Кровавый Прилив

15 В эльфийском королевстве

Капитан Ботанос вошёл в каюту с таким выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего.

— Все хуже, чем я думал…

Джубал, бывший старейшина колонии, а ныне глава восставших, поднял взгляд от карт, которые изучал. Ни одна из них не могла подсказать правильный выход из сложившейся ситуации. Мятежники рассчитывали на Джубала как принявшего лидерство от Рахма, но он чувствовал себя слишком старым и уставшим, чтобы справиться со всеми проблемами. Со всех сторон их обкладывал кораблями имперский флот, загоняя в угол. Оставалась только одна свободная лазейка…

Нолхан и несколько других командиров уже открыто оспаривали его лидерство; на судах несколько раз вспыхивали попытки мятежа. Восстание начало пожирать само себя. А теперь ещё и Ботанос мрачен, как туча. Джубал вздохнул:

— Что случилось на этот раз?

— Корпус, — изрёк моряк. — Он начинает буквально разваливаться. После битвы мы думали, что он протянет дольше, но наши попытки подлатать его на ходу ни к чему не привели. Нам необходим большой ремонт на берегу. Кроме того, надо много дерева для замены обшивки.

Дёрнув ушами, Джубал спросил:

— Но корабль ещё можно вернуть в прежнее состояние?

Грудь Ботаноса возмущённо надулась, он весь преисполнился негодования за любимое судно:

— «Гребень»? Конечно, да! Как ты мог даже спросить такое! Да это один из самых прекрасных кораблей за всю историю! Просто ему нужен ремонт, вот и все…

— Да, но как долго он продлится?

— Дольше, чем нам с тобой хотелось бы, но если задействовать все свободные руки… — чуть успокоился вспыльчивый Ботанос.

— Мы не можем болтаться в этих водах вечно, — вздохнул Джубал. — Вчера нас заметил разведчик и теперь идёт на всех парусах в Нетхосак!

В тот день корабли восставших бросили якоря на северной стороне маленького острова, и неожиданно появившейся имперец буквально упёрся в них. «Драконий Гребень» вместе с двумя другими кораблями кинулся в погоню, но разведчик, пользуясь преимуществом во времени, так и не подпустил их к себе на расстояние выстрела, а затем пропал в шхерах, полных мелей и рифов.

— Клянусь предками, мы справимся быстро!

— Будем надеяться, что ты прав, — опять вздохнул Джубал, вновь склоняясь над картой. — Если куда мы и сможем проскользнуть… это Керн.

— Да, там не так плохо, много деревьев, а главное, людоеды, спасибо трону, по горло заняты. Сейчас их армии или бьются с людьми, или пропадают у Щита Сильванести… Могли найтись и более подходящие места для стоянки, но сейчас везде слишком много имперских боевых кораблей.

— Хорошо… Сообщи остальным капитанам моё решение. Пока вы будете заниматься ремонтом, я собираюсь с небольшим отрядом исследовать территорию, запастись свежим мясом. — Старейшина указал на большое зелёное пятно на карте побережья, сжатое с других сторон коричневым цветом. — Дальше него, думаю, нет смысла углубляться.

— У капитана Зина со «Стервятника» есть много хороших мастеров, — произнёс, подсчитывая в уме, Ботанос. — Попрошу одолжить их. Если всё пройдёт как надо, то к тому времени, как ты вернёшься из разведки, старейшина, «Драконий Гребень» будет как новый.

— Буду молиться, чтобы все так и вышло.

— Мы не подведём. — Ботанос отсалютовал Джубалу и вышел наружу.

Джубал не сомневался, что он приложит все силы, чтобы сдержать обещание, но Нетхосак недавно спустил на воду новый флот, и старейшина подозревал, что очень скоро лорд Бастиан вернётся к своей охоте.

Стараясь отбросить тоскливые мысли, Джубал вновь склонился над картой Керна и подсчитал, что ближайшее людоедское поселение будет не менее чем в нескольких днях пути. Ботанос был прав: людоедов сейчас не стоило особо опасаться. Гораздо больше неприятностей мог принести лорд Бастиан.

Боевые силы минотавров все больше втягивались в Сильванести, когда повстречали первое серьёзное сопротивление.

Легионеры Виверны не услышали ничего подозрительного, когда быстрый дождь дротиков обрушился на них из глубин деревьев с коричневыми листьями. Они попадали с веток почти одновременно, безуспешно пытаясь вытащить коченеющими пальцами деревянные стрелки. Яд, используемый киратами, был настолько сильным, что Виверны умирали, даже не коснувшись земли. А напавшие эльфы немедленно отступили, создавая новую засаду.

Мариция вместе с остальными командующими скоро поняла, что к чему. Минотавры приближались к большому поселению, в котором могло жить не меньше сотни эльфов.

— Никаких данных на проклятой карте! — бормотал Оркиус, сминая пергамент. — Мы не знаем точно почти ни об одном городе.

Мариция внимательно посмотрела на карту, присланную Галдаром.

— Мина пометила вот тут: Валсолоност, Место Прекрасного Солнца. — Она расправила мятую карту и убрала в сумку, затем надвинула шлем на глаза. — Не важно, как он называется, я переименовываю его в Первую Эльфийскую Могилу.

Выхватив меч, Мариция двинула легионы вперёд. Леса в этом районе были не такие густые — минотавры видели множество больных и мёртвых деревьев — что заметно облегчало передвижение конницы и катапульт с баллистами.

Но эльфы были не так просты. Несколько пустых полянок, которые просто просили пройти по ним, оказались ловушками, и легионеры в тяжёлой броне полетели прямиком в глубокие ямы. Всадники легиона Волка, едва подъехав к поселению, проваливались в западни с отравленными кольями.

Но, несмотря на потерю более сотни воинов, отряды минотавров приближались к посёлку чётко и слаженно. Специальные команды быстро расчистили площадку, куда установили баллисты, направленные на город. Катапульты остались в резерве. Боевые механизмы быстро зарядили, приготовившись к обстрелу.

Серебряно-белый флаг Снежных Ястребов взметнулся над ближайшим к посёлку холмом, где выстроились триста лучников. Они дали несколько быстрых залпов, но целились не в дома, а в деревья, окружавшие Валсолоност. Затем офицер приказал сделать ещё четыре залпа по самым подозрительным местам, наблюдая за окрестностями.

Наконец первые пехотинцы осторожно начали приближаться к мостам и домам эльфов. Внезапно раздались громкий треск и стон, почти дюжина огромных стволов начала рушиться на передние шеренги. Кираты сделали невиданное — подрубили свои обожаемые деревья! То, что большинство стволов были больными, не умаляло случившегося, ведь всем было известно, с какой безумной любовью эльфы относятся к природе. Большинство минотавров бросились врассыпную и избежали гибели, но самые нерасторопные попали в ловушку, размазанные многотонными древесными гигантами.

Пришло время катапультам войти в сражение. Первыми в сердце Валсолоноста устремились огромные камни, рушащие дома и раскалывающие стволы древних деревьев. Из города донеслись первые крики гибнущих эльфов. Хуже камней были бочонки с маслом и взрывчатым порошком, которые поджигали перед запуском. Несколько из них взорвалось ещё на старте, калеча обслугу, но большинство сработало, как было задумано. Они падали в глубинах города, сея смерть и разрушения. Скоро по всему Валсолоносту заполыхали жадные огни.

И вновь двинулись вперёд легионеры. Лучники подтянулись ближе к пехотинцам, оберегая своих вооружённых секирами и мечами товарищей. На улицах лежали трупы эльфов, в основном, если судить по одежде, киратов. Многие выглядели больными, как и деревья, но Мариция видела лишь то, что ожидала и хотела.

Жители отчаянно сопротивлялись, многие эльфы неожиданно выпрыгивали из тайников и бросались в гущу солдат, стремясь захватить с собой побольше врагов, немало воинов так и не поняли, что их убило. Но такая тактика быстро себя изжила; легионеры опомнились и начали проявлять повышенную осторожность. Эльфы превосходили в проворстве и стремительности любого из минотавров, но они понимали, что их меньше и они обречены.

Вот воин-Виверна схлестнулся с киратом, но остановленный меч узколицего эльфа звякнул о броню, а коготь стальной перчатки распорол ему горло и дальше грудь. Закованный в тяжёлую броню минотавр отбросил в сторону окровавленные останки некогда красивого и гибкого существа.

К громким хлопкам катапульт прибавилось звонкое теньканье баллист. Даже когда длинные железные дротики, пронзая дома и листву, не находили жертв, они ещё больше усиливали хаос и панику.

Город пал перед силами леди Мариции — скаля зубы в яростных усмешках и блестя налитыми кровью глазами, легионеры шли по Валсолоносту. Вокруг рушились опустошённые дома и полыхали деревья. Эльфийские воины или отступили, или предпочитали отстреливаться из луков с высоты дальних крон. Они прикрывали последних отступавших, спешащих укрыться в столице. Но конница уже обошла город, и теперь легионеры безжалостно окружали и убивали уцелевших.

Легионеры Виверны планомерно проверяли и очищали одно дерево за другим, а воины Волка добивали раненых. Несмотря на все их усилия, эльфы дрались невероятно слаженно, хоть выглядели иссохшими и болезненными. Они сражались намного лучше, чем ожидала Мариция, но все равно это была резня. Огненный заряд ударил в дерево рядом с тем местом, где стояла дочь императора. Она гордо наблюдала, как крона и ветви загораются и скручиваются от жара; длинные лозы, свисающие сверху, лишь облегчали путь пламени.

Эльф, который наверняка был ровесником Мариции, если пересчитать его сотни лет на нормальный возраст минотавров, выпрыгнул из округлого хода. Он подпрыгнул и, подтянувшись на ближайшей ветке, рванулся вверх, но три стрелы вонзились ему в спину, и юноша закувыркался вниз. Дочь Хотака чуть поморщилась от его предсмертного крика.

К ней подскакал командующий Оркиус, придерживая тонкую стрелу, торчащую в бедре. Скрипнув зубами, он сжал древко и резко вырвал его, тут же зажав рукой рану.

— Ничего страшного, — раздражённо прорычал командующий. — На ней нет яда.

Именно в этот момент другая стрела пробила его тело, попав ниже поднятой руки. Сила удара сбросила Оркиуса с коня. Мариция гневно обернулась в сторону, откуда стреляли.

— Туда! — проревела она, указывая лезвием. — Я хочу получить его голову!

Двое Виверн немедленно кинулись на указанное дерево, легионеры Боевого Коня принялись помогать своему командующему. Вздохнув, Мариция увидела, что старый воин уже вне пределов сил смертных. Она огляделась в поисках любого врага, на котором можно вымесить ярость, но вокруг были одни мёртвые тела эльфов. Разрубленные, окровавленные, многие без голов… минотавры не церемонились при атаке.

С высокого дуба раздались крики: эльфийка в мерцающем платье спрыгнула вниз, стремясь спасти или погибнуть, преследующему её легионеру достался лишь кусок оборванного подола. Но второй воин был уже наготове и перехватил тело, одновременно накидывая верёвочную петлю на женщину.

Валсолоност качнулся и вздрогнул — два снаряда катапульты одновременно врезались в ствол и повалили могучее дерево. Эльфийка попыталась вывернуться, используя всеобщее замешательство, но Виверны держали её крепко, не собираясь падать с веток.

— Эй ты, тревериан! — крикнула Мариция, обращаясь к минотавру в плаще, синий круглый знак на котором выдавал в нём офицера легиона Волка. — Прикажи всем прекратить стрельбу!

Отряд конницы под флагом Боевого Коня подогнал к ней группу связанных мрачных эльфов. На Марицию смотрели усталые, но прекрасные глаза, даже сейчас она могла ощутить их презрение и врождённое превосходство.

Дочь Хотака фыркнула — скоро у них поубавится спеси.

— Вот она, миледи, — прогрохотал легионер Виверны, спустившийся с дерева, пихая убийцу командующего Оркиуса к её ногам.

Мариция посмотрела на пленницу,

— Одним движением я могла бы сломать тебе шею, — ощерилась она. — Для этого не нужно даже взмахивать мечом.

Эльфийка тряхнула густыми волосами, сияющими даже после всего, что случилось. Вскинув голову, так что стало видно изящное платиновое ожерелье, охватывающее её шею, женщина ответила недрогнувшим голосом:

— Можешь с удовольствием попробовать на мне меч или кулак, минотавр. Я сделала всё, что смогла, для своего рода и теперь не боюсь умереть.

Мариция видела больше чем просто измученную женщину, стоявшую перед ней.

— Кират… — выдохнула она с оттенком уважения. — Ты можешь обмануть многих своим симпатичным платьем, но я вижу истину. Интересно, сколько вас будет среди пойманных?

Эльфийка промолчала.

— Значит, хочешь умереть? — Мариция покачала головой. — Я была бы рада выполнить твою просьбу, но у императора другие планы в отношении вашей расы. — Она повернулась к остальным заключённым и повысила голос: — Вас ждёт великая судьба!

Худощавая женщина-минотавр указала на восток, где несколько легионеров опустошали фургон, разгружая цепи. Без предупреждения Мариция сорвала с пленницы ожерелье и, полюбовавшись немного красотой работы, бросила его стоящему неподалёку капитану.

— Положишь это рядом с телом командующего, когда вспыхнет его погребальный костёр.

— Да, миледи.

Вновь повернувшись к пленнице, Мариция добавила:

— Извини, но сегодня ты не встретишься со смертью, эльф. Зато познакомишься со своим будущим.

Легионеры подтаскивали охапки цепей, быстро распутывая их. Несколько воинов уже споро забивали в кандалы ближайшего пленника.

— По приказу его императорского величества Хотака Первого, — закричала леди Мариция, — вы будете повиноваться любому приказу или распоряжению. В случае неподчинения — казнь или наказание. — Несмотря на прискорбную смерть Оркиуса, Мариция не смогла сдержать улыбки: — С этого дня и далее раса минотавров становится вашими хозяевами!

Путь от Блотена до Керна был длинен и ненадёжен. Только опытный путешественник мог пройти его, поэтому странники, появившиеся в лагере Голгрина, вызвали особенный интерес.

Голгрин вышел из башни немедленно, как только отзвучали рога, оповещавшие о гостях. Первое, что он увидел, была цепочка волосатых, коренастых людоедов, одетых в ржаво-красные панцири. Их лапищи медленно отбивали ритм на обтянутых кожей барабанах.

Тум-ту-ум. Тум-ту-ум. Тум-ту-ум.

За ними маршировала шеренга оскалившихся воинов в такой же броне, но ещё и в круглых шлемах. На их плечах мерно покачивались толстые дубины с длинными шипами и зазубренные мечи. Воины поглядывали на лагерь и высокую башню с опаской, словно ожидая нападения.

За ними следовали два людоеда с развевающимися узкими знамёнами, на которых виднелся контур зловещего глаза, чей зрачок горел подобно огню. Следом под свист и щёлканье бичей спешили колонны рабов, сопровождаемые двумя хриплыми надзирателями. Рабы тащили огромные тюки и корзины, из которых торчали рукояти мечей, свёртки жёлтой ткани и прочие припасы.

А за ними, между телохранителями, чьи лица были вымазаны красной краской, показался сам Лорд-Вождь Блотена. Мастарки тянули его двухколёсную повозку, значительно уступающую в красоте и изяществе экипажу Голгрина. Там, где борта экипажа Великого Лорда украшали золотые шнурки и прочая мишура, на тёмно-красной повозке вновь прибывшего покачивались ужасные сувениры. Черепа мерно грохотали о доски, поддерживая ритм барабанов; по ним можно было определить не менее шести рас Кринна. Каждый был пришпилен к борту кожаным шнуром и смотрел наружу, выкрашенный под цвет экипажа.

Белгрок вертелся около Голгрина с обеспокоенным видом:

— Киа и Нфа ди Блуден Керктаин Нфа!

Великий Лорд лишь нетерпеливо отмахнулся, не отходя от своей башни, ожидая того, кто решился на столь долгое путешествие. Один из раскрашенных телохранителей сдвинул в сторону кожаную занавеску, служившую экипажу дверью. Два человека, рабы-варвары, с длинными волосами и тупыми лицами, быстро бросились в грязь под порог. Тяжёлая нога, обутая в грубую сандалию, упёрлась рабу в спину, и из глубин повозки появилась большая голова, напоминающая лягушачью.

Выпуклые глаза посмотрели по сторонам, заметили Голгрина, и на покрытое бородавками лицо набежала тень, которая стремительно исчезла — морда людоеда приняла нейтральное выражение. Седую голову властителя покрывал старый соламнийский шлем, на который вместо гребня теперь был нанизан человеческий череп, тяжёлый неракский плащ обволакивал его грузную фигуру.

Стоявший рядом с Голгрином Белгрок заметался, дёрнулся было вперёд, но, заметив взгляд Великого Лорда, шарахнулся назад, блестя глазами-бусинками.

Несмотря на грузность, Лорд-Вождь выглядел более опасным противником, чем Великий Кхан. Под жиром перекатывались мощные мышцы, кроме того, все знали, что черепа, украшавшие повозку, лично добыты владетелем Блотена. Не обращая внимания на стоны придавленных рабов, людоед осмотрел пустое пространство между собой и Голгрином, затем, сопровождаемый двумя воинами, шагнул к Великому Лорду. Следом бросился ещё один раб, таща с собой медный сундучок.

Барабаны продолжали бить, когда маленькая процессия поднималась по разбитой дороге к воротам башни. Подойдя к Голгрину и Белгроку, повелитель Блотена внимательно уставился в глаза невысокому людоеду.

Он поднял руку (барабаны немедленно замерли), затем Лорд-Вождь внезапно преклонил колено, убедившись, что теперь он ниже Голгрина.

— Хорок и Джерилох ут Кир и'Голгрени! — прорычал он, придав липу угодливое выражение. Остальная часть отряда быстро последовала его примеру. — Ко и келута, Харго и Ланос и’Голгрени! — продолжал Лорд-Вождь. — Ко и ут Лугхрак и Мерко и’Голгрени!

Белгрок не смог сдержать слабой улыбки, так же, как и те людоеды, что служили ему. Рот Великого Лорда удовлетворённо дёрнулся, но он ответил формальным тоном:

— Ко и Келута, Харго Драго ут и'Доннаги. Ко и кир Тулан Хирко и'Доннаги.

— Ке, — ответил Лорд-Вождь с очевидным облегчением. Он встал, приказав свите подняться, и ударил себя в грудь огромным кулаком. — Хира и Дун, и’Голгрени!

При этих словах все прибывшие людоеды завопили в один голос:

— Хира и Дун! Хира и Дун!

Доннаг зашипел, подзывая раба с сундуком, на крышке которого были изображены летящие волшебные птицы и щит с поднятым мечом — герб одного старого соламнийского лорда. Сундучок был чуть помят, но Лорд-Вождь побеспокоился, чтобы его начистили до блеска.

— Джека и ф'хани, и’Голгрени, — сказал он, протягивая сундучок.

Голгрин кивнул, но не принял подарка. Понимающе кивнув в ответ, Лорд-Вождь сам откинул крышку, показывая, что находится внутри. Там лежали отрезанные людоедские уши, свежие, кровь ещё не успела свернуться. Их была почти дюжина, и тот факт, что все они были правыми, добавляло подарку ценности.

Голгрин выбрал одно, на котором ещё болтался преднамеренно оставленный кусок кожи.

— Морто и гахана и'Ворги…

— Ке… и'Ворги. — Доннаг повернулся и пролаял приказ старшему воину.

Тот быстро унёсся в конец каравана и пропал из виду. Раздался крик, защёлкал кнут, и появились три измождённых и взъерошенных людоеда в цепях и наручниках. На окровавленных головах ясно было видно отсутствие торчащих ушей. Окружавшие их воины резко и издевательски захохотали. Двое рабов были приземисты, но один явно напоминал выходца из Керна.

— И'Ворги… и'Дрохнури… и'Суунуки… — Бородавчатый правитель Блотена широко усмехнулся. — Форсшури и хунн и’Голгрени!

В ответ Голгрин любезно кивнул, затем положил руку на пояс и вытащил роскошный кинжал, подарок императора Хотака. Мерцающее лезвие переливалось на свету, рукоять была выполнена с мастерством, недоступным людоедам.

Великий Лорд протянул клинок Доннагу, который принял его с явным удовольствием. Великий Кхан Керна попробовал унизить Голгрина и жестоко пострадал за это, а Лорд-Вождь Блотена поспешил оказать ему уважение, признавая новую расстановку сил. Кинжал может подарить только равный равному. Великий Лорд посмотрел в сторону фигур рабов, которые были последней частью предложения Доннага. Людоеды надеялись, что на расстоянии Голгрин не узнает об их заговоре против него, но Доннаг схватил зачинщиков, привезя в подарок их уши, а главарей доставил лично, в знак особой милости.

Движением пальцев Голгрин начал давно предвкушаемую казнь. Приземистых людоедов потащили к ожидающим их высоким шестам. Воины перерубили верёвки у двух столбов, и сверху упали высушенные, полуразложившиеся трупы с ужасными гримасами на лицах. Рабы поняли, что их ждёт, начав изо всех сил сопротивляться, но стражников было больше. Один из осуждённых кричал и умолял, но второй сжал зубы и сопротивлялся молча.

Навалившись на их цепи, воины стянули руки и ноги рабов за спиной, так что затрещали кости. Стреножив их таким образом, воины махнули палачу. Он приблизился и, оттянув толстую губу жертвы, воткнул в неё костяную иглу. Людоед замычал и забился, но палач, не обращая внимания, размеренно зашивал ему рот. Раб пытался закричать, но мог лишь бессильно мотать головой. Пока палач занимался вторым, стражники схватили кернца и потащили его к загону для мастарков. Животные нервно прядали ушами, когда руки и ноги людоеда ловко прикручивали к могучим задним ногам двух мастарков. Жертва попыталась бежать в тот момент, когда её освободили от цепей, но могучий воин швырнул его в грязь ударом кулака.

Голгрин милостиво пригласил Доннага понаблюдать за церемонией. Лорд-Вождь усмехнулся:

— Джерака И'Ворги хаин ут хаин?

Великий Лорд кивнул. Стражники закончили с двумя людоедами, подтянув их к вершинам шестов скрученными в колесо. Те пытались кричать, но только глухое мычание вырывалось из их сочащихся кровью ртов.

Погонщики мастарков ожидали сигнала, посматривая на Великого Лорда. Тот кивнул, и земля вздрогнула под мерной поступью гигантов. Этот обречённый имел возможность кричать, чем незамедлительно и воспользовался — его руки и ноги были вырваны из суставов и растягивались в разные стороны. Эхо воплей разнеслось по долине.

Наблюдавшие заревели и закричали, подзадоривая мастарков, погонщики задёргались в сёдлах. Мгновение спустя дикие вопли людоеда оборвались. Победно заорали воины Голгрина. Они смеялись и били друг друга по спинам, восхищаясь силой животных.

Сам Доннаг весело закричал и махнул рукой в сторону своего экипажа. Раб быстро скрылся внутри и через мгновение появился с золотой чашей, которую поспешил передать Лорду-Вождю.

— Илра бу туум, — усмехнулся людоед, показывая в сторону кровавых останков жертвы. — Илра туум орна, ке, и’Голгрени!

Голгрин с удовольствием принял плату за пари, которое только что выиграл. Его воины неспешно начали отвязывать изуродованного мертвеца от мастарков. Затем Великий Лорд распорядился, чтобы Белгрок проводил пожилого Лорда-Вождя в башню, где их ожидал пир.

Когда Голгрин уже повернулся, чтобы последовать за ними, то заметил одинокого всадника, тяжело скачущего с востока. Это был курьер, несущий новости наибольшей важности… и, судя по его лицу, нерадостные для Великого Лорда.

— Урсув Суурт… — пробормотал Голгрин сквозь зубы, посмотрев на далёкие горы, где находились шахты. Сегодня совсем не время для плохих вестей. — Урсув Суурт… нкиа и ф'хан… — Зубы лорда обнажились: — Ф'хан…