Кровь Империи

Глава 10

Встречные конные сшибки, засады на самые наглые отряды противника и рвущиеся сзади артиллерийские снаряды. Именно так мне запомнится это отступление. Из-за того, что оно изначально не было правильно подготовлено начинаешь лучше понимать, почему чаще отдают приказать держать позиции. Порой в ходе отступления умирает куда больше солдат.

Когда загудели самолеты над головой мы к этому были готовы… в отличии от немецких пилотов. Очереди из ручных пулеметов и автоматов по низколетящим самолетом оказались довольно-таки действенным решением. Признаюсь, я тоже помог, не афишируя свое попадание, чтобы обрадовать бойцов. Падающий на землю самолет немного приободрил солдат отступающего корпуса и очень обрадовал нашего штатного кинооператора, который только и успевал менять пленку.

— Сергей Анатольевич, начинайте минировать дороги за нами, после чего отправьте пару саперов с минной картой к частям прикрывающим наше отступление.

Прапорщик Матвеев постоянно работал над усовершенствованием противопехотной мины. Новый ребристый корпус при взрыве должен дать множество осколков и как раз сегодня будет проверен в деле. Получится, не получится не суть важно. Главное не стоять на месте и пробовать новые решения. Война — лучшее время для развития новых и доведения до ума имеющихся технологий.

— Слушаюсь! — коротко ответил прапорщик и приступил к выполнению поставленной задачи.

Мои бойцы показывали всем пример того, как надо бороться, несмотря ни на что. Усталость, превосходство противника в количестве или даже ранение не повод опускать руки.

— Не отставать!

— Подтянулись!

Под команды младших офицеров длинная колонна солдат с трудом переставляла ноги. Почти тридцать тысяч бойцов, из которых большая часть раненные, а остальные едва не валятся с ног пытались добраться до новой линии обороны.

— Солдаты долго не выдержат в таком темпе, ваше императорское высочество, — рядом сам едва не падал с коня замещающий Булгакова комдив 29-ой дивизии генерал Лашкевич.

Командующий 20-го корпуса уже не мог командовать собственным подразделением из-за ранений, как и многие другие старшие офицеры.

— Пока что-то болит и есть усталость, значит ты еще жив. Надо через не могу идти вперед! Если остановимся, то прямо тут навсегда и останемся. Там за нашими спинами прикрывают отход кавалеристы и мои штурмовики. Пусть их усилия и жертвы не будут напрасны.

Словно услышав наш разговор один из солдат без сил упал на подмерзшую за ночь землю, но винтовку из рук не уронил. Усталость взяла свое… и тут я заметил намокшую от крови повязку на рукаве шинели.

— Пущай меня германцы добьют. Нет никаких сил идти дальше, — в сердцах высказал подскочившему унтеру солдат.

Спешившись, я без долгих раздумий закинул на своего коня раненного солдата, а сам пошел рядом с колонной пехоты, не замечая направленных на меня взглядов и попыток раненного солдата снова поменяться местами. Для меня конь в первую очередь средство передвижения, а не боевой товарищ, как для других кавалеристов. Так что пусть несет солдата и радуется, что это не пушка.

— Крепись, солдат! Скоро доберемся до своих.

Все повозки уже были заняты раненными, которые были неспособны самостоятельно передвигаться. К сожалению, многие тяжелые не доживут до следующего утра, и я ничего не могу с этим поделать.

— Ваше императорское высочество, возьмите моего коня! Невместно вам пешком идти, когда офицеры корпуса конные, — Лашкевич попытался передать мне коня.

— Не стоит, Николай Алексеевич. Я сам решаю, что мне невместно, а что соответствует духу воинского братства и взаимопомощи, хотя… вы можете мне помочь. Прошу вас лично проверить, как солдаты переносят тяжелый марш и изыскать место в повозках для тех, кто неспособен продолжить движение.

— Сей же час проверю!

Стоит признать, что репетицию спасения наших войск в ходе Великого отступления можно считать проваленной. Если вывести один корпус вызывает столько проблем, то что будет, когда таких корпусов станет в десятки раз больше. Вопрос, кто виноват и что делать вечен, но проблема при этом не пропадает и у меня нет так много времени на ее решение.

Вся эпопея с двадцатым корпусом позволила изнутри взглянуть на русскую императорскую армию в условиях тотальной войны. Начиная от обмундирования мобилизованных и заканчивая работой санитарной службы. Вся суть которой сводилась к эвакуации раненных в госпитали, находящиеся вдали от фронта, чтобы не ограничивать мобильность наступающих войск. Ну и, конечно, не стоит забывать про бич любой армии — эпидемии, что часто приходят вместе с раненными.

Отсюда проблема. Врачи в перевязочных и окружных эвакуационных пунктах не имели необходимой квалификации, а самый опытный персонал был глубоко в тылу. Поэтому долгая транспортировка с долгими остановками на перегруженной железной дороге убивала больше половины всех раненных. И большинство из тех, кто сейчас в повозках уже трупы, хотя еще не знают об этом. Принцу Ольденбургскому лучше вернуться в Гагры и продолжить строительство знаменитого в будущем курорта, чем заниматься настолько важным делом, в котором он ничего не понимает.

С трудом подавив зарождающуюся в груди ярость я выдохнул сквозь сжатые зубы. Не хватало всего! Пока не хватает даже перевязочного материала на всех, но хуже другое. Обувь. Русская армия долгое время была знаменита своими сапогами. Солдат топтал в сапогах из натуральной кожи дороги Франции, Германии, Италии и множества других стран. И все было прекрасно пока не началась мобилизация.

Каждому мобилизованному выдавалось по две пары отличных сапог и через несколько месяцев войны запасы закончились даже на складах. В новом пятнадцатом году перед тыловиками стал вопрос во что обуть миллионы солдат, но тут неожиданно назрела еще одна проблема… Сапоги в это время ценность. Государство покупало сапоги по десять рублей, а надо понимать, что двадцать рублей это примерно месячная зарплата разнорабочего. Кстати, конструкция сапога образца 1908 года не сильно отличалась от современных и ценилась в народе.

Недавний крестьянин, который о долгих маршах и службе имеет мало представления сразу же продавал такое богатство, чтобы отправить деньги родным или просто прокутить напоследок. На фронте босоногие или обутые в лапти солдаты становились головной болью командиров. Приходилось выдавать имущество, которое требовалось менять в строго отведенное время личному составу.

Производство самих сапог оставляет желать лучшего. Негде заказать огромную партию, да еще и так, чтобы поставки шли без промедления. Массовые и доступные «кирзачи» пока не производят, хотя сам материал придумали в Российской империи, но на данный момент он не обладает всеми необходимыми свойствами по морозоустойчивости. Помню лишь, что в Великую Отечественную эту проблему решили и появился тот самый знаменитый сапог.

В общем, без сапог, снарядов и вовремя оказанной медицинской помощи воевать не выйдет. Даже боюсь представить, что происходит в запасных частях.

— Командир, впереди разъезды, — отвлек меня от тяжелых мыслей голос Калинина. — Наши! Мы, наконец, добрались!

Вторая линия обороны, выстроенная вокруг Гумбиннена встретила нас словно родных детей. Незнакомые друг с другом солдаты радовались за чужое спасение, как будто всю жизнь служили вместе. Хоть какой-то праздник у людей после отступления и дарить такую радость мне по нраву. Жаль, что вывести из окружения получилось далеко не всех.

И все же, 20-й корпус достойно сражался, нанося серьезные контрудары превосходящим силам противника. Храбрые, мотивированные и талантливые воины сейчас на вес золота, поэтому буду и дальше участвовать в судьбе корпуса.

Нам всем повезло в том, что восьмая армия немцев сборная солянка и многие еще не привыкли к реалиям Восточного фронта в виде больших пространств. Единственная работающая тактика немцев в организации многократного превосходства в живой силе и артиллерии, на определенном участке фронта, впервые дала сбой. Я всегда считал, что наша армия хороша в маневрах, но порой бывают глупые и болезненные ошибки. Значит будем учиться.

Нас ждали не только солдаты, но и все командование Северо-Западного фронта. Ренненкампф не сразу нашел меня взглядом среди тысяч солдат и очень сильно удивился тому, что я пеший.

— Рады вас видеть в добром здравии, ваше императорское высочество. Проведенная вами операция, несомненно, попадет в учебники по военному делу. Благодаря вашим действиям и стойкости двадцатого корпуса мы смогли вывести почти все подразделения на старые позиции. Я распорядился оповестить Ставку о спасении двадцатого корпуса из окружения. Уверен, в самой высокой оценке.

А я не оценил.

— В первую очередь, Павел Карлович, решите вопрос с раненными. Своей властью заставьте врачей проводить операции на месте. При необходимости вызовите из Варшавы дополнительный персонал. Мы будем отправлять в тыл только тех, кто требует длительной реабилитации. Если что прикрывайтесь моим именем представителя Ставки и Его Императорского Величества. Также прошу поспособствовать тому, чтобы не тянули с наградами. Воины двадцатого корпуса настоящие герои.

— Постараюсь вас… сделаю все необходимое, — исправился под моим взглядом генерал. — Пользуясь случаем хотел бы уточнить у вас касательно поставок боеприпасов. Вчера подвезли большую партию снарядов с маркировкой Объединенной Оружейной Компании. Это вы постарались, Дмитрий Павлович?

— Да, я имею некоторое отношение к этому предприятию. Есть какие-то нарекания или проблемы со снарядами?

Не думал, что придется раньше доставать кубышку, которую я готовил на лето.

— Нет, но у меня появились вопросы. В связи с поступлением партии снарядов какую вы ставите передо мной задачу? — осторожно спросил Ренненкампф.

Думает я его в наступление отправлю. Нет. Надо ставить реальные задачи на этот год. Сохранить армию и не дать немцам добиться больших успехов на фронте. Пусть лучше снова закидывают телами укрепления французов. Как только немцы прорвут фронт на Западе, то только тогда атакуем мы… за существенные послабления в выплате кредитов, передачи некоторых активов государству и поставках станков. Эх, мечтать не вредно, дожить бы еще до этого момента.

— Задача одна — держать оборону! В этот раз я запрещаю отходить без разрешения. Держите резервы на случай ухудшения ситуации и используйте артиллерию с закрытых позиций. Пока противник будет подтягивать логистику скорее всего они нанесут удар южнее. Предупредите генерала Флуга не терять бдительность. Как проходит подготовка следующей линии обороны и какие успехи у второй армии?

— Пока укладываемся в указанные вами сроки. Что касается армии Самсонова… некоторые подразделения второй армии вынуждены были остановиться под огнем противника и отойти назад.

Неужели этот дурак снова пер дуром⁈

— Если Самсонов снова покажет отрицательный результат при больших потерях, то отправиться формировать резервы на границе с китайцами или в Сибири медведей считать. Вам ясно⁈

— Так точно! — побледнел Ренненкампф.

— Создайте устойчивый фронт. Копайте хоть с утра до ночи, терроризируйте интендантские службы на счет поставок пулеметов, орудий и снарядов. Станьте занозой в заднице, но добейтесь результата! Я не хочу ошибаться в вашем назначении, Павел Карлович.

— Вы не ошиблись, ваше императорское высочество. Мы будем держаться за подконтрольную нам территорию Восточную Пруссию вцепившись всеми зубами!

Для немцев враг на своей земле, как красная тряпка для быка. Для союзников повод увеличения военных поставок. Отбить пару мощных атак и можно будет перейти на другое направление.

— В таком случае не задерживаю вас, Павел Карлович, подойдите к данной задаче серьезно и заставьте ваших подчиненных ответственно подходить к обороне своего участка фронта. Если что немедленно принимайте кадровые решения.

Ренненкампф щелкнул каблуками и развернувшись широкими шагами направился в сторону ожидающих его офицеров штаба. Все-таки русские немцы интересный симбиоз.

На самом деле ситуация непростая и без серьезных изменений о выполнении поставленных целей нет смысла говорить. Но для этого требовался громкий успех, который можно было преподнести императору для получения новых полномочий и продвижения некоторых законов. Хотя бы с той же национализацией оборонных заводов. Я уже понял, что регулировать цены не выйдет только госуправление при жестком контроле жандармов. Поэтому пора собрать командный состав моих штурмовиков для совместного поиска достойной цели.