Лед Апокалипсиса 3

Глава 4 Группа восторженных поклонников

'Кто не любит спрашивать, тому и не соврут,

Ты, детка, спи, покуда джентльмены не пройдут!'

Р. Киплинг

— Поясни, — дёрнул головой Кипп, сделавшись серьёзным, хмурым, опасным и недовольным.

— Первое слово было «Орда». Помнишь?

— Помню, видел её своими глазами, верю и впечатлён. Дальше?

— Второе слово «вирус». Причём на самом деле это скорее два вируса, мало связанные друг с другом.

— Ты разгадал тайну Татуировщика? — спросил Кипп о вирусе, который как чума выкашивал колонии в Городе и, вероятно, не только нашего города.

— Нет, я же не биолог. Я воспринимаю всё, как есть. Вообще, Кипп, это моя сильная сторона. Помнишь, когда всё шарахнуло, случился так называемый Катаклизм, сильнейшие землетрясения по всей планете, все полезли в свои жилища и прятались под одеялами. Меньшая, но более активная часть занялись разбоем и мародёрством, а также разрушением госструктур и власти.

— А ты из какого типа?

— Я вообще другой. Я принял как данность тот факт, что произошёл апокалиптический кабздец. И всё. И не рефлексировал, а отталкивался от этого. Сейчас появился вирус. Я просто принимаю его как данность. Остальные… Не знаю, как отреагировал ты, психологически… Но большинство пошли по стадиям, отрицание там, торг, депрессия. Это, как по мне, была пустая трата времени. Большинство людей померли, пока проходили эти стадии, а за это время их накрыло шоковой заморозкой год назад. Вот тебе и принятие.

Утро было чудесным, по меркам Ледникового периода, конечно. Ветра нет, наши следы, которые я сейчас задваивал, видны чётко и ясно.

Ночью был небольшой ветер, который заметал следы, ведущие от Города. Ближе к утру ветер утих и до настоящему времени следы «сюда» отлично считывались.

Кипп с беспокойством глянул на эти следы, но промолчал. Он всё ещё не до конца понимал, что происходит.

— Так вот. Я не трачу время. Климентий говорил: «Там Орда и они всех убьют». Какой-нибудь Август задал бы миллион скептических вопросов и построил бы теорию о том, что Климентий — идиот на цифровой базе. А я принимаю это, как новую вводную. Быть может, Кипп, я в чём-то не умнее, а напротив, глупее остальных. Но в результате я прихожу к практическому результату. Вирус Татуировщик объективно существует. Я на базе «Отряда сто двенадцать» поймал одичавшего пса. Под чутким руководством Климентия собрал своей слюны. Я тогда уже заболел. Потом ввёл её при помощи инсулиновой иглы в конфету, подождал пару суток и скормил псу.

— И?

— Пёс умер. Заболел и умер. Классическое развитие Татуировщика. Инкубационный период от четырех и до десяти суток, бессимптомный, в ходе которого заражённый уже является разносчиком. От двух и до выжигающих все запасы организма шестнадцати дней высокой температуры. Нарушение в работе гипоталамуса. И третья, поражение внутренних органов. Смерть. На примере пса делаем два вывода: вирусу подвержены не только человеки и что конфеты — отличный способ транспортировки вируса.

— И шоколад? — сопоставив факты, спросил Кипп.

— Да. Бойтесь данайцев, дары приносящих. Короче, ты спрашивал про яд? Яд — это мелко. У меня в Орде будет с десяток заражённых. Которые через двое суток станут заражать сами. Климентий считает, что за счёт высокой плотности населения в Орде через пять суток заражены будут все, кто находятся в активном социальном контакте. Противовирусных светлые умы Города не смогли подобрать, только хороший иммунитет и витамины. И везение, чтобы организм продержался и не перешёл в третью, терминальную стадию.

— И ты решил проредить Орду по сути… бактериологическим оружием?

— Их много, ордынцев, это может быть небольшим недостатком. Плюс они не ведут здоровый образ жизни, в массе своей, когда они на марше, то находятся в суровых, тяжелых условиях. А захватив новое место, насилуют, бухают и грабят. Тоже не способствует поддержанию иммунитета.

— А второй вирус?

— Хм. Вирус? Смотри, третье слово — это «Климентий». Орда активно использует сотовые и смартфоны…

— Ты сейчас про тот странный мерзкий звук, что шёл от сотовых тех боевиков?

— Какой звук? Климентий у нас начинающий композитор, выдумывает всякие забавные мелодии, умопомрачительные. Не обращай внимание. Главное, что Климентий уже заразил собой и начал отслеживать все, какие заметит, телефоны, планшеты, ноутбуки и так далее, даже кнопочные аппараты. Следующее слово — это «обман, фокус-покус».

— У меня не складывается общая картинка.

— Это потому, что ты оцениваешь ситуацию с точки зрения себя. Что произошло для Орды?

— Появились безбашенные придурки, устроили пальбу, сожгли бензовоз, — констатировал очевидные факты Кипп.

— И как с ними следует поступить?

— Как-как? Убить. В этом смысле, мы сорвали переговоры. Ну, может быть не по своей вине, они ведь собирались нас взять в плен.

— Переговоры, Кипп, ведут с равным. Для Орды мы просто мелкая группа выживших. Ну, представим, что у нас сто бойцов. Большая такая военная сила. А у Орды их в двенадцать раз больше, опыт завоеваний и убийств. А мы так, крыс под снегами отстреливали. Мы им не ровня, не надо обольщаться формальными статусами. Это как в международной политике, когда она была. Есть Россия и есть, допустим, Чехия. Оба — члены ООН и юрисдикции. Правда у Чехии под ружьём полторы тысячи бойцов, а у России их миллион сто. И несколько больший опыт ведения войн. Поэтому, когда ты по политическому весу примерно равен замгубернатора Тверской области, то надо быть плавнее на поворотах.

— Тогда зачем мы полезли?

— Потому что нам нужен был не результат. Мы как в сексе, ратовали за процесс сам по себе. Когда я оставил во рту того бедолаги конфету, процесс стал необратим. Плюс твой рюкзак.

— Кстати про него. Что там такое?

Наш «Ледокол Вайгач» повернул так же, как повернули наши следы, то есть я без затей следовал ровно той же траектории. Это так же делало следы более заметными.

— Ну, обычный рюкзак… — я сделал длинную паузу на выполнение манёвра. Поездка была важнее пустой болтовни. — Почти. Там противотанковая мина ТМ-62М. Семь с половиной килограмм в тротиловом эквиваленте.

— Так и знал, что ты меня тащишь как самоубийцу.

— Ну, если бы она рванула, то и мне было бы несдобровать. Но это не основной план. Мина находится в полимерном контейнере с коллоидным раствором. Типа желе, прозрачного такого. При контакте с воздухом, а когда мы стали вести переговоры, Климентий удалённо этот пакет-контейнер проткнул, желе начинает активно выделять газ.

— Яд?

— Нет, зачем яд? Яд убил бы пару человек. Это просто вода, пар. Ну, правда, с доброй порцией вируса. И когда они откроют рюкзак и найдут в нём мину, внутри раствора, то офигеют. В общем, они будут обезвреживать мину, а не раствор. А он выдаст пар за сорок минут. Скорее всего они расправятся с ним быстрее, но… Процесс уже идёт, каждый кто подходит к рюкзаку гарантированно будет заражён. А мина так, для отвода глаз. Конечно же, она боевая и с внешним детонатором. Скорее всего Климентий, а контролирует процесс он, её не станет взрывать, чтобы не убить заражённых.

— Какая забота!

— А ещё это наша мобильная смерть. Если бы нас захватили и стали бы пытать, Клим бы шарахнул, чтобы мы умерли, мы и наши враги. И не мучались. Правда в таком случае коллоид разбрызгает внутри здания и заражение всё равно начнётся. В общем, мы достигли цели, уже просто придя туда на переговоры.

— Тогда я предположу, что «Отряд сто двенадцать» — обманка?

— Не просто обманка. Для начала, такая группа выживших реально существовала и о ней даже в этих краях слышали. Сотрудники холдинга, работяги и инженеры, их семьи. Правда, в середине зимы им надоело ждать, пока кончится продовольствие, они выстроили две дюжины тракторов в цепь и как птички, откочевали «на юга».

— И куда они добрались?

— А пёс его знает. Может спаслись, докатились до Африки и реки Нил. А может замёрзли все. Но базу они оставили в полном порядке, чтобы иметь возможность вернуться. Разве что там небольшой бардак. Однако, всё функционирует. Если не брать в расчёт, что Климентий впечатлился фильмом «Один дома» и моими руками начинил базу восьмью десятками мин, гранат и прочих сюрпризов, включая фугас, чтобы обвалить самое большое пригодное помещение базы, к которому силами ещё тогда не заразившегося меня были примотаны две бочки с хлоркой. Чтобы всё, что осталось от базы стало заражено и отравлено.

— То есть Орда за нами погонится и…

— Орда в действительности весьма неповоротлива. Но у неё есть мобильные группы. Думаю, что в это время они греют двигатели, чтобы погнаться за нами.

— Уже выехали. Кроме того, они подняли беспилотники на поиски, — оживился планшет с Климентием.

А ещё это он так намекал, что всегда и везде слышит нас.

— Догонят? Как считаешь?

— Среди прочего есть и скоростные снегоходы, — проворчал Климентий, — Расчёт невозможен, слишком трудные для определения скорости участников вводные. Полагаю, что это произойдёт около базы «Отряда сто двенадцать».

— Ну, наши дела по-прежнему неплохи.

— А почему бы нам не уехать в другом направлении? — задал очевидный вопрос Кипп.

— Риск нашей смерти — недостаточный фактор, чтобы менять план.

— То есть, всё идёт по плану?

— План многовариантен, — вздохнул я.

— Тебя тоже, что ли, Климентий собой заразил?

— Нет. Мы тащим их к базе. Это обманка и надо отыграть её до конца. Иначе они станут искать и найдут базы выживших в Городе. А это как раз то, чего я пытаюсь избежать. Поэтому те, кто проникнут на базу-обманку, не только станут гибнуть, они доложат в Орду, что база существует. А потом могут дохнуть.

— А Орда пришлёт на то же место ещё и ещё бойцов?

— В точку. А пока они будут рефлексировать по поводу мести над не вполне существующим кланом, начнётся заражение, массовое заболевание.

— Мы что-то сделаем с этим?

— Климентий будет следить за развитием болезни. Он — третья стадия. Отслеживание, кто куда упорхнёт. Попытается координировать борьбу с остатками. А может и сам прихлопнет.

— Кстати об этом. А как он будет детонировать заряды? В смысле, с этической точки зрения. Как же законы робототехники?

— Смерть всем кожаным мешкам! — голосом Бендера из «Футурамы» пророкотал планшет. Кипп вздрогнул и выругался.

Пока мы болтали, показались помеченные мусорными пакетами холмы базы «Отряда сто двенадцать».

— Значит флаг — тупо ориентир, чтобы нас легче было найти? — сменил тему Кипп.

— Мальчик стал совсем взрослым, — старческим голосом прокомментировал Климентий.

— Я чувствую себя глупо, — признался штрафник. — Странник, всё это время я считал, что ты тогда победил нечестно, что ты слабее и глупее меня, а тут…

— А схерали ты передумал, Кипп? Я слабее и глупее тебя, да. Просто тебе было нужно поиграть мускулами и потрандеть умные фразочки, а мне — победить. Я и Орды слабее и глупее. Но война — это же путь обмана, не говори, что ты не читал Сунь Дзы. Я всегда заинтересован в победе и если традиционные инструменты не подходят, то я тогда ищу обходные пути, как баги в игре. Могу завести дружбу и с железным мозгом. И с тобой. А теперь… Умеешь стрелять?

Кипп поджал губы. По всему видать, что стрелял он неплохо, хотя и не тренировался год.

Я объехал холм и стал под его прикрытием. Жестом предложил ему открыть ящик, отстегнул ремень безопасности. Да, я такой, даже в условиях конца света пристёгиваюсь и это пару раз спасало мне жизнь.

— Американца брать? — спросил он, имея в виду американскую штурмовую винтовку.

— Слушай, ну ничего другого нет подходящего. Бери, конечно. Там внизу пара магазинов запасных к ней. Больше, к сожалению, нет.

Утро несло слабую позёмку над бесконечной снежной равниной. Видимость была отменная. Мы залегли на холме прямо за мусорными пакетами.

— Пакеты, значит, ориентиры? — себе под нос пробурчал Кипп.

У него было такие выражение лица, будто он сел играть в шахматы и обнаружил, что у него из-под носа стырили почти все фигуры. Оставили короля, чтобы было чему ставить мат.

— Я тебя, приятель, не поддержу, — несмотря на то, что я лёг рядом, тяжёлого оружия с собой не брал. — Даже в обычных условиях я не ахти какой снайпер. А сейчас, когда меня колотит от температуры и усталости… Короче, ты не переживай по поводу ответственности за точность…

Я ткнул пальцем в горизонт, там строго по нашим следам двигались три быстро увеличивающиеся точки.

— Не переживай. Если не сможешь их пристрелить… Ну, они убьют нас и всего делов.

Кипп улёгся поудобнее, мои слова проигнорировал и только когда проверил оружие, нашёл переключатель огня и даже посмотрел настройки прицела, сдержанно спросил:

— А как же беспилотники?

— Это забота Климентия, он разберётся.

Кипп кивнул и мы стали ждать. Собственно, тут я полностью доверял ему. Так сказать, волей-неволей. И злобный Кипп в вопросах навыка «творить зло» не подвёл. Он подпустил все три вездеходика почти вплотную, по нашим следам ведущим между холмами. В азарте они даже не заметили, что место, подозрительно подходящее под засаду. Видимо, на Орду никто не нападал, только они.

Первым же выстрелом Кипп сбил последнего ездока, потом, вопреки тому, что я знал о засадах, второго (а не то, как я считал раньше, сначала переднего, потом последнего, а потом как попрёт) и уже на этой стадии впередиидущий попытался вильнуть, чтобы укрыться за сугробом, заметив, что по ним ведут огонь.

Но… Сугроб был недостаточно высок, а противник недостаточно быстр. Кипп сбил, прошил парой выстрелов и его, после чего моментально вскочил на ноги и побежал к ним добивать, словно олимпиец, выполняющий упражнение.

…

— Я хочу забрать снегоходы, — заявил мне Кипп. — Понятия не имею, как мы их потащим на грейдере. Но хочу.

— Ну, желание обладать богатствами — это вполне естественное чувство, Кипп. Если подвесишь их на грейдере на лыжу, которая вместо бульдозерного ножа, то давай. Но только два. Не из-за нашей численности, а потому что так будет баланс веса. Слева и справа утяжеление.

— А время? Есть у нас время?

— А кто его знает? — я потрогал наушник.

— У вас есть порядка сорока минут, — деловито сообщил Климентий. — Потом вам надо выбираться оттуда.

— Клим говорит, есть сорок минут. Потом тут будет основная мобильная группа с желанием нас линчевать.

Я залез в салон.

Кипп суетился. У него так давно не было возможности самореализации, не было личного имущества и оружия, что он выпотрошил всех троих убитых, чуть ли не до нижнего белья. Он собрал оружие, личные вещи, использовал гибкий трос, чтобы зацепить снегоходы.

А я выбирал направление, крутил навигатор.

— Климентий, а что там говорил ведущий Надежда FM? Как его там… Ярут?

— Много чего. Он же радиоведущий.

— Блин. Я не про вообще. Ну, я недавно слышал, он какой-то отсчёт ведёт?

— А, это… Он подбил запасы продовольствия и поделил на пятьдесят пять порций. По одной порции в день. Топливо у него кончилось, а электричества, которое даёт ветрогенератор хватает, чтобы работала радиостанция и пару компов, один как сервер, а второй, чтобы согревать его ноги. Нервы у него крепкие, я вообще-то считал, что за год одиночества он сойдёт с ума и покончит с собой.

— Его греет любовь фанатов.

— У него нет обратной связи, Антоний, — возразил Климентий. — И внутри душного кокона из одеял он теперь считает, сколько ему осталось дней жить. Сегодня вроде двадцать один день до смерти. Но он ошибается, даже измождённым он проживёт ещё три-пять дней.

— Кхе. А ты пеленговал его?

— Да, конечно. Но его локация представляется неинтересной. Всего лишь железнодорожный вокзал без чего-то полезного и радиостанция времён СССР. Население домов около станции всего пару сотен человек и этот ведущий, по сути, там единственный выживший. Там нет ресурсов.

— А направление, дальность?

— От твоего местоположения… Двести девять километров. Запад с небольшой поправкой на юг.

— А какая у меня дальность хода с учетом запаса топлива?

Климентий не умел отговаривать. Ему было плевать на мою жизнь.

— Четыреста пятьдесят. В теории, если не случится поломка.

— То есть в оба конца мне хватит… Наверное. Но вообще там есть самое главное…

Климентий не спросил, что. Он давно понял, что так или иначе узнает всё, что ему интересно.

Кипп озорно блеснул глазами, когда залез в кабину и хлопнул дверью.

— У вас осталось приблизительно девять минут, — равнодушным тоном сообщил нам Климентий. Это он так тактично подгоняет нас к активным действиям.

Я немедленно тронулся. Теперь перед нами висели два снегохода, которые беспокойно покачивались на ходу.

— Куда едем? Домой? — спросил Кипп, отогревая руки о штатную печь в салоне.

— Домой нельзя, мамка заругает, — неторопливо ответил я и не совсем шутил.

Поскольку нам на пятки наступали ордынцы, мы не могли себе позволить создать свежий след в этом направлении. Они должны видеть, куда мы удираем и это определённо должен быть не Город.