20 Предательство

Разбившись на шесть колонн, армия людоедов растянулась до самого горизонта. Воины шагали мощно и неутомимо, переваливая через холмы и углубляясь в леса. Этот поход был тяжёл даже для самых выносливых из них, но никто не роптал, ожидая неминуемого позора в случае недовольства.

Колонны посверкивали металлом — никакие отряды людоедов от самого крушения эрдов не были снаряжены столь качественными доспехами. Почти на каждом красовался новый панцирь, заботливо расставленный минотаврами-кузнецами под большой размер. В руках волосатых воинов покачивались подарки империи — секиры и длинные мечи. Всё что угодно, лишь бы вдохновить их и разжечь жажду крови.

Мастарки тащили тяжёлые повозки с провизией и снаряжением. Большие звери грозно озирались, и погонщикам стоило большого труда сдерживать своенравных мастарков среди такого количества снующих существ. На их головы водрузили большие рогатые шлемы, а кончики клыков одели в острые металлические наконечники.

Во главе колонны не спеша ехал Великий Лорд Голгрин. Его обычно хорошее настроение сегодня испортилось, и он мрачно поглядывал на медленно бредущих мередрейков, оставляющих хлопья слюнявой пены. Раздвоенные языки ящериц быстро сновали туда-сюда, пробуя воздух и землю, исходящие незнакомыми ароматами.

Впереди медленно трусили разведчики, не оставляя без внимания ни одной детали пейзажа. Вот один из них заинтересовался странными кустами и забрался в самую чащу, высматривая и вынюхивая, не отыщутся ли следы врага. Другой присел в редкую траву, склонив уродливое лицо к самой земле, — его заинтересовала маленькая отметина среди зелёно-коричневых стеблей. Затем он вскочил и помчался к Великому Лорду, который со скучающим видом счищал с одежды невидимые пылинки.

— Хика и донай и ворн! Дека и грунд и'джахари!

Голгрин замер, затем махнул рукой Белгроку и ещё двум людоедам и поспешил к месту, указанному разведчиком. Погонщики мередрейков быстро оттащили скалящихся ящериц, хотя одна из них сильно косилась и щёлкала зубами на жеребца Лорда.

— Дека и донай и'джахари? — грозно поинтересовался Голгрин.

— Ке! — Разведчик упал на колени и показал командиру вмятину в земле. Рядом два крохотных стебелька сломались и изогнулись, если бы не разведчик, Великий Лорд никогда не обратил бы на них внимания.

— Ворн, — объявил Голгрин после внимательного осмотра. — Ворн ут и'Урсув Суурти.

— Ке, Хекатра ун И’Голгрени! Ворн ут и'Урсув Суурти!

Подъехавший ближе Белгрок усмехнулся:

— Горан и зуун?

Голгрин щёлкнул пальцами, и разведчики с поклоном кинулись вперёд продолжать поиск. Великий Лорд повернул своего массивного коня я направился к марширующим солдатам, неутомимо шагающим дальше.

Когда Голгрин вновь занял своё место во главе армии, в его взгляде снова зажёгся тот огонёк, которого давно там не было. Особенно когда Великий Лорд глядел на восток.

Все теперь смотрели на него. Фарос чувствовал на себе любопытные взгляды, даже когда его зубы впивались в солёное козье мясо. Взгляды были не только любопытными, но и подозрительными. Ведь он оказался не кем-нибудь, а племянником прежнего императора Чота.

Все ещё слабый после речного боя, он почти не мог оказать сопротивления, когда старейшина Джубал настоял на возвращении к заливу, где ремонтировались суда мятежников. Гром уже хотел послать гонца к отрядам его маленькой армии, но Фарос успел взглядом остановить его.

Юноша не видел никакого проку в примирении с мятежниками Джубала — такой же маленькой горсткой недовольных, которых ждёт неминуемая гибель. Лучше продолжить блуждать в холмах Керна, уничтожая всех встреченных людоедов, чем биться за неясную цель. Мрачно фыркнув, Фарос проглотил последний кусок.

— Конечно, ты о нас невысокого мнения, — прохрипел Джубал.

Фарос покосился на седого минотавра, который двигался удивительно тихо для своего веса и подкрался незаметно.

— У меня нет никаких причин думать так или иначе. Мне всё равно.

— Не играй со мной в эти игры, парень… Ты, ясное дело, думаешь о будущем… даже если мысли эти тебе не нравятся.

Фарос отхлебнул воды из меха.

— Ты явно пережил не лучшие времена, — проговорил бывший старейшина, рассматривая шрамы и раны на теле Фароса. — А скорее очень тяжёлые… Эти отметки от людоедской плети просто ужасны…

— Не ужаснее, чем полученные в Вайроксе, таком, знаете ли, милом имперском местечке…

— Ты побывал и там? — Джубал вздрогнул. — Вайрокс — ужасное место… Оно пятно на теле нашей империи, это бесспорно…

Фарос молча встал, чтобы уйти. Джубал посмотрел ему вслед и выругался про себя — сын его старого друга даже не бросил на него заинтересованного взгляда.

— Чем это ты его так задел? — спросил капитан Ботанос, который только что закончил проверять работы, сделанные на судне. — А парень явно стремится к тому, чтобы быстрее расстаться со своей головой.

Бывший чиновник тяжело вздохнул:

— Нас ждёт такая же судьба. Он сын моего друга я прошёл сквозь огонь и пытки, забыв о своей родословной… То, что я узнал от его друзей, даёт мне право надеяться, что он мог бы помочь нам изменить ход восстания.

— Он? — фыркнул старый моряк.

— Ты слышал, что он сказал? Фарос был в Вайроксе, бежал из плена людоедов, да мало ли что ещё. Кроме того, за ним идут люди, полуэльфы и минотавры — неплохое достижение для простого паренька.

— Это не отряд, а толпа.

— Толпа? — Джубал резко расхохотался. — Капитан, а ты знаешь, что в его отряде жёсткая дисциплина, и, кроме того, большая часть легиона перешла на его сторону. Да какого легиона — «Драконьей Погибели»! Где командующим был сам Арготос!

— Я слышал об этом, но, мне кажется, это неправда.

— А ты сам поговори с бывшими легионерами; среди минотавров, которые пришли с ним, есть несколько.

Ботанос насупился и, достав кисет и глиняную трубку, принялся медленно набивать её.

— Ну, хорошо. И что это нам даёт?

— Он — кровь Чота, но без его безумства и распущенности, капитан! На нём клеймо сломанных рогов, знак плена людоедов! Рабы, солдаты и не-минотавры уже идут за ним! Ботанос, да с ним мы не только вольём новые силы в восстание, но и можем идти прямо на Нетхосак!

Глаза моряка загорелись, но он всё ещё не был до конца убеждён.

— Фаросу пока плевать на восстание, ему и так хорошо, старейшина.

— Мне надо убедить его. Буду снова, говорить с ним и с его другом, с тем, что поклоняется Саргасу. Может, он окажет влияние на Фароса…

— Да, попроси Грома усерднее молиться. — Капитан пыхнул трубкой. — Пусть помолится и за тебя тоже. Думаю, тебе, старейшина, потребуется любая помощь, которую ты сможешь найти…

Джубал разыскал Грома помогающим остальным матросам грузить снаряжение на борт «Драконьего Гребня».

— А, старейшина! — поприветствовал его бывший раб. — Я как раз говорил с первым помощником, и он сказал, что на трёх судах хватит места, чтобы забрать всех нас.

— Ну, если потесниться, то действительно все поместятся. — Внимательные глаза Джубала сузились. — То есть, если все вы идёте с нами.

— Ты имеешь в виду Фароса? — Уши Грома дёрнулись, на лице проступила мрачная гримаса. — Но он должен согласиться! Ведь у нас появился такой шанс вернуться домой и отомстить за бесчестие…

— Ты сможешь убедить его?

— Пробую. Надеюсь, Первый Рогатый услышит мои молитвы, и я преуспею…

Фарос, как обычно, в одиночестве упражнялся в бое на мечах с невидимым противником. Гром с Джубалом нашли его в уединённом уголке леса после долгих расспросов. Они понаблюдали за свирепыми выпадами юноши, посмотрели на его окаменевшее лицо — лицо не безумца, а холодного, расчётливого убийцы. Каждое движение, каждый шаг преследовали свою смертельную цель. Фарос неожиданно крутанулся, и острие лезвие замерло в дюйме от лица Грома.

— Легче, легче, парень, — спокойно сказал Джубал.

— Чего вы хотите? — спросил Фарос, чуть опустив клинок.

Гром отодвинул лезвие в сторону и сделал шаг к нему.

— Фарос… на кораблях есть место, и нас согласны взять на борт. Всех нас! Мы можем присоединиться к ним и…

— Вперёд. Я не против. — Фарос отвернулся и провёл новую серию выпадов, продолжая бой с тенью.

— Но, Фарос! Ты же знаешь, мы не покинем тебя! После всего, что мы пережили в землях людоедов, после победы над легионом! Только с тобой!

Джубал встал рядом с Громом:

— Никто не присоединится к нам, если этого не сделаешь ты, парень. — Ответом Фароса было молчание, и старейшина добавил: — Ты отомстишь за свою семью, за свой клан…

— Клан Чота Ужасного?

— Ты не Чот! — захрипел пожилой минотавр. — Но кровь рода сплотила бы многих. Твой отец…

Он не успел ничего добавить, потому что Фарос неожиданно развернулся, как пружина, и ударил плоской стороной меча Джубала по лицу. Бывший старейшина отлетел назад, так что Гром едва успел поддержать его.

Не меняя выражения лица, Фарос произнёс;

— Мой отец… моя семья… все мертвы. Весь клан погиб той ночью. Точка поставлена.

Джубал стёр с лица кровь и выпрямился — его терпение было воистину безграничным.

— Выслушай меня, парень…

Но Фарос повернулся к Грому и произнёс:

— Я ухожу утром.

Бывший раб уже открыл рот, чтобы возразить, но лишь безнадёжно махнул рукой и склонился, пробормотав:

— Как скажешь, Фарос…

— Как ты не видишь… — вновь начал Джубал, но Гром взял его за руку и потянул прочь:

— Он сделал выбор, старейшина, и это наш общий выбор.

— Он не прав! Я должен рассказать ему о шансе.

Но Гром лишь качал головой и тащил старейшину по направлению к основному лагерю.

Фарос тем временем обтёр лезвие и вновь вернулся к своим упражнениям, совершенно выкинув из головы только что закончившийся разговор, Теперь лишь бесконечная череда противников составляла ему компанию — Фарос убивал каждого, а его свободная рука непрерывно двигалась, сжимая невидимый кнут…

Высокие валы беспощадно трепали флот Бастиана. Кровавое море лишний раз подтверждало свою репутацию. Огромные волны обрушивались на боевые корабли, затопив уже один, но на борту «Приносящего Бурю» команда стойко противостояла непогоде.

Один из небольших парусов уже порвало, и он трепетал на сильном ветру; двоих моряков смыло за борт, и капитан распорядился всем лишним солдатам укрыться в трюме. Сам Бастиан сидел в каюте, склонившись над картой и донесениями шпионов матери о мятежниках, и обдумывал различные стратегии. Джубал был известен своей консервативной тактикой, но иногда ему удавалось удивлять врага. Бастиан не собирался недооценивать Джубала, как сначала опрометчиво поступил с Рахмом Эс-Хестосом.

Гром грохотал над «Приносящим Бурю» — с таким именем, по мнению Бастиана, сложно было надеяться на удачу в Кровавом море. Большая лампа над головой сильно раскачивалась, проливая капли масла на разложенные карты. Бастиан тихо ругался, надеясь на скорое окончание ненастья.

Чем больше он размышлял, тем сильней бежал у него по спине странный холодок, словно буря была лишь предзнаменованием, а впереди их ожидало что-то худшее. Наследник старался сосредоточиться на работе, но чувство опасности становилось лишь сильней. Наконец он не выдержал и, вскочив, нервно зашагал по каюте, затем достал из настенного шкафчика бутылку вина и собрался изрядно глотнуть, но тут резкий крен корабля едва не выбил посудину из его рук.

Раздался грохот, совсем не похожий на гром, а скорее напоминающий звуки столкновения с чем-то большим. Швырнув бутылку обратно, Бастиан выбежал на палубу, откуда уже неслись взволнованные крики. Снаружи он попытался сквозь дождь разглядеть, что произошло. Вспышка молнии осветила все вокруг грот-мачта сломалась как соломинка и рухнула на палубу, накрыв её парусами и снастью; по крайней мере, два трупа валялось под обломками, обагрённые кровью.

— Живей, лентяи! — кричал капитан Ксир, облепленный мокрым плащом с ног до головы. — Там ещё кто-то шевелится!

Матросы отчаянно пытались навести порядок, но шквальный ветер и сильная качка сводила на нет все усилия. Преодолевая порывы ветра, Бастиан с трудом подошёл к капитану:

— Ксир! Насколько все плохо?

— Милорд, зачем вы вышли наружу? Тут слишком опасно, мы уже потеряли четверых с начала шторма, ещё двоих серьёзно ранило. Никогда в жизни я не ходил сквозь такой демонский шторм!

— Надо продержаться!

— Будем надеяться, милорд, что ещё нам остаётся! — фыркнул Ксир.

Один из матросов неосторожно выпустил мачту из рук, и его немедленно швырнуло к борту. Бастиан уже собрался броситься на помощь, но Ксир намертво вцепился в его руку:

— Нет, лорд Бастиан! Я настаиваю, чтобы вы вернулись в каюту и не рисковали собой попусту! Ваш отец, несомненно, распорядился бы так же!

— Ерунда, сейчас на счёту каждые руки!

— Если мне будут нужны лишние руки или тела, чтобы путаться под ногами, так у меня полные трюмы набиты легионерами! Если вы добровольно не вернётесь к себе, то не сносить мне головы, но я посажу вас под караул насильно! Когда мы найдём мятежников, рискуйте жизнью сколько угодно, милорд, тогда все будут нуждаться в вашей храбрости!

Змеящаяся молния ударила в воду рядом с «Приносящим Бурю». Ксир не повёл и ухом — он яростно смотрел в глаза Бастиану. Тот не был уверен, что каюта более безопасна, но не стал спорить:

— Хорошо, но если возникнет необходимость…

— Да, милорд! Конечно! А теперь идите!

Чёрный минотавр развернулся и, оскальзываясь, двинулся вниз, уверенный, что будет последним существом на корабле, которого вызовет Ксир. «Ты будешь следующим императором, — так сказал отец. — Всегда помни об этом, когда принимаешь решения. Ты принадлежишь государству, и твои личные желания должны отступать на второй план». Бывали времена, когда Бастиану хотелось быть сыном простого моряка, а не Хотака Меча.

«Приносящий Бурю» качнуло, и наследник только в последний момент успел ухватиться за поручень. Он слышал, как гулко ударилась о борт волна; его собственный мех давно намок и потяжелел.

Навстречу спешил моряк, закутанный в кожаный плащ, хоть немного защищавший от непогоды. Бастиан не признал его, но он и не мог знать всех на таком большом корабле. Нагнув голову, тот поравнялся с наследником, когда корабль вновь сильно качнуло. Бастиана швырнуло в сторону, и он в очередной раз поразился силе яростного моря — когда мимо свистнул кинжал. Качка спасла ему жизнь — лезвие лишь задело предплечье, но убийца в плаще уже замахивался для второго удара, стараясь не дать Бастиану времени оправиться от удара. Кинжал был нацелен в горло, но наследник был быстр, он блокировал удар предплечьем и отшвырнул моряка назад. Тот собрался было убежать, но потом замер и медленно пошёл обратно.

— Да, убийца, куда собрался? Нигде не скроешься, я везде найду тебя! — закричал Бастиан, перехватывая раненую руку. — Куда с корабля-то денешься?

— Тогда, как и было приказано, ты умрёшь, — прошипел закутанный.

Мятежникам удалось проникнуть на борг его флагмана — этот прискорбный факт не сильно поразил Бастиана. Несмотря на безнадёжность их сопротивления, они все ещё имели сильную поддержку среди населения империи. Даже если бы план убийцы удался, ему не скрыться среди команды — капитан знает всех в лицо и плавает с командой уже не первый год.

Закутанная фигура рванулась к нему, и они закружились между бортом и надстройками палубы. Нога Бастиана подвернулась на мокрых досках, и он едва не удал, противник же немедленно воспользовался случаем и всадил кинжал глубоко в плечо наследника. Рана обожгла Бастиана, но он нашёл в себе силы резко рвануться и отскочить, оставив кинжал в собственной плоти. Наследник, тяжело дыша, ощупал рукоять, наблюдая за противником. Тот вновь выглядел неуверенным.

С криком боли Бастиан выдернул лезвие, сразу ощутив, что дело плохо — тело со стороны раны быстро немело, становясь непослушным, словно чужим. Таких серьёзных ранений Бастиан ещё не получал. Он привалился к стене и выставил перед собой окровавленный клинок.

Убийца медленно подбирался к нему, примериваясь, чтобы выбить оружие из руки. Наследник сморгнул воду с ресниц. Все матросы были слишком заняты борьбой за корабль, поэтому вряд ли кто-нибудь пришёл на помощь Бастиану, даже если бы он надорвался от крика. Средний сын Хотака чувствовал, что скоро силы оставят его, поэтому сделал единственно правильный выбор — с яростным криком, достойным Хотака, первым бросился на закутанную фигуру. Убийца на миг ошеломлённо замер, и Бастиану удалось сбить его с ног.

Они покатились по палубе; сильная качка нещадно швыряла их в разные стороны. Бастиан сначала едва не выпустил кинжал, но, противясь качке и слабости, ударил врага. Тот завопил от боли и попытался вырваться, но лезвие кинжала полностью скрылось в его животе. Убийца неловко скорчился и попытался вытащить клинок, однако неловко вставший на ноги Бастиан был начеку. Он снова бросился на противника, прижимая его руки к бокам. Налетевший сильный порыв ветра бросил их к фальшборту.

Дерево, измученное ураганом, не выдержало. С громким хрустом фальшборт сломался, и два тела полетели в яростные волны. Жертва и убийца оказались в воде, и море немедленно разбросало их в стороны. Бастиан лишь увидел сквозь дождь и мрак, как погружается в пучину нелепо машущая руками фигура.

Он закричал изо всех сил, призывая на помощь, но порывы ветра и раскаты грома заглушали голос наследника. Он барахтался на волнах, а «Приносящий Бурю» быстро уходил в сторону, Бастиан попробовал догнать корабль вплавь, но мощные валы каждый раз относили его прочь. Сознание на некоторое время оставило наследника, а когда его взгляд прояснился, флагман флота был виден вдали лишь маленькой точкой. Когда очередная волна вновь подняла Бастиана, он огляделся по сторонам, но вокруг не было других кораблей, все они шли севернее флагмана.

Что-то твёрдое ткнуло его в бок, и сын Хотака инстинктивно схватил это. Оказалось, волны пригнали к нему обломки того самого злосчастного фальшборта, которые теперь, по иронии судьбы, могли помочь дольше продержаться на плаву.

Шторм усиливался. Огромные валы, казалось, уже достигали неба, Бастиан видел, как волна высотой двадцать его ростов накатывается сзади. Он покрепче вцепился в обломок, стараясь отгрести в сторону от несущейся стены воды. Но всё было бесполезно — волна стремительно настигла наследника и обрушилась сверху.

Бастиану оставалось лишь набрать в грудь побольше воздуха и молиться забытым Богам…

Загрузка...