подчиненных, товарищ первый секретарь Татарского обкома избежал тюрьмы и был отправлен в почетную отставку.

И, как многим казалось, бессудная расправа над уважаемым партийцем показала всю опасность назначения Романова генеральным секретарем: вот, сталинист, гад и сволочь, дорвался до власти. И верных сынов коммунизма и верных делу Ленина партийцев снимают ни за что. Новый 37-й год начался.

А то, что так называемые верные ленинцы и правильные коммунисты покрывали преступность и, можно сказать, опосредованно на их руках была кровь невинных и десятки, и сотни загубленных жизней, об этом, конечно, говорить не нужно. Главное — назвать Романова махровым консерватором и сталинистом. Все остальное — дело десятое.

Ну, погуляли — и хватит. Мой небольшой отпуск закончился, причем закончился он даже на пару дней раньше, чем планировалось. Глупо было думать, что о ситуации в парке Горького не станет известно Стрельцову и другим руководителям «Торпедо». Так что вместо того, чтобы явиться в расположение команды 24-го, я был вызван на Восточную улицу уже 22-го.

И, честно сказать, я ожидал, что Эдуард Анатольевич и Валерий Иванович будут меня, как говорится, чехвостить и в хвост, и в гриву из-за того, что произошло в парке Горького.

Все-таки массовая драка, в которой я мог запросто не просто кулаки содрать или получить, допустим, перелом носа, а попасть в куда более серьезную передрягу. Сломанные ребра могли бы стать минимумом, а то и еще что-то покруче, это достаточный повод для того, чтобы обрушиться на меня с абсолютно оправданной критикой.

Но нет, ничего подобного в свой адрес я не услышал. Никаких там:

— Слава, ты чудак на букву «М»! Какого хрена ты творишь? Что, не мог со своей бабой в какое-то более безопасное место пойти? Зачем тебе был нужен этот сраный парк Горького? Вон на Воробьевых горах любители роликов собираются, и там и место куда лучше, и сроду не было этих казанских мудаков. Но нет! Звязда поперлась в Парк Горького, мать твою!

Нет, ничего подобного. Все было максимально корректно, спокойно. За исключением того, что на два дня меньше я отдыхал, больше никаких выводов сделано не было и никаких мер ко мне не применили.

Ну, с одной стороны, спасибо, конечно. А с другой — ну что мне теперь, из дома не выходить? В принципе, как я уже понял, эта ситуация могла произойти практически в любом месте казавшейся еще недавно полностью безопасной мне Москве. Но что есть, то есть.

Постепенно на базу заехали и другие торпедовцы, и мы приступили к подготовке к следующей части чемпионата. И он начинался домашним матчем против «Нефтчи». И как нам принесли на хвосте различные птички, матч с бакинской командой мог стать одним из последних для «Торпедо» на нашем родном стадионе перед очень длинным перерывом.

Та история с реконструкцией стадиона была готова перейти на следующую ступеньку. И знающие люди, инсайдеры, как будут говорить в будущем, вовсю твердили о том, что вот-вот стадион «Торпедо» будет закрыт на реконструкцию и мы переедем в «Лужники».

Вот вроде бы и хорошая новость. Все-таки наш родной стадион, откровенно говоря, маленький и тесный. А фанатов у нас становится все больше и больше. «Торпедо» медленно, но верно забирает болельщиков у других команд. Кусочек за кусочком отгрызает себе долю в московском футбольном пироге.

Но все равно чувство какой-то ностальгии и даже, может быть, горечи у меня в этот момент было. Как будто бы кончается очень важная и трогательная часть моей новой футбольной истории.

Когда я только услышал эти слухи — в частности, всезнающий Саша Дозморов, после очередной нашей футбольной дуэли на моем «Спектруме», разоткровенничался и сказал, что да, буквально еще чуть-чуть, и мы покинем стадион на Восточной улице, — у меня все-таки произошел этот легкий приступ ностальгии.

Потому что нынешнее «Торпедо», которое вот-вот изменится и изменится навсегда и однозначно в лучшую сторону, оно какое-то домашнее, что ли, теплое, ламповое. Как будто ты приехал к бабушке, которую очень любишь, и дом этой бабушки — он на самом деле маленький, неудобный в какой-то степени, но очень уютный. И этот уют он в какой-то степени даже перебивает все удобства от родительской трехкомнатной квартиры в центре города.

Вот приблизительно такие мысли у меня были по поводу стадиона «Торпедо». Но само собой, это все глупости, и дальше будет только лучше. И когда мы переедем на чисто футбольный сорокатысячник — постучим по дереву и будем надеяться, что именно такой проект в итоге и был принят — тогда чувства и мысли будут совсем другие, и на новом стадионе «Торпедо» раскроется по-другому.

Ну а пока — подготовка к «Нефтчи» и очередному домашнему матчу.

К игре с «Нефтчи» мы подошли во всеоружии. Даже Валера Сарычев показал чудеса восстановления и в принципе был уже готов сыграть против азербайджанской команды, но Эдуард Анатольевич решил поберечь нашего основного вратаря. И за день до игры стало известно, что первым номером у нас будет вернувшийся из юношеской сборной Дима Харин.

Саша Гутеев, наша парочка-выручалочка в матче со «Спартаком», был не очень рад этому обстоятельству — возвращению Харина. Он все-таки рассчитывал, что ему дадут сыграть еще раз. А учитывая уровень соперника, Гутеев мог смело рассчитывать на то, что он в своем втором матче за «Торпедо» как минимум одержит свою первую победу, а как максимум получит даже и сухарь. То есть не пропустит вообще.

Но тренеры решили иначе, и более молодой, но куда более опытный и талантливый Харин занял свое место в воротах.

И игра 28 мая показала, что на самом деле тренеры могли бы дать Гутееву сыграть еще раз. Потому что, в отличие от «Спартака», «Нефтчи» не показал вообще ничего. Азербайджанцы буквально считанное количество раз пересекали центральную линию поля. Само собой, это субъективное ощущение от матча, но мне показалось именно так.

Мы давили, трамбовали, атаковали, просто закапывали бакинских футболистов под газон на протяжении всего матча. И то, что в итоге «Нефтчи» закончила матч в девятером, не было следствием какой-то супергрубости в исполнении бакинских футболистов. Нет, мы просто были быстрее, и намного быстрее.

Уже на 12-й минуте их основной нападающий Джавадов получил вторую желтую карточку. Сначала он грубо ударил по ногам Юру Суслопарова. А после того, как судья Абгольц показал первую желтую, Джавадов начал очень непечатными словами характеризовать работу судейской бригады. В результате — удаление.

На 30-й минуте к нему присоединился центральный защитник Белялов, который за каких-то 5 минут получил сразу две желтые карточки. Приблизительно за одинаковые нарушения. И судьба «Нефтчи» была решена.

6:0. Хороший теннисный счет. 3 в первом тайме, 3 во втором.

И лично для меня этот матч стал знаковым, потому что я оформил покер. В первом тайме у меня получилось забить всего один раз. Я добил мяч в ворота после того, как Заваров попробовал на прочность Житкова и ударил метров где-то с 15. Вратарь «Нефтчи» справился, но выпустил мяч из рук, и я повторным ударом отправил футбольный снаряд в сетку.

Ну а во втором тайме — два очень похожих дальних удара и выход один на один, который я совершил, убежав практически с центра поля на рандеву с Житковым.

Итого: 4 для меня, 6 для «Торпедо». И мы продолжаем уверенно лидировать в турнирной таблице. Все нормально, все контролируемо. И «Торпедо» уверенно идет, как мы все надеялись, к своему чемпионству.

Ну а после этого матча мне принесли письмо. И когда я его открыл, то увидел, что мне написал Рыжий. Тот самый Рыжий, который в милицейском воронке узнал меня.

Маленькое авторское послесловие:

Дорогие друзья, дальше в книге идёт не полноценная глава в привычном понимании этого слова а доклад который Федорчук предоставил Романову.

Изначально я хотел сделать его частью главы, но сел писать и дальше всё как в тумане. Получилось объёмно.

Этот доклад совершенно не обязателен для чтения, его можно смело пропустить, но я решил что в виде отдельного приложения он может быть уместен.

И я жду вашего мнения в комментариях, нужны ли в будущем такие вот штуки.