Лестница Аида

– Усольцев с нами… Армейцы их в центре задержат но давить мятеж‑будем мы.

– Тогда встречаемся на ЦКП. Там общий план действий и отработаем..

Окрестности Рейкьявика. Исландия.21 августа

Генерал‑майор USMC Остин "Ротвейлер" Тулан, сорвал с головы наушники и в бешенстве отбросил их от себя. Долбаные, хитрожопые, столичные твари! Уже третий раз за последние двое суток пришел отказ на применение ядерного оружия. Чего они ждут? Что бы мы здесь кровью истекли?

Переправившись через Китовый Фьорд он топтался на месте третьи сутки без малейшего прогресса, неся тяжелые потери. Его ответные действия – были малоэффективны. Это как попытки прибить верткую муху – кувалдой. Окопавшись на обратных скатах высот, русские вели поразительно точный, прицельный огонь из минометов и ПТРК. Управляемые ракеты AT‑14 Spriggan пикировали сверху по пологой дуге поражая тяжело бронированные "Абрамсы" в самые уязвимые места. Крышу и моторно‑трансмиссионное отделение. Минометы били по пехоте, выводя из строя по несколько человек сразу. Пейзаж в Исландии – сродни афганскому, горы, высоты и каменистые долины. Только это все, не в жёлто‑коричневых, в унылых серых тонах. И холодно ещё. Здесь даже в июле холодно, сейчас‑август. С каждой ночью температура падает, скоро начнутся заморозки.

"Иваны" никуда не торопились, знали, что победа в Европе у них в кармане, пока они сидят здесь, в Исландии. А их ракетоносцы, взлетая с Кефлавика с плотным истребительным прикрытием – лупят по нашим конвоям, противокорабельными ракетами, не давая пройти в Европу. Торопиться надо было ОКНШ и президенту Обайя‑ если бы они хотели выиграть войну.

Едва Максимов, аккуратно и тщательно, почти любовно почистил и собрал свой "Абакан" как его окликнули.

Капитан Войтенко, снял тактических шлем затянутый серой камуфлированной тканью и поманил Максимова пальцем.

– Сюда подойди, взводный.

Максимов подошел и присел перед ротным на корточки. Тот сунул ему под нос электронный планшет.

– Место узнаешь?

– Так точно. Развилка к северо‑западу. У Вармидалура.

– Слушай задачу, Максимов. Твой взвод, будет сопровождать взвод саперов. Они там чего то еще заминировать хотят

Максимов еще раз посмотрел на планшет.

– Там же американцы…Еще вчера развилку заняли.

– Нет, Максимов. Там никого нет. Разведка америкосов прошла, понюхала и отвалила обратно. Высадитесь с двух вертолетов, здесь. Палец Войтенко постучал по планшету.

– С вертолетов? Да нас в миг собьют.

– Не собьют, Максимов. На сверхмалой высоте пойдете. В эскадрилье пилоты опытные, проскочите. Все, собирай своих и выдвигайтесь.

Два пятнистых Ми‑8АМТШ с дополнительным бронированием кабины пилотов и "дельфиньим носом" уже раскручивали свои лопасти, когда взвод Максимова погрузился на борт, откашливаясь от поднятой пыли. Едва расселись по сиденьям, как вертолет, рывком оторвался от земли унося их на встречу неизвестности. Максимову – было не по себе, уж больно авантюрной казалось боевая задача. Лезем в пасть к дьяволу, ей Богу.

Вертолет немилосердно трясло, в иллюминаторе с хаотичной быстротой мелькали скалы и каменистые россыпи, ручьи и уже надоевшие до рвоты долины с желтоватой травой. Максимов отвернулся и предпочел смотреть на свои измазанные землей подошвы армейских берцов. Все лучше, чем со страхом ожидать каждую секунду – американский "Харриер" или пуск "Стингера" с земли.

Минут через двадцать, в десантное отделение протиснулся техник‑прапорщик и заорал, стараясь перекричать ревущие двигатели ТВЗ‑117ВМ

– Вы – первыми пойдете. Обеспечите высадку саперов.

– Так точно. Отмахнулся Максимов.

Едва колеса вертолета коснулись каменистого грунта, как десантники посыпались на землю, через обе предварительно открытые боковые двери и заднюю рампу[225], занимая круговую оборону. Вертолет немедленно оторвался от земли и взлетел, начиная облетать зону десантирования. Только сейчас, Максимов обратил внимание на его вооружение – помимо привычных блоков с НУРС С‑8 были установлены направляющие с УР "Игла". Через несколько секунд на посадку пошел вертолет с саперами. В отличии от его взвода, высадившегося за считанные секунды – саперы возились долго, вытаскивая из чрева винтокрылой машины какие то зеленые продолговатые ящики размером со старый советский телевизор "Темп".

– Дай пару людей на помощь, сержант! Рявкнул старлей – сапер. Нам быстрее надо.

– Чуков, Бакланов, Серёгин, Пугачев‑ на помощь. Скомандовал Валера отправив сразу четырех бойцов на помощь. Быстрее‑так быстрее, не вопрос.

Едва разгрузились, как второй вертолет резко взлетев, соединился с первым и отправился на базу в Кефлавик. Все, мы остались одни. Сразу неуютно как‑ то стало.

Расположив бойцов по окрестным высоткам за гранитными валунами и проверив работу связи, Валера подошел к своему формальному командиру, старлею Гладышеву с позывными "Горыныч"

– Это чего? Он ткнул пальцем в сторону продолговатых ящиков похожих на какую то радиоэлектронную аппаратуру.

– Военная тайна, сержант. Буркнул Голышев, но через минуту улыбнулся и добавил. – Мины противовертолетные, секретная разработка. ПВМ "Баллиста" – называется. В Европе уже применяли‑ говорят ох. льный эффект. Вертушки американские на раз с неба снимает.

– И чего делать надо?

– Установить, подключить и замаскировать. Это ж робот. Засечет низколетящую цель цель и стреляет стальным шаром. Если попадет‑ все, писец, вертушке. Никакая броня уже не поможет.

– А с чего взял, что они здесь полетят, тем более на низкой высоте?

Старлей уставился на сержанта квадратными глазами

– Сержант, ты чего не летал на вертушке что ли? Мы же на Кавказе, когда на боевые летим, всегда на сверхмалой проходим. Шансов выжить если собьют‑ на порядок выше. Американцы то, не глупее нас. А здесь они полетят‑ потому, что на остальных направления ЗРК торчат. А здесь – щель образовалась. Это надо идиотами быть, что бы не воспользоваться…

Максимов кивнул. Да, чего то он сегодня – весь день тормозит. Не к добру это …

Через час, обойдя секреты и осмотрев отлично замаскированные позиции, Валера вернулся к развернутому КП. Кусок теплоизолирующей материи натянутый между скалами, сверху наброшена серо‑зеленая сеть, стандартная походная койка, две наспех вырытые щели, тактический ноутбук и радиостанция. От ветра спасает слабо, но от термо – приборов американских БПЛА‑ в самый раз. Помимо Голышева на КП сидел радист в наушниках. Вид у него был слегка обалдевший.

– Курить будешь? Сапер протянул Максимову початую пачку сигарет.

– Нет, спасибо. Бросил.

– Молодец, сержант, здоровеньким помрешь. Мрачно пошутил старлей и повернулся к радисту.

– А ну ка, Лазерев – выйди отсель. Подыши иди..

– Не могу без рации, госпо…

– С рацией значит выйди! На минуту – сказал. И что бы я тебя видел..

Когда радист вышел из‑под навеса. Голышев снова повернулся к Валере.

– Сейчас новость такую слышал. Говорят в Москве – десант американский, или что‑то типа того. Типа – бои уличные по всему городу. Где правительство‑никто не знает. Либо прячутся где, либо сбежали.

Валере показалось, что кровь пульсирующая внутри организма стала стремительно охлаждаться. Приближаясь к температуре замерзания. Следом стало замедляться сердце, словно не желая гонять ледяную жидкость.

– Это откуда известно?

– Сейчас Лазарев, американские базары по рации слышал.

– Так может брешут? Наконец сглотнув слюну, с надеждой прошептал Максимов.

– Если бы так, сержант. Я то эту новость еще в штабе бригады слышал, два часа назад. У меня там, однокашник, в разведотделе служит. Вот он и рассказал. Он еще кое чего рассказал. Вроде как американцы бомберами‑невидимками, Кремль разнесли. Стрельченко‑убит.

– А что, потом десант высадили?

– Может и так. А может – нет никакого десанта. Просто мятеж какой – диверсанты подняли. Хрен его знает.

– Мятеж? Переспросил Максимов. Происходящее не укладывалось в его голове. Он судорожно выдохнул.

– Ты в себя приди, сержант! Громко прошипел, Голышев. – Чего нюни распустил? Я тебе это для чего рассказал‑ что бы ты, людям своим объяснил, что все это херня, понял? Не было никого десанта в Москве. Ни взрыва, ничего не было, понял‑сержант? Все живы здоровы, столица цветет и пахнет, Стрельченко, цел и невредим как золотой червонец.

– А откуда они узнают?

– Оттуда, сержант. Шила в мешке не утаишь. Гарантию даю, что кто то из моих‑ уже знает, мы возле штаба бригады ошивались, когда мины получали. Знают мои‑ узнают и твои. Сейчас пока затишье – есть время лясы поточить‑значит скоро, вопросики начнутся.

– Ага. И чего делать?

– В рыло бей, таким любопытным. От души, не стесняйся. Выпусти пар, наори что паникеров на месте стреляют. Люди и успокоятся. Главное‑не сомневайся. Запомни, сержант – на войне две крайности сражаются. Надежда и отчаяние. Если есть надежда на победу – то солдат все выдержит. Если отчаяние охватит‑то уже ничего не спасет. Ни техника, ни численность. Люди – должны знать, что бригада – нас не бросит. Что Москва‑ Исландию не бросит, что флот здесь, рядом и борта с боеприпасами и подкреплением садятся в Кефлавике – регулярно. Если мы здесь и ляжем все, так пусть бойцы умрут с надеждой и верой в победу. Как люди, с оружием в руках, а не скот, который на бегу, кусками кромсают. Усек?

– Так точно, господин ст..

– Игорь меня зовут. Сказал старлей и протянул Валере, руку.

– Валерий

– Вот ещё что, Валера. Не дай Бог, ты запаникуешь. Ты вроде на бздуна не похож, но предупреждаю сразу‑ пристрелю. Как собаку.

– Не запаникую, Игорь. У меня на Кавказе почти тридцать боевых выходов…

– Надеюсь. Удачи, взводный. – Эй Лазарев, хватит там болтаться, дуй сюда!

Едва Максимов вернул в расположение своих людей, и снова стал обходить из замаскированные позиции, как не в меру любознательный Постышев, тут же спросил.

– Ты слышал о событиях в Москве? Мне сейчас саперы расска…

Не дослушав своего снайпера, Валерий присел рядом коротко двинул Постышеву в челюсть. Тот клацнул зубами и завалился на правый бок. Не давая снайперу опомнится, Максимов подхватил его за ворот бронежилета и хорошенько приложил коленом в промежность.

– Ты чего, сучара панику здесь разводишь? Нет в Москве‑никаких событий. Понял‑нет! Еще раз своим помелом чего брякнешь‑ язык отрежу на фуй. Мне разговорчивый снайпер‑ни к чему.

– Есть. Потирая челюсть, Постышев, и часто закивал.

– Вот отлично, боец. Язык твой‑враг твой.

Американцы появились через сорок минут. Четыре, похожих на летающие баклажаны СН‑46 "Си Найт" и четыре вытянутых, опасных, ударных "Гадюки" – АН‑1Z.

Машины шли разбившись на две смешанных группы, прикрывая друг друга. И действительно, как и говорил сапер‑ на низкой высоте.

Едва окрашенные в серо‑голубые тона машины пронеслись над головой Валеры, как раздались громкие хлопки и странный, шелестящий звук, скорее свист. Ровно ревущие двигатели американских вертолетов, вдруг судорожно взвыли пытаясь компенсировать перегрузки. Максимов приподнялся, стараясь разглядеть, то что происходит – по лучше.

Один из "Рыцарей" валился с неба по спиральной траектории и было отчетливо видно, что кабина пилотов, забрызгана изнутри чем то багровым. Через секунду в бок "Гадюке" что то ударило и она отлетела как щепка направо, зацепив своим винтом, задний винт летящего перед ней СН‑46. Все это прошло за считанные секунды, мгновенно развалив строй машин.

Ближайший к расположения вертолет, с перебитым задним винтом, неуклюже рухнул в расщелину метрах в трехстах от расположения их отряда, подняв вверх столб земли и металлических обломков. Следом, чуть дальше рухнул АН‑1, сразу взорвавшись.

Уцелевшие машины бросились в рассыпную, стараясь подняться как можно выше, спасаясь от смерти летящей с земли. О сопротивлении, уже никто не думал.

Когда генерал Тулан узнал, что передовая тактическая группа 2 /2 батальона угодила в очень странную засаду и потеряла сразу 4 вертолета, не выполнив задачу – он взревел словно раненный под хвост бык. Вызвав к себе полковника Шеридана, он приказал, задыхаясь от ярости.

– Полковник, заткните наконец русские зенитные батареи, это черт знает, что такое.

– Там нет зенитных батарей, сэр. Там вообще ничего нет, по данным воздушной и наземной разведки.

– Тогда что, сбило наши вертолеты, Шеридан? Святой дух или волшебство? Объясните мне?

– Не было зафиксировано ни одного пуска зенитных ракет сэр. А пилоты не сообщали о наличии у противников пулеметов…

Тулан, махнул рукой. Потом повернулся к штабным.

– Только сейчас, у нас перед носом захлопнули дверь в русский тыл. Я не знаю, чего там было, но у нас там осталось пятьдесят человек. Их судьба не известна, связь глушится.

– Мы их вытащим, сэр. Уже готова спасательная команда …

– Этого мало. Спасательная команда – ляжет там же. Отправьте усиленную роту. Пусть высадятся подальше и выдвигаются к цели – пешим порядком. Шеридан‑ обеспечьте артиллерийскую поддержку.

– Это займет время. сэр. Пешим порядком – более четырех часов.

– Терять вертолеты, мы больше не можем позволить. Пусть выдвигаются на помощь сбитым и заодно оседлают долину. Потом подтянутся основные силы. И не забывайте об огневой поддержке.

– Роджер, сэр. С ними установлена связь. Сейчас пришло сообщение – они сбиты огнем с земли, неизвестным устройством. Их атакуют русские с применением тяжелого пехотного оружия. Они просят воздушной поддержки.

– Исключено. "Харриеры" и F/A‑18 будут действовать в зоне русских дальнобойных ЗРК. Я же сказал – высаживайте в долине Вармидалур. И дайте мне Норфолк…генерала Брэкстона

– Слушаю, Тулан. Отозвался новый командир второго экспедиционного корпуса морской пехоты.

– Билл, у тебя есть надежный человек в Пентагоне?

– Странный вопрос, Ротвейлер. Чего тебе надо?

– Мне интересны "четыре минуты"[226]

На том конце провода замолчали. Через пару десятков секунд генерал‑лейтенант Брэкстон ответил.

– Почему ты это спрашиваешь у меня? Есть штаб флота, комендант корпуса, ОКНШ – наконец..

– Мне надоело, что меня пинают как бродячую собаку. Без "большой дубины",мы здесь не справимся. Русские уперлись рогом.

– Нет Тулан. Этот вопрос отложен. Решай проблемы штатными средствами.

– Да я не могу. Понимаешь – не могу сдвинутся ни на шаг.

– Это политическое решение, Тулан. Ты совсем новостей не знаешь? В Москве сейчас восстание против диктатуры Стрельченко. Возможно‑ он убит. Есть мнение, что его ликвидировали наши. Сейчас‑ нет смысла применять "большую дубину". Это осложнит ситуацию. С новым правительством русских – будет проще договорится. По крайней мере, так считают в Уайт Хаусе и Госдепе. Но постоянное давление – надо продолжать. Удачи, Ротвейлер.

Генерал Брэкстон‑ отключился.

Четверка СН‑53Е "Супер жеребец" из 366 эскадрона тяжелых вертолетов морской пехоты приземлились у северной оконечности каменистой долины Вармидалур, высадив роту "Браво" 1/6 полка "марин" под командованием капитана Руни – имеющему четкий приказ. После стремительного марша – атаковать позиции русских и помочь ребятам со сбитых вертолетов. По возможности взять пленных и трофеи. Обещана артиллерийская поддержка, когда пехота достигнет точки "Омега". До этого придется двигаться одним, без поддержки. По данным разведки, русских там не было, они засели гораздо южнее.

– Дзинь! Пуля, выбивая гранитную крошку, чиркнула по камню в десяти сантиметрах от головы Максимова заставив его вжаться в холодную землю.

– Постышев б. ть! Снайпер работает, твою мать! Заткни его..

– Да я его, суку не вижу…Заныкался где – то и шмаляет.

– Твои проблемы. У нас уже двое двухсотых…

Американцы, залегшие возле сбитого СН‑46, сдаваться не собирались, отстреливались яростно – видимо, ждали помощи. Особенно Максимову досаждал снайпер, засевший где – то на каменной гряде метрах в семистах от расположения взвода и не дающий взводу поднять головы. Долбил американец из‑какой то мощной штуки. Может "Баретт" может еще что‑то. Уже двое бойцов – Чуков и Демидов в буквальном смысле потеряли голову.

– Командир, не достану! Наконец заорал Постышев, делая страшные глаза. Из СВДС – не достану! Сюда надо "англичанку"[227]

– Сержант, что там у тебя? В наушнике заскрипел голос Голышева

– Снайпер. Крупный калибр. Не можем его достать. Есть двухсотые.

– Где? Координаты давай

– На два часа. Где гряда. Метров восемьсот от нас.

– Понял. Жди. Сейчас решим проблему.

Два, хорошо знакомых вертолета МИ‑8АМТШ появились минут через десять, сразу переломив исход боя в нашу пользу. Опустошив подвесные блоки НУРС С‑8 за какие то секунды, вертолеты ушли обратно, так же внезапно как и появились.

Большинство ракет угодило в сбитый американский вертолет, превратив его в лохмотья и покрошив американцев осколками, остальные – высадили по указанным Максимовым координатам.

– Перебежками, вперед! Заорал Валера стараясь приблизится настолько, что бы дальняя гряда, на всякий случай была в зоне досягаемости СВДС. Может тот гаденыш со "слонобоем"‑ еще жив. Снайперы‑ они живучие, как гниды. Помнится на Кавказе, они за одним снайпером двое суток по "зеленке"‑гонялись. И авиацию вызвали и "Примой" "зеленку"‑прочесывали. Все в пустую. Пока спецы из Батайской бригады[228] не прибыли. Антиснайперская группа. С дальнобойными "Выхлопами"[229] оснащенными ночными прицелами. Они этого "неуловимого душка" в первую же ночь – списали.

На месте, где сейчас, поднимался густой черный дым от горящего "Си Найта" неожиданно появился американец с белой тряпкой в руках.

– Сдаются, что ли?

– Будем надеяться. У тебя одноразовые наручники есть, Максимов? Осведомился Голышев.

– Угу. С Кавказа всегда с собой ношу. У бойцов‑тоже есть..

– Вот и отлично. Можно преступать к переговорам.

Американец спрыгнул с гранитной глыбы и неторопливо пошел навстречу десантникам. Подошел, козырнул и сказал на довольно хорошем русском.

– Капрал Тим Чехофф. Хочу говорить с командованием…

– Говорите со мной. Гвардии сержант Валерий Максимов.

– Роджер. У нас там семнадцать живых и десять убитых. Американец махнул рукой. Вы готовы соблюдать Женевскую конвенцию?

– Естественно, капрал. Тех же канадцев, после плена – вернули Международному Красному кресту. Русская армия‑соблюдает конвенцию о военнопленных.

Медленно, зажимая раны,(почти все морпехи были ранены) американцы появились из своего естественного укрытия и стали, один за другим выходить на открытое место, складывая оружие у ног десантников. Их постарались перевязать, стягивать руки сзади никому не потребовалось.

– Чего с ними теперь делать?

– Не знаю сержант. И убрать нельзя.

– Почему?

Голышев покачал головой.

– Эх Максимов, Максимов. А ежли нас так зажмут? Последнюю пулю себе? От этого кого легче станет? Матери твоей? Может Родине? Так стране‑ты живой нужен. Запомни‑ здесь не Кавказ. Здесь война‑это спорт. Опасный спорт для мужчин. Здесь зверству не место. Мы же не чурки‑ глотки пленным резать.

– Так чего с ними делать?

– На вертолетах вывезем и все…Если успеем. Думаю, сейчас сюда уже американцы летят.

Голышев ошибся. Американцы неторопливо шли пешим порядком, прощупывая каждый метр и опасаясь высылать авиацию из‑за непонятного пока оружия сбившего вертолеты. Сил у генерала Тулана было не слишком много, что бы не думая бросать их в мясорубку. Данные о противо вертолетных минах "Баллиста",в изобилии встречавшихся в Европе и на Дальнем Востоке до Исландии дошли не сразу. Штаб 2 дивизии, узнал подробности только ближе к вечеру.

– Господи ну и бардак. Эту новинку "иваны" применяют их с первых дней войны – морская пехота об этом ничего не знает. Генерал Тулан, крепко, до белизны сжал свои кулаки.

– Вытягивайте роту "Браво" с плато. Хотя нет…Пусть двигаются дальше. Как авангард основных сил. Направление главного удара надо смещать севернее. Отправьте запрос в HQMC…Нам нужны РСЗО. Если у Корпуса их нет, надо одолжить у армии или национальной гвардии.

– Севернее, совсем нет дорог, сэр. Танки и LAV – не пройдут.

– Плевать на них. Чем нам помогли танки до этого дня? Ничем, сплошная обуза. Пусть остаются здесь, на южном фланге и мозолят русским глаза. Может они купятся.

Отряд Голышева, сняли с позиций через два часа, перебросив обратно в Рейкьявик. Так же вертолетами, уже прибыв на место, он спросил пленного Чехоффа

– Ты русский что‑ли?

– Так. Ответил Тим. Из старообрядцев мы. Дед до сих пор на Аляске живет. А я‑ в Колорадо родился.

– Ладно, давай дуй на пункт сбора военнопленных, старообрядец…

У первого попавшегося рядового ВВС пробегавшего рядом, Максимов спросил

– Что в Москве происходит? Новости слышал?

– А черт его знает. Вражьи голоса бубнят – что Стрельченко убит. Наши – что мятеж локализован, все в порядке. Ни хрена короче не понятно…

Через пару часов отдыха, снова передовая – очередная засада на бронетехнику. Фугасы на обочине – затем засада на высотах. Изматывающий артиллерийский огонь американцев, затем осторожное выдвижение вперед, закованных в кевлар морпехов… Знаменитая авиация КМП, столь активная предыдущие дни, сейчас почти не показывалась. Сказывались потери от наших ЗРК и 'мигов' патрулирующих воздушное пространство над занятым десантниками плацдармом.

Фугас, установленный по старинке‑ американцы обнаружили по небрежно торчащим проводам. Пехота тут же залегла а бронетехника встала, предоставляя собой отличную мишень для юрких и быстрых противотанковых управляемых ракет. Что и требовалось

Ближайший 'Абрамс',напоминающий издалека, темно‑зеленого жука, внезапно окрасился в красивые черно‑оранжевые цвета и с грохотом взорвался, отправив в полет свою массивную башню. Следом, как обычно завизжали мины, нащупывая залегшую американскую пехоту. Американцы не стали упрямиться и стали отползать назад, прикрывшись минными полями.

– Куда это они?

– Ждут авиацию, небось.

– А она будет?

– Вряд ли. Небо пока наше. Боятся зенитчиков. Дураки перевелись даже в морской пехоте США.

Вот так и проходил каждый день. Позиционная война, словно у Ремарка. На арктическом фронте без перемен.

Перемены наступили чуть позже, когда уставшего и злого Тулана вновь запросил Вашингтон.

– Ваша просьба, генерал, удовлетворена. Сегодня ровно в девятнадцать часов, будет "четыре минуты". Запомните время, Остин. И поможет нам всем Господь.

Две крылатых ракеты BGM‑109A с ядерной боевой частью W‑80, вылетели из толщи ледяной воды Северной Атлантики, словно касатки или акулы выпрыгивающие за своей жертвой, разбрызгивая вокруг себя мириады соленых капель. Командир ударной субмарины SSN‑778 "Нью‑Гемпшир" типа "Виргиния", Митч Грэнвилл перед тем, как отдать приказ на пуск – тщательно перекрестился и прочитал короткую молитву на латыни. Он только, что выпустил на свободу ревущих реактивным двигателем Зверей Апокалипсиса, устремившихся к своей цели.

От несущихся "Томагавков" – требовалось только одно. Достигнув определенной точки над островом Исландия, взорваться в верхних слоях атмосферы, вызвав электромагнитный импульс, аналогичный европейскому. Специальных, электромагнитных боеголовок, под рукой не нашлось, решили сделать все – старым, надежным способом. Два высотных ядерных взрыва, у русских нет больше на захваченной авиабазе – страшных ракетоносцев Ту‑22М3 "Бэкфайер",истребителей. Ослепнет и оглохнет, с такой тщательностью и умением выстроенная система противовоздушной обороны. Прервется связь с флотом и главное – с Москвой.

Останутся только люди. Пятнадцать тысяч отчаянных русских душ, среди мертвого металла и сгоревших микросхем. В чужой стране, отделенные тысячей миль от родных берегов. Без надежды, без шансов.

К командиру сводного воздушно‑десантного корпуса, генерал‑лейтенанту Румянцеву, стоящего у экрана с постоянно меняющейся обстановкой, неслышно подошел начальник разведки, полковник Вильяминов

– Господин, генерал‑лейтенант, странное дело.

– Что такое?

– Пять минут назад, противник – полностью очистил радиоэфир.

– То есть? Режим радиомолчания?

– Так точно. Молчат паскуды. Как отрезало.

Генерал посмотрел в глаза разведчику потом перевел взгляд на склонившегося над электронным планшетом генерал‑майора Тарханова, из морской авиации. Тарханов – был мастером планирования ракетных ударов по конвоям и сейчас как раз ожидал возвращения своих "соколов" на авиабазу.

– Это – удар! Неожиданно громко выкрикнул он ошарашив десантников. Они решились…Да что вы стоите, генерал‑лейтенант. Немедленно приказывайте вырубать всю электронику. Немедленно…

Затем Тарханов рванулся к радиоузлу ВВС и морской авиации и Румянцев слышал его рев

– Сажайте, сажайте б. ть всех…Всех сука…!

Округлив глаза и разинув пасть, Румянцев заорал.

– На хрен всю связь. Вырубайте к еб. ням! Глуши радары, штаб ПВО мне, сейчас же..!!

– Чего то они затихли. Через каллиматорный прицел своего "Абакана",изучая угрюмые окрестности прошептал Максимов, силясь без "ночника" разглядеть что‑то перед позициями их роты.

– Угу. Согласился Постышев, засунув палец в рот и пытаясь там нащупать качающийся после утренней экзекуции, зуб.

Вдруг, вокруг, стало светло. Нет свет был не дневной и даже не желтый, электрический. Он был ярким и в тоже время какой‑то мертвый. Неестественный свет, в клочья разорвавший хмурый северный вечер. Свет шел откуда то сверху, с неба и Валерий инстинктивно задрал голову к источнику свечения.

Еще через секунду, свет, ударил в глаза с силой тысячи ярких солнц.

Вашингтон. Округ Колумбия. 21 августа

Теперь, когда Ричард Борат Обайя, наконец вернулся в Белый Дом, Совет Безопасности при президенте США – заседал каждый день. По нескольку долгих часов. По давлением своей чрезмерно волевой и активной супруги Мишель – Ричард стремился собрать развалившуюся команду в единый кулак. Хотя, своей команды, за исключением, пожалуй самой Мишель и вице‑президента Бенетта – у Ричарда не было. Типичный "выдвиженец из народной массы", персонаж, столь любимый романтичными барышнями и пожилыми домохозяйками. С наступлением кризиса, его власть над самой мощной сверхдержавой мира – буквально выскользнула из рук, вырванная стремительным водоворотом трагических событий. Ричард‑сломался. Две недели, он пробыл в полной прострации, с трудом понимая, что происходит кругом. В себя он пришел и то – относительно, четыре дня назад, после того, как Мишель надавала ему оплеух и разбила о его голову любимую супницу из китайского фарфора, подаренного её мамой на свадьбу. Удар супницей, неожиданно подействовал. Мозги прочистились и у него снова появилось желание работать. И драться. Драться по взрослому, без дураков. Может первый раз в жизни.

Совет безопасности, теперь стал личным штабом, где в режиме реального времени – обсуждались и принимались решения по внешней и внутренней политике. Кадровые назначения. Первым решением вернувшийся Обайя – назначил нового министра обороны взамен погибшего Гиббса. Им ожидаемо стал, помощник президента по национальной безопасности и близкий друг покойного – отставной генерал морской пехоты, Джек Джонсон. На его место, был переведен директор ЦРУ, Леон Барнетта, так и не сумевший наладить работу внешней разведки. Вот в помощниках‑ ему самое место. Место директора занял один из заместителей ЦРУ, опытнейший кадровый разведчик с 1980 года работающий на Агентство – Майкл Морелл[230]. Блестящее назначение, особенно в наши дни, когда катастрофически не хватает профессионалов. Но для того, что бы принять дела – требуется время. Пока ЦРУ‑ действует с завязанными глазами.

Роберт Пирс – был постоянным участником Совета Безопасности. На его гигантском ведомстве, теперь сходилось очень многое. Таможенная и пограничная служба, береговая охрана, транспортная безопасность и чрезвычайные ситуации. А сейчас в США‑ в каждом третьем штате, такая ситуация. Вместо нахождения в Оперативном Центре МВБ на Небраска‑авеню, управляя операциями служб в режиме реального времени, Роберт был обязан просиживать штаны на заседаниях у президента. Да не он один. Рядом в креслах часами потели – глава ОКНШ, адмирал Миллер, с парочкой похожих на бульдогов заместителей, шеф Национальной разведки Хаузер, глава Госдепа Хиллари Клейтон, министр юстиции и еще многие.

Так как перечень обсуждаемых вопросов был очень широк, заседания превратились в изощренную пытку, поскольку решить любой, даже незначительный вопрос – было невозможно. Каждый тянул одеяло на себя, стремился подставить или свалить ответственность на другое ведомство.

Самые натянутые отношения у Пирса – сложились с новым директором ФБР, Брендоном Хиллом и его патроном, Генеральным прокурором[231], чернокожим Эриком Коулом. На Роберта пытались повесить всех собак, обвиняя его в том, что именно МВБ – ответственное за охрану границ, допустило прорыв боевиков на территорию США, приведший в итоге к новой гражданской войне. Именно, люди Пирса – не обратили внимание на огромное количество банд и потоки оружия через государственную границу. Еще Пирсу постоянно напоминали о том, что внутри МВБ, конкретно в Секретной службе и пограничной охране находилось гнездо антиправительственного заговора, который привел к теракту в Пентагоне и гибели министра обороны. То, что именно Пирс и вывел заговорщиков на "чистую воду",обезглавив тайную организацию за считанные часы и по сути – спас всех присутствующих от гибели, в расчет не принималось. Более того, следствие отпустило полтора десятка наиболее крупных заговорщиков, названных Честерфилдом – по залог. Уважаемые люди, с большими связями, вхожие к самому президенту и его помощникам. Обайя – не хотел обострять ситуацию, внутри Демократической партии и бизнес‑сообщества США.

Слава Господу, сегодня основные события крутились вокруг ракетного удара "Спирита" по Москве и о последовавшим за этим мятежа. Основным объектом нападок – был шеф ОКНШ, старина Миллер.

– Как так получилось, адмирал, что вы отправили бомбардировщик на задание, не спросив разрешения Верховного Главнокомандующего. Президента, казалось трясло от негодования.

– Сэр, обстановка не располагала. У нас, была оперативная информация от агентуры‑ нужно было её срочно реализовывать. Счет шел на минуты.

– Чья это агентура? Недовольно спросил Морелл, играя желваками на своем лошадином, вытянутом лице.

– J‑2. Наша военная разведка. К тому, же мы боялись, что противник может узнать о наших планах. Пришлось действовать срочно, сыграть на опережение, проигнорировав общепринятую схему оповещения.

– Вы намекаете, на возможного "крота" в высшем руководстве страны? Скрипучим, крайне неприятным голосом осведомился Барнетта.

– Я намекаю на такую возможность, сэр. Как мы убедились‑ русские не редко узнают о наших стратегических планах. Еще раз повторю‑ надо было действовать срочно.

– Мы вам верим, адмирал. Подняв розовую ладонь, небрежно махнул ему президент. Хотелось бы узнать о последствиях точечного удара и о том, что делать дальше. И где сейчас переносной терминал для пуска ядерных ракет? Что скажет разведка?

Все повернули голову в сторону Чарльза Хаузера. Старик Чарли, прытко для своего возраста встал и разложил на небольшом столике бумаги.

– Вероятность поражения цели и гибель Стрельченко, по данным аналитиков составляет, процентов80‑85. Высока вероятность того, что один из трех терминалов[232], президентский – выведен из строя. Где и у кого находятся оставшиеся два – неизвестно точно, но высока вероятность, что у министра обороны и начальника русского Генштаба, как и прежде.

– То есть, вы хотите сказать, что русские сейчас не способны на применение ядерного оружия? Бенетт, как обычно, все схватывал на лету. Старая школа.

– Вероятность этого есть, сэр. Только я бы не стал на это уповать. К примеру их система воздушной и космической обороны функционирует абсолютно нормально. Как будто ничего не происходит. Стратегические ядерные силы, то же никак не отреагировали на последние события. Можно сделать вывод, что контроль над ядерным оружием – остается в руках окружения Стрельченко.

– Ничего хорошего в этом не вижу. Министр обороны бросил косой взгляд на адмирала Миллера. Ваше самоуправство, адмирал – может нам очень дорого обойтись. Неизвестно, какие силы сейчас рвутся к власти в России. Если они будут владеть ключом от пускового терминала‑ что им помешает запустить по нам пару сотен ракет?

– Им сейчас не до этого, сэр. Ответил вместо Миллера – Хаузер. Сразу после ракетной атаки, гвардейская механизированная бригада находящаяся в районе Алабино‑Голицино снялась со своего места постоянной дислокации и выдвинулась в центр Москвы. Где вступила в боестолкновение с подразделениями русской полиции, сил безопасности и некоторыми армейскими частями. Сейчас в районе министерства национальной обороны, министерства внутренних дел – идут бои. Применяется авиация и тяжелая бронетехника. По данным радиоперехвата – командиры частей, ведущих бой, плохо понимают, что происходит. Они дезориентированы и растеряны. Никакой официальной информации – не поступало.

– Мятеж? Коротко спросил Бенетт.

– Несомненно. Кивнул Хаузер. Стрельченко – сильная фигура, как и его окружение. После его гибели – окружение передралось между собой. Как диадохи, после смерти Александра Великого.

– Тогда с кем вести возможные переговоры? Миссис Клейтон впервые открыла ярко накрашенный рот. Демократическая оппозиция режиму, ровно как и коммунисты – никакой реальной силы не представляют да и запуганы постоянным давлением полиции.

– Кто то из команды Стрельченко, из влиятельных людей – способен к адекватному мышлению? Спросил президент. – Или они все, как один – шайка нацистов‑горилл с непомерным гонором и куриными мозгами.

– Почему бы не сыграть на опережение? Новоиспеченный директор ЦРУ – Морелл, поднял вверх руку. Если ОКНШ – считает, что можно проводить такие акции, как ликвидацию глава вражеского государства, без согласования с президентом страны, то пусть попробуют парализовать управление вражеским стратегическим оружием.

– Это возможно. Кивнул адмирал. Судя по стрельбе в Москве – мы уже над этим работаем. При этом Миллер, сдержанно улыбнулся.

– Прекратите играть, Миллер. Не выдержал президент. Вы не на благотворительном фестивале загадок.

– Извините сэр. В данный момент, секретность, действительно уже не уместна. С нами работает мистер Ляхов. Директор службы специальной безопасности Руси. Именно его люди – обеспечили пролет нашего бомбардировщика к цели. И сейчас преданные ему силы пытаются овладеть Генштабом и Центральным командном пунктом, что – бы взять под контроль управление ядерным оружием. Если ему это удастся – война будет закончена.

– Вы завербовали Ляхова? Недоверчиво спросил атторней Коул.

– Нет сэр, что вы. Люди такого положения – сами предлагают сотрудничество. Он вышел на нас с тщательно разработанным планом. Три недели назад. Теперь вы понимаете, откуда такие чрезвычайные меры секретности нашей операции.

– А если не удастся овладеть Генштабом?

– Ничего страшного, сэр. Политическая верхушка Руси – надолго будет занята междоусобной войной. Для страны, воюющей на два фронта – это опасно. По крайней мере – они вынуждены будут взять тайм‑аут в наступательных операциях. У нас появляется шанс, решить исландскую проблему, разблокировать Атлантику и помочь Европейскому командованию. Остановим русских в Германии‑выиграем эту войну.

– То же самое, адмирал, вы говорили нам неделю назад. И две недели назад… Напомнил ему вице‑президент. – Несмотря на наличие такого высокопоставленного агента, вы ошибались и это стоило жизни тысячам наших солдат.

– Это особенности властных механизмов внутри Руси, сэр. Военная стратегия – прерогатива Генштаба. Он напрямую замкнут на лидера страны. Все решения, принимаются лично генералом армии Усольцевым, после одобрения Стрельченко. Ляхову, несмотря на его высокое положение‑ там делать нечего.

– Как тогда понимать, те данные о ложном нападении русских на Берлин? В итоге, адмирал, наш третий армейский корпус, разбит вдребезги – бежит вглубь Германии, а европейские союзники уже готовы начать сепаратные переговоры с Москвой?. Джонсон, не забыл напомнить адмиралу о нарушении субординации.

Миллер замолчал. Роберт отчетливо увидел бисеринки пота на его лбу, блестящие под электрическим светом.

– Понимаю ваш скепсис, мистер Джонсон. Но факт‑остается фактом. Нам удалось уничтожить Стрельченко и обезглавить вражескую военную машину.

– Если удалось, господин адмирал. А если Стрельченко жив – то у нас очень большие проблемы. Вставил свое слово Бенетт.

– Есть предложение, господин президент, решить наконец проблему в Исландии. Миллер плавно перешёл на другую, более важную для него тему.

– Каким образом?

– Воздушный ядерный взрыв, сэр. Выведем из строя вражескую авиацию и электронное оборудование. Группировка русских – станет легкой добычей нашей морской пехоты.

"Только этого не хватало. Обсуждать на этой ярмарке вопросы применения ядерного оружия. Рейган, небось в гробу переворачивается"

Минимум половину здесь присутствующих надо было смело гнать из этого тесного помещения на свежих воздух, включая самого Пирса. На кой хрен, ему вопросы применения ядерного оружия? У него своих дел полно – а он сидит здесь и дышит плохо кондиционированным воздухом. Но таковы правила, установленные хозяином Белого Дома. В итоге большинство людей отвечающих за оборону и национальную безопасность страны – полдня были оторваны от своих дел. Идиотизм, чистой воды..

Слова адмирала всколыхнули присутствующих и началась полемика, быстро закончившаяся откровенной руганью. Через двадцать минут, Обайя не выдержал и хлопнул ладонью по столу.

– Довольно, господа. Как президент, Соединенных Штатов, Ричард сделал акцент на слове "президент".

– Я санкционирую ограниченное применение ядерного оружия. Это будет предупреждением агрессору. Не только Москве, но и Тегерану. Вид у Обайи был слегка ошалевший и глаза сверкали.

"Уж не употребляет ли он чего? Ишь как его колбасит" подумал Пирс, внимательно наблюдая за реакцией министра обороны Джека Джонсона и шефа Национальной разведки Хаузера. Оба ветерана "холодной войны" – явно были в шоке.

– Миссис Клейтон, приготовьте меморандум Государственного департамента для международного сообщества и наших союзников. Теперь поговорим о внутренних делах. Мистер Пирс – вам слово.

"Наконец то. А то думал еще один день впустую пройдет". Роберт встал, поправил галстук и бросил взгляд на бумаги разложенные на маленьком журнальном столике.

Доклад строился по стандартной бюрократической схеме – часть первая "невиданные успехи возглавляемого мной ведомства",часть вторая "проблемная" и завершающая, третья часть " дайте денег, что бы невиданные успехи продолжались". Проблемная часть в основном посвящалось тому, как структуры Коула – ФБР,Администрация по борьбе с наркотиками и Бюро по контролю за оружием, мешают работать МВБ, своими интригами и раздолбайством. На десерт были припасены – с десяток бывших федеральных агентов, оказавшихся в рядах бандитов и пойманных людьми Пирса.

Сидящие в паре метров от него "федералы" даром что не шипели от злости. При этом Роберт заметил, что военные – сидящие напротив откровенно зевают и смотрят на часы. Лишний раз пришлось подивиться маразму царящему вокруг.

Ответный выпад атторней Коула строился на том, что именно службы подчиненные Пирсу проспали начало вторжения боевиков и допустили превращение южной американской границы в настоящее пекло.

– Может мы еще за мегабанды отвечаем? В которых по сто тысяч участников на обоих побережьях. Не выдержал Пирс.

– Пограничная и таможенная служба, береговая охрана – каждый день сражались с бандитами проникающими в США. Вы же, сделали все, что бы террористы и преступники вольготно чувствовали себя на нашей территории. У меня только одних сотрудников C.B.P[233]с начала событий больше тысячи человек погибло. Еще более трех тысяч – ранено. Мы за неделю‑ больше десяти тысяч стволов перехватили. Боеприпасов – почти тридцать тонн. Мне интересно, сэр – а куда смотрели ваши хваленые агенты Бюро?

– Мигранты это ваши проблемы, Пирс! Взвизгнул на высокой ноте Коул. Основные участники банд‑ люди незаконно проникшие в США через дырявые, благодаря вам, границы.

Остановить перепалку смогло только вмешательство вице‑президента. Никакого решения так только принято и не было, президент опять переключился на военных. Операция против Ирана. потом операции на мексиканской границе. И снова выдернули Пирса, затребовав от него обстановку в приграничных районах.

Через два часа, вырвавшись из этой "адской кухни", злой, уставший и страдающий от головной боли Роберт поспешил к машине но был остановлен плечистым телохранителем Джонсона протянувшим ему визитку на которой помимо фамилии министра обороны было ручкой написано "Три секвойи. 15.00"

Перед конфиденциальной встречей, следовало заехать к себе, в здание на Небраска‑Авеню, посмотреть последние сводки по обстановке, отдать нужные распоряжения по подготовке к возможному применению противником оружия массового поражения. Только спокойно поработать не получилось. Через минуту в его кабинет ворвался Джон Пистоне – его заместитель по разведке.

– Сэр. Восьмой округ (86) полчаса назад расшифровал один из перехваченных переговоров и идентифицировал голос!!!

– Постой Джон. Не торопись. У меня после посиделок у президента – голова ничего не соображает. Как лимон выжат…Давай с начала и не торопясь..

– Извините сэр. Пистоне открыл папку и выложил пару листов. – Разрешите?

– Давай Джон, чего там у тебя?

– Сегодня, в 9.25 служба радиоперехвата восьмого округа Береговой охраны, засекла передачу. Удалось захватить лишь несколько слов, не имеющих никакого смысла. Но реар‑адмирал, Рой Нэш, решил что это какой то шифр и передал запись в руки отдела дешифровки. Те, пытались что то наколдовать – но ничего не вышло, от записи собирались избавиться как от ненужной, пока какому то умнику не пришло в голову запустить программу идентификации голоса говорившего.

– Кто это?

– Сэр, это Гильермо Очоа. Правая рука главаря картеля "Хуарез"!

– Охренеть! Откуда шла передача и кому предназначалась?

– Шла с объекта в тридцати милях от порта Канкун, сэр, штат Кинтана‑Роо. С борта плавсредства. Судя по скорости – обычный рыбацкий баркас.

Роберт встал, и прошелся по кабинету. Сколько нервов ему стоило убедить Бенетта и Джонсона – снять всю авиацию и корабли Береговой охраны с второстепенных направлений типа Севера Атлантики и насытить ими Мексиканский залив. Теперь даже самая маленькая посудина легко попадает под контроль. Не обходится конечно без столкновений и потерь – но со снабжением боевиков "чиканос" по морю, как и по воздуху через залив было покончено раз и навсегда.

– Только не говори мне, Джон – что вы упустили эту лайбу.

– Нет сэр. Проблема в другом. В том районе было засечено четыре объекта со схожими характеристиками. Все четыре – пока под контролем патрульного самолета "Ocean Sentry". Вопрос – в каком из них Очоа? Топливо у HС‑144 заканчивается, адмирал Нэш запрашивает о дальнейших действиях.

Пирс задумался. Гильермо Очоа – по кличке 7‑62,в честь его страсти к применению АК, на совести которого минимум три сотни трупов, в том числе почти сотня мексиканских "федералов" и четырнадцать американцев. Агентов DEA,ФБР и ЦРУ‑ попавших в руки наркомафиози и умерших в страшных мучениях. Это не считая того, что картель "Хуарес" был вместе с "Лос‑Зетас" основной ударной силой мексиканских боевиков на Юге США. Тогда личный счет смертей за душой Очоа – не один десяток тысяч.

– Чего его понесло в море? Почему на рыбацком баркасе?

– Похоже что бежит, сэр. На Кубу.

Точно. Как он сразу этого не понял. От порта Канкун до территориальных вод "Острова Свободы" – неполные двести миль. Только почему на рыбацкой лайбе, не на скоростном катере? Не хочет привлекать внимания? Похоже на то.

О "невидимой руке Гаваны" в последних событиях говорили много и охотно. Только доказательств – не было никаких. Был некий "исламский след",ФБР и МВБ располагало несколькими десятками трупов инструкторов‑ мусульман, оставленных мексиканцами. Но извините – обрезанную плоть, к делу не пришьешь. То ли "талибан",то ли спецслужбы каких то ближневосточных царьков. ЦРУ‑ на полном серьёзе грешило на русский морской спецназ "Дельфин" якобы действующий с Кубы и поставляющий информацию и оружие мятежникам. Но опять же слухи, хотя связи русской разведки с международной организованной преступностью – известны.

Сейчас же‑другое дело. Если Гильермо Очоа, действительно бежит на Кубу – это очень веский довод в пользу первой, "гаванской версии". Если его взять живьем, то такие перспективы открываются, что ух…Вот только одно мешало…

– Чего он бежит? Неужели у него все так плохо?

– Не знаю сэр. Но военные рапортуют о крупных успехах. Почти весь Техас – очищен от бандитов. Беспорядки в Миссисипи и Алабаме‑ полностью подавлены. На очереди – Аризона и Флорида. Говорят речь идет от трех – четырех днях. Резко повысилась активность мексиканской армии и спецслужб.

Роберт махнул рукой. Федеральная армия – себя в этих боях проявила очень плохо. Много шуму‑мало толку. Пожалуй единственный крупный успех, взятие 18 воздушно‑десантным корпусом генерала Гловера – Сан – Антонио. Всю остальную работу сделала Национальная гвардия из южных штатов и гражданская милиция. Вот и еще одна проблема. Гвардейцы и ополченцы – откровенно презирали Вашингтон и федеральные власти и уже повсеместно выдвигали к властям требования. Об изменении схемы налогообложения, борьбы с коррупцией и возвращения к "истинно американским ценностям". Вашингтон, занятый Третьей мировой и коллапсом американской экономики – тупо отмалчивался. Пирс, нутром старого разведчика, чувствовал надвигающуюся беду, но ничего не мог поделать. Ему было – некогда.

– Не тот человек,7‑62, что бы бежать на Юкотан от военных, бросив своего босса. Здесь – что – то другое. И это чертовски интересно. Свяжись с командующим Atlantic Area – вице‑адмиралом Паркером, пусть по любому обеспечит восьмой округ патрульным "Геркулесом",наблюдение не прекращать ни на секунду. О любых изменениях обстановки‑ докладывать мне лично, Джон. Понятно?

– Да сэр.

– И готовьте к бою – кавалерию. Свяжитесь с Флоридой, подымайте HITRON[234]. Хотя нет, пусть всем занимается Паркер, я ему сейчас позвоню сам. Вы Джон – постоянно находитесь в Ситуационном Центре.

Адмирал Паркер – отозвался через пару секунд, своим знаменитым, рокочущим басом.

– Да, мистер Пирс, слушаю… Через минуты четыре, выслушав Роберта, адмирал ответил.

– Извините, сэр. Но то что вы требуете – невозможно по техническим причинам. Эскадрилья особого назначения – их просто не достанет. У нас – нет вооруженных самолетов, сэр, мы‑береговая охрана. Максимум, что есть – пулеметы на "Дельфинах" и "Джей Хоках" Надо обращаться к ВМС или морской пехоте.

– Что никаких вариантов? Подумайте адмирал. Очоа – надо достать. Обращаться к флоту некогда, к мексиканцам‑не зачем. А времени‑ в обрез.

– Есть один вариант, сэр. WMCL‑753 "Гамильтон"[235]. Вертолеты с его борта – достанут мерзавца. Только …возникает повышенный риск для бойцов DOG[236].

Пирс понял куда клонит адмирал. Эта старая сволочь, хочет прикрыть свою задницу на случай возможного ЧП. Действовать то придется в опасной близости от кубинских территориальных вод. На баркасе Очоа – наверняка есть вооружение. Вот и подстраховывается Паркер.

– Вы получите письменное подтверждение приказа, мистер Паркер. Действуйте немедленно‑ адмирал. Жду от вас новостей. Удачи! Роберт с раздражение бросил трубку.

Что же произошло с Америкой? Выросло целое поколение военных, привыкших держать руки по швам, постоянно прикрывая задницу бумажками. Что бы все было‑ сладко да гладко. Причем покрывая свою трусость и лень – мифической заботой о подчиненных.

Пирс посмотрел на часы. Пора выдвигаться на встречу с сильными мира сего. Ничего хорошего на ней он услышать не ожидал. Похоже лимит хороших новостей для США – полностью иссяк.

Подъезжая с машиной сопровождения к "Трем секвойям",Роберт обратил внимание на то, что теперь, маленький, уютный особняк‑ тщательно охраняли. Раньше – такого не было "клуб джентльменов" в охране не нуждался. Теперь – натасканные "церберы" в плащах, под которыми отчетливо виднелись смертоносные машинки для автоматической стрельбы постоянно попадались ему на глаза. О времена, о нравы.

Все были уже в сборе. Джонсон, Хаузер, Бенетт – больше никого. В большом, обставленном французской антикварной мебелью зале‑ было сильно накурено. Хоть вешай топор. Все трое усиленно дымили толстыми сигарами, хотя Пирс был уверен‑что не один из них не курит. В завершении всего у каждого было в руках по стакану с настоящим шотландским виски десятилетней выдержки. Значит что то случилось.

– О Роберт! Преувеличенно радостно сказал вице‑президент, салютуя ему стаканом Присоединяйтесь. Хлебнете настоящего виски за счет бедных налогоплательщиков – перед тем как наступит конец света.

– Благодарю сэр. Роберт опасливо огляделся. Такими своих старших партнеров – он видел впервые. Это были люди той, ещё старой закваски‑ пережившие Вьетнам, "уотергейт", рейганомику и прочее. Они не гнулись и не ломались.

– Смотрите на экран, Пирс. Внимательно смотрите. Генерал Джонсон, был явно не в духе.

Только сейчас, Роберт обнаружил, что стоящий в углу телевизор работает. По нему – шла трансляция из Москвы британского Би‑Би‑Си. Несмотря на "рябь" от помех – он увидел то, что хотел Джонсон.

Стрельченко…Жив и по видимому здоров. Пятнистая камуфляжная куртка, на заднем плане Кремль. Потом‑съемки с вертолета. Видно горящие машины на улицах и колонны бронетехники. Вон, чьи то трупы – выкладывают на газон из подбитого колесного бронетранспортера. Голос диктора русского телевидения вещал

"Военно‑воздушные силы, нанесли удар по штабу мятежников в районе поселка Алабино. Змеиное гнездо предателей уничтожено высокоточными ракетами Х‑59М. Большинство участвовавших в мятеже‑ военнослужащие, обманом втянутые предателями в свои грязные игры. Сейчас – они арестовали зачинщиков и возвращаются в места постоянной дислокации. На данный момент, ситуация в Московском регионе – полностью контролируется вооруженными силами Руси, подразделениями МВД и СНБ и государственными органами власти. Мятеж‑ подавлен. Покушение на главу государства‑ тоже не удалось…. Проведены массовые аресты наймитов.."

Симпатичная телеведущая задыхалась от праведного гнева. Все, похоже приехали…

– Ну, что скажешь? Роберт..

– Нужно это останавливать сэр. Немедленно.

– А что нам предъявить русским? Он твердо уверены – что войну начали европейцы, а мы мало того, что их поддержали – еще и покушались на Стрельченко. Вы должны были найти доказательства того, что нас сталкивают лбами. Вы Пирс – за месяц не нашли ничего стоящего…

Оправдываться здесь не было смысла. Не в том настроении люди. И не того уровня. Это не те придурки из сенатской комиссии по разведке.

– Сэр. Доказательства летят сюда. На борту С‑130 управления чрезвычайных ситуаций под надежной охраной из числа коммандос пограничной службы. С ними агент ЦРУ Розетти. Надежнейших из моих сотрудников. Они летят через в Амман делая крюк над Саудовской Аравии. Через полдня‑они будут здесь в Вашингтоне.

– Почему через Амман? Поинтересовался Хаузер.

"Правильно поинтересовался – старичок" Злорадно подумал Пирс, с наслаждением нанося ответный удар.

– Существуют веские основания, считать сэр, что в вашем бывшем ведомстве – АНБ, очень сильно течет. Прямо скажем – хлещет.

– Чего? Невозмутимый ранее Хаузер выпучил глаза, став похожим на лягушку, которую надули через соломку. – Да не говорите ерунды, Пирс!

– Связь и электронную разведку, для нашей особой группы осуществляет ваш протеже, бригадный генерал Стивен Хоуп. Так как вы объясните, что все радиопереговоры – прослушивались неизвестными? Конвой в котором следовали наши сотрудники – подвергается сначала удару с воздуха наших же "Хорнетов",потом атакуется наземными силами противника. Это сразу после того, как они передали сообщение о том, что интересующий нас человек‑ жив и перевозится на базу Кэмп‑Виктори для дальнейшей эвакуации в США.

– Это совпадение. Несколько неуверенно сказал Хаузер. – На войне, это случается повсеместно.

– Да сэр. Только я не встречал ни одного случая – когда боевики числом более сотни терпеливо ждали, когда по конвою отработает наша авиация. Будто знали – что будет именно так. Причем всего в десяти милях от нашего военного лагеря…

– Куда смотрела разведка? Недоуменно спросил Джонсон.

– Не знаю, сэр. Может разведка считала – что это не боевики, а союзники? Поэтому не обратила внимания на сотню с лишним вооруженных людей. Или специально не обратила внимание…

– К чему вы клоните, Пирс? Выражайтесь яснее. Не выдержав, повысил голос Бенетт..

– Господин вице‑президент. Я клоню к тому, что не заметить скопление такой массы вооруженных людей – невозможно. Особенно днем и в окрестностях нашей основной военной базы в Ираке. И как то по совпадению‑ авиация морской пехоты, накрывает наш конвой в непосредственной близости от этих неизвестных. Получив не подтвержденный приказ.

– Как не подтвержденный?

– Очень просто. Толком выяснить не удалось, что это за Task Force 081 – которая запросила воздушную поддержку и дала неверные координаты. Изначально думали на контрактников SOG ЦРУ – но потом разобрались, что это не так. Через пару часов Кэмп‑Виктори обстреляли ракетами и какая жалость‑ дежурный уорент‑офицер, зарегистрировавший сигнал, был убит осколком в голову. Теперь вам понятно, почему я отправил туда самолет FEMA – дав командиру подразделения сопровождения устные указания. Лучше потерять время‑чем потерять, все.

– Мерзкая история. Спокойно сказал Хаузер, проведя рукой по гладко выбритой, как бильярдный шар, голове. – Вы молодец, Роберт, что не распространялись по поводу последних событий. Похоже кто‑то играет против нас, на нашем же поле Расследование в АНБ – начнется немедленно. Генерала Хоупа‑ отстранить..

– Нет сэр. Генерала Хоупа – надо оставить. Но под негласным наблюдением. Так же, негласно‑начните проверку в АНБ, сэр. Особенно в системе "Эшелон" – понимаю, это очень сложно – но это необходимо. Может удастся ухватить нить и распутать весь клубок.

– А кто у нас сейчас за разведку в Ираке? Спросил вице‑президент

– Там сейчас – началась большая война…Значит – военные..DIA …. Автоматически ответил Пирс, ожидая в каждую минуту звонка от адмирала Паркера, по поводу захвата Гильермо Очоа.

– Значит DIA. Зловеще протянул Джонсон, оглядывая присутствующих. И в Европе – тоже. ЦРУ и все разведывательное сообщество – только оказывают оперативную поддержку. А генерал Бургесс‑ давний верный друг Миллера.

Все четверо присутствующих посмотрели друг на друга. Первым, пришел в себя министр обороны.

– Если они врежут по русским в Исландии – те обязательно ответят. Бенетт‑ надо остановить..

– Не возможно, Джек. Он теперь слушает только одного человека. Свою жену. А она – убеждена, что единственный способ, это продемонстрировать силу, русским. Запугать Стрельченко. Тем более – здесь чисто женская обида. Супруга русского лидера – пару раз публично осмеяла миссис Обайю. Такое не забывается.

– Что катастрофа начнется из‑за вкусов двух деревенских дур – дорвавшихся до власти?[237] Надо что‑то делать..

– Поздно. Веско сказал Джонсон.

В этот момент у всех завибрировали мобильные телефоны.

– Четыре минуты. С убийственным спокойствием сказал отставной генерал, бросив взгляд на экран телефона. – Началось.

До бомбоубежища, под массивным зданием МВБ – он долетел через восемь минут, опоздав на 4 минуты от "времени смерти". Ничего не произошло. Пронесло.

Первым, кому он позвонил – это был Крейг Фугате, директор FEMA. Хотелось бы выслушать отчет о подготовке структуры к очень вероятному ответному удару русских. Пока Фугате перечислял – что сделано и что предстоит сделать, хотя уже будет поздно, в дверях появился бледный Джон Пистоне – делая отчаянные жесты руками.

– Извините Крейг, одну секунду… Он повернулся к своему заместителю по разведке – Что ещё случилось, Джон?

– Очоа взяли. Ребята Паркера сработали четко, сэр. Откатали пальцы прямо на борту "Гамильтона" – все подтвердилось…

– Отлично Джон, но я немного занят…

– Сэр. Он сразу стал давать показания. Там такое…

Пирс – вздохнул. Опять что‑то случилось…

– Крейг? Мистер Фугате – я вам через минуту перезвоню. – Подробности, Джон…

– Лучше вам самому увидеть, сэр. Есть видеофайл первого допроса Очоа на борту сторожевика.

Когда он зашел в кабинет к своему заместителю, тот повернул к нему плоский монитор и нажал на кнопку воспроизведения.

Прослушав сбивчивый рассказ, задержанного наркобарона минут десять, Пирс сорвал трубку телефона. Если, то что сейчас сказал Очоа "7‑62" – правда, то две боеголовки W‑80, детонировавшие в небе над Исландией несколько минут назад – мелкая неприятность, по сравнению с тем, что ждет их в ближайшие минуты.

Окрестности Хабаровска. Русь. 22 августа

– Не пробиться с северо‑запада, господин генерал‑майор!

Артем Пшеничный в решительности замотал головой, тыча пальцем в экран тактического ноутбука.

– Только зря людей положим. Сплошные минные поля, всё пристреляно артиллерией. Ещё и снайперы. Надо или все с воздуха проутюжить, или пусть РСЗО – отработают. Так лезть – верная смерть.

– Без тебя знаю, майор. Генерал Кологрив, глотнул черного как смоль, кофе из железной кружки и сморщился от невыносимой горечи. – Только не забывай, Пшеничный, что не нам боевые приказы обсуждать. А приказ, ясен как Божий день‑ войти не позднее завтрашнего утра в Хабаровск. Вот вынь и положи Москве – пластунов в Хабаровске. Мне сам главком Лисицын‑ звонил. Обещал подкреплений и боеприпасов.

– А танков не обещал? С надеждой спросил Пшеничный.

– Нет. Танки на западе. В операции "Волна" участвуют, сам знаешь, чего там творится!

Артем знал. Обстановка на востоке Руси – осложнялась с каждым днем. И что обидно‑ китайцы не выиграли, даже не свели вничью ни одного серьезного столкновения. Падение Хабаровска‑ принесло им колоссальные потери и оперативно‑тактический тупик, из Благовещенска – их уже выбили, окружив и уничтожив под Белогорском, три элитные дивизии НОАК. Да же ситуация сложилась в Приморье – где пятый гвардейский корпус, поимел четыре дивизии китайцев, прижав их к Хасану и буквально размазав по земле траками "Барсов" и огнем артиллерии. Удалось отстоять от диверсантов – Транссиб и БАМ, обеспечив нормальное функционирование артерий питающих действующую армию. Наступление на Биробиджан‑ так же провалилось, сколько китайцев сгинуло в непроходимых болотах – никто не знает. Сейчас – переброшенные в Забайкалье гвардейцы 5 гвардейского АК, проводили операцию "Волна", срезая китайский стальной шип, вогнанный в русское тело на читинском направлении. Там тоже был полный успех, несмотря на ожесточенное сопротивление китайцев. В сражении на открытых просторах продуваемых дикими ветрами степей Даурии – у НОАК шансов было еще меньше чем в лесах и болотах Дальнего востока. Вышколенная и обладающая боевым опытом русская армия, опираясь на воздушную мощь, свела к отрицательной величине – численное превосходство китайцев. Разбитые вдребезги соединения 65 армейской группы НОАК – сейчас бежали обратно за Амур, теша себя надеждой успеть зацепится хотя бы за укрепрайон у знаменитой Борзи. Только все эти оглушительные успехи Объединённого Стратегического командования "Восток",ничего не значили после того, как 47 китайская армейская группа, прорвалась вглубь Казахстана, нацеливаясь на новые русские области и дальше – на Южную Сибирь. Остановить их было совершенно нечем, войска на Дальнем Востоке и так были измотаны до предела предыдущими боями. Тем более, нельзя было их ослаблять. Несмотря на ряд сокрушительных поражений – НОАК, существенных потерь в живой силе так и не понес.

Тут еще мятеж в Москве. Когда Артем о нем в первый раз услышал – думал, что все. Это конец всему. Но как выяснилось, не так был страшен черт, как показалось ранее. Мятеж подавили менее чем за сутки – арестовав и уже расстреляв большинство зачинщиков. Мятежную, вторую гвардейскую бригаду в полном составе, перебросят из Подмосковья в Сибирь, встречать китайцев. Честно говоря, предательство таких высокопоставленных людей, как Ляхов и его окружение – шокировали Артема. Чего им не хватало?[238] Не зря в штабе шептались, что во всем виноват беглый нацлидер, Молчунов. Сидит сука, в своей Боливии, и воду на Руси мутит. Несмотря на то, что мы здесь деремся на два фронта. Мол, завербовали Ляхова – еще давно, когда он особистом служил. Скрытый "молчуновец"‑оказался, ставленник беглых олигархов.

По большому счёту Артёму было по хрену, на причины и следствия предательства нации главой ССБ – но вот лицо бывшего президента, бывшей федерации, он помнил очень хорошо. Пустоглазое, надменно‑вальяжное, тонкогубое …Обтянутое тонкой кожей и неприятно блестящие при свете софитов. Когда же эту тварь замочат? Почему Стрельченко – этого раньше не делал? Не успел или не хотел? Может Молчунов‑ тогда откупился? А теперь втихаря гадит..?

Да хрен с ней с большой политикой, если бы не первый приказ из Москвы после подавления мятежа. Начать наступление на Хабаровск …И войти в него, не позднее, чем завтра.

Пшеничный‑ вновь бросил взгляд на карту. Черт, где‑то должна быть зацепка. Лисья нора, куда пластуны – могут протиснутся.

– Раз по земле нельзя, попробуем по воде. Кологрив, усмехнулся. – Вряд ли нас там косые, ждут, майор. Их пограничная охрана, так‑ херня на постном масле. Катера с КПВТ. Для наших амурцев‑ это семечки. Основная проблема – батареи. Держат протоки под прицелом. Сунемся без поддержки, покрошат в миг.

– Вы серьезно, господин генерал?

– Нет, Пшеничный, я здесь прикалываюсь над тобой!!! Заорал Кологрив. Сказал, б…ть, по воде пойдете! Приказ был такой‑ ворваться в Хабаровск. Ворвемся – удерживать его не надо. Пошумим немного – потом свалим.

– Показуха? Для высокого начальства?

– Нет, Пшеничный! Боевая операция. С вами пара съемочных групп пойдет. С центрального телевидения. Будут снимать весь ход операции..

"Это – точно пиз..ц. Живыми оттуда не выбраться."

– Господин генерал. Там же китайцев – как грязи ….

Неожиданно, Кологрив, хлопнул себя ладонями по коленям.

– Поверил про десант на набережную Хабаровска?! Значит и косые поверят. Десант из штрафников будет. Билет в один конец. Пластуны‑ Тунцзян будут брать. На той стороне.

– Цель?

– Босяцкий набег. Высаживаетесь, наводите шорох, обязательно наш флаг над центральной площадью. Телевизионщики‑ это все снимают, затем сваливаете. В городе – легкая пехотная бригада из мобилизованных и полк пограничников. С ними – придется повозится. Пока китайцы поймут, что удар в другом месте, вы уже должны закончить. Из хороших новостей – бронетехники и тяжелой артиллерии у китайцев в том районе, нет. Уже все израсходовали.

Артем понял. НОАК – слишком резко начали войну, не думая о потерях. В итоге потеряли множество современной техники за неполные две недели войны. Особенно пострадали – авиация, флот и бронетехника. И хотя, старья у них было еще полно на базах хранения – эффективность возможностей китайской армии, резко упала. Тоже самое, можно сказать про Генштаб НОАК‑ и так не блиставший изяществом и оригинальностью своих действий. От Владивостока до Читы – китайцы перешли к классической войне на истощение, бросая в лобовые атаки массы плохо обученных резервистов из вчерашних крестьян и сковывая ответные действия русского командования. Тем самым обеспечивая свой грандиозный обходной маневр через казахстанские степи и удерживая стратегическую инициативу.

Генерал армии Усольцев, как и главком восточного ОСК – понимали, что компания будет бездарно провалена в ближайшие пару недель, если не удастся перехватить инициативу и сбить активность НОАК. Вариант перехвата – был только один. Много мелких укусов, на крупные операции у Лисицина, сил не было. Запутать противника, заставить нервничать, ошибаться, вынудить перебросить часть элитных войск из Средней Азии сюда, на Дальний Восток. А там глядишь и войска с Западного направления начнут прибывать. А пока – надо изворачиваться. Голь она, как известно, на выдумки хитра.

Генерал‑полковник Лисицын, яростно бомбил Москву шифрограммами с просьбами разрешить применить электромагнитное оружие, но Генштаб – был категорически против. Причины этого были главкому неизвестны, но приказ‑есть приказ. Осталось применять тактику "комариных укусов".

Амурскую пластунскую бригаду с трудом выдернули из под Благовещенска и снова на вертолетах – перебросили под Хабаровск. Слава Богу обошлось без древних птеродактилей Ми‑6, напугавших Артема в предыдущий раз до потных подмышек. Перебрасывали на трех Ми‑26 и десятке Ми‑8МВТ‑5 из бригадного вертолетного полка. Пару раз, патрулирующие воздушный коридор "миги"‑ сцеплялись с китайскими истребителями, пытавшимися пробиться к пятнистым тушам вертолетов. Ощущение не из приятных, прямо скажем. Когда видишь яркие вспышки на небе и горящие обломки самолетов на земле. Летишь и молишься на пилотов‑сам ничего сделать не можешь. Повезет – не повезет.

В тайге, сильно доставала мошкара и сырость от дождей, которые начались. Когда дождь‑ мошкары нет, но сыро и противно. Потом появляется мошкара, а сырость не уходит. Так что с дождем – оно лучше. Еще с Кавказа, Артем выучил пластунскую хитрость‑ дождь в делах помощник. И следы смоет и врага поможет врасплох застать.

– Господин генерал‑майор, разрешите? В палатку засунул голову адъютант Кологрива‑ лейтенант Чепиков.

– Чего тебе?

– Прибыли из штаба корпуса.

– Зови давай…

В палатку, откинув противомоскитный полог вошли трое. Одного, подполковника Никиту Ерёменко из штаба 29 армейского корпуса – Пшеничный уже знал, по боям за Белогорск. Двумя другими оказались моряк, смотревшийся очень странно в черной морской пилотке с "крабом" и якорем на предплечье камуфлированной куртки среди дремучего леса. И еще девушка. Настоящая такая, симпатичная весьма девушка в аккуратном пятнистом комбинезоне и короткой, но толстой косой, лежащей на правом плече. У девушки было миловидное личико и прекрасные, изогнутые брови. Довершал облик, берет без кокарды, неопределенного цвета, который она сжимала в руке. Рука была маленькой, но крепкой. Артему бросилось в глаза, темно – вишневый лак для ногтей, смотрящийся еще более неуместно, чем облачение анонимного моряка.

– Капитан второго ранга, Суслов – представился, козырнув, моряк. – Амурская отдельная дивизия речных кораблей ТОФ[239].

– Журналист Жамнова, Виктория! Неожиданно громко выкрикнула девушка, улыбаясь. Прикомандирована к штабу 29 корпуса.

"Зубы – как жемчуг". Неожиданно подумал Пшеничный. Девушка разозлила его. Здесь кровь, люди гибнут каждую минуту, а она красотка стоит здесь с отличными зубами и утренним маникюром.

– Что вы кричите, Вика? Улыбнувшись в ответ, спросил Кологрив.

– Да, слегка контузило под Белогорском. Когда двадцать первая танковая бригада Авдеева – фронт китайский рвала после ракетного удара. Как рядом жахнуло!!! Думала все – перепонка лопнула. Но ничего, даже крови не было, репортаж отработала на отлично! И девушка задорно подмигнула генералу.

"Не фига себе! Девчонка то боевая" Теперь настала очередь Пшеничного удивляться.

Генерал задал еще пару вопросов, Жамновой и интеллигентно перепоручил заботу о ней, подскочившему Чепикову. Мужчины – остались одни.

– Что скажет флот? Первый вопрос генерала – как и ожидалось, достался моряку.

– Шесть "Шмелей" модернизированных и три "Слепня"[240]. Тут же выдал кэп‑два, внимательно рассматривая спутниковую фотографию амурского фарватера. На генерала, он даже не поднял глаз.

Колгрив таких вещей не прощает. Даже от своих, братков‑спецназовцев или ветеранов с Кавказа. А тут – какой то карась борзый из морячков.

– Встать, капитан…Тихо но с угрозой произнес генерал.

Суслов, поняв уже, что сморозил глупость, вскочил как ужаленный одним из перечисленных насекомых.

– Объясните, мне, господин капитан второго ранга, что означают ваши слепни – пчелки? Здесь вам не гербарий.

– Бронекатера…Раньше назывались малые артиллерийские катера. Сейчас опять переименовали. Задачи‑ уничтожение речных кораблей противника и поддержка сухопутных войск.

– Вот. Уже другое дело. Садитесь, Суслов, вон туда. А вы Пшеничный – поближе, поближе. Обсудим все подробно. Поминутно.

План оказался простой – как мычание. Наглость, наглость и еще раз наглость. Артиллерийским огнем с бронекатеров и с нашего берега (выделили один дивизион "Ураганов"‑жлобы!) требовалось подавить сопротивление китайцев в городе, зачистить его, сфотографироваться на память‑ и погрузившись на катера, уйти обратно. Опасность представлял расположенный в городе пограничный батальон "народной милиции" и еще два аналогичных батальона в радиусе десяти километров от зоны высадки. Китайские пограничники имели неплохую подготовку, а их командир – полковник Лин Мэй, успел поучаствовать в антитеррористических операциях в Синьцзяне. Сто сорок первая, пехотная бригада НОАК, стоящая поблизости, из числа сил прикрытия границы – наоборот, была откровенным дерьмом. Уроженцы южных провинций, мелкие лавочники по мобилизации, были засунуты в эту холодную дыру по прихоти политиканов из Бейджинга. Драться до последней капли крови за интересы северян, потомков кочевников с разбавленной многочисленными нашествиями стылой кровью – южане не собирались[241]. На это и ставился основной расчет нашего "босяцкого набега".

Два неказистых, но мощных "речных линкора" типа "Слепень" со своими сто миллиметровыми орудиями Д‑10 и скорострельными многоствольными АК‑360 должны были своим огнем расчистить место для десантного отряда, непосредственную поддержку, оказывали бронекатера типа "Шмель". Оружие там было пожиже, но достаточно, что бы заставить желтомордых убраться по хорошему. Сам десант, должен был идти на нескольких мобилизованных прогулочных кораблях, внутри боевого ордера речников. Дальше – рывок вперед, на берег.

– Берите по больше РПО,Пшеничный. Будете выжигать косых…

– Извините генерал, но лучше РПГ‑7 с термобарическими,"Танинами".Они легче и компактнее.

Кологрив кивнул.

– Тебе в воевать, майор. Не буду советовать.

По ходу совещания, к которому присоединились начальник штаба бригады, интендант и начарт – выяснилось, что пластуны будут не одни. Вместе с ними на "визит вежливости",отправляется сводный отряд пограничников числом около сотни человек. Это радовало. "Зелёные"‑как не крути, парни более подготовленные, чем наша многострадальная "махра".

Артем, после боев за Белогорск, вообще недоумевал – как так можно воевать? С такими горе‑вояками, призванными по мобилизации. Да офицерами этих развернутых из резерва, "скороспелых" бригад – надо памятники из золота отливать. Что они хотя бы воют, не по лесам со своим воинством ныкаются. У нас хоть и потери, костяк бригады сохранить удалось. Да и его новый начальник штаба – Гена Венедиктов, как ни странно, оказался нормальным человеком. По началу артачился, ошибался, паниковал – особенно когда его, майора, определили сотней командовать. Даже грозился жаловаться в "вышестоящие инстанции". Но с первых выстрелов под Завитинском, затем в кошмаре уличных боев за Белогорск – проявил себя настоящим командиром, заслужившим уважение пластунов.

– Теперь ты начштаба первого батальона, Венедиктов. Поздравляю, проверку вы прошли достойно. Спокойно сказал ему Артем, после того как их бригаду вывели на отдых в тыл.

– Спасибо, господин майор. Хотя мне и сотней понравилось командовать. Ехидно ответил Венедиктов.

– Не злитесь уже, Геннадий – это хорошо. Я должен был вас проверить, мы на фронте. Сами знаете, что значат здесь ошибки или трусость.

Венедиктов согласился. У всех перед глазами стоял пример Белореченска. Вернее пример белореченской резни, учиненной китайцами из‑за собственной дикости и трусости целого ряда чиновников. Губернатор области, свалив вопросы эвакуации на заместителя из числа отставных военных – сбежал вместе с семьей и десятком приближенных. Еще хуже, что следом смылся начальник Региональной спасательной службы, бросив забитый беженцами из Благовещенска – Белогорск, только услышав о прорыве китайских танков. Та часть, людей, что бежала на восток, к Завитинску, уцелела. Большинство – осталось в Белогорске, брошенные начальством.

Когда китайцев оттуда выбили…Даже у циничного и черствого "грифона" Калмыкова, после короткой экскурсии вдоль железнодорожной насыпи не нашлось слов. Трупы. женские, детские. в три ряда. Китайцы выгоняли орущих и плачущих беженцев и горожан к насыпи и крошили из пулеметов. Всех. из крупнокалиберных. Без пощады. С чисто азиатской собранностью и деловитостью. Китайцам нужна была земля. Пустая, местные были обузой, от которой избавлялись тут же, на месте. К чести амурцев – за исключением полусотни ублюдков типа губернатора, остальные мужчины дрались как черти, не взирая на возраст и положение. Пшеничный точно знал – что начальник департамента полиции по области, полковник Дорохин, погиб еще в Благовещенске, прикрывая вместе с собровцами и операми отход беженцев. Исполняя свой долг до конца, погиб начальник УСНБ и оба его заместителя, перед этим успев уничтожить всю секретную документацию и встретив китайский спецназ огнем из АК. Тех из мужиков кого не успели мобилизовать, уходили в леса, создавали партизанские отряды и терроризировали тылы китайцев. Сейчас, когда область очистили от китайцев – партизаны вливались в ряды регулярной армии. У Пшеничного в батальоне таких‑было человек сорок. Зверье натуральное. Китайцев готовы были зубами рвать. Не мудрено, после того что они видели…Здесь не западный фронт‑здесь восток. Там война технологий – здесь война людей. Как на Кавказе. Пленных кофием никто не поит, сигаретами не угощает. Максимум на что может рассчитывать пленный, на быструю смерть от пули. Хотя – есть варианты. Китайцы забивали раненных прикладами, распинали на придорожных деревьях, особо доставших их снайперов или корректировщиков превращали в "свиней"[242]. Русские отвечали массовым сжиганием пленных из огнеметов или пробежками по минным полям. Партизаны устраивали пойманным китаезам "игореву казнь". Два согнутых дерева, между ними – китаец привязанный. Раз‑ и человек в клочья. После того, как стало известно, что творилось в Амурской области‑ всех ранее взятых в плен китайцев, пустили в расход. Под Читой к примеру, с десяток вагонов с пленными отогнали на запасной путь, потом появились подростки с керосином и спичками. Через час – вагоны пылали вместе с содержимым. Командование – это спустило на тормозах, никого не наказав. Теперь это был лозунг. Не пустая надпись на кумачевом полотнище или пропагандистский клип по телевизору.

"Помни Белогорск!".

Каждый из ста пятидесяти миллионов жителей Руси – понимал, что ему ничего не остается, кроме как победить или умереть. Пощады – не будет никому. Ни женщинам, ни детям. Утонченные, салонные либералы и гуманисты, еще вчера говорившие высокопарные фразы о прогрессе и человеколюбии – превратились в ярых шовинистов и милитаристов, бомбящих администрацию Стрельченко и Генштаб телеграммами с призывами превратить Китай в выжженную пустошь или свалку радиоактивных отходов.

Едва Артем выбрался из штабной палатки, как столкнулся с игривой и ухоженной Жамновой.

– Вы майор, операцией командовать будите?

– Предположим – я.

– Да не скромничайте, господин Пшеничный. Девушка откуда то одним, неуловимом движением извлекла диктофон. И сунула ему под нос

– Коротенькое интервью, пожалуйста. Всего пара вопросов …!И снова, жемчужная улыбка, столь неуместная, сейчас.

– Ну хорошо, уговорили. Сдался под её напором, Артем. Пара минут – сейчас ничего не решает.

Остаток дня, до самой ночи – подгоняли снаряжение, корпели с Венедиктовым над тактическим лэптопом, подмечая особенности будущей операции, гоняли сотников и взводных, выбивали боеприпасы. Ровно в девять вечера – погрузились в "Камазы" и поехали по разбитой лесной дороге. Артем ехал вперед на "Волке" в сопровождении мичмана, показывающего дорогу в этой кромешной тьме. Через два с половиной часа, остановились.

– Приехали, господин майор.

Пшеничный вылез из бронеавтомобиля и присвистнул. Обширная заводь, скорее даже залив, врезающийся в сушу. В заливе – больше двух десятков кораблей. Окрашенных в пятнистый цвет, укрытых маскировочной сетью и еще "накидкой" сверху. На берегу – целый, скрытый в лесу городок. Палатки, штабные и жилые, матросы суетятся.

– Майор. Вас командир дивизии, контр‑адмирал Заточный, требует. Пшеничного тронул за рукав невесть откуда появившийся офицер в морской форме. И отгоните машины в лес, быстрее. Тут беспилотники часто летают с того берега.

Прошло еще пару часов, прежде пластуны погрузились по сходням на борт гражданских, некогда прогулочных катеров. Всего – десять штук. Одна очередь из зенитного автомата или даже сильный ветер и такой "речной трамвай" под названием "Удача" забитый солдатами – камнем пойдет на дно.

"Это даже круче, чем высадка с вертолетов под носом у горцев, шесть лет назад" Подумал Артем, с опаской глядя на утлую посудину. Еще и капитан этой посудины, был явно под газом и отчаянно вонял сивухой.

Артем аккуратно взял "речного волка" за локоток и зажал в углу рубки.

– Людей мне утопишь, пьянь, с того света тебя достану и шкуру спущу. Ремнями.

Капитан икнул обдав Пшеничного внушительным выхлопом и просипел.

– Брось, майор. Я свое дело знаю. Каждую корягу, каждую отмель. Все лоции – вот здесь держу, ночью разбуди – отвечу. Тридцать пять лет здесь хожу. Не бзди, доставлю в лучшем виде. Прямо на набережную Таунцзяна. А выпил я, со страху. Боязно все таки, к черту в пасть лезть.

Артем смягчился. Пожилой капитан, чем то здорово напоминал его дядю, брата матери, механизатора Панкрата – ушлого и работящего колхозного мужика. Умеющего и выпить и план давать. Дядя Панкрат сгорел от рака в две тысячи втором, оставив жену и двух дочерей, о которых сейчас заботился Артем.

– Тридцать пять лет, говоришь плаваешь?

Капитан захихикал, обнажив крепкие, хоть и потемневшие от курева, зубы.

– Это говно плавает, майор. А моряки на судах‑ходят. Запомни, раз с нами на одном борту.

Сейчас, Пшеничный смотрел на белую полосу пены, которую оставлял их катер на темной амурской воде и до боли в глазах всматривался в противоположный берег. По правому борту от "Удачи" рассекал воду бронекатер Љ349 направив в строну китайского берега башню от БМП‑3[243]

Впереди, маленький но до зубов вооруженный конвой ждали сторожевые китайские катера и спящий крепким сном город Тунцзян. Спящий последние часы…

Погода была отвратительной. Помимо вяло моросящего дождя и ветра, было еще чертовски холодно. Хозяин – собаку в такую погоду не выгонит, значит, пластуны в деле.

Конвой обнаружили китайские патрульные катера проекта 529 – небольшие, но верткие кораблики оснащенные парой башенных установок со спаренными автоматами калибра 23 миллиметра. Брони на них – не было и одного "Слепня" хватила за глаза, что бы превратить три китайских патрульных катера в плавающие на воде, огромные костры.

Противоположный берег, ожил через секунду, пульсируя десятком огневых точек. Словно шмели, тяжелые пулеметные пули, проходили над головой Артема и он ожидал, что любая их них, пробьет навылет утлые борта "Удачи" в любую секунду. Здесь посреди реки – и укрыться то негде.

Пока их, спасал бронекатер. Повернув в сторону китайцев орудийную башню и кормовой, зенитный, ракетно‑артиллерийский модуль "Сосна"[244] – бронекатер долбил в ночь, не жалея боеприпасов. На его палубе то и дело мелькали черные фигурки матросов.

– Сбрендили они, что ли? Уйти надо с палубы! Неожиданно для себя заорал Пшеничный

– Командир – это они РСЗО готовят, корабельную. Сейчас, узкопленочным будет фейерверк! Только уши надо затыкать…

Через пару секунд, Артем пожалел, что вовремя не заткнул уши. Посередине катера, что – то блеснуло и катер стал с жутким скрежетом и воем выплевывать в сторону Тунцзяна, огненные стрелы. Еще через мгновение к нему присоединились остальные бронекатера.

Из промозглой, августовской ночи, с мостика убогого "трамвайчика",Артем наблюдал, как по китайскому городку, шествует сказочный и страшный огненный дракон. Жуткое и величественное зрелище. Он многократно видел работу реактивной артиллерии, но издалека. Сейчас же, казалось – можно дотянутся рукой до огненных стрел.

– Готовь своих орлов, майор! Заорал капитан их посудины резко выкручивая штурвал. Через полчаса, килем в ил уткнёмся!

Артем включил рацию, спешно отдавая команду сотникам.

"Понеслась душа в рай!" Подумал он, когда "Удача" вздрогнула уткнувшись килем в скользкое дно.

– Пошел! Первый взвод‑пошел! В Бога в душу в мать! Быстрей, быстрей!!!

Пластуны, словно горох, хрипя и вопя посыпались в грязную прибрежную воду освещенную багровым заревом пожара. Узкая полоса между водой и пляжем вмиг заполнилась темной массой людей, бегущих – спотыкаясь и скользя в направлении набережной.

Сопротивление, как и ожидалось, было слабое. Разведка сработала отлично, вскрыв всю вражескую оборону. Две береговых батареи вооруженных древними китайскими аналогами зениток К‑19 смели сразу, китайцы даже не успели подбежать к орудиям. Пограничники, хоть и сражались по началу отлично, были все таки захвачены врасплох и их сопротивление приняло сразу очаговых характер. Пару узлов обороны, обработали "Ураганы" с русского берега – остальные очищали пластуны.

Выстрел для РПГ‑7 "Танин"‑это прелесть в уличных боях. Не так конечно эффективно как РПО "Шмель" – но зато весит легче и бегать с РПГ, быстрее чем с тяжелым тубусом реактивного огнемета.

Проскочили маленькую площадь, разрезав растянувшийся по берегу город, напополам, там – сцепились врукопашную. Рота китайской "народно милиции" выскочила из какого то темного переулка и напоролась на сотню пластунов и штаб батальона Пшеничного.

Артем успел пристрелить двоих из "Абакана",прежде чем у него выбили автомат из рук. Уйдя от летящего кулака рослого китайца, Пшеничный ударил его в открытое горло с удовлетворением услышав глухой хруст сминаемой гортани. Рядом с ним, сопя от боевого возбуждения и шипя словно змей, рубился Степка Рац, орудуя доставшейся от отца‑зэка отточенной финкой. Итог короткой схватки решил взвод второй сотни, неожиданно ударивший китайцам в спину.

Пехота, попавшая под удар РСЗО прежде, чем успела продрать глаза, испытывать судьбу в ближнем бою с "северными варварами",не стала, обратившись в бегство.

Надо было спешить, пока вышестоящее командование противника не догадалось о масштабах рейда и о количестве десантников.

На площади Тунцзяна, заваленной еще теплыми трупами, Жамнова и еще пара парней в камуфляже – оператор и помощник пытались поймать удачный кадр, багрового русского знамени с золотой звездой Сварога посередине, спешно закрепленного пластунами на здании городской мэрии.

– Сколько вам времени надо? Спросил девушку запыхавшийся Венедиктов

– Минут десять, пятнадцать! Тут она увидела Пшеничного и тут же вцепилась ему в рукав.

– Господин майор! Артем, милый. Ну дай еще одно интервью! Даже не интервью‑пару слов. У тебя сейчас такой грозный вид. Китайцы, если увидят – точно обоср. ся все своим миллиардом! Ну пожалуйста! На фоне захваченной мэрии!

– Я же не клоун! Отрезал Пшеничный, пытаясь освободить рукав.

– Да я тоже, не девочка по вызову – майор! Неожиданно зло сказала Вика. – У меня такая работа, а личная не прихоть. Вы еще не поняли, что сейчас сделали? Объясню. Ваши пластуны, Артем‑ первые русские солдаты, надравшие задницу китайцам на их территории. Раз есть первые – значит будут и другие. Это – символ. Символ того, что мы‑победим, майор. Обязательно победим. Наконец выпалила она, тяжело дыша.

Артем улыбнулся.

– Вам идет злится, Вика. Вы неотразимы. Давайте, скажу пару слов.

Грузились на катера в страшной спешке, под прикрытием заградительного огня "ураганов",уже когда их "Удача" отлипла от ила и пятясь стала выходить задним ходом на "большую воду",рядом с ним взмыл фонтан из воды, грязи и ила. Взрывная волна сбросила за борт человек пятнадцать пластунов, включая взводного – Раца.

Не раздумывая, Артем и еще несколько бойцов, сбросив броники, сиганули вслед, пытаясь их вытащить. Им повезло. Просто повезло.

Вытянутое тело бронекатера Љ349 закрыло их от летящих мин и матросы стали бросать в воду спасательные круги. Еще несколько, облаченных в оранжевые спасательные жилеты, тоже прыгнули в воду, помогая барахтающимся в воде пластунам. Вытащили тринадцать человек. Трое пропали. В том числе и его спаситель под Белогорском – храбрый амурский молдаванин Степка.

Обратно прорывались с боем, но обошлось без серьёзных потерей. "Слепни"‑близко косых не подпускали гвоздя по их катерам из своих Д‑10.

Да еще четверка Су‑24 один раз, накрыла что‑то, на китайской стороне, резко ослабив обстрел конвоя. Вот так и прорвались.

Уже зайдя в заводь и следя за выгрузкой бойцов на берег и эвакуацией раненных и радуясь выглянувшему из – за надоевших туч солнышку Пшеничный не услышал, как тихо к нему подошла Вика.

– А это вы. Устало улыбнулся он девушке и только сейчас обратил внимание на то, что вид у неё был совершенно потерянный. Глаза на мокром месте, губы дрожат. В руках – спутниковый телефон.

– Артем…Там…Короче в Исландии – американцы, бомбу взорвали, ядерную. Мне из пресс‑службы главкома сейчас сказали. Сейчас наверно, официально объявят…Что делать то…? Как то жалко, совсем по бабьи спросила она..

Пшеничный, неожиданно подошел и крепко поцеловал её в губы на глазах у суетящихся пластунов и чумазых, оглохших от ночной стрельбы матросов.

– Жить, Виктория Жамнова. Жить, драться и побеждать…Ссудный день – это сказки для старших..

Ожила рация.

– Штаб дивизии вызывает. Адмирал Заточный, ждет …До свидания Вика. Вы очень красивая девушка и храбрый человек.

Окрестности Москвы. Русь. 22 августа

Стрелец крепко зажмурился, в тщетной надежде, что напряжение лицевых мышц, хоть немного ослабит головную боль. Нет, не помогает. Достал серебристую пластинку с таблетками и бросил пару штук в рот. Запил минералкой, откинулся на спинку дивана и снова закрыл глаза, ожидая, что жгущая мозг, боль отступит.

Последние несколько суток, стоили ему, наверно огромного куска здоровья. Так не психовал уже лет восемь, со времен Ноябрьской революции. Тогда висело на волоске. Его жизнь и судьба, судьба его семьи. "вечный президент" Молчунов – мятежа против себя никогда бы не простил, как кстати и сам Стрелец. Тогда, ситуацию спас никому неизвестный полковник Усольцев, неожиданно бросивший элитную танковую бригаду на помощь "восставшему народу". Хотя как и положено в любой революции – народ сидел по домам, ожидая кто победит. А на столичных улицах буянили толпы пьяного молодняка съехавшиеся из Подмосковья и ближайших регионов, безработные и профессиональные боевики работающие на Организацию. Тогда все решил первый снаряд выпущенный из танка по монументальному зданию на Лубянке. Разомлевшие от долгой власти "питерские" – ретировались, оставив поле боя победителям.

Взяв в руки власть, через два года после революции, он был просто потрясен ситуацией в стране. С самого верха, опираясь на секретные доклады аналитических центров и спецслужб открывалась яркая картина полного нравственного упадка Нации. Госслужба‑ вообще превратилась в какой то немыслимый рассадник коррупции, которому позавидовали даже визири времен Оттоманской Империи. На этом собственно, господин Молчунов и погорел. На коррупции и вседозволенности своих холуев.

Однажды, в канун нового, две тысячи пятого года после заседания по делам Сибири в Доме Правительства, где Стрельченко, как сенатор от Томской области, бывал неоднократно, к нему подрулил некто Витя Чумаков. Фигура хоть и не публичная но весьма влиятельная. Возглавлял бывший чекист Чумаков – государственную корпорацию "Техпроминвест", официально занимающуюся высокими технологиями и военной промышленностью. А не официально, Витя Чумаков‑бы рейдером номер один, специализирующимся на захвате успешных предприятий, и даже целых отраслей. От производства титана и легированных сталей до "отверточной" сборки телевизоров и автомобилей. Акула бизнеса времен Молчунова..

Так вот этот Витя, нагло смотря в глаза Стрельцу, предложил поделится кое‑ какими активами принадлежащей ему промышленной группы "Электромеханика".Самую малость, меньше десяти процентов и ввести в совет директоров, одного наблюдателя от госкорпорации.

Стрельченко, сказал, что подумает. А через месяц, на него вышли люди и тонко намекнули о том, что в стране кризис и еще одна его компания "Восток‑ Телеком" очень интересует парочку генералов ФСБ из ближайшего окружения самого Молчунова.

Тогда, именно тогда, Стрелец понял, что несмотря на свои миллиарды заработанные в мутные девяностые‑ нужными связями, своими мозгами и тяжелыми кулаками, он здесь, в России, никто. Его, сенатора, мецената и лояльного власти человека, просто поставят раком, как портовую шлюху, поимеют, потом еще оберут до нитки. Оставят на жизнь, конечно и может в качестве отступного сделают губернатором, какого нибудь депрессивного региона, подальше от Москвы. В этой стране – имеет значение только одно. Кто сидит на троне и кто трется рядом. Все остальное – так, мусор, шелуха и лирика. Вот тогда и созрел, первый план действий. Появилась Организация, созданная для осуществление этого плана. Давно варясь в котле политики, Стрелец знал, что его публичный отказ "кремлевским" – сразу поставит его вне закона, поэтому согласился. И по второй компании тоже. Его собственная, тогда ещё корпоративная разведка доложила, что в Кремле были очень довольные его покладистостью и в ближайшие год – полтора, трогать не будут. Потом последует еще один удар. Молчуновцы‑сразу не едят, они по кусочку откусывают.

Стрельченко‑ сделал так, что через год, кремлю было уже не до него. Начав свою игру, он с удивлением видел, что власть, такая незыблемая с первого взгляд – на деле держалась только на пропаганде и застарелом страхе людей перед всемогущими "органами". Которые давно, сгнили на корню. Несколько десятков наемников, выдавая себя за несуществующую Боевую Организацию Русских Националистов – навели такого шороху на власть предержащих. Власть стала метаться словно загнанный зверь обрушив репрессии на русских. Те, сначала оторопев, ответили власти той же монетой. По всей стране прокатилась волна массовых беспорядков, переходящих в партизанскую войну. "Приморские партизаны", "Уличные бойцы", "Орловские мстители"‑настоящие группы сопротивления стали плодится в регионах, словно грибы после дождя. Под этой дымовой завесой, Стрелец собирал надежных людей и через хорошо налаженную систему взяток в Главном управлении кадров МО РФ расставлял их на должности в части расквартированные недалеко от Москвы. Потом, столица вспыхнула мятежом, словно сухой хворост. Причем мятежом спонтанным, к деятельности Организации отношения не имеющей. Осталось только сделать шаг вперед. Перейти Рубикон. Ведь такой Рубикон‑есть у каждого мужчины, надо только знать, где он.

Боль, терзавшая голову с самого утра, постепенно отступала, теперь мысли текли быстрее, выкристаллизовываясь за минуты.

Глава государства сидел в холле особняка в двадцати километрах от Москвы. Особняк этот, по всем документам числился за одной из многочисленных фирм‑однодневок входящих в корпорацию "Селена". К особняку прилагался большой участок земли, бассейн с сауной и прочие радости жизни. В нем, никто и некогда не жил, это была его, Стрельца личная "берлога". На крайний случай. Особняк, построили когда он был ещё министром обороны и знали для кого он предназначался – только два человека. Сам Стрелец и Адидас. Один из его ближнего круга, который занимался чистым бизнесом, в политику не лез и в Москве не светился. Предпочитая жить по ближе к своему детищу, в Новосибирске.

С первого дня, сосредоточив в руках рычаги управления страной, Стрелец стал аккуратно выстаивать систему "сдержек и противовесов".Власти не должно быть много не у кого и она должна дублироваться. Как на государственном уровне так и на частном. На Генеральный штаб была полностью замкнута военная связь, но был и отдельный, не подконтрольный Службе специальной безопасности канал президентской связи.

Вот "Селена" был таким дублирующим частным вариантом. В недрах его службы безопасности был растворен отдел способный в случае времени "Ч"‑восстановить к примеру правительственную связь, если она по каким то причинам вышла из строя. Был собственный, отлично вооруженный спецназ в несколько сотен человек с боевым опытом числящихся в охране нефтепроводов и газовых месторождений. Об этом тоже никто практически не знал.

Из правительственного, дома на Рублевке‑ его вместе с семьей вывез начальник личной охраны Хмелевский на двух машинах клининговой компании. Ляхов, расчетливый, Ляхов – знающий всю систему государственного управления изнутри, совершил несколько ошибок подряд. Каждая из которых, была фатальной.

Первая ошибка генерала Ляхова была в том, что он надеялся, столько лет проработав у Стрельца телохранителем и начальником охраны – что завоевал его доверие. Это было не так. Глава государства уважал его как профессионала, но никогда не доверял ему полностью. Крови на нем – не было. Крови …Жидкости которая стоит дороже сотни искренних клятв в верности. А на всех соратниках Стрельченко и на нем самом‑ кровь была. Даже милейший министр обороны, умница и технарь Седельников имел в своей жизни эпизод, намертво привязавший его к Стрельцу. Давно, еще при Молчунове…Тогда еще полковника – ракетчика Седельникова здорово подставил непосредственный командир, генерал‑майор Лукомский. Сначала, в наглую воспользовался его научной работой, обеспечив себе перевод себе хлебное место в Москве, затем организовал проверку в части у Седельникова. Комиссия была уже "заряжена" и вердикт её был суров. Вместо Москвы – понижение в должности и перевод в Забайкалье, ближе к монгольской границе. Полковника‑ неожиданно выручил Стрельченко, с которым они неоднократно беседовали на закрытых конференциях по вопросам ВПК, куда сенатор‑олигарх, был вхож. Через неделю, после их телефонного разговора, генерал Лукомский вышел покурить на балкон своей новой московской квартиры в Бутово и совершенно случайно прыгнул вниз. Говорят выпил лишнего, "белая горячка". В Москву‑вскоре перевелся Седельников, получив генеральские погоны и должность в управлении вооружения МО РФ. Об этом, не знали даже руководители нынешних спецслужб Руси. Лукомского "исполнили" ребята из охраны "Селены",когда он открыл двери своему бывшему сослуживцу, неожиданно приехавшему из глуши его поздравить. Психологи утверждают, что министру обороны до сих пор снится то, с каким хрустом, его личный враг на асфальт приземлился. Такое, не забывается.

Будь Ляхов, менее в себя влюбленный, он бы обратил внимание на то, что шесть лет назад, глава государства полностью сменил личную охрану, поставив в главе ‑1 управления[245] спецназовца Хмелевского, выходца из ГРУ как и большинство его новых сотрудников.

Подозрения по отношению Ляхова, у Стрельца зародились через неделю, после начала войны. Тот как то скис. Не от усталости, нет… Создалось впечатление, что он чего то боялся, долгое нахождение в правительственном бункере, действовало на него угнетающе. Тогда Стрельченко, вызвал к себе Дениса Полеванова, директора Службы контрразведки МНО и приказал взять Ляхова под плотный колпак. Его и близкое окружение. У Полеванова – руки были в крови по самый локти и доверие он заслуживал. Шеф "Смерша"[246] кивнул и дал отмашку своим людям.

Сам Ляхов‑был чист. Но вот его доверенное лицо, полковник Ямщиков – был весьма мутным типом. Вроде приписан к 5 управлению ССБ‑но в технике, ноль абсолютный. Всю жизнь во внешней разведке пропахал, потом в каком то спецотделе ФСБ. Его по приказу Полеванова и взяли в плотную разработку. Выяснилось, что этот тип часто летает за рубеж в разгар войны и у него круглосуточный доступ к Ляхову.

Потом, последовала весьма странная история с убийством пенсионера‑чекиста, который занимался каким то там Орденом Волков…Информация протекла прямо с заседания Комитета по национальной обороне и безопасности[247]. Из всех присутствующих – недоверие вызывал только Ляхов. По странному совпадению за безопасность связи и сохранность информации – тоже отвечала служба Ляхова.

Стрельченко сначала подумывал отстранить Ляхова немедленно и арестовать Ямщикова, но потом передумал. Надо было распутать клубок до конца. Вот здесь Стрелец, чуть не облажался. Подвела самоуверенность. Хода с Кесслером и последующей попыткой его ликвидации и вооруженного мятежа, он просчитать заранее не мог. Это чуть не стоило жизни его семьи и поражения в Третьей мировой.

Спасла его – жена. За полчаса до того, как они сели в черный, лакированный лимузин, ехать на похороны Юры, Камилла побледнела и схватила его за руку. Её черные, словно агатовые глаза неприятно блеснули.

– Что – то сердце ноет. Чую, беда близко. Последний раз, она так говорила, когда упал Ил‑76,на котором Стрелец должен был возвращаться с Урала. Он полетел на другом самолете и другим маршрутом, уже в воздухе узнав, что "Ил" рухнул при посадке.

Стрельченко остановился и прислушался к своим ощущениям. Да, что то не так. Отправил на кладбище пустые машины. Ребят – жалко, но делать нечего..

Когда узнал, что весь кортеж‑уничтожен, немедленно свалил с правительственной резиденции. На свою запасную площадку. Из охраны – только Хмелевский и пара ребят в рабочих комбинезонах уборщиков. Риск сумасшедший, но требовалось вырваться из ловушки в которую превратилась резиденция, за считанные минуты. Уже в дороге, узнал о движении колонн бронетехники в центр и прослушал по радио "Обращение к Нации" господина Ляхова, который сообщил, что Стрельченко погиб в результате покушения, устроенного подлыми соратниками – Седельниковым, Усольцевым, Блиновым, Сальниковым и примкнувшим к ним мерзавца Полеванова.

Казалось – что проще? Правительственную связь, подземные коммуникации[248], центр специального назначения ССБ, вторую гвардейскую механизированную бригаду, Ляхов‑ контролировал полностью. Ребята у него обучены отлично, полученные приказы надо выполнять, не обсуждая. Короткий удар по Генштабу, захват зданий МВД и СНБ и вот она – власть.

Только не зря Стрелец опасался сосредоточения власти в одних руках. Его параноидальная страсть к созданию обособленных служб и подразделений следящих друг за другом, сейчас спасла его. Служба Национальной Безопасности и Генштаб – отбили первое нападение, удалось ворваться штурмовикам Ляхова в здание МВД – но оно было уже пустым. Сальников, перебрался в Балашиху, свою давнюю вотчину и проводил мобилизацию верных сил для контрудара. На несколько часов установилось хрупкое равновесие. Оно не могло продолжаться долго, в конце концов‑ русские стреляли в русских, в ближайшие пару часов одна из сторон должна была податься назад. Общее превосходство в силах было у Ляхова, его подразделения были заточены под боевые действия в мегаполисе, но время…время играло против него. Если его противники наладят свою, параллельную связь и скоординируют свои действия, ему крышка. Перебросят одну танковую бригаду с западного фронта усилят парой бригад украинцев и всё. К американцам – Ляхов обратится за помощью не мог. Узнают об этом его же командиры, прикончат на месте. Весь расчет мятежников строился на том, что Стрельченко, якобы убили заговорщики, которые узурпировали власть. Просочись информация, про контакты Ляхова с американцами‑ это конец.

Стрельченко‑поступил по другому. Обратился к нации – сам. С передвижной телестудии, придворного медиа‑магната. Обратился напрямую, забив помехами частоты мятежников. Сообщил нации, что жив и здоров, приказал, что бы верные ему войска арестовал главарей мятежа и одновременно объявил о полной амнистии всех рядовых участников восстания, обманом втянутых в политические разборки.

Этого хватило, что бы военная машина Ляхова‑рассыпалась как карточный домик. Новоиспеченные тетрархи[249] вздохнули с облегчением и бросились со всех ног, разыскивать своего временно пропавшего патрона.

– Ну Стрелец…ты даешь!!!Это ж надо, знал и молчал до последнего! Выразил общее мнение Блинов, пожав ему руку.

– Я же не все знал. Думал что может быть…Ляхов не один действовал. Надо было всю его команду засветить.

– Рисковый ты, президент. Я бы не смог. Вставил слово Усольцев.

– Поэтому я глава государства – а ты начальник Генштаба. Засмеялся Стрелец, хлопнув генерала армии по плечу.

Еще через секунду все окружающие ржали как кони. Отпустило.

– Что с мятежом?

– Выдыхаются. С готовностью ответил Блинов. Вышли на наши частоты, готовы к переговорам.

– Это кто такой умный?

– Командир второй механизированной, генерал Полозов..

– Соедините меня с ним. Немедленно. Через семь минут, генерал Полозов, понял, что если он лично не арестует Ляхова, Бубнова и Ямщикова и не доставит их в Ясенево в штаб‑квартиру СНБ, то будет считаться активным участником мятежа со всеми вытекающими из этого в военное время последствиями.

Еще через пару часов, стало известно, что мятежники полностью очистили Москву, комплекс зданий ССБ занят спецназом ГРУ, без сопротивления. Все дорогостоящее оборудование осталось целым, но пропал целый ряд сверхсекретных документов.

Ляхов с двумя сотнями преданных ему людей заперся в штабе Таманской бригады, готовясь к последнему бою.

– ВВС готовы нанести удар. Потом‑штурм. Докладывал Стрельченко – Усольцев, находящийся на центральном командном пункте.

– Кто будет штурмовать?

– Спецназ.

– Бросьте, генерал армии. Пусть таманцы штурмуют. Искупают вину, так сказать.

Еще через час – все было кончено. После удара, Су‑24М2, выкатившиеся Т‑9 °C и БМП‑3М, механизированной бригады добили сопротивляющихся огнем прямой наводкой.

– Бубнов, начальник госохраны – найден, застрелился. Ляхова и Ямщикова, нет нигде. Местные видели вертолеты на низкой высоте идущих на запад. Доложил Блинов.

– Если на низкой высоте – радары могут и не увидеть. Похоже Ляхов – бежит.

– Далеко не убежит. Если только к Лукошко. Оттуда – на Запад…

Стрельченко задумался. Лукошко‑мразь конечно, но отнюдь не дурак, что бы принимать беглого генерала. И так отношения между "батькой" и Русью напоминали холодную войну. Которая в любой момент могла перерасти в горячую. Вечный президент Белоруссии, товарищ Лукошко стянул к столице все боеспособные войска и даже провел мобилизацию резервистов. Для чахлой социалистической экономики, живущей только благодаря реэкспорту русских нефти и газа – это был нокаутирующий удар. Народ, армия и даже КГБ и МВД, опора режима – стали роптать, недовольные столь подлым шагом по отношению к союзникам и стремительным падением уровня жизни. Лукошко мечется, словно пойманная в клетку крыса, которой надо любой ценой вырваться на свободу. Не исключено, что он наоборот примет Ляхова – что бы выторговать его выдачей, приемлемые условия для восстановления отношений с Русью. И даже войска на западный фронт пошлет, благо там уже основные силы НАТО, разгромлены. Знает ведь, что на востоке‑у нас ситуация хреновая. Вот ведь колхозник хитрожопый…! Союзничек, мать твою.

– По хрену, пусть бежит к Лукошко.

– Но у него документы. Осторожно сказал Сальников. Очень важные документы, думаю касается наших …особых мероприятий…

"Понятно. Героиновый траффик. Возможно еще что‑то какие то прослушки, компромат. Только третья мировая война‑все это списала."

Отправив силовиков заниматься делом а не топтаться в его временной резиденции, Стрельченко наконец нашел пять минут, что бы спустится вниз. К семье.

Камилла, устроила детям незапланированный "водный день". Сама с младшей дочерью Любой, сидела в джакузи с булькающей водой и смотрела как два старших сына, балбесы четырнадцати лет с азартом играют в водное поло в большом бассейне.

– Батя пришел!!! Заорал один из сыновей, Руслан, махая отцу рукой.

Глава государства опустился на корточки и поцеловал жену в макушку.

– Ну чего? Где эта сука? Под сукой, "первая барышня Руси" подразумевала естественно‑ Ляхова. Если для Стрельца – измена Ляхова была прежде всего политическим действием, то для его жены, предательство человека больше десяти лет возглавлявшего охрану семьи, отвечавшему за безопасность детей и вхожему в их дом, имело прежде всего личный характер. О,таких вещей женщины не прощают.

– Упустил? Твои сальниковы‑блиновы, только обещать умеют а как ловить…Я бы эту тварь…

– Отвянь, женщина… Беззлобно огрызнулся Стрелец, стягивая с себя рубашку – поло. Надо поплавать немного, вода нервы успокаивает.

Ага, как же….дали ему поплавать с детьми и посидеть в кругу семьи. В бассейн ворвался полковник Хмелевский и с ним еще несколько человек.

– Господин президент! Евгений Викторович! Ядерная тревога! В бункер!

– Отставить бункер! Семью в бункер, я в ЦКП. К Усольцеву. Выполнять!

– Бать мы с тобой! В один голос заорали сыновья, которым претила перспектива сидеть в бункере еще несколько дней.

– А ну ша! Рявкнул Стрелец сверкнув глазами. Положил руки сыновьям на плечи и тихо проговорил.

– Вы же мужчины. А не комнатные мышки, что бы я вас с собой везде таскал. Вы семью защищать должны. Мать, сестру. Хмелевский, дай им оружие!

– Настоящее, бать? Восхищенно спросил Руслан

– Конечно. Полковник сейчас принесет. Будете при деле. Не расслабляться тут без меня. За женщин – отвечаете головой.

Обернувшись, Стрелец незаметно подмигнул. Полковник – все понял. Патроны будут холостые.

Поцеловал дочь, обнял жену.

– А мне пистолет? Тихонько спросила Камилла, дыша ему в ухо.

– Вернусь, постреляем.

– Все вы обещаете, господин президент. Все дела у вас…

Уже в машине, летящей в центр Москвы по пустой трассе он узнал подробности. Американцы применили тактическое ядерное оружие, пытаясь вывести из строя нашу электронику и авиацию в Исландии. Генерал Румянцев, командующий группировкой – в последний момент сообразил и предпринял шаги, сильно сократившие потери. Отозвал часть авиации и выключил часть радаров, но все равно ущерб был тяжелый.

– Ждем приказа на ответные действия. Мрачно сказал Седельников.

– Пусть Генштаб определит приоритетные цели. Но не на территории США. Какую нибудь военную базу. Ответ будет дан. И сводку по фронтам мне на стол когда приеду. Все, отбой!

Четыре одинаковых, бронированных "мерседеса" мчались по Москве, на предельной скорости. Ревуны и мигалки – были отключены, машин было мало и никто не мешал проезду.

Подняв трубку телефона правительственной связи (дублирующий канал, естественно) Стрелец позвонил еще трем людям, приказав им прибыть на Центральный командный пункт под зданием Генштаба. Министру транспорта, связи и информации, министру иностранных дел, директору СНБ.

Первым под раздачу, попал Блинов, сразу после того, как Стрелец ознакомился с фронтовой сводкой он позвал его к себе. В комнату для заседаний из толстого прессованного стекла.

– Что там Молчунов? Ошарашил он вопросом шефа Службы национальной безопасности.

Любого вопроса ожидал Блинов но только не про бывшего беглого президента.

– Да хрен его знает. Честно ответил "щит и секира нации". Не до него.

– Достань его. И привези сюда.

– Когда? Блинов удивлялся все больше и больше.

– Немедленно. А то у народа вопросов очень много. Как получилось, что высокопоставленный господин Ляхов – вдруг оказался врагом, предателем и шпионом. Это и ко мне вопросы и к тебе, Коготь. Как же мы – это допустили. Скоро МИД и СМИ озвучат версию, что это – козни Молчунова. Такая версия, устроит всех. Понятно?

Блинов кивнул..

– Так достань его. И привези сюда, в Москву.

– А Ляхов….

– Послушай, Коготь у тебя в ведомстве почти пятьдесят тысяч человек служит…Что людей не хватает, двух злодеев найти? Так Полеванов с пятью тысячами успевает. И шпионов ловить и твою работу делать. Что‑то ты расслабился, старина..

Блинов сглотнул. Мда, вот так вот. Дружба дружбой а служба‑службой.

– Все сделаем. Лично проконтролирую

– Вот – вот…И про Орден волка не забывай.

Шривпорт. Луизиана. США. 23 августа

Картечь хлестнула в лобовое стекло "Шевроле" на повороте, вышибив мозги сидящему за рулем агенту Ханту. Тяжелая машина потеряв управление, пошла юзом сжигая резину о горячий асфальт и теряя скорость врезалась в отбойник. Бобби бросило головой вперед и он сильно ударился головой. И проснулся …

Тяжело дыша, взял бутылку с водой и сделал несколько глотков. Сердце, бешено колотилось, холодный пот заливал глаза. Посмотрел на руки – слегка дрожали. Совсем расклеился, три недели в таком напряжении да еще контузия.

Хитли огляделся, по сторонам. Отсек транспортного С‑27J "Спартан"[250] был забит спящими вповалку на кучах амуниции спецами из "Devil Brigade"[251] возвращавшимися из Эль‑Пасо. Чем они там занимались на мексиканской границе – Бобби было не известно, да он особо и не спрашивал. Плевать.

Сейчас главное узнать, зачем его разыскали в гуще уличных боев за Феникс, и срочно приказали прибыть в Нью‑Мексико вместе с самолетом "зеленых беретов".