Крюк

Хук забрасывает крюк

Пока гнусный Хук был во власти, так сказать, призраков прошлого, Питер Бэннинг все ближе знакомился с горькой правдой настоящего. Самым главным было то, что Потерянные Мальчики все больше начинали верить, что он есть — ну, вы знаете, кто — в то время, как он им не был.

— Защищайся! — прошипел Руфио. Он стоял нос к носу с Питером на полянке прямо под Деревом Никогда, и во взгляде его чувствовалась настороженность. Оба держали в руках мечи. У Руфио был такой взгляд, будто он был рожден на свет для того, чтобы прихлопнуть своего визави. Питер же смотрел так, словно не был уверен, какой конец меча был более предпочтителен в данном случае.

— Только полегче, — просил он, уже еле дыша. — Не забывай, я же новичок.

— Да, конечно, — прорычал Руфио. — Я уже видел кокосы. Я слежу за тобой, пакостник.

Он наклонился, слегка согнув темные руки и ноги, его глаза стали еще более напряженными, а красные «перья» торчали среди его смоляных волос, как языки пламени. Питер попробовал принять такую же позу, но у него ничего не получилось. «Это была плохая идея, — подумал он про себя. — Это — просто ужасная идея». И, как всегда, она принадлежала Тинк. Ей мало было, что он бегал и прыгал и катался вокруг. Он теперь должен был выучиться еще и драться на мечах. О, господи, драться на мечах! Что он знал об этом? Он с трудом мог разрезать ростбиф во время воскресного ужина!

Руфио повернулся влево, как бы пытаясь обмануть противника. Питер последовал его примеру, не зная, что делать. «Руфио может научить тебя, — настаивала Тинк. — Руфио делает это лучше всех. Он может показать тебе все трюки. Он может помочь тебе вспомнить эту технику».

Конечно, но когда все уже будет сказано и сделано, останется ли он в живых, чтобы поблагодарить за уроки?

Несколько Потерянных Мальчиков, из собравшихся вокруг, приветствовали Питера, но большинство — все-таки Руфио. Вчера было вчера, и все успели о нем позабыть. А Руфио все еще оставался лидером.

Тинк вспыхнула среди холодеющих теней и опустилась на кончик меча Питера.

— Помни, что я тебе говорила, — предупредила она. — Отходишь прямым с расслабленными плечами. Шагни туда и не бойся столкнуться с ним. Задай ему хорошенько, как тем кокосам.

Питер метнул на нее раздраженный взгляд.

— Я же тебе сказал, я не знаю, как это получилось! Это было рефлекторно!

Меч Руфио ударился о его меч, издав скрежещущий звук.

— Вот так, мужик, — сказал Руфио, улыбаясь. — Раз, два, три…

И его лезвие ударилось о лезвие Питера, как нападающая змея. Питер услышал треск разрываемой одежды и почувствовал, как что-то тянет его. Он глянул вниз и увидел, что его брюки висят у него на щиколотках. Потерянные Мальчики неодобрительно зашумели.

— Плохо! — закричали они как один.

Руфио не обратил на них никакого внимания. Он поднял меч Пэна, закинул голову и закукарекал.

— Ты не можешь летать, ты не можешь драться и не можешь кукарекать!

Покетс выступил вперед, нахлобучивая свою мягкую кепку:

— Не в этом дело. Он просто не сделал ничего, чем мог бы гордиться. Как же он может кукарекать?

Потерянные Мальчики дружно согласились с ним и начали шумно защищать Питера. Руфио с минуту кисло смотрел на них, а потом зловеще улыбнулся.

— Тогда скажите мне: что же этот толстяк вообще может?

Маленькое личико Покетса стало жестким.

— Много чего, — с жаром настаивал он. — Он может глотать огонь! — Руки Питера в ужасе бессознательно потянулись к горлу. — Он может написать букву или нарисовать картинку! Он может играть в Потерянных Мальчиков и в индейцев! — Его темные глаза расширились. — Я знаю! Он может пойти в город и стащить крюк у Хука!

Вздох испуга и смятения, вырвавшийся у Питера, потонул в одобрительных криках Потерянных Мальчишек. Они взволнованно набежали и, окружив его, стали хлопать по спине и подставлять руки, чтобы шлепнуть его ладонь в знак приветствия. При этом они приговаривали: «Стащи крюк у Хука! Стащи крюк у Хука!»

Руфио стоял в отдалении. Он был уверен, что его заветное желание вот-вот осуществится, и потому улыбался, как тот кот из пословицы.

«Очередная дохлая идея, — мрачно думал Питер. — Кажется, самая безнадежная из всех».

Тем не менее он теперь собирался осуществить ее, как будто был уверен в обратном. Как будто он окончательно потерял чувство меры и мог сделать все, что угодно, что ни предложи, только лишь потому, что у него самого не было никаких мыслей на сей счет. Его перелет из мира реального в Неверлэнд окончательно лишил его способности думать и действовать, как разумные люди. Чем же ещё мог он объяснить попытку проникновения в пиратский город с целью похищения капитанского крюка? И все это только для того, чтобы произвести впечатление на группку диких чумазых Потерянных Мальчишек, чтобы они наконец поверили в то, что он именно тот, кем никогда не был, и помогли ему спасти его детей от лунатика!

Конечно, это было еще не все, но Питер Бэннинг не имел никакой возможности подумать и оценить причины всего происходящего. Он был взрослым, который попал в мир детства, где мечты были реальностью, а приключения — самым насущным в жизни. Питер потратил слишком много времени на изучение правил, законов и кодексов, ни один из которых не имеет никакого значения для нормального среднего человека и большинство из которых написано людьми, слишком быстро распрощавшимися со своим детством, чтобы поскорее стать взрослыми. Питер не был одним из них, но он провел их в кругу достаточно времени, а потому уже стал думать, как они, и забыл о том, как быть маленьким мальчиком. Делание денег и заключение договоров вытеснило из его жизни постройку крепостей из песка и катание на каруселях, а выигрывание адвокатских дел в суде затмило фейерверки 4 июля[11]. Шахматы, шашки и другие подобные игры приобрели для него совершенно другое содержание. Питер давно уже не задумывался над тем, что(!) делает жизнь достойной. И теперь он отчаянно боролся, чтобы остаться в живых, пройдя все те уроки, которые вернули бы ему понимание этих простых и незамысловатых истин.

Поэтому все, о чем он мог думать теперь, в самое важное в своей взрослой жизни утро, было то, как он позволил горстке маленьких оборвышей манипулировать им.

Четыре пирата шествовали по гниющим доскам городской улицы. Трое из них были удивительно высокими, четвертый — ниже ростом, но зато и выглядел поплоше. На них были треуголки, плащи, орденские ленты и ботинки. У одного была повязка на глазу и тощая бороденка, скрывавшая большую часть лица. На других были пестрые платки, лица их были покрыты шрамами. У самого низкорослого из них лицо было настолько покорежено и исполосовано рубцами, что другие пираты при встрече с ним отводили взгляд. Все они были увешаны целым арсеналом оружия. На поясе висели сабли, за плечами кремневые ружья, отовсюду торчали кинжалы и кортики.

Когда они прошли кондитерскую лавку, неожиданно, как из-под земли выросли три пирата еще более внушительного роста, и знакомое лицо выглянуло из складок плаща прямо над поясом.

— Леденцы! — вздохнул Тад Батт прежде, чем рука засунула его голову обратно под плащ.

Конечно же, эти пираты совсем даже и не были пиратами. Это были Питер Пэн и его Потерянные Мальчики. Тад Батт и Покетс соорудили одного пирата, встав один на другого. Эйс и Ноу Нэп — еще одного. Лэтчбой и Доунт Аск — третьего, а Питер был четвертым. Ту Смолла оставили дома. Тинк опять ехала верхом на Питере, спрятавшись в полях его треуголки и давая указания, куда двигаться.

— Сюда! — настойчиво требовала она. — Нет, не туда! Помедленнее! Стоп!!! Вон туда, мимо той красотки! Смотри, куда идешь! И рычи! Рычи!

Рычание теперь не доставляло Питеру особого труда. Если бы ему представилась возможность, он был бы счастлив и покусать кое-кого. Они двигались по самой кромке берега, а затем пошли по заброшенным улочкам прямо в город. Одетые в свои ужасающие лохмотья, они казались огромными и сильными, поэтому никто не пытался приставать к ним. Они искали Хука и вскоре заметили, что весь народ потянулся к Пиратской площади и Крокодиловой башне.

Теперь, идя по улице, шатаясь и цепляясь друг за друга, как пьяницы, ищущие опору, они слышали приветственные крики. Впереди, на площади, собралась огромная толпа пиратов. Они присоединились к толпе сзади. Питер поднял бинокль и с любопытством посмотрел поверх голов.

Он не мог поверить своим глазам. Пиратская площадь была превращена в бейсбольную площадку!

Куда подевались разгульные пиратские пирушки?!. С площади убрали ручные тележки и прилавки с драгоценностями. Прогнали воров-карманников и всяких подобных ловкачей (или, по крайней мере, убрали их с глаз долой). Всех и вся отодвинули подальше, чтобы освободить место для бейсбольного поля. Его расчертили белыми аккуратными линиями. Мягкие атласные подушечки с бриллиантами разложили в качестве «баз». На некотором расстоянии между корпусами кораблей были организованы немудрящие места для зрителей. И даже Крокодилова башня была употреблена в качестве табло.

Но самым удивительным были игроки — целая команда пиратов. Каждый из них был одет в старомодную бейсбольную форму, на которой четкими буквами было выведено «ПИРАТЫ», в бейсбольные перчатки и шапочку. Несколько человек обулись в ботинки с шипами, хотя остальные предпочли обыкновенную обувь. У некоторых за поясом торчали пистолеты и кинжалы.

Сми стоял на насыпи — довольно узкой и вытянутой, позади него возвышалась могильная плита. Он разминался вместе с Джуксом, который был кэтчером[12]. На трибунах ближе к центру сидел с толстушкой из ближайшей таверны Хук.

Питер и Потерянные Мальчики широко раскрытыми глазами уставились на «сцену». Маленький скрюченный пират промчался по полю, схватил подушечку с украшениями, служившую второй базой, и бросился в толпу.

— Смотрите! — закричал Сми со своего возвышения. — Он украл вторую!

Здоровенный пират, который был судьей на поле, сделал шаг вперед, достал ружье и уложил вора метким выстрелом. Вторую базу вернули и положили на место.

— Начали! — проревел полевой судья.

Питер и Потерянные Мальчики уже пробирались из толпы к трибунам. Когда они добрались до них, то сбросили свою маскировку и поползли под железными опорами и деревянными балками, стараясь не попадаться на глаза и держаться в тени. Достигнув того места, на котором сидел Хук, они подняли головы и выглянули.

Джек Бэннинг шагал к площадке. На нем была та же старомодная униформа, что и на пиратах. В качестве биты он держал деревянную ногу. Он раскраснелся от возбуждения и улыбался, предвкушая массу удовольствия. Он уверенно крутил свою «биту» в руках.

Питер встал на ноги и уже вознамерился выскочить на поле и схватить своего сына, но в этот самый момент Хук неожиданно закричал:

— Джек, Джек, мальчик, это альтернативная игра! Это — реванш за все те игры, которые пропустил ПАПА! Старый Хук никогда не пропустит твоей игры!

Питер передернулся от того глумливого тона, которым Хук говорил о «папе».

Джек помедлил у края площадки, а затем приветливо помахал Хуку рукой в знак признания.

— Эта игра посвящается вам, капитан!

— Сорви с нее шкуру! — закричал в ответ Хук, весело смеясь. — Порви эту безделушку, сынок!

Питер весь обмяк. Он не верил глазам. Его потрясло, что между Хуком и его сыном существовали неприкрыто дружеские, теплые отношения. На лице своего сына он видел нескрываемую радость, волнение и вожделение от предстоящей игры. Джеку было весело. Джек и Хук были вместе.

Хук сделал знак, и пираты, сидевшие на трибунах по одну сторону от него, стали доставать небольшие плакаты, на которых были грубо и неумело нарисованы портреты Хука и Джека.

— Джек! Джек! Наш Джек! Если он не сможет сделать это, кто сможет! — скандировали они.

Плакатики снова убрали, и появилась огромная надпись: «БЕГИ ДОМОЙ, ДЖЕК!» Джек стоял у «дома» и крепко сжимал обеими руками свою биту. Он в некотором замешательстве посмотрел на надпись, и в его глазах отразился отблеск сомнения и недоверия. Сми помедлил, повернулся, увидел плакат, ахнув, уронил мяч и побежал к трибунам, крича и размахивая руками.

Момент, и несколько пиратов получили «по мозгам». Они поменялись местами и те же самые слова стали читаться так, как нужно: «БЕГИ ДО «ДОМА» ДЖЕК!»

Сми занял свое место на возвышении для питчера[13] и спокойно посмотрел на Джека. Он держал личный бейсбольный мяч Джека и мял его пальцами. Джек шагнул на площадку, затем опять назад. Он почесал голову и поправил шапочку. На поле все пираты почесали затылки и поправили свои шапочки. Джек сплюнул. И пираты последовали его примеру. Джек поправил ремень. То же сделали и пираты.

Джек снова шагнул на площадку с поднятой битой. Сми распрямился, готовый послать первый мяч.

— Подожди, Сми! — закричал Хук своему помощнику. — Мне нужна перчатка!

Он повернулся к женщине, сидевшей рядом. Она осторожно отвинтила капитанский коготь и надела на его место перчатку. Хук сиял. Девица из таверны положила крюк на сиденье возле капитана.

Буквально в дюймах от лица Питера!

Глаза Потерянных Мальчиков расширились. Никогда еще не представлялась такая блестящая возможность! Они пришли, чтобы придумать способ, как утащить у Хука его крюк, а крюк практически был преподнесен им на тарелочке! «ВОЗЬМИ ЕГО, ПИТЕР! — едва шевелили они губами, отчаянно жестикулируя и подпрыгивая от возбуждения. — ВОЗЬМИ ЕГО! ВОЗЬМИ ЕГО!»

Но Питер не слушал их. Он почти не замечал крюка. Его внимание было целиком приковано к сыну, стоявшему на площадке с поднятой кверху деревянной ногой и раскрасневшимся, улыбающимся лицом.

Сми, широко размахнувшись, высоко подбросил мяч. Джек едва взглянул на него. Сми подал второй мяч низко и в сторону. Джек не соблазнился. Он был теперь само внимание.

Сми отклонился назад и послал третий мяч.

Мяч стремительно полетел по кривой траектории.

«НЕТ, — подумал Питер в смятении. — ОН НЕ ВОЗЬМЕТ ТАКОЙ «КОСОЙ» МЯЧ!»

Джек напрягся, бита его подалась немного назад, на дюйм или два, и развернулась.

ХОП! Он ударил битой прямо по своему призовому мячу и отправил его в небо. Мяч полетел все выше и выше, дальше и дальше, за пределы бейсбольного поля, Пиратской площади, прочь из города и совершенно исчез из виду. Никогда еще мяч на посылали так далеко.

Хук подпрыгнул с сияющими глазами.

— Вы видели! — закричал он. — Нет, вы видели! О, мой Джек! Ты взял «косой» мяч. Ты на самом деле сделал это! Джек, сын мой!

Он сбежал по трибунам вниз, сбросив на ходу свою перчатку и дико крича. Джек трусил мимо всех баз, подпрыгивая через каждые несколько шагов и ухая. Он пожимал руки всем встречавшимся на пути пиратам. Хук столкнулся с ним уже около «дома», поднял его в воздух и закружился с ним. Оба они захохотали в экстазе. Затем появились пираты с бочкой, на которой был нарисован улыбающийся крокодил и написано «КРОКОДИЛАДА». Все содержимое ее высыпали на Джека. Весь город разразился бешеными восторгами.

Хук усадил Джека к себе на плечи, поворачиваясь с ним то в одну сторону, то в другую, а потом пошел по городу во главе праздничной процессии, состоявшей из игроков и болельщиков.

Под трибунами стоял Питер и, как в шоке, наблюдал все эти сцены. Единственная ужасная мысль все это время вертелась у него в голове: «ЕМУ ТАК ВЕСЕЛО! Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ, ЧТОБЫ ОН ТАК ВЕСЕЛИЛСЯ!»

Потом он повернулся и, спотыкаясь, пошел прочь, напрочь забыв о том, что привело его сюда. Потерянные Мальчики с удивлением смотрели на него. Что с ним случилось? Что он делает?

Наконец видя, что он на самом деле и не собирается возвращаться, что он абсолютно потерял всякий интерес к тому, насчет чего можно было бы потом кукарекать, они обменялись взглядами, в которых были только разочарование и презрение, и пошли следом.