Легион

Джон Виндзор, двумя неделями ранее

В комнате воняло смертью. Сиропно-сладкий запах смешивался с коричневой, ядовитой гнилью. Пот, кровь, моча и грязь. Здесь было все. Вонь немощных.

Больницы. Если Джон Виндзор и ненавидел какое-либо место, так это больницу. Обязанность премьер-министра была единственной причиной, по которой он сейчас находился в больнице, а в последний раз он попал туда добровольно, когда его бабушка Маргарет поддалась проклятию курильщика и позволила раку легких забрать ее. Ему было двадцать лет, но он помнил, что это был самый последний раз, когда он плакал. Вскоре после этого он получил диплом юриста и начал свой путь в залы суда, где эмоции были помехой. Теперь, двадцать лет спустя, он был самым молодым премьер-министром XXI века, а перспективы его собственного пребывания в больнице все еще были далеки. Столкновение с приближающейся смертью других людей было для него неприятным занятием, даже если это было необходимой частью работы, и он считал минуты до своего ухода.

К нему подошла подхалимствующая медсестра с гордой ухмылкой на пухлом лице. Несомненно, она чувствовала свою значимость, получив возможность пожать руку премьер-министру, но правда заключалась в том, что о ней забудут, как только он отвернется. У некоторых людей такие маленькие амбиции, но он не отказал ей в маленьком моменте победы. Наклонившись вперед, он соединил крепкое рукопожатие с чмоком в щеку, от которого женщина пришла в восторг. Он боролся с желанием вытереть рот рукавом.

Пухленькая женщина воскликнула. "Мы так рады видеть вас здесь, премьер-министр".

Джон улыбнулся, чувствуя на своих губах вкус пота женщины. "Мне очень приятно, Джоан". Хорошее место на бейджике с именем. Плебс любит, когда вы используете их имена. "Это замечательная работа, которую вы здесь делаете".

"Мы делаем все, что можем. Это тяжелая работа, но очень важная. В последний раз нам урезали финансирование..."

"Может, проведем экскурсию?" - сказал Джон, махнув рукой в сторону палаты. Его заполняли тесные палаточные кабинки, в которых, вероятно, находились различные умирающие обитатели. Столько денег только на то, чтобы разместить почти мертвых. Так неэффективно.

"О да, конечно, экскурсия". Медсестра кивнула. "Это онкологическое отделение, где мы лечим пациентов с четвертой стадией. Я бы познакомила вас с нашими гостями, но большинство будет спать. Лучше их не беспокоить".

Джон серьезно кивнул, хотя это была отличная новость. У него было очень мало желания смотреть на больных. "Конечно, Джоан. Вы ангел для этих людей".

"Я? О нет, я просто одна женщина, которая делает то, что она..."

"Может, пойдем дальше?"

"Да, премьер-министр, конечно. Есть на что посмотреть".

А посмотреть было на что - на самом деле, ужасно много. Джон выдержал более часа потных рукопожатий и болтовни о пустяках. В детском отделении ему пришлось зайти так далеко, что он поцеловал целую коллекцию застывших лбов (это была идея его секретаря по связям с общественностью, а не его). К тому времени, когда Джон вернулся к тому месту, откуда начал свой путь, на него навалилась усталость. Два телохранителя сопровождали его все это время и выглядели такими же скучающими, как и он сам.

Пришло время уходить.

Джон повернулся и протянул пухлой медсестре последнее потное рукопожатие. На этот раз он был бессилен не вытереть ладонь о карман пиджака. К счастью, женщина, казалось, ничего не заметила, хотя Барри - одному из его телохранителей - пришлось подавить смех. Джон криво улыбнулся своему человеку, проговорив уголком рта. "Большое спасибо, что приняли меня, Джоан. Я очень скоро снова зайду к вам и посмотрю, как у вас дела, можете на это рассчитывать. Передавайте привет вашему мужу, Дэвиду".

Женщина засияла. Простой тактики - спросить о ее семье во время тура и пересказать ей все сейчас - было достаточно, чтобы она полюбила его. Люди будут есть дерьмо с улыбкой, если они думают, что вы кормите им только их.

Телохранители Джона открыли пожарную дверь со стороны больницы и вышли перед ним. Их руки лежали на пиджаках, а пальцы - на пистолетах. Не то чтобы им когда-либо требовалось оружие - это была Англия, а не Багдад. Тем не менее, двое его громил в панике бросились вперед.

Что-то ударило Джона в грудь, прямо над сердцем, и когда он посмотрел вниз, то увидел месиво. Барри налетел на него и накрыл своей широкой массой. Тем временем Джефф бросился вперед на незнакомца, о котором Джон даже не подозревал.

Хмурый незнакомец заорал. "Ты - позор!"

Джон понял, что он покрыт яйцом, когда в него попало еще одно. На этот раз оно попало прямо в лицо, задев самолюбие Джона больше, чем его плоть. Он был так взбешен, что издал боевой клич и бросился на кувшин с яйцами. Барри схватил его и удержал на месте, как будто он был прутиком, что было недалеко от истины. Сила Джона исходила от его темно-карих глаз, точных слов и рокочущего голоса, а не от его стройного тела и ивовых конечностей.

Джефф схватил незнакомца за шею и потащил его прочь, но безумный шут продолжал свою тираду. "Вы разрушите эту страну", - кричал он. "Национальная служба здравоохранения развалится на куски, когда вы разберете ее на запчасти. Моя сестра лежит там, потому что не смогла получить помощь, в которой нуждалась год назад. Она умирает из-за вас и вашего гребаного правительства".

Барри рявкнул в рацию, оповещая Специальный отдел. Джон перекричал его, пустив в ход свой мощный голос. "Ты жалкое создание. Ты думаешь, что бросание яиц изменит ситуацию для твоей сестры? Может быть, если бы ты сделал что-то стоящее в своей жизни, ты мог бы заработать достаточно денег, чтобы самому оплатить операцию. Почему другие люди должны платить за это? Вини себя".

"Я виню тебя!"

Джон овладел собой и понизил голос. Злость ушла из его глаз. И как раз вовремя, так как люди начали забредать на улицу, чтобы посмотреть на потасовку. Это и так было бы плохой прессой, но то, что он обругал представителя общественности при свидетелях, стало бы катастрофой. Он быстро достал из кармана носовой платок и вытер яйцо на лацкане и лице.

Пора немного исправить ситуацию.

Джон посмотрел на разъяренного незнакомца и сочувственно улыбнулся. "Я сожалею о том, что вы переживаете, сэр. Моя дорогая старая бабушка тоже умерла в больнице от рака. Я поклялся в тот же день, будучи двадцатилетним молодым человеком, что покончу с этой ужасной болезнью. Я обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть NHS ее былую славу. Ваша страсть достойна восхищения, сэр, и я полностью понимаю ваше разочарование. Оставьте свои данные моему помощнику, и мы поговорим позже".

Бросатель яиц открыл рот, чтобы заговорить, но был совершенно сбит с толку. "Вы лжец".

Джон усмехнулся. "Вы застали меня врасплох, но ваши проблемы очень важны для меня, сэр. Я хочу помочь".

"Вы можете помочь моей сестре..."

"Мне действительно пора идти", - сказал Джон. Он двинулся к внезапно появившемуся черному "Мерседесу". Черный Range Rover позади был бы полон спецназа, готового по приказу Джона сломать руки этому идиоту, но сейчас было слишком много зрителей. В любом случае, истинное удовольствие было в том, чтобы сделать из нападения этого идиота хорошую прессу. Это будет в новостях в течение часа, его изобразят спокойным, страстным человеком, которого его партия так старательно пыталась сделать таковым. Идиоты.

Джон быстро помахал рукой растущей толпе зрителей, затем позволил Барри подталкивать его к машине - как будто это был вовсе не его выбор, а то, против чего он боролся. По его лицу было видно, что он с удовольствием оставался бы и приветствовал людей весь день, если бы не был так страшно занят.

Внутри "Мерседеса" работал кондиционер, а в нише рядом с ручкой стоял стакан джина. Джон взял бокал и подождал, пока его телохранители сядут рядом с ним. Джефф проскользнул внутрь со всей серьезностью, но Барри издал смешок, как только двери закрылись и они тронулись в путь. "Ну и утро, да, босс?"

Джон потягивал свой напиток. "Просто еще один день на скачках. Чертовы дураки. Какой смысл, по мнению этого идиота, бросать в меня яйца? По крайней мере, делай это где-нибудь в толпе. Ни один человек даже не видел, как он это делал".

"Они видели твое исцеление. Ты заслуживаешь Оскара".

"Оскар?" Он махнул рукой. "Да, все американское не стоит того, чтобы его получать". Он возился со своими серебряными запонками, пока выражал другие опасения. "Надеюсь, на нас не было камер, которые все это засняли. В наше время никогда не знаешь, черт возьми".

Барри откинулся на сиденье, как будто беспокоиться было не о чем. "Сомневаюсь. Даже если бы они были, они бы не издали ни звука. Вы немного покраснели, но какой мужчина не покраснел бы, если бы его забросали яйцами?"

В салон машины вторгся пищащий звук, заставивший их посмотреть друг на друга. Джефф достал свой телефон и взглянул на экран. "Они задержали метателя яиц. Мне сказать им, чтобы они его отпустили?"

Джон бросил на своего телохранителя взгляд, который заставил более крупного мужчину сжаться. " Вы, должно быть, шутите. Этот человек напал на лидера своей страны. В некоторых странах за такое расстреливают. Нет, я хочу, чтобы этому человеку предъявили обвинение по всей строгости. Тюремное заключение, если возможно. Общественные работы, если нет. Этот человек верит, что все достается бесплатно, так что посмотрим, как ему понравится отдавать свое время просто так. Вам должна понравиться ирония".

Джефф нахмурился.

"Какие-то проблемы, Джефф?"

"Нет, просто... человек просто расстроился из-за своей сестры. Может быть, ты мог бы..."

Джон наклонился вперед. "Может быть, бросить ему кость?"

"Ну, да."

Джон посмотрел на мужчину, давая ему понять, что он перешел границы дозволенного. Джефф был новичком, но он научится. "Хорошо, я проявлю немного сострадания. Барри, пожалуйста, скажи моему секретарю, чтобы он выяснил имя сестры этого человека и прислал букет цветов". Он посмотрел на Джеффа. "Достаточно хорошо? Нет? Хорошо... Барри, пусть это будет очень большой букет".

Барри разразился истерикой. "Хорошо, босс".

Джефф молчал до конца поездки.

Джон был рад вернуться на Даунинг-стрит через час или около того. Весь день у него были встречи, но большинство из них проходили с лакеями, которые мало чем могли ему досадить. Он следил за новостями, чтобы узнать, не вышло ли что-нибудь из его утренней перепалки с метателем яиц, но день пролетел незаметно. Завтра утром у него была встреча с американским поставщиком медицинских услуг, претендующим на то, чтобы выбрать последние кусочки из трупа NHS. Они были рады этому, если только их карманы были достаточно глубоки. Время бесплатного здравоохранения закончилось. После демографического бума в шестидесятые годы оно было нежизнеспособным. В современном мире люди должны сами отвечать за свою жизнь. С бесплатными обедами было покончено. Над ними не властвовал тиран - у всех был шанс сделать что-то свое в жизни. Больше никаких оправданий.

Джон прошел в свой кабинет и сел в кожаное кресло с высокой спинкой - любезный подарок итальянского премьер-министра. Ему нравился его размер - высокий, как и он сам. Внушительный, но изысканный предмет для закрепления его положения во главе империи - его трона. И не надо заблуждаться, Британия все еще была империей - хотя теперь скорее финансовой, чем военной.

Джон как раз достал из лотка бумаги, когда зазвонил зуммер на интеркоме. Он принял вызов. "Да?"

Ответа не последовало. Только шипение.

"Стефани? Стефани, лучше не перебивай меня без причины".

Линия оборвалась. Джон облокотился на стол и ткнул пальцем в черное пластиковое переговорное устройство. Оно шипело на него. "Китайский кусок дерьма!"

"Я полагаю, что он был сделан в США", - сказал голос в комнате.

Джон попятился назад на своем месте. "Что за...?"

Хорошо одетый джентльмен вежливо улыбнулся ему из глубины зала. Одетый в старомодный, но безупречный костюм, аквилинное лицо незнакомца было безразличным. Указав на переговорное устройство, он кивнул. "Моторола", видите? Я полагаю, они базируются в Соединенных Штатах".

"Кто, черт возьми?"

Мужчина усмехнулся. " Кто, черт возьми, действительно. Меня зовут Оскар Борута. Они называют меня Создателем Игрушек, но это не имеет значения. Мое время коротко, и я здесь только в качестве эмиссара".

"Эмиссар для кого? Как вы прошли через охрану? Если вы еще один из этих чертовых имбецилов из комиссии по борьбе с добычей нефти, я..."

"Молчать! Я здесь не для того, чтобы обсуждать пустяковые вопросы. Мое намерение - представить вам предложение".

Джон был взволнован, и он понял, что это привело к тому, что он смирился с этим незваным гостем, в то время как ему следовало бы вышвырнуть его вон. Он сел прямо на стул и указал пальцем на дверь. "Вы, черт возьми, можете записаться на прием, как все остальные. Вы не можете врываться в кабинет премьер-министра. Я - лидер этой страны".

"Ты никем не руководишь - ты пастух больных овец и мяукающих ягнят".

Джон встал, сжав кулаки. "Как вы смеете! Я заставлю вас..."

"Выслушай мое предложение", - сказал джентльмен. "А потом я оставлю тебя с твоим бессильным кривлянием".

Джон удивился, как этот человек мог быть таким наглым, войти сюда и разговаривать с премьер-министром в такой манере. Казалось, он был абсолютно убежден в том, что находится здесь и что его должны выслушать. Но холодный серый блеск его глаз выдавал его спокойное выражение. Этот человек был опасен.

"У вас тридцать секунд, господин Борута".

"Мне нужна только одна". С этими словами пожилой человек сделал выпад вперед и схватил череп Джона своими костлявыми пальцами, сжав его так сильно, что Джон увидел звезды.

Борута пристально посмотрел в глаза Джону. "Посмотри, что будет дальше".

И Джон увидел.

Он видел все - то, что грядет, и то, что будет.

Конец.

Когда Борута наконец отпустил его череп, Джон вспотел и задыхался. Ему казалось, что он просидел в кошмаре несколько дней, но он знал, что прошло всего несколько секунд. Он взглянул на стоящего перед ним старика и понял, что это был совсем не человек. Его холодные серые глаза были лишены жизни - всего того, что делает человека человеком.

"Что ж, - сказал Борута. "Каков твой ответ?"

Джон был слишком потрясен, чтобы говорить. После долгого глотания он смог сказать: "Да, да, я буду служить ему".