Кровавый Прилив

8 Гибельные новости

«Я поймал их. Наконец-то. Все мятежники теперь находятся буквально на расстоянии вытянутой руки!» — Бастиан даже застонал от нетерпения и ударил кулаком по борту, словно желая понудить флот двигаться быстрее.

После стольких дней преследования ему удалось загнать неуловимого врага в ловушку. Пока они не видели никаких признаков суши, но, безусловно, остров существует в этом густом тумане, откуда появились суда мятежников. Островом Бастиан собирался заняться позже, хотя и он тоже был важен в деле прекращения мятежа.

— Ты уверен, что мы настигнем их? — в сотый раз спросил наследник у капитана.

— Нет такого способа, которым бы они могли опередить «Щит Донага» и его сестриц в этих водах! — проревел капитан Маграф под звон ушных колец.

Хищный имперский корабль тонким длинным носом с лёгкостью рассекал большие волны Куранского океана. Он был построен одним из самых последних во флоте, и им начиналась новая серия, задуманная Хотаком для морского превосходства.

В небесах грохотала гроза, но никто на борту судна не обращал на неё внимания — никакая буря не могла помешать им настигнуть добычу.

— Катапульту к бою! — гаркнул капитан.

Они ещё не вышли на расстояние поражения, но, судя по скорости, с какой сокращалась дистанция, можно было судить, что битвы ждать недолго. Один из имперцев не выдержал — Бастиан услышал громкий щелчок и увидел круглый снаряд, летящий к мятежникам с другого судна. Он упал далеко от кормы корабля, подняв тучу бессильных брызг. На борту «Щита Донага» яростно заорали, все приветствовали хоть и не достаточно сильный, но зато точно нацеленный выстрел.

— Уже скоро, милорд… — ощерился Маграф. — Мы сможем накрыть их через полчаса, вот тогда и устроим…

Бастиан медленно кивнул:

— Но не забывай, капитан, они будут биться не хуже нашего — командующий Рахм совсем не слюнтяй…

Казалось, что корабль повстанцев бредёт в волнах как слепой, настолько быстро имперцы настигали его.

— Нам не уйти от этих новых кораблей! — ревел на палубе Ботанос. — Надо развернуться и вступить в битву, командующий!

Рахм лишь дёрнул ухом и скомандовал:

— Сигнал всем кораблям! Два красных знамени, одно зелёное!

— Исполнено!

На мачту быстро взлетели указанные флаги секретного кода мятежников. Через несколько мгновений мятежный флот начал разворачиваться, готовясь к столкновению. Они маневрировали согласно плану Рахма, выстраиваясь в две линии с «Гребнем Дракона» во главе.

Рахм разглядывал корабли врага, ища тот, на котором держит флаг Бастиан. Это было не очень сложно — чёрно-красное знамя Боевого Коня полоскалось на ветру выше флотского Зелёного Дракона.

— Баллиста заряжена и взведена! — доложил матрос Ботаносу.

Враждующие порядки начали сближаться для боя, команды быстро подбирали паруса для лучшей манёвренности, нацеливая оружие друг на друга.

— Что будет, если имперцы дадут большой залп первыми? — выдохнул Ботанос.

— О, они будут терпеливы теперь, когда мы заманены в ловушку, — ответил Рахм. — Они хотят, чтобы все катапульты нашли цель и не промахнулись, вот только тогда… По крайней мере, я на это надеюсь… — Он повернулся к капитану: — Один красный флаг, Ботанос! Только красный!

— Исполнено!

Как только красное полотнище поднялось, восставший флот произвёл залп. Камни взлетели и устремились к вражеским кораблям. Как минимум три камня попало в цель: один, самый удачный выстрел свалил мачту на одном из имперцев, обрушив на головы команды дождь из обломков и ткани, другой глубоко пробил борт судна у самой воды, третий прорвал парус, застопорив ход корабля.

Когда катапульты отработали, дали залп баллисты и матросы тут же начали накручивать вороты механизмов, укладывая новые копья. Длинные металлические дротики заполнили воздух. Они не летели так далеко, как камни, зато обладали гораздо большей скоростью и силой удара. Три пробили судно, уже и так хлебнувшее после удара камнем — в трюм немедленно хлынула вода; остальные рвали такелаж, паруса, пробивали насквозь минотавров…

Рахм с мрачным удовлетворением заметил, что судно, ближайшее к Бастиану, полностью залито кровью. Что касается самого флагмана, к которому шёл «Гребень Дракона», то два дротика торчало в его борту, и один вонзился в палубу у мостика. Один из парусов был надорван, и шквальные порывы ветра быстро расширяли дыру.

Наконец враг ответил собственным залпом. Но, к счастью для восставших, момент был выбран неудачно, и зависшие в высоте камни оказались сбиты с курса мощным порывом ветра.

Заряды бессильно падали в Куранский океан, но не все мятежники остались целы. Мостик одного из кораблей разлетелся в щепки от точного удара. Соседнее с «Гребнем Дракона» лёгкое судно треснуло от попадания в центр палубы и под крики команды развалилось пополам. Ещё два судна получили пробоины и сбавили ход, борясь с повреждениями.

На мачте «Гребня Дракона» теперь поднялся синий флаг, и корабли восставших немедленно устремились прямо на флот Бастиана.

Расчёт Рахма был прост: вблизи точные катапульты имперцев окажутся бесполезными, а многие из судов повстанцев несут на себе баллисты, идеальные для ближнего боя, остальные могут скрыться в неразберихе сражения, и скоро копья и дротики изрешетят флот Хотака. Несмотря на превосходство в живой силе и кораблях, охотники вдруг стали жертвами.

Бастиан выругался — он вновь недооценил смелость командующего Рахма Эс-Хестоса.

Убийцы Хотака не смогли добраться до него во время Ночи Крови, и тогда император был уверен, что бывший начальник Имперской Гвардии кинется бежать с Митаса куда глаза глядят, но Рахм вернулся и едва не отправил на тот свет самого Хотака.

Призрачные шпионы Неферы не могли обнаружить его местонахождение. Арднор со своими Защитниками упустил негодяя после совершенного убийства младшего брата Бастиана, Колота.

Теперь, видимо, пришло время и Бастиану потерпеть поражение. Он никак не ожидал, что загнанный угол в Рахм устроит сражение именно таким образом.

Плюс ещё его странное везение: чего стоит только этот порыв ветра, который превратил ужасающий по мощи залп флота в несколько слабых шлепков.

А теперь мятежники движутся к нему, чтобы смешать ряды и вообще лишить его возможности использовать катапульты.

Бастиан стиснул кулаки: что ж, он тоже может принимать нестандартные решения. Сын Хотака немедленно приказал капитану Маграфу отдать приказ всем судам поворачивать прочь от приближающихся линий вражеского флота, создавая видимость паники и отступления.

Два его корабля задержались, уже зажав между собой лёгкое судно мятежников, не сомневаясь в быстрой победе, но первый же залп повстанца развеял в пух и прах их ожидания, изодрав в клочья паруса и порвав такелаж, завалив палубы мёртвыми телами. Кормовая мачта второго судна рухнула, убив или покалечив всех, находившихся на палубе.

— Тупицы! Разотри их всех в демонскую икру! — рычал Маграф. — «Отродье Водоворота» разрушен, «Океанский Лев» обездвижен!

Пока он говорил, судно с Рахмом Эс-Хестосом шло прямо на них. Бастиан оторвался от фальшборта:

— Это флагман мятежников! На таком расстоянии мы беззащитны! Поворачивай, поворачивай скорее!

Расторопная команда Маграфа в этот раз выручила всех, спася наследника от неминуемой гибели. Уже на развернувшийся корабль обрушились дротики баллист, разнося в щепки борта и разбивая доски кормы. Трое матросов погибли на месте, множество раненых заметались по палубе, где только что стоял Бастиан. Легионеры «Щита Донага» пробовали выстроиться и дать ответный залп из луков, но команда мятежников пряталась за бортами и не давала тем слишком много мишеней. Только одному стрелку удалось поразить мятежника, но это было каплей в море по сравнению с их потерями.

— Мы должны окружить его, Маграф! — заорал Бастиан. — Сигнальте на «Секиру Белара», пусть подставятся под другой залп Рахма, если надо! Пусть приманят их и усыпят бдительность!

Молния разрезала тёмные облака.

— У нас нет выбора, — продолжал наследник. — Надо сопротивляться, брать их прямо тут! Если мятежники уйдут, нам больше никогда не найти их в этом шторме!

— Мы их похороним с нежностью! — сплюнул кровь Маграф.

Одновременно с этим новая молния с шипением ударила в воду около «Щита Донага». Бастиан уставился в грозовое небо — неужели сами стихии сговорились против него? Что за странная магия находится в распоряжении Рахма?

Надежда на спасение все сильней разгоралась в сердцах восставших; беснующиеся небеса и бушующий океан казались помощниками в их сражении.

— Если шторм разойдётся ещё сильнее, мы сможем спокойно уйти! — проревел Рахм, обращаясь к Джубалу.

Они разметали вражеский флот и прекратили погоню. Сейчас важнейшей целью было дать возможность движению сопротивления выжить. Победа в сражении со столь крупными силами может достаться слишком дорого, а командующий Бастиан не выглядит новичком.

Рахм понял манёвры флота узурпатора — корабли расходились во все стороны, чтобы любой ценой предотвратить их бегство. Да, Бастиан точно имеет голову на плечах.

— Ещё залп по флагману, командующий?

— Залп!

«Драконий Гребень» исторг новый залп дротиков, но «Щит Донага» ловко уклонился, и большинство пролетело мимо. Уже несколько имперцев устремилось к «Драконьему Гребню», прикрывая собой флагман. Слишком поздно, понял Рахм, корабли Бастиана уходили от залпов баллист.

Вновь ударившая молния вдребезги разнесла «вороньё гнездо» имперца, запалив мачту; ударил косой ливень. Теперь уже четыре вражеских корабля, не считая флагмана, окружали судно Рахма, лихорадочно перезаряжавшее баллисты.

Командующий подбежал к корме и пристально всмотрелся в остальной флот, с трудом различимый во мраке.

— Уходите же! — закричал Рахм сквозь ветер и дождь. — У вас есть приказ, уходите, проклятие на ваши головы!

Один из кораблей, словно услышав его, начал быстро разворачиваться, за ним ещё несколько, следующих в кильватере. Капитаны, наконец, сообразили, какой уникальный шанс им представился, а идущие рядом имперцы были настолько заняты борьбой с волнами, что пропустили их манёвр. И хотя они кинулись в погоню, ветер немедленно плотно ударил им навстречу, словно защищая флот Рахма.

— Надеюсь, большинство спасётся, — предположил Джубал с мрачной улыбкой, поднимая секиру. — А мы сейчас встретимся с ними лицом к лицу…

— Это зависит, старейшина… — начал Рахм, потом повернулся к Ботаносу: — Бочонки готовы?

— Ещё бы, — прогудел тот, — только от них может достаться не только им, но и нам…

— Лучше прихватить их в Бездну вместе с собой, чем погибнуть просто так, если они не сработают! — Командующий указал на флагман Бастиана: — Особенно если удастся уничтожить вот его…

Бастиан видел, как убегают остальные суда мятежников, но не имел никакой возможности помешать им. Главное — корабль Рахма Эс-Хестоса, позорный «Драконий Гребень», практически у него в руках. Захват его стал бы прекрасным завершением боя, особенно если получится взять живым главного негодяя, чтобы затем протащить его по улицам Нетхосака.

Как это усилило бы авторитет отца!

— Если мы дадим им свободный коридор, то сможем легко расстрелять, — предложил Маграф.

— Дай ему только передохнуть, и он улизнёт от нас в этот демонский шторм! Нет, я не дам ему ни единого шанса, кто знает, что у него ещё спрятано в рукаве!

Растревоженный штормом Куранский океан продолжал обрушиваться на имперцев сильнее, чем мятежники. До Бастиана и раньше доходили слухи и байки о том, что командующий Рахм обладает тайной силой, но он никогда не верил в это. Действительно, Рахма преследовало странное и необъяснимое везение, но он был закалённым и хитрым воином, не более того, и вряд ли умел управлять погодой.

Бастиан поглядел на манёвры своих кораблей.

— Передайте приказ продолжать окружение!

— А что делать с их баллистами? — поинтересовался Маграф.

— Сколько попаданий сможет ещё выдержать «Щит Донага»?

— Ну, если пошёл такой разговор, тогда нам нужно как можно быстрее брать их на абордаж. Потеряем много воинов, но своего добьёмся.

Бастиан кивнул, соглашаясь:

— Будь по-твоему.

Сын Хотака смотрел сквозь дождь, прикидывая, не может ли Рахм ещё каким-нибудь образом выбраться из западни. Неподалёку один корабль мятежников горел, два других брали на абордаж.

— Думаю, наконец ты мой, командующий Рахм, — пробормотал чёрный минотавр.

Его лучники стали бесполезны в такой дождь, но скоро они приблизятся на расстояние броска абордажного крюка. Наследник видел, что команда мятежников закончила заряжать баллисту для последнего залпа, и внезапно беспокойно дёрнулся.

К восьмифутовым дротикам баллисты привязывали нечто, чего он раньше никогда не видел, по крайней мере, используемым как оружие.

Маленькие бочки?

— Капитан Маграф! Нет! Обратно!

Вой шторма унёс его слова, и минотавр бросился по палубе, расшвыривая матросов в поисках капитана.

— Маграф!

Косматый моряк удивлённо обернулся к нему, звеня серьгами:

— Да, милорд?

— Поднимите все паруса! Полный ход! Это…

Раздался оглушительный треск и гром, но бушевавшая гроза была ни при чём. Бастиан обернулся через плечо, и глаза его расширились — взрыв разодрал борт флагмана пополам, бросив наследника на палубе как тряпичную куклу. Он слышал крики экипажа и рёв капитана, когда на него обрушился дождь обломков, почти похоронив чёрного минотавра.

Крики боли раздавались со всех сторон. Бастиан попытался пошевелиться, ощутив запах масла и услышав треск огня. «Командующий Рахм всегда имел склонность к взрывам», — запоздало вспомнил Бастиан.

Эс-Хестосу удалось запалить бочонки медленно горящим шнуром и, привязав к дротикам, выстрелить ими. Внутри находился сорт масла, что горит даже в такую ужасающую погоду.

— И всё же ты переманил удачу на свою сторону, старый вояка, — прошептал потрясённый Бастиан. Он почему-то был уверен, что, попробуй имперцы сделать такой ход, или бочонки взорвались бы прямо на палубе, или совсем не загорелись бы, или случилось бы ещё что-нибудь непредвиденное. — Старый хитрец Рахм…

Матросы спешно тушили огонь, который всё-таки не смог достаточно быстро распространиться при таком ливне. На палубе лежало несколько бездыханных тел. Поднявшись на ноги, Бастиан увидел, как проскочивший мимо потерпевшего поражение флагмана «Драконий Гребень» уходит во тьму. Одно из судов, наиболее близкое к нему, вместо погони повернуло к «Щиту Донага», намереваясь спасти наследника трона. Несмотря на все усилия, Рахм смог снова спастись из-под занесённой секиры.

— Катапульта! Капитан Маграф, прикажите… — Бастиан замер: вокруг него никого не было, «Щит Донага» в самый нужный момент оказался без капитана. Махнув рукой, сын Хотака понёсся по горящей палубе к кормовой катапульте.

Она была заряжена для выстрела, но вся опутана обрушившимися сверху тлеющими канатами. Пока наследник отчаянно дёргал за тросы, пытаясь освободить оружие, ему на глаза попался «Драконий Гребень», который, несмотря на шторм, непринуждённо разрезал волны. Скорее всего, он уже ушёл с дистанции поражения флагмана.

Наследник зарычал от бессилия — Рахм провёл его!

И весь позор, что раньше лежал на троне и империи, теперь лежит на одном Бастиане, упустившем верный шанс. Он пнул бесполезный механизм, поняв, что ему уже не успеть даже прицелиться по уходящему кораблю. Тенькнула внезапно освободившаяся пружина, и камень с громким хлопком ушёл ввысь… «Драконий Гребень» окончательно растаял во тьме…

Когда корабль прошёл мимо горящего флагмана имперцев, Джубал в восторге громко заревел. Остальные на судне, включая Ботаноса, свистели и издевательски размахивали оружием в сторону имперцев.

Рахм прислонился к мачте. На палубе горящего флагмана ничего нельзя было разглядеть, но возможно, наследник узурпатора мёртв.

— Мы остались живы и выиграли хотя бы ещё один день, чтобы биться с узурпатором… — проговорил он.

— Ха! Этот день узурпатор не скоро позабудет! — крикнул Ботанос.

— Может, и так, но…

— Берегись! Берегись! — истошно завопил кто-то из матросов, указывая вверх.

Командующий и остальные задрали головы и замерли от ужаса. Казалось, с бушующего неба сорвалась и теперь несётся к ним луна.

Огромный камень врезался в палубу, качнув судно и разбросав обломки во все стороны; закувыркались бочки, заорали матросы.

Удар!

Рахм ощутил, как палуба ушла из-под его ног и жестокая боль свела тело… Голова кружилась; он почти терял сознание от боли… Потрогав грудь слабеющими пальцами, командующий обнаружил там огромное отверстие, которое пробил пронзивший его двухфутовый кусок фальшборта… Командующий с удивлением посмотрел на руку, залитую его собственной кровью…

— Рахм! Рахм!

Вероятно, зрение начало подводить Рахма Эс-Хестоса, потому что он увидел стоящую над собой огромную фигуру императора Чота.

— П-прости меня… мой император… я подвёл тебя… — прохрипел он.

— Рахм! Рахм, разрази тебя гром! Что ты несёшь? Это я — Джубал!

— Д… Джубал? Джубал… мы… что с «Гребнем»?

— С кораблём все нормально! Нас никто не преследует, все имперцы заняты спасением своего флагмана. Проклятому «Щиту Донага» удался последний выстрел!

— Хорошо… что корабль на п-плаву…

Вокруг начали собираться ещё минотавры, но они были неразличимы, почти тени… Хотя некоторых Рахм признал без труда:

— Могра… Дорн…

Джубал наклонился к нему:

— Рахм! Только не теряй сознание! Держись!

Тело командующего сотряс кашель, на губах появилась кровь, Рахм застонал от все усиливающейся боли.

— П… простите… простите, что подвёл всех… Джубал… и остальные… — Серый минотавр отчаянно захрипел.

— Да где этот проклятый лекарь?! — надрывался Джубал. — Срочно сюда!

Внезапно командующий схватил друга за руку:

— Старейшина! Нет… мы не можем…

Это были его последние слова. Глаза одноухого минотавра расширись и остекленели, а когда Джубал наклонился к его губам, то не ощутил дыхания. Командующий Рахм Эс-Хестос умер.

Бесконечные ряды серых палаток из козьей кожи расстилались во все стороны, насколько Мариция могла видеть. Каждая палатка была идеально вычищена и скроена, готовая хоть сейчас для осмотра командира.

Одно из заблуждений низших рас состояло в их уверенности, что минотавры презирают дома и постройки. Люди и эльфы не сомневались — минотавры спят в грязи на улице, как дикие животные. Это заблуждение легко опровергала Мариция и солдаты её отца. Новые легионы были прекрасно вооружены и обеспечены всем необходимым.

Богатый гребень её шлема развевался на ветру, когда леди Мариция ехала сквозь лагерь, наслаждаясь взглядами солдат. Справа от неё седой хектурион в полной броне, сверкая ярко начищенным значком легиона, гонял по плацу сотню воинов. Среди сотни метались декарионы, внимательно следя за своими маленькими отрядами.

— Секиры вверх! — ревел хектурион. — Удар! Ещё удар! В защиту!

Он сорвал с плеча большую двуручную секиру и сам идеально выполнил упражнение, не сбившись ни на дюйм. По команде легионеры как один попытались повторить вслед за ним.

— Выше локоть! А ты куда размахнулся, Харун?! Начали снова, все то же самое, а потом к ноге!

Хектурион снова закрутил секирой, а потом хитрым финтом перехватил её и поставил на землю на манер копья.

— Вот так! Все делаем одним гладким движением! Противник не должен видеть, что вы задумали, старайтесь не дать ему ни одного шанса!

Тут хектурион заметил подъехавшее начальство и проревел команду остановиться. Легионеры немедленно вскинули обеими руками секиры в салюте и положили их на плечо.

Одёрнув длинный чёрно-красный плащ, полагающийся главнокомандующему и дочери императора, Мариция в сопровождении двух телохранителей подъехала к строю, осматривая воинов. Никто из легионеров не дёрнулся, строй замер как одно существо. Не видя ничего, что заслуживало бы замечаний, дочь Хотака направилась к офицеру.

— Первый хектурион второго атакующего отряда Дрелин, миледи! — гаркнул тот, сорвав шлем и отсалютовав.

— Поздравления, хектурион. — Мариция поглядела на его эмблему, узнав золотой силуэт, в чёрном поле, — репутация легиона Виверны известна повсеместно.

— Благодарю, миледи!

— Кто твои командиры?

— Капитан Фион, тревериан Гарандон и командующий Баккор.

— Командующий Баккор… да, я помню его, отец всегда отзывался о нём уважительно. Твой легион специально обучен для лесной войны, не так ли?

Хектурион усмехнулся, так что шрамы на лице, заслуженные в прошлые кампании, искривились, и брякнул парой стальных перчаток на поясе. Пальцы перчаток заканчивались острыми крюками и могли легко использоваться для лазания по деревьям.

— Мои парни надеются встретиться первыми с эльфами Сильванести… Если на то будет ваш приказ.

Мариция расхохоталась:

— Я запомню твои слова, первый хектурион Дрелин!

Женщина тронула коня, а хектурион с одобрением посмотрел ей вслед, довольный, что дочь Хотака запомнила его имя. А сама Мариция ещё долго слышала позади себя рёв команд, доносящийся с тренировочного плаца…

Боевой дух легиона Виверны был очень высок, это было легко заметить, если посмотреть на любого солдата. А почему бы и нет? В близкой победе никто не сомневался. Она осмотрела периметр лагеря, где часовые в красных плащах стояли через каждые двадцать пять шагов.

Стоящие рядом дозорные отсалютовали ей, страж легиона Виверны только что сменил друга из легиона Волка, который уже торопливо ел, уписывая за обе щеки сушёную козлятину. На его шлеме был искусно закреплён собачий или волчий череп.

Еда в неположенном месте у поста была нарушением дисциплины, но пребывающая в хорошем расположении духа Мариция лишь погрозила проштрафившемуся пальцем. Видя, как вздрогнул солдат, она поняла, что он извлечёт необходимый урок.

Выехав за границы лагеря, Мариция криком подстегнула коня и понеслась вперёд. Рослые, закованные в броню телохранители нахлёстывали коней, чтобы не отстать от неё. Длинная трава сгибалась под ласковыми порывами ветра, мирный день был тихим и солнечным. Дочь Хотака быстро пронеслась через могучий дубняк и начала подниматься на невысокий холм, заканчивающийся зубчатым каменистым утёсом.

У самой пропасти Мариция осадила коня, подождав приотставших телохранителей. С холма открывался прекрасный вид.

Внизу на север и юг, до самого горизонта, расстилались новые владения империи, с другой стороны открывался вид на военный лагерь. Только отсюда можно было оценить, с какой точностью расставлены ряды палаток, образуя правильный пятиугольник, остриём указывающий на Сильванести, и понять, что здесь не обошлось без измерительных инструментов. Рядом вырубили свободное место, подготовив площадки для дополнительных лагерей новых легионов. Бивуак напоминал колонию лесных муравьёв, что выросли до огромных размеров и заполонили все вокруг.

Невдалеке задирали вверх свои огромные рычаги катапульты, готовые метать камни величиной с целого минотавра или бочки с зажигательной смесью. У каждого легиона имелось по двадцать пять катапульт и равное число меньших баллист. На большом поле пылила кавалерия, устраивая учебные сшибки с соседними отрядами для тренировки — копья с развевающимися знамёнами посверкивали.

— Как великолепно! — выдохнула Мариция. — По-другому просто не скажешь…

Она видела большой отряд минотавров, приближающийся с севера под мерный рокот барабанов, видела группы легионеров, выполняющих физические упражнения, видела тренирующихся в бросках копий…

Казалось, нет ни одного солдата, не занятого в подготовке к вторжению.

— Легион Виверны, несомненно, лучший в лагере, миледи, — осмелился нарушить тишину один из телохранителей. — Хотя и остальные четыре не многим ему уступают.

— Император обещал мне прислать ещё три до начала вторжения, среди них будут «летящие грифоны». Как только они прибудут, мы будем готовы помериться силами с этими изнеженными эльфами. И на сей раз им придётся встретиться с нами лицом к лицу, а не выставлять трусливых магов, что колдуют издалека…

Каждый минотавр знал историю и рассказы о последнем вторжении в Сильванести. Тогда эльфы применили мощную магию, заставив саму землю биться с легионами… Позорное поражение, исторический разгром.

Мариция продолжала наслаждаться видом, разглядывая гербы и флаги.

Каждый из них имел свою историю и славу. Вон там знамя легиона Виверны, там возвышается изумрудно-красный стяг легиона «Драконья Погибель» и чёрный штандарт легиона Волка. На юге гордо реял её собственный флаг — легиона Боевого Коня, одновременно признаваемый имперским. Неподалёку бледнел бело-серебряный стяг легиона Снежного Ястреба.

— Внушительный вид, — пробасил незнакомый голос.

Телохранители Мариции инстинктивно дёрнулись, выхватывая оружие и прикрывая свою хозяйку.

Напротив два закованных в чёрную броню рыцаря вытащили клинки, горя желанием бросить им вызов.

— Нет никакой необходимости в насилии, мы же союзники, — поднял руку подъехавший Галдар.

Верный помощник Мины сидел на скромной серой кобыле, которая больше подходила для человека и выглядела утомлённой под весом минотавра. Он был не менее семи футов в высоту и, как правильно оценила Мариция в письме к отцу, внешне совершенно не выделялся. Благодаря невыразительному коричневому меху он мог бы легко затеряться в толпе минотавров, но вот глаза…

В письме Мариция при всём желании не смогла описать ту энергию, которая изливалась из них на окружающих. Глаза Галдара жили отдельной жизнью. Когда он говорил о преданности Мине, что вернула ему руку, Мариция всегда ощущала некий подтекст и недосказанность, который передавал его взгляд. Галдар создавал армию Мины из отверженных и дезертиров, что ему блестяще удавалось, значит, он талантливый лидер, так зачем ему приманка в виде человеческой женщины?

Дочь Хотака восхищалась этим минотавром, но не доверяла ему.

— Ты опоздал, — произнесла она наконец.

— Меня вообще не должно тут быть, — ответил Галдар. — Я должен быть с нею и охранять её. — Он помолчал. — Но это последний раз, когда я покинул её… Мина говорит, Щит скоро неизбежно падёт.

— Ты уверен? — раздувая ноздри, спросила Мариция.

Огонь в его глазах никогда не гас.

— Мина сказала, это случится, значит, это случится.

Галдар полез в потёртую дорожную сумку, притороченную к седлу, и вытащил скатанный пергамент.

— Она приказала передать вам это.

Мариция кивнула телохранителю, и тот, тронув вороного коня, подъехал к Галдару. Выражение лица коричневого минотавра оставалось бесстрастным; он молча отдал послание, остановив рыцаря, уже открывшего было рот, чтобы вмешаться в ответ на подобное оскорбление.

Мариция приняла послание из рук телохранителя, подняв глаза на Галдара:

— Что там?

— Планы битвы. Карты и схемы. Следуйте им, и путь вашей армии будет наиболее лёгким. — Он внезапно надулся о гордости: — Именно минотавры покорят восточный Сильванести!

Его слова не слишком удовлетворили Марицию.

— Сильванести будет принадлежать нам полностью! И, кроме того… карты у нас не хуже твоих!

— Ваши действия были согласованы с Миной. — Галдар дёрнул поводья, разворачивая лошадь. — Если вы отказываетесь, это ваше право. Но именно она руководит завоеванием!

Мариция с трудом сдержала себя: отец не отдавал никаких распоряжений относительно споров с Галдаром на этой стадии отношений двух армий. Вот когда легионы войдут в Сильванести, разговор будет другим…

— Будьте готовы, миледи! — крикнул Галдар на прощание. — Да… Мина посылает благословение Единого Бога вам всем!

Он и сопровождающие рыцари быстро проскакали по вершине холма и исчезли в роще. Мариция некоторое время смотрела вслед минотавру-отступнику, затем бросила последний взгляд на свои легионы.

— Напомните мне выставить тут посты с завтрашнего дня, — сказала она. — Отсюда хорошо следить вражеским разведчикам…

— Да, миледи!

— Поехали, мне необходимо написать сообщение императору.

Она тронула коня к лагерю, затем ещё раз оглянулась и, фыркнув, прошептала:

— Единый Бог, надо же… Ты оцениваешь себя очень высоко, Галдар…