Лаборатория Тэк

Глава 10

Рыжая девица улыбалась, глядя на Гомеса, устраивающегося на соседнем с ней пассажирском сиденье быстро взмывавшего в небо аэробуса «Ньюз инк.».

– Искренне хотелось бы надеяться, Сомес, что ты не сочтешь меня чересчур необъективной, особенно в момент, подобный этому, когда ты так влип, что чуть совсем не доигрался, в результате чего ты должен чувствовать глубокую неудовлетворенность собой и быть крайне подавленным ощущением собственной очевидной неадекватности, да мне, в общем-то, даже и безразлично, что ты не потрудился хотя бы выразить благодарность за то, что мы таскаем для тебя орехи из огня и...

– Каштаны, Нэт.

– А?

– Каштаны; именно их чрезмерно услужливые люди всегда таскают из огня для людей неблагодарных.

Устроившись в кресле поудобнее, он смотрел, как капли дождя бьют по стеклу иллюминатора.

– Даже если оно и так и даже если не обращать внимания на твое брюзжание и неодобрительное отношение к тому, что мне лично кажется подвигом во имя спасения человека, находившегося на волосок от смерти...

– А я тебе что говорил, принцесса? Хрен он, да и все тут.

Управлял аэробусом сверкающий полировкой хромированный робот. Надпись «СОТРУДНИК НЬЮЗ ИНК.» на его широкой груди была выложена из самых настоящих бриллиантов.

– Ты бы занимался своим делом, Сайдбар[32].

– Я телеоператор, принцесса, и вынужден заниматься этой таратайкой только потому, что постоянный ее...

– И на секунду не подумай, Сайдбар, дорогой ты мой, что я не уважаю тебя и не восхищаюсь тобой, несмотря даже на полную мою уверенность, что фирма, создавшая тебя, допустила какую-то крупную ошибку при установке твоего эго, однако мне бы очень хотелось, чтобы ты не прерывал меня больше, когда я беседую со споим старым другом Гомесом.

– Хрен он, – однообразно повторил робот и вернул все свое внимание основной задаче – пилотированию летящего сквозь дождливую парижскую ночь аэробуса.

Натали похлопала Гомеса по руке.

– Ты в порядке? – участливо спросила она. – Такая разминочка могла бы уложить пластом человека и в два раза тебя моложе.

Она улыбнулась.

– Человек в два раза моложе игрался бы еще кубиками, в детском манеже, – ответил Гомес. – А какие черти занесли тебя в Париж – а потом заодно и в то самое место, где я работаю?

– Будучи одним из лучших на настоящий момент репортеров-ищеек и главной звездой «Ныоз инк.» – агентства, круглосуточно поставляющего видеоновости, я, естественно, получаю самые интересные задания, а это убийство, предположительно приписываемое Неизвестному Солдату, как раз и относится к такой категории, – ответила рыжая девица. – Вот что действительно поражает меня, так это странные извивы судьбы, постоянно сталкивающие нас с тобой в самых неожиданных уголках земного шара.

– У шара слабовато с углами, Нэт, а Париж трудно назвать неожиданным местом. Здесь непрерывно толкутся миллионы приезжих.

– Верно, но вот я только что говорила Сайдбару, говорила как раз тогда, когда ты довольно-таки неуклюже покидал гостиничный номер Эдди Ангиля: «Это надо же, чтобы мы с Гомесом, все время заявляя, что у нас нет ровно ничего общего, постоянно оказывались в одном и том же месте!»

Гомес настороженно выпрямился.

– Ты направлялась к Ангилю, чтобы поговорить с ним?

– Да. Мне сообщили, что у него есть некий документ, который может подкрепить мою теорию относительно этого убийства, – сказала Натали.

– Документ, говоришь?

Выражение лица Гомеса было самым невинным.

– Я говорю о письме, посланном Неизвестным Солдатом.

– Письмо? Это надо же.

Сайдбар презрительно хмыкнул.

– Письмо, то самое, которое лежит в твоем кармане, хрен ты несчастный.

– Сайдбар, ты все-таки не забывай, что Гомес, хотя он и груб и не выразил ни малейшей благодарности за то, что мы спасли его от судьбы, постигшей несчастного мистера Ангиля, и только благодаря нам он не разбрызган тонким слоем по стене этого крайне сомнительного отеля, а заодно еще и по пешеходной эстакаде, все-таки является нашим гостем, и я не допущу, чтобы мой пилот позволял себе оскорблять...

– Я твой телеоператор, принцесса, – поправил ее робот, – а телеоператоры славятся длинным языком и склочным характером.

– В прошлом мы великолепно работали на пару. – Для убедительности Натали взяла Гомеса за руку. – По правде говоря, если я и нахожу в тебе недостатки, то только как в личности, а не как в сыщике. Так что нет ровно никаких причин нам не поработать снова вместе. Это сэкономит каждому из нас уйму...

– Видит Бог, Нэт, увидев тебя, я сразу же вновь загорелся духом сотрудничества.

Гомес весь так и светился искренностью.

– Дело только в том... принцесса – так тебя, что ли, называют теперь?

– Мне не нравится это обращение. Что прекрасно известно Сайдбару, и это, кстати, еще одно свидетельство того, что ему совсем не помешал бы хороший ремонт и настройка. Ты можешь называть меня, как и прежде, Нэт. Хотя это тоже не Бог весть какое красивое уменьшительное имя, но раз уж ты не можешь заставить себя произнести «Натали», придется мне согласиться.

– О'кей, Нэт. Благодарность за более чем своевременное спасение вдохновляет меня поделиться с вами всем, что я знаю, – все с той же искренностью сказал Гомес. – Однако, увы, эти бандиты прикончили несчастного Эдди Ангиля прежде, чем он смог хоть что-нибудь мне рассказать, не говоря уж передать это самое предполагаемое письмо, которым вы, похоже, очень заинтересовались.

Сайдбар повернул голову и посмотрел в упор на Гомеса. На мгновение его глаза блеснули ярким зеленым светом, как у кота.

– Оно адресовано в Парижское городское управление полиции.

Глаза его вновь приобрели обычную серебристо-серую окраску.

– А говорится в нем следующее: «Бушон не из моих. Неизвестный Солдат».

– Великолепно. Да, это полностью подтверждает мои...

– Как это у тебя получается?

Нахмурившись, Гомес потрогал карман, в который он засунул письмо.

– Рентгеновское зрение, фраер, – презрительно ответил Сайдбар. – Им оснащены все лучшие телеоператоры «Ньюз инк.», а я, как ты и сам можешь видеть, как раз и являюсь одним из лучших.

– Бушона убил кто-то другой и по какой-то другой причине. – Плотно обхватив себя за плечи, Натали удовлетворенно улыбнулась. – Да, именно так я и думала.

– Бушона? – Гомес непонимающе нахмурился. – A, si, я слышал, что его замочили.

– Ты только не подумай, Гомес, что меня раздражают эти простенькие игры, которые ты так любишь вести мной, – сказала Натали. – Когда я в подходящем настроении, они мне даже нравятся. Но вообще-то, лучше бы ты с настоящего момента говорил со мной откровенно, тогда можно было бы действительно начать работать бок о бок.

– Ты абсолютно права, Нэт, и прости, пожалуйста, что я не был с тобой откровенен. Ведь ясное дело – где мне тягаться сообразительностью с таким бывалым репортером, как ты, – извиняющимся голосом сказал Гомес. – Если вы подкинете меня к отелю – я остановился в «Лувре», – я сию же секунду сяду и начну приводить в порядок мои записи. Встретимся тогда manana за ленчем и расскажем друг другу все, что знаем.

Несколько секунд рыжая журналистка молча изучала его лицо.

– Это будет самое лучшее, хотя мне все еще не верится, что ты искренен со мной, – сказала она наконец. – Ты точно не врешь?

– Честное слово, не вру, chiquita, – соврал Гомес.

Дверь столовой резко распахнулась. На пороге стояла очень хорошенькая блондинка-андроид, одежду которой невооруженным взглядом трудно было бы обнаружить. Лицо и грудь ее были залиты кровью. Вся в слезах, она схватила Джейка за руку.

– Его убили! Они убили бедного Закки.

Отодвинув механическую женщину в сторону, Джейк осторожно пересек порог.

Интерьер довольно обширной комнаты изображал залитую лунным светом террасу. Посреди мозаичного кафельного пола стоял накрытый по всем правилам искусства обеденный стол. Сквозь большой прямоугольник, вырезанный в дальней стене – несомненно, дезинтеграторной пушкой, – проглядывала настоящая ночь. Оттуда дул холодный ветер, приносивший с собой капли дождя.

Другая почти обнаженная женщина так и осталась сидеть за столом. Большая часть ее левого бока отсутствовала, срезанная, видимо, лазганом, из отверстия свешивались на проводках какие-то схемы и механизмы.

Третий андроид, совершенно голый, изображавший мальчика лет четырнадцати, стоял бессильно прислонившись к каменному парапету террасы. Ночной дождь хлестал его спину. На глазах у Джейка мальчик начал понемногу съезжать на кафельный пол. Когда с негромким мягким стуком андроид наконец упал, его белокурая голова отделилась от тела и покатилась по ставшему уже почти мокрым полу. Рядом с голой ногой вспоротой женщины голова остановилась, и ярко-голубые глаза часто-часто заморгали.

Входя в столовую, Джейк достал парализатор. Теперь, осмотрев помещение и решив, что те, кто вломились сюда, давно успели скрыться, он подошел к столу.

У дальнего его конца лежал худощавый мужчина с вьющимися белокурыми волосами. Заку Рольфе отрезали лагзаном кисти обеих рук, и теперь он истекал кровью. Пятно красноватой жидкости все ширилось и ширилось на причудливых узорах кафельной мозаики пола.

Сразу увидев, что умирающему уже не поможешь, Джейк опустился на колени рядом с ним.

– Кто это сделал, Зак?

Потребовалось несколько секунд, чтобы агент МАКН увидел и узнал его.

– Кардиган... – прошептал он.

– Кто это был?

Истекающая кровью правая рука Рольфе начала подниматься; казалось, он хотел взять Джейка за рукав отсутствующей кистью.

– Берегись... берегись...

Еле слышный голос его слабел с каждым словом.

– Берегись Экскалибура.

Вслед за этим раздался хрип. А затем Рольфе умер.