Кровавая ярость

Глава 30

Стоя в дверном проеме в спальню Рана и дожидаясь ответа, Сэкстон сделал глубокий вдох, чувствуя в воздухе комбинацию мыла и шампуня, которым пользовался мужчина.

— Прошу, — сказал Сэкстон.

— Заходи.

Первая мысль после того, как он вошел внутрь, была о том, что интерьер совсем не подходил Рану. Не то, чтобы комната была уродливой или с плохим декором. На самом деле, она изящным образом воплощала его представления о нео-монархизме, повсюду дамаст, шелк и позолота к месту. Темно-синий цвет был прекрасен и отлично гармонировал с картинами Старых Мастеров и сусальным золотом, но чувствовал ли Ран себя комфортно в этой комнате? Она была слишком вычурной и претенциозной.

Фермерский дом Минни был не в пример лучше, все выполнено своими руками, практичное, с четкими линиями и деревом, которое долгие годы собственноручно полировали воском, а не покрывали слоями лака.

— Мне оставить дверь открытой? — спросил Ран.

Сэкстон оглянулся через плечо.

— Нет. Прошу, закрой ее. Спасибо.

Послышался тихий щелчок, а потом Ран встал сбоку от панели, сложив руки в замок перед собой, опустив плечи.

Чем напомнил Сэкстону первое посещение дома Минни, когда они сидели на ее диване, и мужчина пытался казаться меньше, чем он был на самом деле.

— Я просто хотел сказать тебе, что… — Сэкстон хрипло рассмеялся. — Знаешь, будучи адвокатом, слова для меня — это хлеб насущный, но я с удивлением понимаю, что лишился дара речи.

— Я подожду, — сказал Ран. — Сколько нужно.

Оказавшись у кровати, Сэкстон остановился и с удивлением осознал, что все это время выписывал круги по комнате. Повернувшись, он начал:

— Прости за мою реакцию — я казался невероятно шокированным произошедшим. И я прошу извинить меня, если заставил тебя думать, что мое мнение о тебе изменилось каким-то образом. Я также хочу сказать, что считаю себя трусом.

Брови мужчины взметнулись вверх.

— Я… не понимаю.

Сэкстон подошел к изножью кровати.

— Я могу присесть?

— Да. Конечно. Этот дом в большей степени твой, чем мой.

— Это неправда, но сейчас не стоит спорить об этом.

Сэкстон посмотрел наверх, на балдахин, очертил взглядом ткань, спускавшуюся по четырем столбикам. Господи, словно Таллула Бэнкхэд[80] оставила им свои платья из сороковых.

Он перевел взгляд на мужчину.

— По сравнению с тобой я — трус.

— Потому что остался в грузовике, когда на нас напали те люди?

— Нет, потому что… — Он сделал глубокий вдох. — Я любил другого. Я сказал «любил», потому что глубина моих чувств не нашла ответного отклика и какое-то время мне пришлось мириться с этой реальностью. Это было так сложно.

Ран моргнул.

— Мне… мне жаль. Наверное, это тяжело.

— Да, — тихо ответил Сэкстон. — Тяжело, когда постоянно напоминают о том, что я хотел иметь, и сложно не чувствовать себя ущербным, даже если осознаешь, что твоей вины в этом нет… сердцу не прикажешь. — Он пожал плечами. — И, знаешь, не я первый, не я последний, кто страдает от этого.

Ран скрестил руки на груди и уткнулся взглядом в пол.

— Это кто-то из домочадцев?

— Да.

— Кто?

Сэкстон помедлил.

— Блэйлок, сын Рока. — Не получив реакции, он вздохнул. — Это Блэй. Это был Блэй.

Ран молчал какое-то время.

— В настоящий момент я испытываю ревность к этому мужчине.

— Ты такой честный. — Сэкстон покачал головой в восхищении. — Я изумлен тем, насколько открытым ты можешь быть.

— Это хорошо или плохо?

— Я обожаю это качество в тебе. Эта черта почти также привлекательна, как и твоя улыбка.

Мужчина поднял глаза. Покраснел. Отвел взгляд.

— Блэйлок — очень красивый мужчина. И очень добрый.

— Он также воин. Такой же, каким был ты сегодня ночью.

Ран нахмурился.

— Ты пытаешься убедить меня не чувствовать себя виноватым за свое прошлое?

— Да, не могу ничего поделать. После нашего прощания я не мог думать ни о чем другом. Мне ненавистно, что ты чувствуешь свою вину в пытках, которым тебя подвергли. Ты был жертвой.

Мужчина скрестил руки на груди, словно собираясь с силами.

— Я не хочу больше говорить об этом.

— Никто не заставляет. Но я думаю… ты был честен со мной, и я хочу быть честным с тобой. Мое сердце было разбито, и я никогда не думал, что оно снова начнет биться для кого-то другого. Кажется, я верил, что Блэй сломал во мне что-то жизненно важное. Что я навсегда изменился. А потом я встретил тебя.

Ран вскинул голову, его глаза округлились.

— Я помню, как впервые увидел тебя. — Сэкстон улыбнулся. — Это произошло на твоей встрече с Рейджем и Мэри по поводу удочерения Битти. Я не мог оторвать от тебя глаз.

— Я думал, дело в том, что ты не доверяешь мне или презираешь. Я всегда… когда ты смотрел на меня, я считал…

— Ты очень привлекательный мужчина. Но я решил, что ты традиционной ориентации.

— Ну, раньше я никогда не думал об ориентации. Я всегда считал, что женщины — это единственный… вариант. До нашей встречи.

Сэкстон снова улыбнулся.

— Предупреждаю заранее… думаю, что могу влюбиться в тебя. Я и представить не мог, что когда-нибудь кому-нибудь скажу это снова. Но, правда такова, что я хочу узнать, к чему приведут наши отношения. Если тебе это вообще интересно. Ты проявил храбрость, рассказав о своем прошлом… я тоже хочу быть храбрым.

На щеках Рана выступил изумительный румянец… и его застенчивая радость показала Сэкстону, что он поступил правильно.

Невозможно взлететь, не совершив прыжка.

Никому не дано знать, каким будет результат. Но он хотел начать путешествие. Он хотел покинуть Колдвелл и вырваться из порочного круга, в который загнал себя.

С Раном его тоже ждало путешествие.

— Да, — сказал мужчина. — Я бы тоже хотел это узнать.

— А сейчас я могу поцеловать тебя? — спросил Сэкстон.

***

Ран пересек комнату, чувствуя внутреннее преображение. Казалось невозможным пересечь столь огромную эмоциональную дистанцию за пару шагов, но когда он подошел к Сэкстону, то чувствовал себя обновленным.

Немыслимо. Раньше мир казался ему серым и огороженным, но сейчас он видел линию горизонта под изумительным ночным небом, усыпанным звездами. И вся эта вселенная была заключена в мужчине с красивым лицом, который смотрел на него, сидя в изножье его кровати.

— Да, — ответил Ран, прикоснувшись к светлым волосам Сэкстона. — Ты можешь целовать меня, когда пожелаешь.

Но именно он наклонился и скрепил их губы в поцелуе. Такие мягкие, такие сладкие…. И он мгновенно затвердел в принципиально важном месте.

— Закрыть дверь? — спросил Сэкстон ему в губы.

— Да.

Один из них позаботился об этом, но Ран не понял, кто именно. А потом он опустился на колени, становясь между бедер Сэкстона. Он отличался высоким ростом, поэтому получилось удержать поцелуй, когда руки потянулись к одежде, которую было необходимо снять: пиджак, рубашку…

Он помедлил, добравшись до ширинки брюк.

Сэкстон тоже был возбужден, плотный ствол его эрекции выделялся на фоне добротной ткани.

Поднимая взгляд, Ран насладился видом голой груди, плеч и ключиц.

— Я не знаю, как сделать это?

— О, Боже… знаешь, все ты знаешь.

— Ты хочешь, чтобы я..?

— Я кончу прямо в штаны просто при виде тебя между моих ног. Делай со мной все, что пожелаешь.

Ран улыбнулся и затеребил ширинку. Он не хотел повредить ткань… ну, на самом деле, он хотел сдернуть с него брюки, но не хотел уничтожать предмет одежды. Но брюки посодействовали ему. Они буквально растворились, являя взгляду черные боксеры… и эрекцию.

Сэкстон поднялся.

— Давай я.

А потом мужчина полностью обнажился.

Сногсшибательный — в голове крутилось одно слово, когда Ран прошелся руками по гладким бедрам к плоскому животу и бедренным косточкам.

А член был еще лучше. Напряженный, гордый, молящий о внимании.

Ран обхватил ствол. Теплый и твердый. И Сэкстон застонал, запрокинув голову так, что едва был виден подбородок.

Подавшись вперед, Ран открыл рот. Он думал, что будет немного неловко. На самом деле все вышло так, как и с сексом на кухне… вобрать его член в себя, посасывать, дразнить головку языком — это казалось самой естественной вещью на свете.

Когда Сэкстон рухнул на кровать, Ран последовал за ним. И наблюдал за тем, как почтенный, благопристойный адвокат Короля развязно выгибается… в преддверии близкой разрядки.

В которой Ран с радостью принял участие.

И не один раз.

А потом Сэкстон умолял о том, чтобы отплатить ему: Ран перекатился на спину, благоговейно наблюдая, как его самого раздевают. Светлая макушка опустилась вниз, и ощутив движение на своем члене, Ран выругался, сжимая покрывала. Сосредоточившись на балдахине над головой, он напрягся от удовольствия, так, что выступил пот…

Он не мог опустить взгляд. Не потому что стыдился или считал отвратительным.

Это было слишком сексуальным, слишком эротичным, красивое лицо Сэкстона и его широко распахнутые губы.

Он кончил Сэкстону в рот.

И до хрипоты кричал его имя.