Культура прокариотов

Глава 8. Прощальный фейерверк

Сергей что-то хлопотал у буржуйки. Дед Трофим, деятельный и подтянутый, выходил прочь и вновь возвращался, принося какие-то мелкие предметы. Зверев грел руки у печи и с блаженной улыбкой продолжал вполголоса напевать хорошо подзабытый гимн студенческой молодёжи. Он уже не старался понять планы деда Трофима, тем более — противиться им.

А дед Трофим готовил серьёзную операцию. Возможно, последнюю в своей жизни. Пацан окончательно сломался и подчинялся ему, как робот. Большего от студента и не требовалось. Внучатый племянник находился в каком-то трансе. Отключившись от реальности, он всё же не забывал об естественных надобностях. От ума одно горе, не нами сказано, думал дед Трофим. Пусть сидит, греется. Ест, пьёт, оправляется, и то ладно.

— Сегодня пойдём, — сказал дед Сергею.

— Куда?

— В самое пекло, — без улыбки сообщил дед Трофим.

— А если нас, того…

— И того. И этого. Ты до сих пор не понял что ли? В живых не оставят никого.

— Хватит пугать, говори, что делать!

— Будем соображать, а не вопить, так останемся целыми. Каждый при интересе, — сощурился дед.

Сергей подумал. Дед говорит дело. Пацаны не послушали его, и зря. Но нельзя же быть тупым рабом у старика!

— Я должен знать наш план, — заявил он, глядя на ноги деда. Поверх серых валенок чёрные калоши заляпанные синей краской. Канты калош овальной формы, следы старика смотрятся пятками с обеих сторон.

— Узнаешь скоро, — дед похлопал парня по плечу. — Стрелять-то приходилось?

— Конечно.

— Из какой пукалки?

— Автомат Калашникова устраивает?

Дед скептически улыбнулся.

— Уж с винтовкой Мосина слажу как-нибудь, — пробурчал Сергей.

— С тебя этого не потребуется, — опять улыбнулся дед.

— Зачем тогда голову морочишь? — приободрился Сергей.

— Проверка бдительности, — сказал дед и нахмурился так, что его брови сошлись над переносьем. Сергею стало совсем весело. Ему показалось, что всё это какая-то компьютерная игра с девятью -надцатями жизней главного героя, каковым он и являлся.

— Пошли на разведку!

— Куда?

— На Кудыкину гору. Где ночевали, помнишь?

— Примерно.

Дед больше ничего не спрашивал. По своему обыкновению, он собрался и пошёл. Сергей держался позади. Когда дед Трофим начал петлять по лесу, Сергей решил подыграть старому дураку. Студент точь в точь повторял движения деда Трофима: ступая след в след, пригибаясь и нюхая воздух по сторонам. Дед не обращал никакого внимания на ужимки пацана. Пусть себе дурачится, пока петух жареный не клюнул. Убедившись, что никаких ловушек по пути к сторожке нет, дед Трофим зашагал быстрее.

Подойдя к домику, Сергей опешил. Ночью никакого замка не было! А теперь он был: чёрный, амбарный на мощных петлях.

Дед Трофим потянул дверь на себя. На глазах изумлённого студента, она свободно открылась. Петля с косяка болталась на дужке замка! Они вошли внутрь сторожки. Дед Трофим, озираясь и вглядываясь во все уголки при свете дня, Сергей — кривляясь и подражая старику.

— Сесть-то можно? — спросил студент и вздрогнул от звука собственного голоса. Дед, не оглядываясь, кивнул. Он возился с телефонным аппаратом. Как он и предполагал, провод установлен для отвода глаз. На самом деле, бутафорская гробина без наборного диска имела выход на спутниковую связь. И это не бытовой мобильник, а многофункциональный аппарат с возможностями голографической съёмки и передачи. Необходимость в поиске других «жучков» отпала. Дед Трофим взялся за металлическую пуговицу спортивного бушлата Сергея и вырвал ей с мясом. Студент не пикнул. Гнетущая обстановка пустого дома в тайге не давала ему повода возмутиться. Сергей понял, дед делает всё для спасения их жизней.

Дед Трофим свернул мембрану трубки, вложил туда пуговицу и закрутил обратно. Действовал он расчётливо, без суеты. Совсем как минёр, отметил Сергей.

Обратно шли молча. Дед не хотел болтать лишнего, а Сергей не желал выглядеть профаном. Позади что-что щёлкнуло. Оба путника оглянулись. Избушка, которую они только что покинули, вспыхнула ярким светом. Огонь столбом поднялся к небу, но дыма не было. Совсем как при фейерверке.

— Через пять минут от избушки ничего не останется, — сказал дед Трофим.

— Это из-за твоей пуговицы?

— Из-за твоей пуговицы, — поправил дед. Больше он ничего не сказал. Читать лекцию об основах подрывного дела, не было времени и возможности.

— В избушку ходили? — спросил Михаил Иванович вернувшихся спутников.

— Ничего ты там не испортил. Так что, Пригожин имущественных претензий иметь не может, — сказал дед Трофим. — Давайте обедать, да пойдём!

— Куда? — спросил Михаил Иванович.

— Куда ты лазил в бреду, — сказал дед, заставив родственника вздрогнуть. Воспоминания о преисподней холодом вошли в душу Зверева. Сейчас он нисколько не сомневался в своём психическом здоровье, потому яснее представлял себе встречу с Пригожиным под землёй.

— Что мы там забыли?

— Выйди-ка, молодая поросль, покури!

Сергей захватил с собой пачку галет и банку тушёнки. Не забыв чашку чая, он вышел за дверь. Спорить с ненормальными — себе дороже. А может, дуракам-то всегда везёт, глядишь, выберемся из этой передряги!

— Болтать уже некогда, Миша! Отвечай по существу, коротко, как в армии! — сказал дед. — Кто твои родители?

— Не знаю.

— Брат Толик тебе родной?

— Да.

— Доказательства есть? Группы крови, пробы ДНК?

— Зачем? — глаза Зверева округлились. Учёный никак не ожидал услышать с уст старика знакомую терминологию. А дед Трофим не подкачал.

— Маркёры родовой флоры сличили?

— Дед Трофим, а тебе-то, какое до этого дело?

— А такое! Тебя кто позвал в ловушку, чей голос?

Михаил Иванович поперхнулся остывшим чаем, а дед Трофим продолжал дожимать в лучших традициях ЧК.

— Значит, родство ваше не доказано, — сказал он тоном, не допускающим никаких возражений. — Толик работает журналистом по медицине, кропает что-то о генетиках-вампирах, а твоя формула имеет к генетике прямое отношение, — дед сделал паузу, как будто перевёл дух.

— К микробиологии, — уточнил Михаил Иванович и добавил: — К микрогенетике прокариотов.

— Карам-барабам! Скажи по-русски, что за формула: жизни, долголетия, психокодировки, чего?

— Всего.

— Кого захочу, того и порабощу?

— Примерно так.

— Где эта формула?

Михаил Иванович постучал указательным пальцем по своему лбу.

— Остались какие-нибудь отходы после твоей научной деятельности?

— По ним ничего нельзя установить. Это всего лишь питательные среды!

— И по дерьму легко установить, чем питается его хозяин!

— Если туалет не общественный. В лаборатории отходы сред смешивались и уничтожались. По фрагментам ДНК ничего установить невозможно.

— В избушке ты делал какие-либо записи?

— Писал, — Михаил Иванович повспоминал, — так, ерунду всякую. Отрывки из обрывков. Занимался имитацией.

— Обрывки, говоришь? А мне сдаётся, они склеили их, состряпали что-то. И считают, что формула в их руках. Чует моё сердце, объявлена на нас охота.

— На нас?

— Конечно, они не знают, что ты мне внучатым племянником приходишься, — Михаила Ивановича аж подбросило от такой новости, дед не обратил на это внимания. — Лучшая защита, как известно…

— На кого будем нападать?

— Почему не спросишь, как я узнал про нашу родственную связь?

— До того ли, дед Трофим? Как я понимаю, времени у нас в обрез.

— Правильно понимаешь! Отправляемся сейчас же прямо в преисподнюю!

— Но кто нам откроет люк в вертолётной площадке?

— Разберёмся, племяш, — дед поднялся на ноги, кивком пригласил следовать за ним. — Пора!

— Уже? — спросил Сергей, встретив обоих мужчин за дверью.

— Идём, Серёга, идём.

Они образовали привычную походную колонну. Дед Трофим велел идти прямо, сам свернул к трансформаторной. Сергей постоял в нерешительности. Планов этих чудиков он не знал. Михаил Иванович пошёл привычным за зимовку маршрутом: через сторожку к вертолётке. Возле пепелища к ним присоединился дед Трофим. Старшие пошли рядом, опять о чём-то зашептались. Сергей остался позади, и вновь как в ночном лесу у него загорелись пятки от страха. За спиною чудились шаги, треск сучьев, приглушенные голоса. Не смотря на светлый день, снег виделся тёмно-серым, небо заволокло мутной дымкой. Студенту захотелось в несколько прыжков догнать мужчин, вклиниться между ними, оказавшись в безопасности. Погибать, так скопом! Не скучно, и не так страшно. Но сделать этого Сергей не мог. Ноги помимо его воли отсчитывали ровный шаг, держа расстояние в три-четыре метра от деда и Зверева.

Дед Трофим не забывал поглядывать на верхушки сосен, как будто побаивался кукушек-снайперов. Его тревожность никак не влияла на внучатого племянника. Михаил Иванович не выражал никаких эмоций, кроме любопытства. Так начинает жить поправляющийся от страшной болезни, всё ему внове, в любом явлении он видит только приятную сторону.

— Я отключил электроснабжение шахты на полтора часа, — сказал дед Трофим.

— Как у тебя получилось, если рубильник заблокирован?

— Я тебя спрашиваю, как ты находишь под микроскопом нужные бактерии?

— А зря, я бы поделился.

— Уже поделился, — пробурчал дед.

Оставшуюся часть пути шли молча, прибавив шаг. Хрупкий умирающий снег рассыпался под ногами, следы путников продавливали его до таёжного моха.

Как и рассчитывал дед, у них осталось чуть больше часа, чтобы проникнуть в шахту и уничтожить всякие намёки на формулу.

— Где ты спускался? — спросил дед, потопав о вертолётную площадку, сбивая снег с галош.

Михаил Иванович пожал плечами. Всё ему было знакомо и одновременно — непонятно. Словно кто-то за время его отсутствия передвинул декорации. На бетонной площадке по-прежнему не было ни снежинки, но железный трап был раскурочен и выброшен в снег.

— Вот та куча железа была трапом, и его ножки были вмонтированы в асфальт.

Дед Трофим присел на корточки. Пригнул голову и принялся старательно исследовать площадку, шаг за шагом. Михаил Иванович присоединился. Ничего не зная о предмете поиска, Сергей в точности скопировал движения товарищей и первым увидел гнутую арматурину, торчавшую из асфальта.

— Эту корягу ищем?

— Не трогай! — крикнул дед, заметив, как Сергей махнул ногою, чтобы пнуть «корягу».

Пожав плечами, студент опустил ногу и отступил на шаг. Дед Трофим с Михаилом Ивановичем подошли ближе.

— А ну-ка, молодо-зелено, дергани-ка на себя! — предложил дед.

Короткая железяка была жёстко вмонтирована глубоко в бетон. Сергей дёрнул её на себя, затем крутанул против часовой стрелки. Ничего не произошло.

— Миша, ты дёргал этот прут, вспомни! — дед Трофим постукал по циферблату наручных часов, напоминая о времени.

— Тут был трап, а не эта железка. И вообще, всё произошло само собой. Я оказался у подъёмника вместе с Пригожиным. Он что-то поделал, не припомню что, а затем мы плавно опустились вниз. Теперь трапа тут нет, остался обломок от его ножки! — Зверев указал ногой на торчащий из земли штырь.

Сергей увидел подошву валенка Зверева. Точно такая же калоша, как у деда: овоидной формы с двумя пятками на протекторе. Парень посмотрел на свои берцы с рифлёной подошвой. Искать отличия не требовалось. Похоже, они заодно. И никто не собирается помогать ему, посвящая в свои планы. До чего же противно ощущать себя пешкой, даже в собственной игре! Он понурился и отрешённо уставился себе под ноги. Неожиданно для себя, Сергей ответил деду, хотя тот спрашивал не его.

— Я видел на площадке в одном месте аккуратную квадратную лужицу. Похоже на люк.

— И чего ж ты молчал? Зачем дёргал эту дурацкую ржавую арматурину? Посмотри, во что превратились твои рукавицы! Как в таких лохмотьях появишься в городе?

Эти слова Михаила Ивановича не взбодрили, но совсем уничтожили дух Сергея. Они шутят, они знают, что окажутся в городе. Сергей даже не улыбнулся. Молчал, как разведчик из старого советского фильма.

Дед Трофим ухватил студента за шиворот и здорово встряхнул.

— Хватит уросить! Показывай люк! — дед склонился к Сергею и прошептал ему в ухо: — А дальше наша с тобою работа, мужская.

Сергей посмотрел на счастливо улыбающегося Михаила Ивановича. Ничего-то тот не расслышал. Парень едва не рассмеялся вслух своему страху. Это же старик дурачит учёного, потому что тот не способен к решительным, боевым действиям!

Через несколько секунд мужчины стояли у воображаемого люка. Дед ощупал руками периметр неглубокой лужицы и подмигнул Сергею. Михаил Иванович кивнул.

К удивлению товарищей дед не проявил никакой активности. Вместо того чтобы попытаться открыть люк, он уселся на корточки. Руки его свободно опустились на колени, голова поникла. Ни дать ни взять, дремлющий рыбак на подлёдном лове в ожидании клёва.

Сергей покровительственно смотрел на растерянного Михаила Ивановича. Теперь он чувствовал себя знающим и уверенным. Он был заодно с дедом!

А дед Трофим внутренне сжался и вёл мысленный счёт. Он больше доверял собственной методике определения времени, нежели всем мировым эталонам. Хоть на Спасской башне, хоть на Тауэре.