Легенда о Саске

Глава 17. Уроки жизни

1 день 9 месяца, года Обезьяны эры Янгва

Восточный Храм Воздушных Кочевников

Когда-то Учитель Орочимару досконально изучил работу тела шиноби и долгое время работал над его возможными улучшениями. Как объяснял мне Кабуто, тенкецу — те особые точки на всей поверхности кожи и важная часть системы циркуляции чакры — кейракукей — могут не только выдавать порцию чакры из очага, но и, оказывается, принимают и как-то обрабатывают то, что «разлито в воздухе», некую «природную энергию». Кабуто сравнивал людей с растениями. Листья и плоды дерева зависят не только от почвы, как могло бы показаться на первый взгляд, а больше от солнечного излучения, которое путём внутренних процессов превращается во что-то нужное растению. Шиноби же преобразовывали воду, воздух, свет, еду и всё остальное в собственную чакру и восстанавливали резерв: всеми своими тенкецу постепенно вбирали, а кейракукей особым образом фильтровала эту разлитую вокруг энергию. Как раз от способности «вбирать» напрямую зависел показатель восстановления чакры. У кого-то он был пять ген в час, у кого-то пятьдесят. Особые медитации помогали восстанавливаться и «вбирать» быстрей, и даже полное или частичное обнажение — тоже.

Самые разработанные тенкецу сильного дзёнина могли быть диаметром до сантиметра. И, соответственно, чем они крупнее, тем легче как «вбирать», так и работать с очагом и всей кейракукей. Поэтому шиноби уровня Каге могли пропускать огромные порции чакры для техник S-ранга, которые систему циркуляции обычного чуунина просто взорвали бы изнутри. А также их тенкецу нельзя было выбить парочкой «небесных касаний» тех же Хьюга, и даже если выбьешь, то на очень короткий промежуток времени. Что уж говорить о Наруто, который вообще научился вбирать некую «природную чакру» не фильтруя, а просто смешивая со своей, и впадать в «режим отшельника», делаясь очень сильным. Собственно, «отшельником» был и учитель Наруто, бывший друг Орочимару — Джирайя. Именно из-за него Орочимару и понял про природу шиноби, и ему пришла в голову та идея с «проклятой печатью» — особой фуин, которая внедряется в систему циркуляции чакры и решает проблему «вбирания», особенно актуальную в ходе сражений, когда ты только тратишь чакру из резерва и очень медленно её восстанавливаешь.

При активации «первой ступени» проклятой печати тело покрывалось «чернильными» сгустками, которые, по сути, создавали на поверхности кожи альтернативные тенкецу для вбирания и фильтрации природной энергии. Их размер и количество позволяли ускорять восстановление собственной чакры в десятки раз, причём прямо во время боя. Огромным минусом, не позволяющим всем шиноби поставить такую печать, была девяностопроцентная смертность подопытных. Изучая тех, кто получил печать и избежал смерти, лично я пришёл к выводу, что требовалась какая-то особая склонность к «впитыванию», и, возможно, она была напрямую связана со старыми кланами с особенностями крови и определённому родству с Рикудо, который подарил людям способности к ниншуу.

Именно это я вспомнил, когда появилась комета Созина.

Потому что её воздействие на мага огня, которым я являюсь, очень походило на ту самую «первую ступень» проклятой печати Орочимару: слегка пьянящее ощущение, ускорение циркуляции чакры в разы, тебя переполняет сила, которую хочется немедленно куда-то потратить, а резерв как будто не кончается, потому что постоянно восстанавливается. Собственно, это просто лишний раз подтвердило правоту Учителя насчёт особой природы получения чакры извне, в противовес версии, что она «сама собой» просто генерируется очагом. Видимо, склонность и развитие какой-то из стихий способствуют «вбиранию» энергии сходного вида, или вроде того.

В любом случае, резкий скачок сил оказался очень кстати, особенно с учётом того, что весь последний день лета я занимался тем, что скакал по скалам и искал Аанга. Ну и гуру Патика заодно.

Я надеялся, что Аанг зацепился за какое-нибудь дерево, куст, врезался в скалу, как я, но поблизости никого не обнаружилось. Более того, даже сектор с примерной траекторией падения покрывал огромный участок, так как столпы, растущие, словно грибы из гряды острова, были высотой более километра. Аанг мог упасть как до самого дна, так и застрять посередине, ухватившись за какой-нибудь корешок, и всё это непонятно на каком расстоянии от Храма. Самое поганое, чуть ниже основных построек несколько сот метров ничего не было видно из-за облаков, а ближе к земле из-за холодного Северного течения полдня висели туманы. К тому же сам каменный остров частично заливало во время прилива, и я боялся, что, даже если накачанный чакрой Аанг не расшибся насмерть, свалившись с высоты, его бессознательного могло отнести в море.

Мы с Аппой периодически возвращались к Храму, на случай того, что Аанг очухается и вернётся сам, но он так и не вернулся, что навевало нехорошие мысли о сильном ранении или смерти. Так что, исследуя округу, все эти камни, деревья и скалы, я с каждым часом всё больше отчаивался найти Аватара живым.

Когда зашло солнце, Аппа начал сдавать. Ни я, ни он целый день не ели, но меня в какой-то степени «подпитывала» уже ушедшая с неба комета.

— Давай отдохнём, приятель, — направил я его к центральной площадке, где нас встречал Патик. — Тебе нужно восстановить силы и поесть.

Бизон протяжно замычал, но всё же согласился со мной, тяжело бухнулся на камень, а потом накинулся на траву и ветки кустов. Я жевал лепёшку бао бинг и размышлял о том, что делать дальше. Взгляд упёрся в котелок Патика, в котором тот варил свой «кулинарный шедевр».

Я ещё с Академии помнил, что туманы появляются из-за охлаждения и нагрева земли, так что, когда температура ночью стабилизируется, а это происходит в середине часа Быка, туман исчезает, чтобы снова вернуться перед рассветом, в час Кота. Так что час Тигра, который нередко называли «час шиноби», это не только самоё тёмное время суток, когда нападает самый глубокий сон и спят даже ночные хищники, но ещё и обычно период без ветра и без туманов. Оставалось лишь проверить мои предположения.

Ночью пропали даже облака, и я разбудил беспокойно сопящего и тяжко стонущего бизона.

— Аппа, пей, — я поставил перед ним уже остывший «тройной» луково-банановый суп. — У меня есть идея.

Бизон встряхнулся, лизнул край котла и сунул туда морду, шумно прихлёбывая. Кажется, моё варево ему пришлось по душе, и, насколько я видел шаринганом, придало сил и разогнало чакру.

— Мы объединимся с тобой, чтобы найти Аанга, — сел я к нему на шею и сконцентрировался. — Я уже делал такое с ширшу Найлой, чтобы найти тебя, и она видела моими глазами, а я чувствовал её обонянием. Сосредоточься на объединении, и ты будешь, как и я, видеть в темноте, и ничего не будет отвлекать нас от поиска твоего хозяина. Всё живое шаринган видит особым образом, а Аанг, если жив, уже должен хотя бы немного восстановиться.

Аппа был умным животным, и у нас всё получилось. Мы летели, нарезая круги вокруг храма, на случай, если я ошибся с траекторией или Аанга отнесло течением.

И он действительно обнаружился гораздо правее того места, где мы искали — наполовину в воде на каменистом берегу ручья. Еле живой, но… всё же живой.

Шаринган не видит человека полностью насквозь, но потоки чакры вполне просматриваются, и по изломанным потокам с одного взгляда было ясно, что упал Аанг как-то на правую сторону: пострадали нога, рёбра и рука. После ощупывания я понял, что бедренная кость не сломана, а вывихнута, рёбра сильно помяты — до трещин, а вот на руке минимум два перелома. Хорошо, что закрытых, с кровотечением он мог бы не протянуть сутки без помощи. Кроме всего прочего, Аанг был практически пуст по резерву, видимо, потратил всю чакру на смягчение приземления, а из-за ран вся чакра шла на поддержание жизни и попытку организма восстановиться.

Что делать с вывихом, я знал, один раз уже вправлял.

После сухого щелчка, когда сустав встал на место, Аанг очнулся, заорав от боли.

— Саске… — поверхностно задышал он, узнавая меня.

— Не шевелись пока, — скрыл я свою радость. — Сейчас я тебе помогу.

— Там… Где… — Аанг дёрнулся куда-то ползти, так что я влил ему чакру, усыпляя. Целее будет.

Аппа полез лизаться и выяснять, что с хозяином, но я успокоил, что всё в порядке. В седле я припас несколько верёвок, бинт и крепкую кору деревьев, так что соорудил Аангу полевой фиксатор, чтобы кости на руке срастались обратно. Рёбра туго перебинтовал. После этого загрузил его на Аппу и мы полетели обратно к Храму. Аанг продолжал спать, хотя я уже не держал его в гендзюцу, но это, скорее всего, потому, что кости перестали его беспокоить и уменьшилась боль. Сон — это всегда хорошо. Во сне выздоравливать гораздо легче. Знаю, что первое, чему учили медиков, это вводить в подобный гендзюцу-сон, отключая болевые центры.

По прибытии в храм я отнёс и положил спящего Аанга на его лежанку и сам тоже завалился спать. Конечно, была вероятность, что вернётся Патик, но… я считал это маловероятным. Сомневаюсь, что он смог объединиться с Равой. Если бы смог, то появился бы раньше.

Я проспал до обеда, а Аанг вообще не открывал глаз до ужина. Зато его резерв начал потихоньку, но восстанавливаться.

— Когда ты нас разделил, я упал вниз, — начал рассказывать о своих приключениях Аанг. — Я использовал воздух и почти не пострадал. Я хотел вернуться, но меня нашёл Патик. Он хотел продолжить то, что начал.

— Ого! — удивился я.

— Не знаю, как сказать, — задумался Аанг. — Он… он до этого казался мне искренним. А потом это словно был другой человек. Почему так?

— Рава — какой-то стрёмный дух, который вселяется в Аватара, то есть — заранее подготовленное тело, — пожал я плечами. — Может, не все могут его вынести и остаться в нормальном сознании. Вполне допускаю, что наш гуру поехал крышей. У него произошло раздвоение личности, например, или он сошёл с ума, или его как-то настроил Рава, к которому он полез объединяться.

— Рава — это дух женского пола, — поправил меня Аанг.

— Типа все проблемы от женщин? — фыркнул я. — И что было после той встречи с Патиком?

— Он пытался вызвать во мне Раву, — отвёл глаза Аанг и с кривой ухмылкой потрогал челюсть. — Ты тогда сказал мне «Заткнись и сражайся», вот я и…

— Без Равы?

— Нет, она так и не появилась, мне кажется… мне кажется, во мне что-то изменилось, словно я… отсечён от чего-то. Не знаю даже как объяснить.

— Думаешь, ты больше не Аватар?

— Я не знаю, — пожал плечами Аанг. — Но, может быть, какую-то часть моих сил Патик успел взять себе, он использовал огонь, воду и землю… и пытался… не знаю, возможно, убить меня, чтобы…

— Чтобы Рава досталась ему?

— Да, наверное, — вздохнул Аанг. — Я… защищался и не хотел… но…

— Ты теперь не просто мальчик сам по себе, Аанг, — сказал ему я. — На тебе лежит ответственность за целый народ, восстановление культурного наследия монахов Воздуха, так что ты не мог взять и умереть.

— Когда-то я сбежал, испугавшись ответственности, — сказал он.

— В свете открывшейся информации, возможно, это было самое верное твоё решение, — я подкинул веток в костёр. — Просто… детство рано или поздно заканчивается и приходит пора взрослеть.

— Я думаю, Гияцо хотел… не думаю, что он знал… что он… — помотал головой Аанг. — Он был хорошим наставником.

— Сомневаюсь, что Патик поделился своими планами хоть с кем-нибудь, — кивнул я. — К тому же, он на самом деле мог быть сумасшедшим, тайная личность которого открылась лишь при близости Равы.

Кажется, Аанга это несколько успокоило.

— И всё же, что стало с сумасшедшим гуру? — спросил я после того, как мы поели.

— Мы сражались до полной потери сил, — сглотнул Аанг, — я… попытался уйти от него, поднявшись выше. Но он схватил меня за ногу и как-то дёрнул, было очень больно, а потом… Кажется, камни под его ногами начали осыпаться и он потерял опору. И… соскользнул с моей ноги, а потом я услышал плеск воды. Внизу был туман, и я не видел, что произошло. Просто плеск и долгая тишина. Я попытался спуститься по другой стороне скалы, но тоже соскользнул и упал вниз. Потом уже ты нашёл меня.

— Завтра улетим отсюда, — я подкинул ещё дров в костёр. — Тут больше нечего делать. Мы получили все ответы.

— Как думаешь… Рава…

— То, что я порезал мечом… Скорее всего, это была связь Равы с этим миром или вроде того, — ответил я. — В любом случае, я её точно повредил и восстанавливаться ему, то есть ей, придётся долго.

— О… Саске… А где твой меч? — спросил Аанг, уставившись за моё опустевшее плечо.

— Он… серьёзно повредился, — тут уже я вздохнул, вспомнив о своей печальной находке. — Звёздного металла не так много, но я постараюсь восстановить своё оружие. Возможно, Райсэй спасла всех нас и весь мир.

— Райсэй? «Молниеносная звезда»? — переспросил Аанг. — У твоего меча было имя?

— У любимого оружия всегда есть имя, — я всё же достал свою катану, от которой осталась лишь оплавленная треть.

— О… Я… я обязательно достану тебе тот звёздный металл, чтобы ты смог её… починить. Знаешь, в тот момент, когда… когда мы с Патиком ещё были здесь, на крыше. Я видел… словно его глазами видел, что было в этом Храме… И в нашем, Южном…

Я только кивнул. Это не требовало комментариев, только сочувствия. Но благодаря нашей «вылазке» Аватар… или уже просто Аанг многое понял и получил свой жизненный урок. Хорошо, что не посмертно.