Ликвидатор на службе Империи. Том 5. Финал

Глава 10

Если честно, я не особо рассчитывал, что мое наглое заявление сработает, и Белов меня отпустит. Но на мое удивление, меня никто и не задерживал. Андрей Алексеевич провожал меня задумчивым взглядом до тех пор, пока я не вышел из подворотни.

Только перед этим я убрался за собой. Тело Евгения Голицына я припрятал рядом с его родственником, перед этим срезав и третью эмблему. Ее я передал в руки Белова и, как ни в чем ни бывало, пошел по своим делам.

В академию я вернулся в шестом часу вечера, и никто, кроме Жилина, особо не беспокоился, где я отдыхал и что делал. Ну а Сашка… Сашка был в своем репертуаре. Начал закидывать меня вопросами.

— Ну как? Ну что? С родителями повидался?

— Ага, — вяло ответил я, поднимая голову с подушки. — А что?

— Почему ты скрываешь, что у тебя кто-то есть, м? — он загадочно улыбнулся, глядя мне прямо в глаза. — Тезка, ты вон, весь какой измученный. Обычно после родителей возвращаются с полным брюхом, а не с лицом, словно ты полдня с кем-то дрался. Или правильнее сказать боролся? — Лукаво произнес он, намекая на свидание с девушкой.

Хех. Ну да…

Ты и не представляешь, как был близок к правде. Про драку…

Сам Жилин отжег сегодня не по-детски, с его слов. Мало того, что умудрился сорвать пару по физической подготовке, так еще, отбывая наказание в кабинете взводного третьих курсов, набедокурил и там. Потрогал хрустальный шар на столе, а тот и вовсе — треснул.

В общем, ору было… выше гор. Жилину занесли выговор и пообещали сообщить родителям. Впрочем, Жилин особо не расстраивался на этот счет, и тому была причина.

Кто донесет что-то плохое сыну императора? Только вот это мало кто знает, кроме меня.

А через час пустой болтовни в казарму заглянул Белов. Я почувствовал, что мне в очередной раз пытаются просверлить взглядом спину, и обернулся ровно в тот момент, когда тот, вроде бы, робко вошел. Робко — это громко сказано, всем своим недовольным лицом он показывал, что не особо хочет со мной общаться.

Ну а по итогу он сообщил мне, что меня разыскивает Сергей Петрович. Библиотекарь.

«Долго же он соображал», — я тут же спрыгнул с кровати и вытянулся по струнке смирно, как полагается. — Вроде такое событие, смерть попаданца на глазах у куратора КЛиРа, а он до позднего вечера ждал, чтобы поговорить'.

Белов, сопровождая меня, не проронил и слова по мою душу. А вот в самой библиотеке меня ждал сюрприз. Меня встретил не только Сергей Петрович, но и Федор Иванович Штерн, который не сводил с меня своего тяжелого взгляда.

— Заходите, Волков, — приветливо улыбнулся бывший директор академии. — Я рад вас видеть здесь.

Я не мог ответить тем же. Не потому что был не рад, а потому что уже думал, чем начнется и закончится разговор. Белов тоже прошел в помещение и закрыл за собой дверь.

— Итак, — Сергей Петрович взял стул и сел, указывая мне место, где нужно стоять. — Расскажи мне, Саш, что произошло сегодня в городе?

— Смерть двух Голицыных, — заявил я. — Спрашивайте, что хотите узнать.

От моего напористого тона, пожалуй, удивились все.

— Попроще, Волков, — велел Белов. — Ты не на приеме у родителей или у знатного рода. То, что произошло сегодня, да и на вылазке в прошлый раз, — преступление. И ты должен это понимать. Поэтому от дальнейших твоих ответов, будет зависеть твоя судьба.

— Понимать-то я понимаю, — продолжил я, не меняя своего тона. Взял стул и сел под удивленный взор Штерна. — Простите, — я решил все же немного сгладить ситуацию и снять напряжение. — Разговор будет долгий, уважаемый бывший директор, а я действительно вымотался.

Только вот разговор не завязывался. Сотрудники Клира молча пялились на меня, а я просто ждал вопросов. Сергей Петрович в какой-то момент отошел и вернулся с уже известной мне книгой.

«Мать твою, — я смотрел на пособие, которое хранило в себе очень мощную силу. — А вот и тот самый артефакт, который помог мне переродиться в то время, когда все начало меняться. Только вот, — я прищурился, пытаясь понять, есть в нем сила или нет. — Та ли это книжка? Не чувствую от нее ничего».

— У меня к вам пара вопросов, молодой человек, — произнёс наконец старик, вопросительно взглянув на меня поверх очков. — Итак, ты знаешь, что случается, когда убиваешь попаданца?

— Разумеется, — кивнул я. — Последствия смерти попаданцев всегда разные и непредсказуемые, но они однозначно есть. В ста процентах случаев. В моем же случае с убитыми магами последствий не было и не будет. У меня абсолютный иммунитет к силе попаданцев. Это не то чтобы редкость в наше время, это единичный случай. — Посмел предположить я.

— Откуда у тебя эта способность? — библиотекарь заинтересовался. — А то, мы никак не можем понять…

— Простите, — я нахмурился. — Я не могу рассказать, как бы я ни хотел.

На самом деле вопрос был не в этом. И даже не в том, что скорее всего в правду они не смогут поверить. А… Если я откроюсь полностью, то чем я лучше попаданцев? Все будет указывать именно на это, и доверия — не будет. Мне же нужно было просто расположить их к себе, чтобы в дальнейшем мне было проще взаимодействовать с миром. Ибо еще много чего ждет впереди всех нас.

Я начал с простого. Мол, я просто знаю, что творится в мире. Сначала привел в пример ситуацию с Марией, где я, ну… физически уже знал, кто такие попаданцы. После ситуация вышла из-под контроля, когда один из Голицыных намеренно устроил прорыв, и это чуть было не привело к смерти более чем одного студента.

А затем вернулась ситуация с Марией. Попаданцы назначили ей встречу, на которую пришел я. И уже пару дней назад, убедившись в том, что мне наплевать на прорывы, и я их не вызываю, я начал действовать.

— Откуда ты услышал, что Белов, — заговорил Штерн после десяти минут моего монолога. — Двойной шпион?

— Так, допрашивал вчера попаданца, когда понял, что они намеренно пакостят нам, обычным людям.

— Почему ты не сообщил об этом нам? — Сергей Петрович, видимо, еще сомневался в моей истории. — Ведь, логичнее было найти старшего и решить вопрос через него.

— Ага, — усмехнулся я. — А кто бы мне поверил? Вы? — я посмотрел на бывшего директора. — Я сомневаюсь. Или может быть, вы, Федор Иванович? Да и вы сами знали, кто такой Белов.

Штерн нахмурился, но ничего не сказал. По лицам Клировцев было понятно, что их… ну, можно так сказать, взяли за хвост. Стоит тут курсант и говорит то, что знать никто не должен. И это ещё дело не дошло дворцового переворота, который однозначно готовится. И который все успешно должны просрать…

— Давай так, Волков, — заговорил первым Белов. — Допустим, тебе что-то там сказали. Но вернемся к другому вопросу. Мы считаем, что ты можешь работать с попаданцами так, что не вызовешь прорыв. Тогда объясни мне, что такое вспышка? Я своими глазами видел ее, когда ты добил Евгения Голицына.

— Выплеск силы, — я соврал, почти. — Силе же после смерти нужно куда-то уходить.

— И куда она уходит?

— В никуда, — широко улыбнулся я, пожимая плечами. — Прорыв не открывается, а сила, знаете, как прах — просто разлетается по ветру.

Им, пока что, не стоило знать, что я впитываю ее как губка. Да и в целом, что-то меня начал беспокоить этот допрос. Слишком уж все было шаблонно. Где был? Зачем убивал? Что дальше?

Не было никаких откровений, на которые я рассчитывал. Например, от Белова, который и вовсе находился в стане врага и сливал нам информацию. О чем, безусловно, разговора сейчас не было.

— У меня возникли определенные сомнения, Александр, — наконец-то решившись, заговорил библиотекарь. — И мне хотелось бы их проверить.

Он встал, держа книгу в своих руках. Задумчиво перелистнул страницы, как будто что-то там должен был заметить, и молча сунул ее мне.

— Почитайте, что такое прорывы и что случается, когда погибает попаданец, и, быть может…

Он не договорил. Бывший директор пялился на книгу, словно не верил своим глазам. И я, если честно, тоже. Она была пустой.

В ней не было силы.

В ней не было ничего.

Она… ведь ради нее же Черный Лис все это затеял. Получить неописуемую силу, чтобы вернуть назад и исправить первичные ошибки Чужака, захватив весь мир.

И что было немаловажным — я прекрасно знал эту книгу. Она вернула меня сюда, она… тут было пусто!

— Ерунда какая-то, — сообщил я, на что библиотекарь молча кивнул.

Первым не выдержал Штерн, когда он понял, что я и Сергей Петрович говорим о том, чего они не понимают. Он попытался потребовать объяснений, но мы со стариком оба молчали. Сергей Петрович все же, видимо, понял, что эта книга пустышка, а вот я понял, что сила теперь не в ней, а во мне… и это было ключом.

Архимагистр задумчиво смотрел в небольшой шар, где концентрировалось новое вещество, способное менять ядро маны внутри мага. Пока он смотрел, обдумывал проблему, которая неожиданно свалилась на род Голицыных. Его верные попаданцы за несколько дней потеряли троих. А это…

Он не успел додумать. В приемный зал прибыл Михаил Ржевский собственной персоной. Он, не особо церемонясь с местными «защитниками», которые были приближенные Темного Лиса, молча распихнул их своей тушей и приблизился к трону.

— Чего тебе? — Архимагистр даже глаз от шара не оторвал, когда пришел его лучший боевик. — Говори.

— Я не отчитывался, что прибыл, — забормотал Михаил. — Но тщательно все осмотрел на месте происшествия. Прорыва точно не было.

— Невозможно, — все так же, не отрываясь от шара, сказал Лис. — Значит, они умерли в другом месте, просто мы об этом месте ничего не знаем.

— Все указывает на то, — не согласился Ржевский, — что убили их именно там. Я читал отчет этого, — он махнул головой в сторону дверей, где стояло шестеро послушников, — Кротова вашего. И что-то мне подсказывает — он звездит. Слишком он быстро все осмотрел, и проигнорировал кровь на месте убийства.

— Инсценировка, — сухо произнес Темный Лис. — Ржевский, ты пришел потратить мое время? — он все же перевел взгляд с шара на курсанта. — Или что?

— Я лишь хочу сказать, что это слишком подозрительно. Магический след в том месте сильный, что и говорит мне…

Он не смог договорить. Архимагистр поднял руку, а это показывало только одно: последнее предупреждение. Если Миша ослушается, его просто больше не будет. И, понимая это, тот лишь молча кивнул.

— Теперь, — Темный Лис заговорил спустя пару минут, — отправляйся в академию.

— Принял, — кивнул тот. — Что мне делать потом?

— Потом, — задумался на миг Архимагистр, — просто жди следующих указаний. Скоро приезд Императора, а значит, нужно дальше показывать бездействие КлиРа. Показать, что они ничтожество, которое вообще не должно существовать.

Ситуация с книгой зашла в тупик. Точнее, мы больше и не разговаривали. Ворчали Штерн и Белов, которые не понимали нашей тишины.

Для начала, включился Андрей Алексеевич, который просто не мог поверить в то, что произошло. Он начал приводить яркие примеры того, что увидел в своей жизни.

По итогу он просто начал расписывать различные случаи и последствия смерти иномирцев. Их набралось около двух десятков.

Среди того, что слышал, пожалуй, каждый, были примеры с масштабными потопами, землетрясениями, обледенением огромных площадей и тому подобным. Когда Белов успел все это увидеть — было тем еще вопросом. Но когда Штерн, наконец, не выдержал, я усмехнулся невольно.

— Это мне надоело, — Федор Алексеевич встал и посмотрел на меня. — Слишком ты опасен для общества, Волков.

Оп, а вот этого поворота я никак не ожидал. Что за театр? Ты ведь прекрасно обо всем осведомлен. И о том, что у меня есть способности. Вы же втроем на меня целое дело завели!

— Во-первых, я до последнего не могу поверить, что прорывов не было, и это раз, — он нахмурился, продолжая свой театр. — Во-вторых, я подозреваю, что это были обычные маги. Наши маги, которых ты убил и замаскировал все под вселенский заговор.

Он что, на вшивость меня проверяет? Не понимаю…

— Делаем так, — Штерн покосился на Сергея Петровича. — Его, — он опять указал на меня. — В карцер. Будем допрашивать до тех пор…

— Нет, Федь, — библиотекарь не сводил с меня глаз. — Волков не врет. И как я понимаю, у курсанта очень плотный график, — он подмигнул мне и повернулся к Федору Ивановичу. — Да, несомненно, он нарушил правила. Он забыл одну важную вещь: если он стал свидетелем смерти гостя из другого мира, то при любых обстоятельствах он должен незамедлительно сообщить ответственным лицам.

— Я сообщил, — спокойно ответил я. — Ну и не совсем свидетель, а исполнительное лицо.

— И то верно, — усмехнулся библиотекарь. — И знает он не меньше нас. Верно?

— Да, — кивнул я. — А если вы думаете, Федор Иванович, — я повернулся к Штерну. — Что я действую против императора, — тут напряглись все. — То почему Жилин до сих пор жив? Ведь я мог убить его, например, еще на первой вылазке и замаскировать все это под несчастный случай. Тем более, что я и так ушел из зоны видимости Белова. А это…

Сказать, что они ахренели от услышанного, значит ничего не сказать.

— А при чем тут Жилин? — первым подал голос именно библиотекарь. — Не расскажешь?

— Сын императора, — сухо ответил я. — И да, это мне сказал не он, можете и его допросить. Так что, если у вас еще есть поводы и факты против меня, мол, что я…

Они молчали, я даже договаривать не стал. Клировцы прекрасно знали, что происходит сейчас в мире, а точнее, прямо у них под носом. Тут не просто попахивало изменой знатных родов, этим просто воняло.

А ведь по факту так оно и было. Крупнейшие семьи, как обычных магов, так и простолюдинов, объединялись против императора.

Молчание, казалось, длилось вечность. Первым не выдержал Сергей Петрович, который встал, вышел из комнаты и принес с собой папку. Со словами «можно больше не притворяться», адресованным Штерну, он заговорил.

— За тобой слежка после событий с однорогом, — начал он. — Мы прозвали тебя эксперимент — Номер триста сорок восемь дробь двадцать один.

Я улыбнулся в ответ, но не стал ничего говорить.

— Раньше, — забормотал Сергей Петрович. — Мы считали, что не существуют люди со стопроцентной сопротивляемостью. Но, оказалось, существуют и больше. У некоторых курсантов действительно имели место некие сдвиги, и процент сопротивляемости увеличился, пусть и незначительно. Но ты единственный, кто действительно смог переступить порог.

— Именно поэтому, — заговорил на сей раз Федор Иванович. — У нас есть некоторые недоговоренности с попаданцами. По сути, мы — их прямой враг, который мешает получить основную власть. И так как за нами стоит сам император, они не могут начать напрямую войну с нами. Подкидывают говна, согласен, но не более того.

— Только все уже поменялось, — кивнул я. — И скоро вы это узнаете, — я увидел интерес на лицах собеседников и тут же пояснил. — Скоро же, как я понимаю, приезд императора, верно?

— Верно, — кивнул библиотекарь. — По ряду причин, не зависящих никак от нас. Ты хочешь сказать, что его стоит отменить?

— Нет, — я покачал головой. — Я хочу сказать, что нужно кардинально подготовиться. И задержать одного из гостей. Только вот кого именно — я пойму, только когда увижу.

Из всех присутствующих, только Белов на меня смотрел, как на врага всего мира. Он слушал внимательно наш диалог и не встревал. Но, наконец, не вытерпел.

— Почему мы верим ему? — Андрей Алексеевич говорил спокойно, размеренно. — Сила попаданца не может просто так испариться! Я своими глазами видел, как это всё произошло. Думаю, здесь нужно копать куда глубже…

— Андрей, — Петрович повернулся к Белову. — Не стоит. У меня есть объяснение способностям Волкова. И думаю, Фёдор Иванович тоже понимает, в чем тут дело?

Он покосился на Штерна, и тот молча кивнул.

— Волков имеет не только сверхвозможную сопротивляемость, но и нечто другое. Способность поглощения чужой силы…

Возникла очередная напряженная пауза. Я сидел молча, переводя взгляд с одного на другого, и, чтобы занять руки, машинально листал книгу, хотя даже если я и смотрел в неё, она была бесполезной. Она не имела силы.

— Так и чего мы делаем дальше? — наконец-то ожил Белов. — Просто слепо верим ему?

— Сотрудничаем, — ответил Сергей Петрович. — Я так понимаю, вы не всю информацию нам сказали, да, Волков? — ответом был короткий кивок. — Могу я узнать причину?

— Пока нет, — я, наконец, встал. Устал я что-то. — Но мне нужно от вас кое-что.

— Например?

— Отгулы. У меня будет много вылазок, чтобы потрепать нервы Архимагистру. А когда придёт время, я сообщу о чём-то важном. Просто и вы меня поймите, — я осознавал, что наглею до посинения. — Я не могу рассказать всего того, что знаю. Просто потому, что и сам не всё понимаю. Но есть вещи… в общем… в некоторых моментах, вам, к сожалению, придется просто слепо верить мне. Иначе никак. Иначе император, как и вся империя окажутся в опасности.

Не уверен, что они до конца поверили мне. Но по крайней мере, хотя бы сделали вид, что уже не могло не радовать.

Вываливать на них слишком много информации за раз не имело смысла, ибо в голове начнётся каша.

Разговор на этом и закончился. Затем, отдельно, я переговорил коротко с Беловым, который сообщил мне о том, что я не могу отходить от «дел» академии. Даже несмотря на то, что я знаю больше, чем кто-либо другой здесь.

И это также было мне на руку. Меня ждало тестирование, которое я пройду с отличием, дабы набрать свою группу «звёзд». После будут очень печальные вылазки, из которых придётся подчерпнуть нечто большее, чем тогда… в прошлый раз в этой жизни.

А что было не менее важным, он спросил:

— Откуда ты знаешь, что я двойной шпион? Об этом знают только трое, Волков.

— Просто знаю и всё. — Сухо ответил я.

— То есть, Голицын тебе и слова не сказал?

В ответ я просто промолчал.

Я начал расправлять свою постель в одиннадцать вечера, уже предвкушая то, как наконец-то растянусь на прохладной простыне и спокойно усну. Но поспать мне было не суждено.

Дверь в мою комнату резко распахнулась, а на пороге стояла взъерошенная Милана.

Сашка, который только-только успел натянуть на задницу сменные трусы, просто обалдел от такой гостьи. Ну а я…

«Чёрт, мне что, продохнуть вообще не дадут?»

Я даже ничего говорить не стал. Молча встал с кровати, надел на себя штаны, форму и направился в сторону выхода. Милана при всём при этом даже рот раскрыть не успела.

— Чего встала? — я вышел в коридор и обернулся к девушке. — Я ж правильно понимаю, нас Фёдор Иванович Штерн вызывает? Или Белов?

В ответ она лишь кивнула, всё ещё пребывая в непонятных чувствах. То ли её удивила моя реакция, то ли моя осведомлённость. В общем, мы молча шли к лифту, а затем, спустя некоторое время, зашли в кабинет к Фёдору Ивановичу. И для чего я был здесь — я также прекрасно знал.

В целом, разговор прошел очень даже хорошо. Я объявил имена курсантов для своей боевой группы, где уже был Штерн-младший и Милана. Также взял Аню и Сашку. После, Штерн попросил меня задержаться и спросил напрямую, без свидетелей:

— Что нас ждёт завтра? — он не показывал волнения, но по моему лицу понял, что что-то нехорошее. — Ты же знаешь, что будет завтра?

— Преследование попаданца, — кивнул я. — Намеренное. И если вы всё сделаете так, как я скажу, — я тяжело вздохнул. — То выживете.

— Это как ещё? — нахмурился Штерн.

— Я же вроде говорил, что не могу рассказывать всего?

Мне уже становилось немного тяжеловато держать всё в себе. Ведь если бы я сказал, что Штерн помрёт, защищая сына… это перевернёт временную петлю, или как это ещё назвать? Не умрёт он — умрут другие.

Поэтому, я предложил следующее:

— За целью придется следовать всем группам, как и было запланировано. Только в определённый момент группам нужно будет отойти и, так сказать, не видеть того, что произойдёт. Меня, как члена группы, нужно отправить на место дружбы раньше остальных.

— Что будет в итоге?

— Не будет прорыва, — сухо ответил я. — Это ловушка для вас, Фёдор Иванович, намеренная. Но, завтра… я намерен вмешаться.

Утром я провел привычную разминку и пошел на завтрак. Всё было спокойно и мирно. Мне изредка на глаза попадался Белов, который, судя по всему, уже наслышан о моем «указе» Штерну. А так… все было гладко.

По пути в казарму в коридоре меня чуть не сбила с ног Аня. Но я ловко увернулся от небольшого конфликта, на который шла она, и ушел в свою комнату. Мне не хотелось ей ничего объяснять. Ни каким образом она в моей боевой группе, ни зачем я это сделал.

Примерно через час нас собрали для вводного инструктажа и выдачи различных принадлежностей. По нашей группе было заметно, что все, кроме меня и Юры, сильно переживали.

Сам Штерн при этом, после инструктажа, кивнул мне, чтобы переговорить со мной по поводу отдельных указаний. Ну и, разумеется, я стал обладателем измененного плана.

Только быстро внес в него правку. Мы должны были показать попаданцам, что следим за ними, чтобы они вывели нас к месту, где будет открыт прорыв. Только вот нужно будет сделать всё куда интереснее.

— Следуем так, как положено, — заявил я. — Используем артефакты, находим цель и следуем за ней. Когда я дам сигнал, взводные должны развернуть группы, ну либо главы звезд. После я пойду туда один.

— Ты хоть понимаешь, как это будет выглядеть со стороны? — озадачился Штерн. — Преследуем и резко уходим?

— По крайней мере, так Голицын, который заводит всех вас в ловушку, не поймет, что мы его раскусили.

Экипаж, который привез нас в столицу, остановился на одной из улиц. Было не сильно людно.

Цель мы обнаружили достаточно быстро. Мы продолжали двигаться за ним, используя специальные артефакты отвода глаз. Ну а затем всё пошло так, как я и помнил.

Мы заметили изменения в поведении преследуемого мага. Он стал чаще оглядываться и значительно ускорился. А потом и вовсе нырнул в подворотню. Вот именно тут я и подал сигнал Штерну. Остановился и кивнул Федору Ивановичу, который велел всем остальным рассредоточиться.

Было много вопросов, на что тот ответил главным в построениях, а здесь было много групп, так как мы обходим цель по всем фронтам.

На самом же деле… именно здесь должен был начаться поединок, так что вскоре я вышел в одиночку на достаточно просторное, но безлюдное место. Конечно, рядом были дома, но я не допущу убийств невинных.

И когда пришло время…

Оба попаданца замерли после того, как я вышел к ним. Закончили свой театр и в непонятках уставились на меня. Я же открылся, убирая артефакт скрытия. Ведь они и так меня видели.

Аристократы буквально замерли, моментально успокоившись, перестав кричать, и толкать друг друга. А потом маги плавно повернули к нам головы и заулыбались.

Один из них заговорил.

— Не понял, а где все? — он выпучил глаза и кивнул второму. — Этот из Клира?

Тот ничего не ответил. Сузился, думая о чем-то. И ровно в этот миг воздух вокруг меня загудел, создалось впечатление, что мне на плечи давит нечто невидимое, но очень тяжелое.