Кровь Империи

Глава 11

Вокруг стола с разложенной картой разместился весь командный состав Отдельного Штурмового Батальона. Перед нами стояла непростая задача по поиску достойной цели и проведению диверсионных мероприятий в тылу противника. Сидеть в окопах в ожидании наступления для штурмового батальона слишком мелко и неэффективно. К моему глубокому сожалению, мозговой штурм пока ни к чему не привел, и я решил дать немного больше свободы Каппелю.

— Не имея на данный момент необходимого количества разведданных мы не можем заранее спланировать достойную операцию. Поэтому разделимся. Владимир Оскарович, перед вами стоит задача нанести максимальный урон противнику. Берите под командование третью и четвертую роту и действуйте также, как в Польше. Командование десятой армии еще не знакомо с нашей тактикой и не сразу сможет организовать противомеры. Наносите удары по путям снабжения и складам пока германцы не окопались по всей линии фронта. Справитесь?

— Так точно! Справлюсь! Опыта у сол… бойцов достаточно, — кивнул Каппель. — Чем займется вторая рота?

— Для поднятия авторитета штурмового батальона с целью дальнейшего развития и пополнения полка опытными солдатами нам требуется громкая акция. Пока не знаю, что именно. Решу на месте с бойцами второй роты. Пару дней отдыха и мы уходим в свободный поиск.

— Две сотни бойцов не пройдут незамеченными между германскими подразделениями. Сейчас все окрестности контролируются противником, — заметил Владимир Оскарович.

— Всегда есть выход. Запросим артиллерийскую подготовку и ложное наступление на одном из направлений, что позволит нам выйти на оперативный простор. Как раз вы будете действовать в ближней зоне, а мы отправимся дальше в тыл к германцам, где создадим временную базу для поиска подходящей цели. В точке выхода нас встретит Лейб-гвардии Конный полк, либо другой гвардейский полк. Договоренность с генералом Гартманом на оказание нам помощи есть.

На самом деле не все так плохо и по начала я сам думал, что моя задумка сплошная авантюра, но чем больше наблюдал за противником, тем чаще ловил себя на мысли, что немцам нечем ответить на вызов в виде штурмового батальона.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, Дмитрий Павлович, когда подвергаете себя подобному риску.

— Я полностью осознаю все риски и, уверяю вас, шансы на успех, как никогда высоки. Давайте лучше потратим оставшееся у нас время на подготовку.

Через несколько дней утренняя побудка у немцев началась с прилета снарядов. Артиллерия систематически перепахивала позиции только начавших обустраиваться немцев квадрат за квадратом. Взрывы на вражеских позициях были для солдат первой армии приятнее самой лучшей музыки, а после десяти минут непрерывной канонады на лицах появились робкие улыбки. В этот раз перед наступлением снарядов не жалели и стреляли по нормам более позднего времени.

— В атаку! Вперед!

Данная команда повторилась по всей линии окопов, и солдаты ускоренным шагом направились в сторону германских укреплений, при этому умудряясь на ходу стрелять в противника. Эффективность данной стрельбы сводилась к нулю, но я не вмешивался и правильно сделал. Чем ближе приближались солдаты к вражеским окопам, тем страшнее становилась немцам.

— Ура!

Удивительно было осознать, что в действующем пехотном уставе «Ура!» это команда ударить в штыки, а не только боевой клич, который повторяет каждый солдат. Но эта мысль не мешала мне наблюдать за тем, как несколько тысяч русских воинов блестя штыками и крича древний клич атакуют вражеские позиции. Резня шла жуткая и вскоре трупы немцев густо усыпали траншеи. И правда нет никого страшнее русского солдата в рукопашной схватке. Завораживающее зрелище.

Командование полностью согласилось с планом отвлечения и двадцать пятая пехотная дивизия отступит сразу же, как только враг покажет серьезное сопротивление. Нет смысла держаться за только что созданные укрепления врага и терять солдат. Как только пехота закрепилась на отбитых позициях мы верхом проскочили линию фронта. Солдаты при виде того, как мы в полной экипировке и с навьюченными поклажей лошадьми устремились вперед ухмылялись своим догадкам и крестились нам вслед. Порой обычный унтер знает о планах командования больше, чем некоторые штабные офицеры.

Спрятать две сотни бойцов с походным снаряжением в тылу противника такая же сложная задача, как и выбрать достойную цель для диверсии. Благо прусские леса еще не все вырублены. А вот с разведданными были определенные проблемы. Космическая разведка отсутствует как класс, воздушная почти не используется в виду большой потери самолетов в первые месяцы. Агентуры в прифронтовой зоне тоже нет и остается полагаться только на себя. Меня точно нельзя назвать диверсантом или бойцом Сил Специальных Операций для этого требуется далеко не штурмовая подготовка, но кое-что все же «могем».

Где вероятнее всего будет организован штаб корпуса или чем черт не шутит всей армии? Вряд ли в поле, а скорее всего в ближайшем городе. Как там обстоят дела с охраной? Ответ очевиден. Терять солдат при штурме с неясными перспективами точно не мой вариант. Но я не унывал. В свое время находясь рядом с командующими армиями и корпусами я заметил, что посмотреть на передний край фронта любимое дело почти всех полководцев.

До активной снайперской стрельбы и бомбардировок боевые действия еще не дошли, да и не принято пока специально охотиться за офицерами. Официально не принято. В нашем случае, смерть командующего армией ничего не изменит. Назначат нового. А вот взятие в плен вместе с документами то, что надо. Особенно, если по прибытию к своим заснять на камеру для потомков. Возьмем, как черновой план. Осталось дело за малым… начать работу.

Создав временный лагерь и максимально применив всевозможные способы маскировки, мы приступили к сбору информации. Разделив роту на группы, я отправил их в свободный поиск, а сам анализировал полученную информацию и вскоре удача улыбнулась нам. По донесением одной из групп по лесной дороге каждый день ездит большая колонна машин в сопровождении полусотни кавалеристов.

— Каждый день ездит по одному и тому же маршруту. Как думаешь, командир, готовятся к наступлению? — спросил сотник Глебов.

Весь мой батальон сборная солянка. Разные звания, разные виды войск, раздутые штаты. Впрочем, для моих целей важна эффективность, а не внешняя атрибутика, но приводить бойцов к единому знаменателю все же позже придется.

— Или показывают свою активность для штаба армии или командующего Восточным фронтом. У германцев наверху бушуют такие же интриги, как и у нас. Сделаем следующее. Проверим маршрут еще несколько дней и если он будет неизменным, то начнем операцию.

— Пойду распоряжусь. И нам лучше не затягивать. Казаки говорят крутятся вокруг нас несколько разъездов. Как бы не наткнулись на одну из наших групп.

— В таком случае не будем рисковать. Отзывай поисковые группы будем только наблюдать. Мы заканчиваем с поиском и готовимся к организации правильной засады.

Трое суток вполне достаточно для составления картины. С немецкой педантичностью в одно и тоже время колонна машин вместе с конным сопровождением выезжала ближе к линии фронта. Когда информация о нахождении в составе колонны крупного военачальника подтвердилась я дал команду на начало операции.

— Командир, группа разведки докладывает сегодня намного больше машин и конное сопровождение увеличили в несколько раз. Отменяем? — взволнованно спросил Глебов.

Отменять операцию в последний момент, когда мы потратили столько времени на подготовку и подтверждение цели… нет.

— Количество не имеет значение. Группы нападения готовы?

— Да.

— Действуем по плану. Открываем огонь только после моей команды и подрыва мин. Передай это всем бойцам.

Больше всего я ненавижу ждать. Порой ожидаешь день или два, а потом всего несколько минут стрельбы и уходишь с подготовленной позиции. Мои мольбы в этот раз были услышаны и вскоре за вековыми елями показалась колонна противника. Первыми двигался конный отряд, а за ними три пассажирские машины и несколько грузовых. Колонна двигалась без какой-либо проверки лесной дороги. Непуганые. Тем лучше для нас.

На всем протяжении лесной дороги, вдоль которой мы засели с обеих сторон, были установлены мины и отдав команду сапером я с волнением ожидал результата.

— Работаем!

Вместе со взрывом мины застрекотали пулеметы по обе стороны от дороги. Кинжальный огонь выкашивал германских солдат с методичностью работающей мясорубки. Редкие выстрелы в сторону леса по спрятавшимся казакам большой роли не сыграли. Классическая засада не раз еще покажет свою эффективность. Все-таки сколько тактических схем у меня в голове, что здесь еще не были применены или пока не укладываются в голове местных. Пару групп ССО и мы бы тут таких делов наделали…

— Первый взвод, контроль!

Под прикрытием своих товарищей бойцы, держа оружие наготове, проверяли последствия нашей засады и редких выживших. Выстрелы по колесам машин оказались действенным решением и попыток выйти наружу германские офицеры пока не проявляли.

— Командир, вам надо это увидеть. Кажись генерала в плен взяли, — довольно улыбался вахмистр, сверкая белыми зубами.

— Сейчас проверим, Семен, если подтвердится быть тебе старшим вахмистром.

— Ей богу генерал. Я знаки различия у германца еще до войны выучил!

Несколько машин окружили мои бойцы и по улыбке Глебова я понял, что вахмистр не ошибся. В самой комфортабельной машине разместился германский офицер со знаками различия генерала от инфантерии. Неплохой улов.

— Представьтесь. Ваша имя, фамилия, звание и должность.

— Генерал Герман фон Эйхгорн, командующий десятой армии, — держал лицо немецкий генерал.

Впрочем, я тоже старался не показывать свое удивление.

— Вы теперь находитесь в плену русской армии, генерал. Мы находимся в тылу вашей армии, поэтому достойных условий оказать не сможем даже при всем моем желании. Прошу принять это достойно и не совершать попыток побега.

— Могу я узнать, кто меня пленил?

— Великий князь Дмитрий Павлович Романов вместе с бойцами Отдельного Штурмового Батальона.

Успокоившись, что его пленил аристократ генерал дальше выполнял все команды беспрекословно, как и остальные офицеры штаба. Для них война закончилась. Конечно, фон Эйхгорн не сам Гинденбург, но для нас и такой улов может стать последним. Сейчас самое главное это унести ноги.

— Забираем пленных, документы и уходим!

Повторять команду не пришлось дважды. Лагерь давно был собран, а кони подготовлены. Поэтому в первый же день мы смогли оторваться от возможного преследования и заночевать в очередном лесу. Погода к ночи испортилась резко похолодало и повалил снег. Рано я радовался раннему приходу весны. Зима еще не хотела отступать.

Две сотни бойцов второй роты вместе с пленными скрывались в заснеженном лесу, который в свое время видел множество армий. Начиная от рыцарских орденов и заканчивая отступающими остатками «великой армии» французов. После нервного дня бойцам хотелось выговориться или еще как-то сбросить напряжение, поэтому я не удивился вопросу казака.

— Командир, а вам бывает страшно?

На подчиненного гневно посмотрел командир группы. И даже некоторые пленные германцы повернулись в нашу сторону, ожидая моего ответа. Неужели знают русский язык…

— Страх он разный бывает. Страха смерти нет. Ее не избежать это естественный конец нашего существования. Есть страх не успеть сделать все задуманное и не оправдать надежды людей, что верят в нашу победу. Все смертны и надо быть готовым к тому, что следующее утро ты уже не увидишь. Бывший мобилизованный крестьянин, гвардеец или офицер княжеских кровей умирают одинаково. И в конце концов о человеке остается только память. Хорошая или плохая.

Бойцы после моих слов смотрели на языки пламени каждый думая о своем. Сколько таких разговоров было в прошлой жизни также у костра. Кто-то думает в этот момент о семье и близких, кто-то мечтает о том, как вернется на гражданку и оторвется за себя и еще за пару людей, а для некоторых важно следовать правильной идеи. И со всеми надо уметь работать. Как же не хватает хорошего замполита без заученных речей.

— Зачем вообще нужна эта война? — не унимался казак, чем вызвал неодобрение даже у немцев.

Ожидаемый и довольно частый вопрос, на который не сразу дашь ответ. Про ресурсы и жизненное пространство казак не поймет. Про передел колоний и борьбу торговых домов Европы тоже навряд ли, как и помощь далекой Сербии с выполнением союзнических обязательств.

— Так вышло, что наша держава вступила в войну. Хотим мы этого или нет уже неважно. У правительства и дипломатов не получилось погасить мировой пожар и теперь мы делаем все возможное, чтобы не потерять себя в этом огне. Поражение в войне или кризис власти будет означать череду бунтов по всей стране и дальнейший развал империи с вероятным кровавым исходом. Единственный для нас выход это победа, несмотря на все трудности. В ином случае последствия будут ужасны.

— А когда мы победим?

— Если будем и дальше выполнять поставленные задачи победа будет не за горами. Все, хватит разговоров! Отдыхайте. Рано утром продолжим движение.

На следующий день безумная скачка продолжилась. До линии фронта оставалось всего ничего, но последний рывок, как известно он трудный самый. Леса закончились и прятаться больше негде, а на открытом пространстве чувствуешь себя беззащитным. Взгляд иногда невольно поднимается вверх в поисках вражеского дрона и потом приходит осознание, что другое время и даже самолет пока не слишком опасен.

— Немцы, как с цепи сорвались конные разъезды и в каждом населенном пункте чуть не по батальону солдат. Что будем делать, командир? — спросил Глебов после разговора с разведчиками.

— Начинайте запускать сигнальные ракеты. Хуже уже не будет.

Вопрос времени, когда нас прижмут и тут остается только принимать неравный бой или идти на прорыв оставляя за спиной прикрытие.

— Впереди наши!

Выкрик казака из передовой группы вдохновил поникших бойцов второй роты. И правда через несколько минут томительного ожидания мы заметили впереди знакомую форму на крупном отряде кавалеристов. Найдя меня взглядом, командир отряда направил коня в мою сторону.

— Ваше императорское высочество, согласно приказу выдвинулся в вашем направлении для сопровождения через линию фронта. Полковник Княжевич командующий Лейб-гвардии Уланским Ее Величества полком.

Какого императрице будет узнать, что буквально от смерти меня спас полк под ее шефством. Мда. В любом случае, уланы появились, как нельзя кстати.

— Вы появились очень вовремя, полковник…

Один из гвардейцев, сопровождающих полковника, на удивление отличался очень знакомым лицом, причем я видел его то ли в учебнике, то ли на картине.

— Вижу вы заметили нашу главную знаменитость. Унтер Гумилев Николай Степанович. Вольноопределяющийся, — гордо произнес полковник.

Точно! На удивление про войну писали многие поэты, но непосредственно пошли в армию всего лишь двое и одним из них был Гумилев. Человек с большой буквы слова. Не боялся при советской власти показывать свою религиозность, когда другие резко переставали быть верующими. До конца оставался убежденным монархистом и не скрывал своих взглядов, за что и поплатился.

Лихость, бесшабашность, принадлежность к элите страны, отсутствие страха смерти и умение слагать свои мысли в красивые слова. То, чего мне не хватало для дальнейшей популяризации Отдельного Штурмового Полка. Моя улыбка не укрылась от уланов, но они вряд ли догадывались о чем я подумал.

— Рад познакомиться с еще одним верным сыном Отечества. Господа, поможете провести нашу добычу через линию фронта?

— Велика ли добыча, ваше императорское высочество, если это не секрет?

— Командующий десятой армией генерал Герман фон Эйхгорн всегда мечтал посетить Российскую империю. И мы решили помочь хорошему человеку в исполнение его мечты.

На меня посмотрели с недоверием подумав, что я шучу, но когда осознали… Радость за своих боевых товарищей и крики поздравлений одинаковы во все времена. Захват старших офицеров штаба десятой немецкой армии не только мощный удар по престижу главнокомандующего германскими войсками на Восточном фронте Гинденбурга и всего Генерального штаба второго Рейха, но и серьезная заявка от штурмового батальона на звание самого элитного подразделения во всем мире. И это хорошо.