Кровь дракона

Глава 14

Кикиморы сворачивали щупальца в кольца, ожидая нового знака своего повелителя. Но колдун оставался неподвижным. На какую-то долю секунды, на краткое, единственное мгновение он оказался парализован. Мысль о том, что кто-то стремится завладеть его сокровищем, магическим Черным Камнем, лишила чародея способности двигаться и говорить.

На это и рассчитывала Оксана.

Словно два солнца, искривленные клинки ожили в ее руках. Первое лезвие вонзилось в шею кикиморы и пропороло насквозь. Черная кровь потекла по извивающимся щупальцам.

Второй меч вошел в глаз другому чудовищу. Зачарованная сталь пробила крошечный мозг. Умирающая тварь рухнула в болотную жижу и забилась там в предсмертной агонии.

— Убейте ее, — прошептал колдун. Первый меч по-прежнему оставался глубоко погруженным в горло кикиморы. Девушка не успела бы вытащить его. Но даже удайся ей это — красавица все равно не смогла бы ничего сделать. Пять мерзких кикимор окружали ее. Самый ловкий мечник в мире не сумел бы парировать удары армии щупалец.

Но девушка и не собиралась вступать в бой. Нимфа выбросила вперед руку, и из широкого рукава выкатился маленький круглый камень. Он полетел вперед, словно пуля, выпущенная из мушкета. Колдун попытался увернуться — но напрасно. Темный булыжник ударил его прямо в лоб и повалил на землю.

Белая одежда волхва начала быстро пропитываться водой. Оксана неторопливо подошла к поверженному противнику. Размахнувшись, она со всей силы ударила его носком сапога по почке.

— Великий маг, — презрительно сказала она. — Могущественный чародей. Держу пари, ты умеешь метать молнии, как Перун, и отражать удары меча одной мыслью.

Последовал еще один удар. Колдун вздрогнул, его тело конвульсивно сотряслось. На губах появилась кровавая пена.

— Мое оружие оказалось для тебя слишком простым? — с насмешкой поинтересовалась девушка. — Ты не ожидал, что получишь в лоб обыкновенным камнем, и даже не попытался остановить его в воздухе.

Девушка наклонилась к колдуну, лезвие меча коснулось шеи поверженного человека.

— Что же ты не зовешь на помощь своих кикимор? — спросила она. — Разве ты не научил их приносить палку и лаять по команде?

Тупая боль разливалась в голове колдуна. Он знал, что это растекается кровь из перебитых сосудов. Только магическая сила, исходящая из Черного Камня, поддерживала теперь жизнь в раздавленном чародее.

Зря он надеялся бы на помощь кикимор.

Злые и примитивные, твари повиновались ему, лишь пока сильна была воля чародея. Теперь, когда он корчился в грязи при смерти, ментальные цепи спали с чудовищ. Ничто не сдерживало их. Привлеченные запахом крови, существа набросились на своих прежних товарищей и принялись пожирать их.

— Да, бедняжка, — покачала головой Оксана. — В наши дни непросто найти хороших помощников. Но не плачь. Я помогу тебе избавиться от плохих.

Легким прыжком девушка перелетела через проклятый камень. Нагнувшись, она вырвала свой клинок из шеи кикиморы, и резким ударом снесла головы двум тварям.

Тело колдуна дернулось. Последним усилием он постарался повернуться. Кровь сильнее забила из внутренних ран в голове, затопляя мозг. Теперь даже волшебство с трудом помогало ему сохранить сознание — и самую жизнь.

Но чародей добился своего. Он смог протянуть руку, и положить расправленную ладонь на гладкую поверхность Черного Камня.

Он почувствовал, как магическая энергия наполняет его, залечивая раны и наполняя новыми силами.

— Повинуйтесь мне, — прохрипел колдун. — Делайте то, что я вам приказываю — ради вашего же спасения…

Словно две падающие звезды упали на землю. Заговоренные клинки Оксаны ударили снова, и еще две кикиморы замертво рухнули в грязную воду. Ни одна из тварей не нападала на девушку. Слишком долго они повиновались волшебнику, и теперь их слабые умы полностью лишились дара мыслить самостоятельно.

Все, что видели перед собой твари — это кровь и свежее мясо, на которое набрасывались обеими челюстями, верхним, на голове, и нижним, на брюхе. Мысль о том, что от девушки может исходить смертельная опасность, была теперь слишком сложной для этих тварей.

Девушка повернулась к волшебнику.

— Как тебе это? — спросила она. — Посмотри на своих помощников. Опасные, злые, полные сил болотные твари. Но они так же беспомощны, как маленькие дети. Ты их такими сделал — можешь гордиться.

Еще два удара. Теперь у ног нимфы лежала груда окровавленного, изрубленного и изгрызенного мяса. В живых оставалась только одна кикимора. Девушка улыбнулась и пронзила ее мечом, нанеся удар прямо в распахнутый рот и пропоров брюхо.

Черная кровь хлынула из пробитых артерий, поливая растерзанные тела других тварей — так кленовый сироп покрывает свежие блинчики. Оксана повернулась к колдуну. Тот уже успел выпрямиться. Он обеими руками держался за Черный Камень, и алое свечение поднималось по его рукам.

Разодранные сосуды в голове уже успели зажить. Чародей почти вернул свое было могущество.

— Не думай, что смогла победить, глупая нимфа, — прошептал он. — Я найду себе других кикимор, не хуже этих. Камень награждает меня безграничным могуществом. А после твоей смерти — вся Русь узнает, что я непобедим.

Девушка улыбнулась.

Она снова прыгнула, и ее стройные ноги приземлились на Черном Камне. Острые каблуки погрузились в ладони волшебника, словно стилеты. Маг закричал от боли. Он попытался отшатнуться, но ничего не мог сделать — девушка всем своим весом пришпилила его к зловещему алтарю.

— Каково быть жуком на иголке? — спросила она.

Багряное свечение, охватывавшее руки колдуна, дрогнуло. Оно начало скатываться вниз, возвращаясь в камень. В то же мгновение океан алого света залил длинные ноги девушки, и начал подниматься все выше.

— Нет! — прохрипел волшебник. — Только не это. Нет…

Он чувствовал, как нимфа впитывает в себя энергию камня, наполняясь силой, что раньше принадлежала ему.

— Больно расставаться с побрякушкой? — сочувственно спросила Оксана, глядя на поверженного волхва сверху вниз. — Я тебе помогу. Заставлю забыть об этом.

Она слегка повернула каблуки, и маг закричал от непереносимой боли.

— Так гораздо лучше, не правда ли? — спросила нимфа.

Алое облако охватило ее целиком, потом исчезло, поглощенное телом девушки. Полудница встряхнула волосами. В ее глазах появился новый, почти божественный блеск. Тело колдуна скорчилось, сгустки крови выкатывались из глаз.

— Мне у тебя понравилось, чародей, — улыбнулась девушка. — Прости, что все так закончилось.

Черный Камень треснул. Из глубокого разлома начал выходить белый пар. Теперь в нем не осталось ничего волшебного; вся магическая сила перешла в прекрасную нимфу. Колдун попытался встать.

— Пощади меня, — прошептал он. — Не убивай. Я многое знаю. Я расскажу тебе о нашем учителе, Велигоре. Научу, как победить его.

— Прости, — сказала девушка. — Мне это не интересно.

Она вернула два меча в заплечные ножны. Потом сжала руки в кулаки и ударила чародея по белым вискам. Голова колдуна запрокинулась, он издал каркающий звук.

— Я передам Велигору привет, — бросила девушка. — Когда его увижу.

Нимфа раздала пальцы и ударом ноги отбросила в грязь мертвое тело.

Алое, как кровь, солнце исчезло за горизонтом. Словно само болото поглотило его. Изрубленные тела кикимор лежали вокруг, и их черная кровь расплывалась в мутной воде.

От камня, служившего злым духам алтарем, остались одни обломки. Они утратили черный цвет и выглядели теперь серыми, словно пепел. В центре их покоилась голова мертвого колдуна.

Запрокинутое лицо начало покрываться плесенью. Чародей слишком долго обманывал смерть, и теперь она стремилась наверстать упущенное.

Оксана, полевая нимфа, с самодовольной улыбкой осматривала следы бойни.

— Ты умер так же жалко, как и жил, отшельник, — сказала она. — Думаю, я оказала тебе услугу. В аду тебе будет гораздо веселее, чем здесь.

Отблески заката вздрогнули и потухли. На болото опустилась черная ночь — но в душе Оксаны было еще темнее.

Девушка переступила тело разлагающегося колдуна и шагнула к тропе.

Вдруг блеснул свет — далеко, там, где небо встречается с землей. Крошечные золотые искры бежали по линии горизонта, их становилось все больше. Вот они слились в сверкающую линию, она стала шириться и расти.

Болото смолкло. Не шелестел камыш, и даже ни одна лягушка не осмелилась проквакать. Стихли насекомые, и само небо, казалось, было хранителем этой мертвящей тишины.

— Что за черт? — пробормотала Оксана.

Два искривленных клинка сами легли в ладони. Однако девушка чувствовала — то, что сейчас предстанет перед ней, не возьмут ни сталь, ни колдовство.

Свечение поднималось. Словно тысячи солнц восходили над проклятым болотом. Их лучи заливали темную топь, заставляя все живое съеживаться, в жалкой попытке спрятаться от всемогущей силы.

— Даждьбог, — процедила девушка. — Все-таки ты нашел меня.

Стало так ярко, что красавица отстранилась, прикрыв глаза рукой. Это не было похоже на добрый, ласковый свет дня, приносящий жизнь и тепло. Нет — нимфа словно оказалась внутри у доменной печи.

Смертельный жар охватил ее со всех сторон, причиняя жгучую боль.

Высокий богатырь в сверкающих доспехах вышел из света. Он стоял меж далеким небом и грешной землей, и ноги его тонули в ярких всполохах.

— Мне не надо было искать тебя, полудница.

Голос великого бога прогрохотал, словно гром небесный.

— Ты и все твои мерзкие деяния ведомы мне, словно на ладони. Мы не хотели вмешиваться. Ждали, что разум вернется к тебе. Остудит жажду крови, горящую в твоей бесовской душе. Но мы ошибались.

Девушка понимала, что Даждьбог гораздо могущественнее. Древний бог мог уничтожить нимфу одной золотой стрелой. Но даже это не заставило ее смириться и сдаться. Несмотря на ослепительный свет, полудница дерзко взглянула на небожителя.

— Ты можешь пускать солнечный зайчики, сколько захочешь, — ответила она. — Глупый переросток. Тысячи лет люди поклонялись тебе и твоим братьям — Перуну и Сварогу. Но потом вы им надоели.

Ее голос окреп.

— Вас выбросили в мусорное ведро, вместе с другими богами. Разве тогда ты сопротивлялся? Сошел с небес на землю, чтобы поразить тех, кто тебя предал? Нет! Вы поджали хвост и спрятались, визжа, как побитые собаки. Ваше место заняла византийская вера.

Лицо девушки осветила усмешка.

— Ты теперь никто, Даждьбог. О тебе помнят только выжившие из ума старики, да полоумные старушки. Нечего теперь строить из себя всемогущего. Слишком уж поздновато.

Даждьбог нахмурился. Слишком много правды было в словах полудницы, чтобы спорить с ней. Древние боги давно потеряли прежнюю власть. И вернуть ее уже не могли. Даже ослепительное свечение, сопровождавшее появление небесного владыки, вдруг померкло — словно даже оно стыдилось того поражения, что потерпел когда-то его хозяин.

Голос Даждьбога прозвучал грозно, но на самом деле, он всего лишь оправдывался.

— Нам нет дела до простых людей, — загремел небесный владыка. — К чему нам жалкие жертвы и их нелепые пляски перед нашими алтарями. Мы удалились в другие миры, более совершенные, чем этот. Там я, Перун и Сварог обрели свободу.

Небожитель лукавил даже перед самим собой. Он с большой охотой променял бы почетную отставку на прежнее почитание, жертвы и религиозные праздники, о которых только что отозвался с таким презрением. Но время было упущено, и великим богам приходилось смириться.

— Долгие века мы пребывали в покое и благодати, — продолжал он. — Пока не узнали, какие непотребства творите на земле вы, низшие духи, бесы да нимфы. Кто мешал вам жить мирно и без волнений, обретя дом в лесах и реках? Нет, вы начали бороться за власть.

— Кто-то же должен, — бросила девушка. — Раз у вас всех духу не хватило.

— Одни из вас начали уничтожать друг друга. Знали, что с каждым побежденным врагом ваша сила растет. Другие завели дружбу с людьми, надеясь так обрести могущество.

Даждьбог раскинул руки, и оглушительный гром пронесся над болотом.

— А Перун не обидится? — спросила девушка. — Метать молнии — это его работа.

— Молчи, — отвечал светозарный богатырь. — И слушай, пока жива. Мы, верховные боги, больше не станем терпеть того, что творится на земле. Люди нас не почитают — неважно. Мы в этом не нуждаемся. Наша забота — навести порядок в собственных рядах.

Внезапно на лице Даждьбога появилась улыбка.

— И ты хорошо с этим справляешься, Оксана. Видишь того волхва, чей мозг ты превратила в кровавую кашу? Он один из многих. Колдуны жаждут обрести власть, которая не снилась даже нам, всемогущим повелителям неба. И люди помогают им в этом.

Девушка не убирала мечи. Она не знала, смогут ли заговоренные клинки спасти ее от гнева Даждьбога — но не собиралась сдаваться без боя.

— Простому ведуну такая власть не по руке будет. Чародеев нужно остановить, пока они не перешагнули роковую черту. Если их могущество окажется слишком большим — они не смогут им управлять. В мире воцарится хаос.

«Конечно», — подумала Оксана. — «Судьба мира тебя волнует. Как же. Просто ты боишься, что настанет день, и колдун Велигор — или как его там зовут — придет к тебе, надает тумаков, да отберет божественные игрушки. Вот почему ты так хочешь избавиться и от него, и от всех помощников чародея».

— Мы уже не властны вмешиваться в земные дела, — продолжал Даждьбог. — Как ты сказала, этот мир больше нам не принадлежит.

Небожитель постарался придать грозность своему голосу, и поспешно добавил — боясь, что поймут его неправильно.

— Это измерение уже и не нужно таким великим богам. Мы выросли из него, как из детской одежды. Но и пустить все на самотек тоже не след. Предлагаю тебе выбор, полудница. Отправляйся в Московию, найди там колдуна Велигора и убей его.

Даждьбог взмахнул рукой.

— Бесов всех, что встретишь по дороге — леших, кикимор, корочунов, позабывших про своих истинных хозяев — убивай без жалости. Давно пора навести порядок там, где когда-то был наш родной дом. Щади только тех, кто помнит древние законы и соблюдает их. Пусть себе люди верят в византийского бога. Но полубоги и нимфы должны хранить верность древним законам, что установил еще наш отец — великий Род.

Нимфа не стала спрашивать, какой еще выбор предлагает ей великий Даждьбог. Она вернула мечи в заплечные ножны и усмехнулась.

— Хорошо, переросток, — сказала она. — Не думай, что соглашусь стать тебе на службу. Или покоряться законам, которые ты и сам шесть веков как позабыл напрочь. Но мне нет дела, кого убивать и где.

Она откинула назад волосы.

— Ты сказал, Велигор — великий колдун? Значит, у него найдется пара вещичек, которые мне понравятся. Прощай, великан.

«Когда я вернусь, — пронеслось в голове у нимфы, — то буду настолько могущественна, что смогу порубить тебя на части. Получатся маленькие такие, славные фонарики».

Хмуро следил великий бог за уходящей девушкой. Даже великий Род, отец всех небожителей славянских, не знал, что творится на душе у Даждьбога. Потом богатырь воздел к небесам руки и исчез. Болота снова погрузились во тьму. И только мелко-мелко дрожал где-то в зарослях камыша боярин, перепуганный и светом, и громом, и грозными голосами.

Мысль о том, чтобы собирать для колдуна жертвы, давно его покинула — да и молодцы его храбрые разбежались уже, кто куда. Только по-прежнему сжимал он в руке ведовский амулет, черный, как маленький кусок угля.