Крюк

Потерянные Мальчики

Для Питера, наглотавшегося воды и измученного морально и физически, это чудесное спасение произошло, как во сне. Он качался в пене океанских волн, нежные руки русалок обвивали его тело, сохраняя его в тепле и безопасности. Русалки пели ему сладкими, умиротворяющими голосами. Они рассказывали истории о времени и месте, которые он очень смутно помнил и забывал тотчас, как только улетали слова о них. В этих сказках говорилось о мальчике, который отказался расти, который жил в таком месте, где приключения были самым главным в жизни, и без них не проходило и дня. Мальчик был очень бесстрашным, он мог все. Он жил в мире пиратов и индейцев, чудес, остановившегося времени и оживших снов. Это был мальчик, которого, как казалось Питеру, он когда-то знал.

Где-то по пути растерялись остатки его пиратского костюма, а с ними и его воспоминания о том, для чего он вообще надевал его.

Его путешествие закончилось у скалы, которая возвышалась из воды, как массивная колонна. Русалки положили его в гигантскую морскую раковину, перевязанную веревкой. Створки раковины закрылись, и он почувствовал, мягко раскачиваясь в своем коконе, как медленно, но верно поднимается вверх. Когда этот подъем закончился, раковина с треском раскрылась, и его достали, как монетку из пирога, на которую загадывали желание, и положили на поросший травой берег.

Его глаза возбужденно открылись. Воды маленькой чистой лагуны колыхались и сверкали за его спиной. Раковина исчезла, а вместе с ней и русалки. Все, что от них осталось, — это воспоминания, и Питер чуть было уже не подумал, а не привиделось ли ему все это.

Дыша полной грудью, он встал на ноги, и вода с волос полилась ему на лицо, а с одежды — на землю. Он слегка привел себя в порядок и поднял глаза, оглядываясь вокруг.

У него перехватило дыхание. Он стоял на самой вершине высоченной скалы, которую видел в грезах. От океана его отделяли сотни футов. Он находился так высоко, что, казалось, можно потрогать руками облака в небе. У берегов острова, на который его высадили, находился атолл. Он был окружен лазурными водами, белой пеной и сверкающими горбами валов. Пики гор поднимались посреди острова и были белыми от девственного снега. Двойная радуга аркой соединяла несколько водопадов и море. Далеко внизу простирался в своей защищенной от всех ветров бухте пиратский город Джеймса Хука. Еще дальше были только небо и океан, которые сливались на горизонте, где солнце дарило свои золотисто-пурпурные лучи дню, клонившемуся к закату.

Питер взглянул на небо и был страшно поражен, увидев не одну, а сразу три луны: одну — белую, другую — персиковую и еще одну — бледно-розовую. Они прекрасно поделили между собой небо, как будто так всегда и было.

А за спиной у Питера, далеко от лагуны, в самом центре атолла стояло огромное раскидистое дерево, каких ему никогда не доводилось видеть в своей жизни. Оно было невероятных размеров, сучковатое. Такие обычно водятся в старых лесах. Казалось, что его перенесли сюда каким-то чудесным образом. Оно выдавалось высоко в небо, и его ветви простирались во все стороны будто в мольбе. Это мог быть клен или дуб, а, возможно, какая-то их помесь. Но по размерам оно было все-таки гораздо больше. Оно было совсем не таким, как те деревья, которое до этого встречались Питеру.

Оно было подобно фантазии из детства.

Или сну.

— Дерево Никогда, — прошептал ветер на ухо Питеру его название.

Он зашагал в сторону дерева, мимо лужайки, покрытой желтыми цветами с розовыми серединками, которые с любопытством склоняли к нему свои головки и… принюхивались. Он отпрыгнул, не поверив себе. Цветы зачихали. Что это? Он сделал еще один осторожный шаг и еще один, отступая от цветов. Цветы, которые нюхают? которые чихают?

Он все еще размышлял об этом, когда шагнул в веревочную петлю, тут же затянувшуюся на его лодыжке, и повис вниз головой высоко в кроне дерева. Из его карманов посыпались на землю визитки и кредитные карточки, бумажник, ключи, мелочь. Он задыхался, и все попытки хоть как-то исправить положение терпели провал. Веревка затягивалась все туже, а он продолжал беспомощно висеть в воздухе.

— Я не верю в это, — сказал он про себя.

Прошла еще минута, пока он пытался решить, что же ему предпринять. В конце концов после множества повторных попыток ему удалось, изловчившись, ухватиться за собственную ногу (на самом-то деле это он уже начал работать по программе подготовки к поединку с Хуком), а затем достал и веревку, связывавшую его. Теперь он напоминал огромный мяч на веревочке. Он стал подтягиваться к ближайшей ветке, которая показалась ему достаточно надежной.

В это время он увидел часы. Они висели как раз на той ветке, за которую он старался ухватиться. Они были вырезаны из дерева, изысканно украшены всевозможными завитками и выглядели так, будто когда-то были дедушкиными часами в английском замке. Циферблат был отделан золотом и серебром, а вокруг корпуса вилась замечательная гирлянда из цветущих виноградных лоз.

Питер схватился за ветку, на которой висели часы. При этом она страшно затряслась, а из часов раздалось: «Ох!»

Потом циферблат часов отворился, и оттуда вылетела Тинк. Встряска разбудила ее, и она выскочила из часового корпуса, служившего ей жилищем. Она спросонок посмотрела туда-сюда, наконец ее взгляд остановился на Питере, и глаза ее расширились настолько, что стали вдвое больше обычного.

— Ты жив! — у нее перехватило дыхание.

И Питер вдруг все вспомнил. В кратчайший миг шлюзы его памяти открылись.

— Тинк! Я должен спасти Джека и Мэгги! Вытащи меня из этой ловушки!

Но Тинк была слишком занята, порхая вокруг него, целуя его своими волшебными губами и радостно приговаривая:

— Ты жив, ты жив!

— Да, я думаю. Это были русалки. Но на самом деле я не уверен. Здесь водятся русалки? — Он не хотел слишком долго задерживаться на этой теме. — Но мои дети, Тинк. Что я могу? Я толстый и бесформенный, я не могу сразиться со своей собственной тенью, не говоря уже о пирате…

— Потерянные Мальчики! — воскликнула она, как будто это значило все. — Это — Дерево Никогда, Питер! Это — их дом! И они понадобятся тебе, если ты собираешься иметь дело с Хуком! Все, что мы должны сделать, — это заставить их поверить, что ты — тот самый Пэн!

Питер взревел:

— Но я — не он! Я — Питер Бэннинг!

— Ха! это сегодня! Возможно, ты выглядишь еще не совсем так, как нужно, но ты уже больше Пэн, чем сам полагаешь! Ты сразишься с Хуком и вызволишь своих детей. Я обещаю, ты сделаешь это! Подожди — и ты увидишь!

Она подлетела к тому месту, где петля схватила его за ногу, достала крошечные ножницы и стала разрезать ее. Питер бросил взгляд вниз — ну и высотища!

— Погоди, я не думаю… — начал он, но в это мгновение веревка отпустила его, и он с протяжным криком полетел вниз, упал спиной прямо на мох и потерял сознание.

— Он вернулся! Он вернулся! — услышал он крики Тинк и увидел сквозь ресницы, как она порхает в кроне старого дерева. — Потерянные Мальчики! Выходите! Это — тот самый Пэн! Он вернулся!

Питер поморгал глазами, чтобы прояснить зрение.

Со своей командной позиции под Деревом Никогда он смотрел вверх на крону, которая казалась беспредельной, и с любопытством следил за тем, что происходило там дальше.

По мере того, как Тинк перелетала от одной ветки к другой, Дерево Никогда оживало. Ветви закачались, зазвенели колокольчики, раздался свист, загудели колокола и открылись дверцы. Отовсюду стали появляться быстрые и проворные, как коты, мальчишки. У первого были длинные светлые волосы, жилетка и цилиндр. В руках он держал рог. Мальчишка тут же задудел в него, и раздался глубокий, низкий звук, от которого, казалось, все взлетит на воздух. Среди этой какофонии стали появляться остальные Мальчики, с всклокоченными волосами, одетые в наряды, какие только можно себе представить, всех цветов и форм. Дерево пришло в движение. Они слезали по веткам, бойко жестикулируя и крича: «Пэн! Пэн!» Они спускались вниз с помощью веревок и стеблей вьющихся растений, по желобам, сделанным из полых бревен и коры, с помощью сетей, которые опускались на лебедках, в люльках и по наклонным доскам.

Питер приподнялся на локтях, покоренный их энергией. Теперь ожила и земля вокруг. Потерянные Мальчики стали вылезать также из подземных туннелей и пещер, приподнимая большие пласты дерна, пни и корни деревьев, подобно сорнякам в летнюю жару. Десять, пятнадцать, двадцать человек наконец материализовались из ниокуда и ото всюду. Они были всех форм, размеров и расцветок, с блестящими глазами, горящие желанием увидеть Питера. Они махали руками и выкрикивали его имя.

Через минуту все они собрались вокруг него. Питер, пошатываясь, встал на колени. Они отступили немного назад, глядя на него, а затем сразу все заговорили.

— Это он? Дай я посмотрю. Это действительно Пэн? — сказал один.

— Слишком старый и толстый. Он совсем взрослый! Это — не Пэн! — заявили остальные.

— Я — Питер Бэннинг, — убеждал он.

Они в ответ стали выкрикивать свои имена, да так громко, что это звучало как вызов. Эйс — светловолосый ребенок с охотничьим рогом. Доунт Аск — у которого был галстук, рубашка с круглым воротником и бело-голубой клетчатый пиджак в стиле пятидесятых годов. Лэтчбой — круглощекий маленький паренек с рыжими вьющимися волосами и обезоруживающей улыбкой. Ноу Нэп — чернокожий, одетый в полосатый рабочий комбинезон и в кепку разносчика газет. Покетс, темный приятной наружности паренек с огромными карими глазами, в клетчатой мягкой кепке и красном комбинезоне со множеством карманов. Ту Смолл — с неуверенной улыбкой и вьющимися коричневыми волосами, такого же цвета, как у Джека.

— Как Джек, — подумал Питер с отчаянием.

И, наконец, Тад Батт, который приземлился в бочке и, вылезая из нее, так отдувался, что любому другому становилось тяжело дышать. Это был чересчур пухлый ребенок с барабаном, его и без того круглые щеки надувались. В руках он сжимал нечто, что на первый взгляд напоминало пособие по медицине с изображением человеческой фигуры, утыканной стрелками, которые указывали различные части тела.

Были, конечно, и другие. Их было много, и Питер не мог запомнить все имена, не мог даже расслышать их в этом гаме. Он переводил взгляд с одного лица на другое, от одной группы к другой. Дети! Все — мальчики. Потерянные Мальчики.

Вдруг он заметил, что все они вооружены: ножами, томагавками, рогатками и луками всех форм и размеров. И погремушками! Погремушками для младенцев! У каждого Потерянного Мальчика была хотя бы одна, гордо выставленная напоказ, погремушка. У одних она висела на шее, у других — на поясе или еще где-нибудь. Питер не мог поверить в это.

— Расскажи нам сказку! Расскажи нам сказку! — кричали теперь некоторые из них. Естественно, в основном те, что были поменьше.

Но остальные стали спрашивать:

— А что скажет Руфио? Как к этому отнесется Руфио?

Появилась Тинк, она порхала между ними, говоря:

— Слушайте меня! Это — он! Это на самом деле тот самый Пэн!

Вдруг раздался пронзительный крик, подобный крику петуха на заре, устрашающий и горделивый. Все Потерянные Мальчики повернулись как один и закричали: «Руфио!»

Тинк стремительно подлетела к Питеру.

— Руфио здесь. Он теперь командир, и его будет трудно убедить. Ты же не знаешь Руфио! — Она задумчиво поджала губы.

Где-то наверху в кроне Дерева Никогда послышалось движение. Что-то напоминающее лодку с парусом, разрисованным картинками, съехало по деревянному желобу, приставленному к стволу. На мачте сидел мальчик. В одной руке он держал изящный золотой меч, принадлежавший некогда Питеру Пэну. Кода лодка достигла колена желоба, мальчик выпрыгнул, нырнув в воздух с распростертыми руками. Он полетел, сжатый, как пружина, и в последний момент схватил висевшую лозу, оттолкнулся и спрыгнул в самую гущу толпы. Потерянные Мальчики победно подняли руки и мечи.

— Руфио! Руфио! — приветствовали они его.

Он был больше остальных, с кожей кофейного цвета, с широкой располагающей к себе улыбкой. Его черные волосы были причесаны «под панка» и выкрашены в красные полосы. На нем были штаны и рубаха, отделанные красными и черными полосками оленьей кожи, и красные ботинки. На запястьях он носил кожаные браслеты, а за пояс был заткнут огромный нож.

Пока продолжались приветственные крики, он сохранял улыбку на лице, но стоило ему повернуться к Питеру, она быстро исчезла.

Питер уже направлялся к нему решительным шагом, показывая пальцем на нож. Он рассерженно тряс головой:

— Хорошо, мистер, вы уже достаточно повеселились. А теперь положите эту штуку перед собой, пока вы не выкололи кому-нибудь глаз! Неужели вы не знаете, насколько это опасно! Боже мой! Вы упали с такой высоты с мечом в руках! Оставьте эти мальчишеские забавы! Где ваши родители? Я хочу поговорить с кем-нибудь из взрослых, кто отвечает за вас!

В большинстве ситуаций мы вполне можем контролировать свои чувства. Существует лишь несколько случаев, когда невозможно предотвратить их бурю, не прибегнув к звонкой обжигающей пощечине. К сожалению, это была одна из таких ситуаций, и Питер здорово влип со своей Родительской Ответственностью.

Тинк вспыхнула перед его глазами, шепча:

— Нет, Питер, нет!

Руфио угрожающе поднял меч:

— Я! Я Отвечаю за них!

Питер обомлел.

— Ребенок? Я хочу поговорить со взрослым — я имею ввиду прямо сейчас!

Руфио нахмурился, а это было чревато.

— Все взрослые — пираты. Мы убиваем пиратов.

Питер выпрямился:

— Ну, я-то не пират. Так получилось, но я — адвокат!

Крики и рев раздались в толпе Потерянных Мальчиков. Руфио ткнул своим мечом в воздух.

— Убить адвоката! — закричал он.

Поднялся страшный шум. Питер некоторое время колебался и никак не мог признаться себе, что ляпнул что-то не то, а потом бросился бежать.

— Убейте адвоката! Убейте адвоката! — кричали позади него.

Питер влетел в какой-то туннель и оказался в желобе. Он карабкался по нему, не заботясь о том, куда направляется, зная только, что читал когда-то «Повелителя мух» и прекрасно помнил, что вышло там в подобной ситуации. Он отчаянно звал Тинк — может быть, она могла бы все уладить — но она не отвечала. Крики Потерянных Мальчиков преследовали его, пришпоривая, как коня. Он выбрался из туннеля неподалеку от тропинки, ведущей к поросшей травой косе, рядом с лагуной и водопадом.

Он посмотрел на себя, думая найти вонзившиеся в него стрелы. Или, точнее, прилипшие к нему. Он увидел на Рубашке спереди какие-то присоски. Одна из них свисала между ногами.

— В меня стреляли! — воскликнул он в ужасе.

Радостные возгласы послышались снизу, где собралась небольшая группа Потерянных Мальчиков.

— Харт Стоппер, Риб Тиклер, Барф Баттон и Нат Крекер! — объявил Доунт Аск, указывая рукой на диаграмму, которую держал Тад Батт. Там значились имена и точки, показывавшие количество очков за каждый удачный выстрел.

Питер осмотрел себя.

— Что это такое? — он осторожно дотронулся до конца прилипшей стрелы. — Клей! Фу, какая мерзость!

Раскатистый звук рога возвестил о прибытии Руфио, который сидел все в той же лодке, или, если хотите, каретке. Питер повернулся и снова, тяжело дыша, бросился в туннель. С той стороны тоже послышались крики. У него не было выбора, и он побежал дальше тем же путем, каким пришел сюда. Вылезая из туннеля, он заметил убегавших от него Лэтчбоя и Ноу Нэпа.

— Помогите, кто-нибудь! — кричали Лэтчбой и Ноу Нэп. — Он гонится за нами!

— Это не я! — настаивал Питер, едва переводя дух. — Это вы за мной гонитесь!

— Нет, — убеждали они, следуя своей детской логике, — это ты гонишься за нами! — И они выпрыгнули из желоба.

Близнецы в рваной старого образца форме бойскаутов поспешили наперерез Питеру, но в это время появилась Тинк и перехватила их. Она толкнула со всей силы лозу, свисавшую с дерева. Та стукнула их и свалила с ног.

Тинк подлетела к ним, жужжа:

— Мы должны привести его в форму, чтобы он сразился с Хуком!

Близнецы посмотрели друг на друга.

— О чем это она? — задали они друг другу один и тот же вопрос.

Несколькими секундами позже лодка-карета с Руфио нагнала Питера и выбила его из желоба. Он растянулся на земле. И как это могло с ним приключиться такое? Потерянные Мальчики вокруг ликовали. Питер поднялся на ноги — только для того, чтобы опять обнаружить, что цветы принюхиваются к нему. Ф-ф! Кажется, им понравился запах клея. Он отпихнул их и, изнемогая, опять пустился наутек.

Потерянные Мальчики бросились за ним в погоню, весело крича. Для них все это было забавой.

— Помогите! — завопил Питер.

— Помогите! — эхом откликнулись мальчишки.

Эйс выбежал впереди всей своры, прицелился и выстрелил. Стрела прицепилась Питеру пониже спины, и всю дорогу, пока он бежал, она тряслась и подпрыгивала в такт его движениям.

— Удар по корме — пять тысяч! — ликующе заорал Эйс, сдвигая свою кепку на макушку.

Доунт Аск вытолкнул вперед Тада Батта со схемой:

— Нет. Батт Тик — двести.

Эйс взвился сердито:

— А, плевал я на вас!

— А я на тебя дважды плевал! — парировал Доунт Аск.

Тут вмешалась Тинк, пролетев между ними и швырнув схему:

— Это безобразие! Пэн — ваш капитан! Вы нужны ему!

А впереди в спасающегося бегством Питера уже прицеливался из рогатки Руфио. Тинк бросилась к нему. Она схватила его за черно-красный чуб и повалила наземь.

— Руфио, у тебя гораздо лучше получается орудовать мечом! Поучи-ка его! Мы должны напомнить ему, кто он такой!

Но все ее усилия были тщетны. Потерянные Мальчики продолжали гоняться за Питером, вынудив его наконец забежать в бамбуковые ворота, которые открывали вход во внутреннее святилище Дерева Никогда. Питер вбежал в испещренные надписями ворота. Последние силы почти покинули его. Он шумно дышал и был больше чем уверен, что у него обязательно случится обширный инфаркт. Потерянные Мальчики обступили его со всех сторон. Многие из них были теперь на самодельных роликовых коньках или досках. Они ездили вокруг него, шныряя туда-сюда, перескакивали через скамейки, кричали и гикали. Кто-то из них вел мяч, как в баскетболе, другой, взобравшись на трамплин, подпрыгивал и кувыркался через голову. Стебли вьющихся растений, свисавших сверху, теперь раскачивались с подвешенными на них мальчишками. Питер бегал по всей площадке, и нигде не мог найти спасения.

В конце концов он повернул к воротам, через которые вбежал сюда. Но там, на самом верху, стоял и поджидал его Руфио. Предводитель Потерянных Мальчиков спрыгнул вниз, вытащил меч и поднял его кверху. Питер, споткнувшись, остановился.

Руфио подошел и встал перед ним. Он играючи плашмя хлопнул мечом Питера по плечу:

— Ты убит, весельчак.

Питер, моргнув глазами, проговорил:

— Какого черта!

Теперь и Эйс спрыгнул вниз, придерживаясь за лозу. Как только он приземлился, он отпустил ее, выхватил свою дубинку и также слегка стукнул ею Питера.

— Бум-м-м! — гаркнул он.

Руфио схватил озадаченного Питера и оттолкнул к забору. Питер старался подняться, совершенно сбитый с толку и уже подумавший было, что он попал в сумасшедший дом. Он безуспешно хватался за бамбуковые стойки и снова съезжал вниз. Потерянные Мальчики окружили его. Они колотили его дубинками, ставили подножки, насмехались, дразнили и победно кричали.

Руфио одним движением опять поставил Питера на ноги:

— Слушай, если ты — Пэн, докажи это. Мы хотим посмотреть, как ты летаешь!

Толпа поддержала его, и Питер услыхал сначала шепотом произнесенные слова «полетай! полетай!», которые затем опять переросли в крики.

— Лети! Лети! Лети! — кричали все в ожидании, что будет дальше.

Питер беспомощно оглянулся назад.

— Тогда можешь ты хотя бы драться? — требовательно спросил Руфио.

Потерянные Мальчики вытащили свои мечи и ножи и наставили их на Питера. Эйс сунул ему в руку широкий меч. Питер стоял, опустошенный, и держал его, пока Руфио не потерял терпение и не выбил меч у него из рук.

— Последний вопрос, пупсик, — сказал Руфио. — Ты умеешь кукарекать?

Питер набрал в грудь побольше воздуха и воспроизвел звук, сильно напоминающий куриное кудахтанье. Руфио с презрением заткнул уши. Потерянные Мальчики покатились со смеху.

Перед ними снова появилась Тинк.

— Глупые ослы! Я же говорила вам, что он не может делать ничего такого! Он даже не может играть в простейшие игры! Он забыл, как это делается! Все дело в том, что Хук украл у него детей. А у меня есть только три дня, чтобы подготовить его к поединку с капитаном! Ему нужна ваша помощь, помощь каждого из вас!

Откуда-то из толпы послышался тихий изумленный голос:

— У Питера Пэна есть дети?!

— Семья, обязанности и несколько лишних фунтов, — серьезно сказала Тинк. — Но он все еще наш Пэн.

Руфио прорычал что-то непонятное, отодвинул всех Потерянных Мальчиков от забора и прочертил мечом линию на земле. Потом он перешагнул ее, встав за чертой, и указал на Питера.

— Он не может летать, драться, кукарекать… Поэтому каждый из вас, кто скажет, что это — не Пэн, должен пересечь эту черту и встать рядом со мной!

Питер сразу же направился в сторону Руфио, но Тинк схватила его за подтяжки и потянула назад.

— Ты мне мешаешь! — кольнула она его.

Потерянные Мальчики смотрели то на Руфио, то на Питера, а потом стали один за другим пересекать черту, пока на этой стороне не остался один Покетс, глядевший на Питера из-под своей мягкой кепки. Он неуверенным шагом направился к Питеру и подергал его за рубашку. Питер наклонился к нему так, что они оказались лицом к лицу. Покетс серьезно посмотрел в измученное, помятое лицо Питера, и стал методически разглаживать на нем морщины и складки, оттягивать назад обвисшие щеки и подбородок, растирать и массировать все его лицо. Вдруг он прекратил свои манипуляции, все еще держа руками лицо Питера, и его физиономия расплылась в широчайшей улыбке.

— О, это ты, Питер, — заявил он.

Несколько Потерянных Мальчиков рванулись к ним, внимательно вглядываясь в изменившиеся черты.

— Это он? — шепотом спрашивали они друг друга. — Это — тот самый Пэн? Питер, это ты?

— М-ф-ф-т-т, м-ф-ф-т-т, — только и смог сказать Питер своим перекошенным ртом.

— Но, Питер, ты вырос! — пожаловался Лэтчбой. — Ты же обещал никогда не взрослеть!

— А нос! Не нос, а огромный шнобель, а? — разглядывал его Доунт Аск.

— Добро пожаловать в Страну Никогда, Большой Пэн! — сказал Ту Смолл.

В каждом лице светилась надежда, и вскоре она перекинулась и на лица тех, кто еще стоял рядом с Руфио по ту сторону черты. Они тоже стали приближаться и подходить к границе.

Один Руфио отказался от каких бы то ни было сомнений в собственной правоте, и его глаза сверкали злобой.

— Не слушайте эту помешанную фею и этого толстопузого. У меня меч Пэна. Я теперь — Пэн. Вы думаете, этот парень сможет забрать его у меня.

Эйс, Ноу Нэп, Тад Батт и Лэтчбой опять перешагнули черту и присоединились к Руфио.

— Погодите, — сказал Покетс. — Раз Тинк верит в это, возможно, так оно и есть.

Эти четверо опять перешли к Питеру.

— Вы собираетесь последовать за этим болваном и пойти против капитана Хука?

На этот раз все шагнули к Руфио, кроме Покетса, Тада Батта и Ту Смолла.

— Но что он делает здесь, если он не Питер Пэн, а? — серьезно спросил Покетс. — По нему не скажешь, что он счастлив здесь. И кто тогда те дети, которых украл Хук? Дайте ему шанс.

Питер воспрянул духом, стоя в окружении трех своих сторонников.

— Это — мои дети, и если я не помешаю ему, Хук убьет их. Помогите мне, пожалуйста!

Покетс посмотрел на него снизу вверх:

— Ты сказал слово «пожалуйста», — прошептал он, нахмурившись.

В это время стали быстро сгущаться тени, рассыпая свои ночные узоры сквозь ветви Дерева Никогда. Солнце почти скрылось, оно погрузилось так глубоко в океан, что от него осталась только оранжевая полоска глазури, которая таяла на глазах. Тинк летала в тишине над головами и зажигала фонарики, которые отпугивали темноту. Питер и Потерянные Мальчики молча наблюдали за ней.

Покончив с этим, она удобно пристроилась на плече у Питера.

— Когда Питер Пэн уйдет, — серьезно сказала она. — Не будет ли мучить вас один и тот же вопрос: а что бы сделал на вашем месте Питер?

Глаза у Потерянных Мальчиков расширились:

— Да, правда. А что предпринял бы в такой ситуации Питер? — повторили они. — Давайте сделаем так, как поступил бы Питер! — Они нахмурились и задумчиво потирали себе подбородки. — Что бы сделал Питер?

— Я знаю, я знаю! — возбужденно воскликнул Эйс. — Он вернул бы Потерянных Мальчиков!

— Но разве не вы — Потерянные Мальчики? — спросил Питер.

— О, да, — согласился, хмурясь, Доунт Аск. Но потом он просветлел. — Но не все. Многие из нас — у Хука. Он ловит нас, когда мы теряем бдительность. И потом он расстреливает нас из пушек.

— …И приковывает нас к скалам так, чтобы морской прилив обрушивался прямо на наши головы, — добавил Лэтчбой.

— …Или заставляет нас ходить по сходне, — заявил Эйс.

— А маленькие должны ПОЛЗТИ по ней! — тихо сказал Ту Смолл. — Он осторожно взглянул на Руфио. — Мы боимся отправляться к ним на помощь без Пэна. — Он совсем понизил голос. — Даже Руфио.

Руфио сплюнул:

— Естественный отбор. Хук ловит только тех, у кого медленные ноги или мозги. Нам без них даже лучше…

Питер посмотрел вокруг. С тех пор, как они начали преследовать его, он в первый раз вдруг осознал, что перед ним — под аляповатой одеждой и грязью — ДЕТИ. Он видел в их глазах неуверенность и сомнения в том, кто они и как им жить так дальше. Они перешептывались в темноте.

— Они — это все, что я имею, — вдруг подумал он беспомощно. — Дети. И нравится мне это или нет, они нужны мне, если я хочу спасти Джека и Мэгги.

Он осторожно отошел от бамбукового забора.

— Слушайте, я был не прав, когда повел себя с вами так. Я признаю это. — Он глубоко вздохнул. — Здесь все перевернуто с ног на голову, но я теперь уже привык к этому. И я могу вам сказать вот что — я сделаю все, что потребуется, чтобы спасти своих детей. Если мне надо будет съесть петуха, я его съем.

Тад Батт подергал его за рукав.

— Тебе не надо есть петуха, Питер, — сказал он. — Ты должен только запеть петухом.

— О'кей, прекрасно. Я закукарекаю по-петушиному. Я сделаю все, что должен. Если я должен драться — я буду драться. Летать — так летать… — Он сбился, задумавшись над смыслом тех слов, которые только что произнес. — Или я мог бы на самом деле быстро бегать, — пробормотал он. — Ведь когда-то я в конце концов мог это делать.

Покетс улыбнулся ему.

— Да! Питер сказал бы именно так! Да, именно так! Точно!

Питер улыбнулся ему в ответ.

Руфио осклабился с презрением и пошел прочь. Остальные Потерянные Мальчики потащились за ним, тихо и неуверенно переговариваясь между собой. В конце концов остался только Покетс.

— Давай, Питер, — сказал он тихо и кивнул ему головой.

Питер пошел следом, чувствуя себя измотанным и побитым. Было ясно, что он никого не убедил.