Куница Том 5

Глава 22

Рязань

Февраль 1984 года

Ночь разорвал рёв двигателей. Группа мотоциклистов пронеслась по улице на опасных скоростях, едва вписываясь в повороты и чудом расходясь с препятствиями. Три гонщика соревновались за первое место, ещё четверо отстали, держась второй группой. Поворот, прямая, лавирование среди редкого ночного трафика, поворот, ещё поворот. Единственная девушка в лидирующей тройке выполнила опасный скоростной поворот и вырвалась вперёд. Ушла от столкновения со встречкой, едва не налетев на припаркованный у дороги грузовик. Видя нагоняющего её соперника, снова опасно зашла в поворот.

И не справилась с управлением. Мотоцикл вильнул и плюхнулся на борт, проскользив до обочины и влетев брюхом в столб. Мотоциклистку отбросило в сторону.

Полежав несколько секунд, она поднялась, двигая различными мышцами, проверяя себя на повреждения. Сняла шлем. Из быстро зарастающей губы натекло немного крови, в остальном лицо Славы осталось невредимым. Она подошла к мотоциклу, точнее, тому, что осталось от железного коня. Постояла, глядя на обломки, и пожала плечами.

— Неновый и был.

В округе было не так много круглосуточных заведений, и Слава зашла одно из них. Дешёвое, жалкое и потрёпанное, так оно выглядело. Бар в переделанном подвале. Обычные люди пили отвратительные напитки и ели какую-то гадость.

— Мне нужен телефон, — обратилась Слава к парню за стойкой.

— Сначала…

Девушка выложила купюру на стойку.

— Мне. Нужен. Телефон.

Парень забрал деньги и выставил старый катушечный аппарат.

— Какой у вас адрес?

Обошлось без приключений, через двадцать минут её забрала машина. К сожалению Славы, помимо водителя в машине её ждал Пётр, мужчина за сорок, какой-то там из директоров завода и, по совместительству, её нянька.

— Ты знаешь, который час? — спросил Пётр.

— Поздний, — ответила Слава.

Сев, она положила шлем на колени и прикрыли глаза.

— А где мотоцикл?

— Географически — на какой-то улице у поворота. Метафизически — остался в прошлом.

Пётр вздохнул.

— Ты разбилась.

— Мотоцикл разбился. Я просто была рядом.

— У тебя зависимость от адреналина, — констатировал мужчина.

Ответа не получил, Слава промолчала.

— Ты не забыла, что завтра собрание директоров? — напомнил Пётр.

— Помню.

Мужчина нахмурился.

— Если ты заснёшь во время собрания…

— Не засну. Буду бодрее всех.

Слава уснула через полчаса после начала. Кабинет большой, светлый. Слава, не являясь ни одним из управляющих, ни владельцем, формально оставаясь просто гостей, сидела не за большим столом со всеми, а в занявшем угол кресле. Где благополучно и отрубилась. Когда совещание закончилось и все ушли, Пётр бросил в неё скомканным в комок листом бумаги. Слава поморщилась, приоткрыла глаза. Первую секунду взгляд её был затуманен, но быстро стал осмысленным.

— Закончили? Хорошо, — Слава поднялась, потянулась. — Я держалась как могла, но обсуждение новых кран-балок меня одолело.

Приталенная рубашка подчеркнула фигуру Кудрявцевой.

— Ты можешь относиться к этому серьёзно? — спросил Пётр.

— Я предельно серьёзна, — пожала плечами Слава.

Мужчина вздохнул.

— Слава. Ты же согласилась, что после отца примешь завод.

Девушка улыбнулась.

— Согласилась. И даже со структурой ознакомилась. Ты удивишься, но я даже знаю, что вы сегодня обсуждали.

— Так приняла бы участие, если знаешь, — предложил Пётр.

Выражение лица девушки стало снисходительным.

— Как ты себе это представляешь? Мне самой идти искать подрядчиков? Или аудит заказать и разобраться, чего это у нас подразделение тяжёлого вооружения второй квартал радует убытками? Или с вашей попыткой отжать у Тульского завода монополию на зенитное вооружение помочь? Могу организовать покушение на князя Балашова. С большой вероятностью даже сумею успешно это провернуть. Вам это как-то поможет?

Пётр помассировал переносицу.

— Что за ребячество?

— Я всего лишь принимаю сложившееся положение и действую в рамках своей роли.

— Уверена?

— Ага. Пётр Максимович, ты знаешь, что есть два типа хороших хозяев?

Мужчина сложил руки в замок.

— Просвети.

— Первый тип — управленцы от бога. Получив образование, они приходят на предприятие, берут себе какой-нибудь отдел, или подразделение, работают, если справляются — идут в следующий, потом ещё и, лет через пять-десять, когда сложат у себя в голове цельную картину всего доставшегося им хозяйства, переключают всё управление на себя. Становятся отличными управляющими, лезут во все дела, всё оптимизируют и развивают и так далее. Буду честна, даже если ты мне сейчас предложишь одно из подразделений — нет, не моё это. Хорошо?

Пётр кивнул.

— Принял. Второй тип?

— А второй тип ставит толковых руководителей и не мешает профессионалам делать свою работу. Всё, что мне требуется — уметь читать отчёты между строк.

— Нет. Ты должна понимать, как работает завод. Чтобы не наломать дров.

Слава закатила глаза.

— Ну каких я дров наломаю? Единоличных решений без минимальной поддержки директоров я принимать не могу. Вмешиваться в работу подразделений в обход всё тех же директоров тоже не могу. В цеха, выполняющие государственные заказы, меня без государственного же чиновника даже не пустят. Единственное подразделение, которое принадлежит моей семье и не имеет доли Его Императорского Величества, позволяющей накладывать вето, — это отдел охотничьего оружия. Но давай откровенно, что там ломать? Конструктор Вавилов с парой своих помощников, да десяток инженеров-сборщиков.

Пётр печально вздохнул.

— Завод ждут тяжёлые времена.

— Пётр, не ломай комедию. Я слышала, после восстания частичное перевооружение обсуждают. Ты думаешь, я не понимаю, как вы спешно модернизацию проводите, потому что сейчас военные с госаппаратом договорятся, суммы утрясут и сбросят вам указание, мол, хотим много и сразу, и чтобы стоило поменьше?

Ответ смог немного удивить мужчину.

— Хорошо, верю. Ты вполне серьёзно относишься к заводу. Но твоё поведение…

Слава повторно закатила глаза.

— Пётр, чтоб тебя! Что делают другие дети, наследники родительского богатства? Не отвечай, я насмотрелась. И в Москве, и в Петрограде. В сравнении с ними я вообще паинька. Безобидные развлечения и никаких долгоиграющих последствий.

Пётр сложил руки в замок.

— Эти детишки заводят связи и знакомства.

Слава хмыкнула.

— Знаешь, какие у меня знакомства? Обзавидуешься. Про генерал-губернатора колонии Кюсю я промолчу. А помимо знакомств ещё репутация девушки, которую выставили с военных игр, чтобы детишек не обижала. Пётр, я дня в Рязани не провела, а меня уже пригласили во все приличные и неприличные места.

Мужчина был вынужден капитулировать.

— Хорошо, ладно. Представим, я поверил, что ты не просто страдаешь ерундой, а выбрала манеру поведения и следуешь ей…

— Никакой манеры, — прервала Слава. — Я научилась быть собой и получать от жизни удовольствие.

Пётр снова нахмурился.

— В политике и управлении нельзя быть собой.

— Можно, Пётр, можно. Когда ты в шаге от звания высшего мага, а за твоей спиной герой с высшей государственной наградой. Право сильного. Мне теперь много чего можно. И не даже не потому, что я теперь очень наглая и самодовольная. У меня проблемы другого масштаба. Когда вынимаешь пули из кишок, это очень хорошо прочищает мозги.

Слава вздохнула.

— Меня недавно до полусмерти избила Её Императорское Высочество Анастасия.

Глаза Петра округлились.

— Можешь не верить, да и если расскажешь кому — не поверят. Но ты пойми, я не так на всё смотрю. Вот возглавлю я завод. Даже если ты со всеми директорами объединитесь и попытаетесь меня сковырнуть, неважно как. Я просто начну вас убивать одного за другим. Выберу какой-нибудь порядок, или просто выпишу все фамилии и буду выбирать наугад, пальцем вслепую. И ничего вы мне в ответ сделать не сможете. А когда испугаетесь достаточно, сами приползёте и будете умолять о прощении. Поэтому, Пётр, мне не надо во всём этом разбираться. Вы либо работаете на совесть, либо будете работать за страх.

Пётр поправил воротник, будто ему стало не хватать воздуха.

— Всё ещё хочешь, чтобы я лезла в дела завода и разбиралась, что так и как работает? Смотри, я нетерпеливая стала.

— Пожалуй, нет. Управление отлажено и постоянного вмешательства не требует.

— Очень рада, что мы друг друга поняли, — улыбнулась Слава. — Мы же друг друга поняли?

— Разумеется, Славяна.

Удовлетворённая ответом девушка покинула зал. Пётр постоял, глядя на закрывшуюся дверь. Выдохнул.

— Подросла, девочка. Когда я тебя на руках качал маленькую, подумать не мог, что ты сможешь вот так. Наугад.

Пётр вернулся в свой кабинет. Посидел. Достал сигару и закурил. Затем полез в ящик стола и достал бутылку виски. Зазвонил телефон. Пётр не сразу снял трубку, сначала налил себе на пару глотков и, только убрав бутылку, снял рубку.

— Слушаю.

Звонил Григорий. После нескольких ничего не значащих фраз владелец завода спросил:

«Как Слава? Сможет она когда-нибудь потянуть всё это?» — спросил мужчина.

Пётр криво улыбнулся.

— Когда-нибудь? Гриша, девочка меня так осадила, что у меня не только спина, задница взопрела.

Григорий ответил после продолжительной паузы.

«Не понял» — с вопросительными интонациями сказал он.

— Да я тоже пока не понял, было это представление, или она действительно теперь такая. Слава напомнила, что без пяти минут высший маг. И слово «боевой» читалось в интонациях. И рядом с ней Мартен, и боевой, и высший без всяких экивоков. А затем девочка предупредила, что если мы начнём мутить воду, она нас уничтожит.

«Уничтожит?» — уточнил Кудрявцев.

— Казнит одного за другим, убьёт, ликвидирует. И знаешь, я почему-то поверил. Она не угрожала, Гриша. Так что можешь не волноваться о заводе. Занять твоё место она может хоть сегодня. Но лучше бы не надо, мне надо срочно навести порядок в некоторых делах. И вообще, пересмотреть внутреннюю стратегию.

Из трубки донеслось растерянное: «Э-э-э…». Отец Славы не нашёлся что сказать.

— Право сильного, чтоб его. Она может не разбираться в тонкостях и нюансах управления, это не имеет никакого значения. Если она поймает одного из нас на чём-то некрасивом и оторвёт голову, в прямом смысле, что я сделаю? Государю пожалуюсь? Это будет фееричное зрелище, причём, вероятно, последнее в моей жизни. Романовы сами славятся нетерпимостью к казнокрадам и вредителям.

«Не может быть всё настолько…» — начал было Григорий.

— Я не собираюсь рисковать, — отрезал Пётр. — Прости, Гриша, но ты сам сказал, что твоя дочь уже убивала и не стала обременять себя подсчётом убитых. Так что поверь: завод — последнее, о чём тебе сейчас стоит беспокоиться.