Кровавая Ведьма

Глава 23. Старые друзья, новые потрясения

До города мы добрались быстро и очень даже весело.

Я с удовольствием неслась на своей метелке над лесной тропой, а где-то внизу гулко и быстро стучали крупные копыта имперского коня. Уступать в этой гонке никто не собирался! Но кто победил, так и не поняли — едва впереди показались первые поля и крестьянские домики, пришлось прекратить дурачиться.

И пусть в самую жару на жневах не было никого, золотая пшеница колосилась в одиночестве, это совсем не означало, что наши передвижения останутся незамеченными. Чтобы инкогнито сохранить, мне пришлось даже метелку спрятать и Волку вторым всадником пересесть. И всё равно мы издалека привлекали внимание.

С этой стороны, меж полей, богатые не показывались. А Волк со своим конем и одеждой как бельмо на глазу! И пусть он повел нас самыми незаметными тропами, а в Орле отсутствовала четкая граница с крепостными стенами, расслабиться удалось только когда в самый город въехали. И только там смешались с пестрой толпой.

Людей оказалось неожиданно много: богатые и бедные; рабочие и праздные; шумные и тихие. Они спешили по своим делам, кто пешим, кто конным, а кто на повозках и каретах. На последних обязательно были начертаны гербы, означающие либо знатный род, либо цеховую принадлежность. Да, здесь даже у лавочников были свои знаки!

После простого, рабочего Сибора этот шум оглушал настолько, что я даже по сторонам сильно не смотрела. И вздохнула с облегчением, когда Волк уверенно вывел своего скакуна на одну из дальних, тихих улиц. Совсем тихих — здесь даже домов не было. Но нашелся большой пруд и много, много ухоженных деревьев. В этой части города жила аристократия, не иначе. И что мы тут забыли, мне было непонятно, ровно до тех пор, пока Волк не остановился и не спешился у высоченных кованых ворот.

— Нам точно сюда? — с опаской окидывая взглядом стоящий за ними темный особняк с серыми крышами, тихонько спросила я.

Открытая терраса со стрельчатыми арками мне понравилась сразу, как и большие белые окна. Полукруглый эркер сбоку тоже мгновенно пришелся по душе, подъездная дорожка чудилась ровной и заманчивой. Но зеленый лабиринт и небольшой садик казался слишком темным и жутким.

Но сам дом был изящным и очень красивым!

Один вопрос — чего мы тут забыли-то?

— Точно, — легко открывая одну из створок так, что она даже не скрипнула, удовлетворённо хмыкнул маг. Потянул поводья, и Шетан зашел на большую территорию, легко неся меня на своей спине. — Не волнуйся, Доминика. Это один из домов нашей пятерки.

— Один из? — изумилась, еще раз окидывая огромное здание в три этажа, от которого веяло спокойствием… и немножко магией. — Дом, как же. Это дворец!

— Особняк, — пряча улыбку в уголках губ, не согласился со мной Волк, уверенно ведя Шетана по мощеной круглыми камнями дороге. Одной в седле сидеть было до сих пор страшно, но я пока держалась, мысленно сражаясь с охватившим меня удивлением. — Наши резиденции есть почти во всех городах империи. Это необходимость, Ник. И вход для посторонних закрыт.

— В том-то и проблема, — не согласилась я. — Если кто из «близких» заявится.

— За Лиса не переживай, — как-то загадочно усмехнулся маг. — Именно этот особняк он терпеть не может.

И мне стало очень любопытно, от чего так. И я всю дорогу сверлила взглядом черноволосый затылок, но мужчина делал вид, что этого не замечает. И сдался лишь когда наша скромная процессия остановилась у высокого крыльца.

— Идем, сама всё увидишь, — только и сказал он, протягивая руки и ловко снимая меня седла.

Пришлось с неохотой подчиниться и идти за ним внутрь, глазея по сторонам.

Внутри оказалось… красиво, да. Просторный холл с натертым паркетом, где вполне можно устраивать шикарные балы, темно-зеленая отделка стен и темная полировка дерева. Высоченный куполообразный потолок, а сразу напротив входа — длиннющая, изящно изогнутая лестница от одного края холла до другого, вверх. Под лестницей арка, за которой ничего не видать, по бокам балконы, удерживаемыми резными, массивными деревянными колоннами.

Может, было чуть мрачновато, но стоило нам зайти, как по стенам в мгновение ока вспыхнули сотни свеч в тяжелых канделябрах. А вместе с этим в помещение ворвался звук, который меньше всего я ожидала здесь услышать. Это было лапти.

По бесконечным ступенькам быстро застучали самые настоящие берестяные лапоточки, и чей-то мягкий голосок спросил:

— Хозяин вернулся?

— Да уж вернулся, — послышался откуда-то сбоку второй голос, ворчливый и скрипучий. — Пойду коня распрягать.

Я где стояла, там чуть ли и не села, не сумев поверить собственным ушам. Голоса-то казались знакомыми!

И Волк, бросив на меня хитрый взгляд, громко крикнул:

— Вернулся, тетушка. Да не один! Встречай дорогую гостью.

И тут я, наконец, увидела ее… Домовиху!

Крохотная, мне по пояс всего, с двумя толстыми соломенными косами. Рубаха на ней была белая, сарафан красный, поверх прикрытый аккуратным белоснежным передником. А вот платочек, повязанный на волосы, вдруг оказался черным.

На пол я всё ж таки села, не в силах справиться с удивлением, и не веря на сей раз уже собственным глазам. Это была моя домовиха. Моя, деревенская!

— Доминичка! — и мгновения не прошло, как мелкая нечисть оказалась рядышком и крепко сжала меня своими пухлыми ручками. — Неужто взаправду ты? Кузьмар! Кузьмар, пройдоха старый, брось ты того коня, да ступай сюда, живо! Доминичка наша воротилася!

— Тетушка Прусья, — ошалело выдавила из себя, пытаясь осознать происходящее. И Волк, скотиняка такая, мне совсем не помогал! — Да как же это?!

— Да знамо как, — послышался рядышком тот же ворчливый голос. — Чай, не ножками!

И тут я увидела его — второго домового. На тетушку Прусью он был похож разве что ростом, а в остальном был полной ее противоположностью. Рубаха черная, пыльная, латанные-перелатанные штаны, еще и босой, к тому же. Глазища зеленым горят, как у настоящей нечисти, седые волосы клоками стоят, брови кустистые. Но мне было не страшно.

Его я тоже знала, как себя!

— Поверить не могу, — не понимая, зачем, попыталась встать, но осталась там же, где сидела, переводя шокированный взгляд с одного домового на другую. — Я же вас… отпустила.

— Отпустить-то отпустила, — так же ворчливо, как и девять лет назад, откликнулся недовольный дядюшка Кузьмар, складывая сухие руки на впалой груди. — Да не подумала, ведьма эдакая, куда нам пойти!

— А ты на нее не серчай, — вся такая мягкая и румяная, домовиха грозно сдвинула бровки. — Чай не помнишь, как тяжко девке пришлось? Спасибо скажи, что отпустила, а не оставила в услужении не знамо у кого! Век бы маялись.

Кажется, у меня всерьез закружилась голова. Я ничего не понимала!

— Так, девка, дыши давай, — не смотря на строгий выговор, меня поддержали сухие ручки ворчливого домового. — Чай не барышня кисейная, обмороки устраивать! А ты чего стоишь, юродивый, не видишь, побледнела девка? Свалится нынче же, да разобьет дурную головеху!

Это, кажется, он на Волка рычал.

— Я те дам, дурную, — пригрозила ему домовиха пухлым кулачком. — Аль забыл, с кем разговариваешь?

В обморок я всё же сползла, правда, уже на руках успевшего меня подхватить Волка.

Маленькие явления из моего прошлого, совсем уже не призрачные, стали болезненным откровением, к которому я оказалась совершенно не готова. Я думала, что давно оборвала все связи с собственной деревней, и никогда туда не возвращалась. Ни разу за все девять лет. А тут такое!

В себя приходила уже в кровати, мягкой и совершенно незнакомой. Высоко над головой виднелся балдахин, белый, как свежий выпавший снег. Белыми же были витые столбики, изголовье, постельное белье, подушки, большой пушистый ковер… И даже стены! Только деревянные панели оказались темными, а всё остальное — белое, отделанное мягким серебром.

— Пришлось занять комнату Ирбиса, — едва заметив, что я в сознании, и правильно расшифровав мой непонимающий взгляд, негромко усмехнулся сидящий на краю огромной постели Волк. — Гостевые спальни в наших особняках не предусмотрены.

— А-а-а… — неуверенно протянула, робко оглядываясь по сторонам, чувствуя, как медленно подрагивают собственные пальцы. — Мне… показалось?

— Показалось что, родная? — иронично вскинул бровь этот… этот жулик! Потому что тут же, едва ли не из-под кровати раздалось уже знакомое:

— Ну и кудыть в уличных-то сапогах, да постель чистую?! Волк, ну вы-то куда глядите?

— Пойду я, пожалуй, — не знаю, что такого было написано на моем лице, потому как маг поднялся, торопливо скрывая усмешку. — До завтра можем отдохнуть.

— А что будет завтра? — глядя, как сапоги, увлеченные магией домовых, стаскиваются с моих ног, ошеломленно протянула я.

— Встреча в городе, — только и откликнулся Волк, закрывая за собой входную дверь. С той стороны!

И я осталась под непривычной заботой некогда очень дорого мне существа. Которое для начало испуганно охнула, глядя на мои покрытые шрамами ноги, а после решительно погнала в ванную. И возражения не принимались!

Правда, и ванная за соседней стенкой оказалась совсем не ванной, а огромной купелью, больше похожей на прямоугольный мраморный бассейн. Но вода в нем была теплая, прозрачная, и в нее вели широкие, совсем нескользкие ступени. Так что ныряла я весьма охотно, с удовольствием смывая и усталость, и дорожную пыль и лошадиный пот.

А уж после уселась на другом конце бассейна на широкой полке прям в воде, едва доходящей до груди, наблюдая за тем, как суетиться моя домовиха. Или уже не моя?

— Как так получилась, тетушка Прусья, — когда домовушка принялась бережно расплетать своими мягкими ручками мою мокрую косу, тихо спросила я. — Как вы здесь оказались?

— Так это, — сидя на бортике чуть выше меня, свесив пухлые ножки, домовиха пожевала нижнюю губу. — Пришли, знамо дело. Ты когда нам свободу даровала, мы сначала ошалели чутка. Но уж то дело понятое, ты тогда сама не своя была, когда о смерти прабабушки прознала. Да и столица эта, поганая, видать крепко тебя приложила: глаза были, что бешеные, бледная вся, несчастная. Ты уходила, дочка, мы понимали. Но и оставаться в деревне не было никаких сил, тягостно там стало. Проситься в новый дом не решились, вот и пошли вслед за очи, собственного счастья искать. Да только кто ж пришлым домовым рад будет? Искали, искали хозяев радушных, да всё не то и не так. Отчаялись уже, а опосля магию знакомую почуяли — как искорка крохотная, на твой дар похожая. Она нас и вела.

— Неужели ведьма? — предположила я.

— Ведьма, — как-то мрачно и даже ругательно согласилась домовиха. Косу она мою уже расплела, какой-то бутылек на волосы вылила, и ловко принялась вспенивать. Сразу запахло ромашкой и почему-то зелеными яблоками. — О-хо-хо-нюшки! Та еще ведьма старая. Ты уж, девонька, не спрашивай, не моя эта тайна. Да только в доме ейном не было нам жилья. И мы снова с супружником на улице очутились, неприкаянные. Всё, ныряй давай, пока глаза не защипало!

Дослушать рассказ нечисти было страсть, как интересно, но неизвестное средство с головы я все ж предпочла смыть, незамысловато спрыгнув прямо с полки в воду. Проплыла туда-сюда, и обратно вернулась, а домовиха тут же принялась мазать мои волосы чем-то еще, на сей раз густым и не очень приятным. Теперь пахло репейником и горчицей, но спрашивать, что это такое, я не стала — всё перечисленное вреда не несет, а, наоборот, для волос полезно.

Тетушка Прусья явно знала, что делать.

И теперь решительно взялась за жесткую мочалку, душистое мыло и меня.

— А дальше-то что было? — стараясь сидеть спокойно, чтобы домовушка, не приведи боги, с бортика в воду не рухнула, с любопытством поинтересовалась я. — Как вы здесь, у Воплощенных магов оказались?

— Да так и оказались, — осторожно, но с усилием отскребая мне спину, пояснила Прусья. — Магию господина Волка учуяли, и пришли. Чай, не ведьмак, а всё одно: и сильный, и мудрый, и присмотр за ним нужон. Да и нам знакомый, знаем, что подлости за ним отродясь не водилось. На том и порешили. С тех пор в особняке этом и служим. Правда, редко когда хозяин тут бывает и вниманием нас балует. Всё в делах, да разъездах.

Да уж. Знала бы эта милая нечисть, какие у него на самом деле дела… Духу бы ее тут не было! Это я магов смогла и понять, и простить даже. А вот она — вряд ли.

Куда уж мелким домовым, до интриг придворных? Я сама едва понимать начинаю, что вокруг происходит.

Но чудными дорогами нас боги ведут. Никогда не думала, что всё обернется… Вот так вот!

— Дела, — цокнула я языком, чувствуя, как медленно, но верно покрываюсь толстым слоем пушистой, ароматной пены. — А что остальные, тетушка Прусья? Ну, маги? С ними как у вас дела?

— Да как, — невнятно пожала домовиха плечиками. — Мы их и не видели почти. Последний раз лет пять как назад они вона тут усе были. А опосля как пропали, только Волк один и захаживал иногда. А ты? Где ж ты пряталась все эти годы, Доминичка? Вон, выросла как, округлилась, где надобно, девушкой стала совсем. Но тощая какая! Неужто не кормили?

— Кормили, тетушка, кормили, — не удержавшись, хихикнула я. — Только я же ведьма. Вся еда в энергию идет.

Тут я даже не лукавила: ворочать природными силами не так просто, как кажется, энергии нужно много. Потому толстых ведьм в природе и не существует, если только магией обделенные. Я прям даже поспорить готова, что те ведьмы, кто ритуал защиты Ансгара прошел, вскоре растолстели все. Ну те, которые выжили.

А сколько их было за две сотни лет загублено, даже представить страшно…

После этих мыслей настроение как будто испортилось, но тетушка Прусья заскучать не дала, мигом меня в воду отправила. Плавала я долго, избавляясь от мыла и тяжких дум, ныряла еще дольше, до свинцовой усталости в ногах и нехватки кислорода. И вылезла только, когда домовиха заругалась.

Она меня ждала у ступенек, бережно сжимая в руках большой, расшитый рушник, и красивую, вышитую синими цветами сорочку из выбеленного льна. Что удивительно, размером таким, будто на меня шили. После чего меня заставили поесть как следует, и отказаться не получилось. Пока пила насыщенный куриный бульон с яйцом и сухарями, домовушка проворно прочесала мои волосы, высушив их.

У нечисти магия особенная, действует даже на неодаренных ведьм. Да и не магия то была вовсе, а скорее потревоженный ветерок из распахнутого окошка. Окошка, за которым, пока мы возились, уже наступила ночь…

В кровать меня уложили тут же, бесконечно охая и причитая. А я деревенский говор маленькой женщины слушала с улыбкой, и никак не могла отделаться от мысли, что снова чувствую себя ребенком. Ощущений добавили теплое молоко с медом… и носки. Большие, вязанные, шерстяные носки!

Впервые за долгое время я засыпала с улыбкой на губах.

Но сны, увы, не были такими радужными.

Мне снился дом. Тот самый, далекий и незабываемый, простой деревенский дом, стоящий на узкой улочке косогора. Перед ним нахально изгибалась река с водяным и русалками, а за ней раскинулся огромный темный лес, полный чудесных тайн, опасности, магии и старых друзей. Снился волшебный ручей, бьющий прямо из-под земли у корней редкого, высокого белого ясеня. Тот самый, в котором я Ирбиса лечила.

Мне снилась кухонька с выбеленной печкой, румяный пирог с малиной и старая, толстая книга, написанная бабушкиной рекой и даже наши домовые. Снились мостки у реки, на которых я любила сидеть, болтая ногами в прохладной воде, и старый скит в лесу… он тоже снился.

Я видела его как наяву, небольшой и темный, спрятанный от посторонних глаз в самой чаще. Полный самых разнообразных трав и амулетов, древних книг, артефактов и оберегов.

Скит, который я собственными руками сожгла дотла.

Просыпалась я со слезами на глазах. Точнее, пыталась проснуться, но не могла. Всё пыталась и пыталась сбросить приевшийся сон, раз за разом показывающий, как жарко полыхает деревянное строение, разрушая всё, что мои предки берегли веками. Но ничего не получалось. И лишь соленые слезы текли, не прекращаясь.

И только когда я почувствовала легкое прикосновение к щеке, стирающее слезы, я смогла проснуться. И первым, что увидела, стали такие знакомые, уже совсем не страшные желтые глаза, мягко светящиеся в кромешной темноте.

— Ты, — тихо выдохнув, я, наконец, поняла. Даже не поняла — почувствовала.

Не первый раз я плакала во сне и, наверняка не последний. Но это нежное прикосновение мужских рук к своей щеке я только сейчас узнала. Это не Ирбис тогда меня коснулся, преодолев наведенную на него магию. Это Волк пришел наяву!

Вот, почему окно в спальне тогда было открыто!

И он понял. Не знаю, как, но понял, хрипло усмехаясь и признавая:

— Я.

И я полезла обниматься, впервые благодаря всех наших богов за то, что они послали мне на пути именно этого мага. Да, он принес мне много боли. Но без него мне было еще больней.

Успокаивалась еще долго, едва слышно всхлипывая в мужское плечо. Волк не торопил, спокойно поглаживая по вздрагивающей спине, а тишина, укутавшая плечи, была мягкой, не укоряющей.

И лишь потом он спросил, осторожно отстраняясь, положив свою ладонь на мою щеку:

— Ну и чего опять ревела?

— Дом приснился, — неохотно призналась я, до сих пор чувствуя себя той самой маленькой, слабой девочкой. Но теперь мне вовсе не хотелось хорохориться, как при первой встрече, а хотелось пожаловаться, чтобы он, такой сильный, меня защитил.

И я знала — защитит. Защитит, убережет и теперь не оставит.

— Домовые навеяли? — понимающе хмыкнул он. Едва кивка дождался, негромко вздохнул и невозмутимо перетянул к себе на колени. А я и не возражала. Так было тепло и гораздо, гораздо спокойнее. Даже непослушные руки перестали дрожать, а сердце биться в тревоге.

А после он и вовсе поднялся, легко удерживая меня на руках, и вышел из комнаты.

Я не сопротивлялась.

За окнами необычного особняка царила непроглядная ночь, но сам особняк был едва освещен теплым светом множества натуральных, едва потрескивающих свечей. Темнее всего было в холле, а вот в помещении, куда из него вела арка под ним, оказалось совсем наоборот.

Это была большая комната, намного больше всего остального. Часть ее уходила в цокольный этаж, пришлось преодолеть несколько ступеней. Но потолок… он оказался стеклянным! Высоченный, куполообразный, с тонким стеклом, отчетливо показывающий далекое, безоблачное небо, раскрашенное россыпью ярких звезд. Это было волшебно.

А сама комната на проверку оказалась залом с гигантским камином и кучей самого разнообразного оружия на стенах. В каменном нутре бушевало яркое пламя, согревая пространство, и давало немало света, позволяя осмотреться вокруг.

К счастью, Волк, поставив меня на ноги, мешать не стал. И даже легонько подтолкнул в сторону одной из стен, позволяя ближе рассмотреть всё, что на ней висело.

Кому именно принадлежала оружейная, стало понятно сразу. Круглое помещение как бы делилось витыми столбами на несколько секций — от двери до двери их было пять, три от камина слева и две справа. Ножи, кинжалы, метательные звездочки, мечи, какие-то цепи и многое другое, чего я раньше даже не видела, строго соответствовали уже знакомым цветам. Бронзовый, алый и серебро, а после них черный и белый. Дракон, Ворон, Лис, Волк и Ирбис!

Это было их оружие, причем, похоже, припасенное на все случаи жизни.

Теперь-то стало понятно, для чего у пятерки Воплощенных в каждом городе имелся личный особняк.

— Нравится? — послышался насмешливый вопрос Черного Волка, занявшего места в одном из пяти кресел, стоящих у камина длинным полукругом. Надо ли говорить, что только они оказали все одинаковыми, перетянутыми обычной темной тканью с едва заметным узором? Они, да огромная шкура перед ними, причем какого-то странного, неведомого зверя, который мне был не знаком. Но рога у него имелись точно!

— Впечатляет, — призналась я, обнимая себя за плечи и с опаской приближаясь к неведомой зверюге с яркими, но неживыми глазами. — А это кто?

— Горный архаг, — легко подхватывая с ближайшего столика, стоящего между креслами, вино, маг неспешно наполнил бокалы. — Что-то среднее между львом, тигром и бараном. Рога есть, но и зубы с когтями тоже. Водится только на горном перевале, возле резиденции Ансельма. И в каньоне Проклятых.

Подумав, присаживаться на серую косматую шкуру я передумала. И с ногами забралась в ближайшее кресло, натягивая на коленки подол длинной рубахи, уточная:

— Того самого каньона, куда, возможно, идут Лили и остальные?

— Именно, — опускаясь в соседнее кресло, Волк протянул мне бокал. И не удержался от смешка. — Это, конечно, не настойка из мухоморов. Но для расшатанных нервов сойдет.

Вот же ж!

Но бокал я всё ж таки приняла, подозрительно глядя на мужчину и уточняя:

— И как долго ты за мной следил?

— Дай подумать, — откидываясь на спинку, вроде как серьезно призадумался он… и ответил невинно, отчетливо пряча ухмылку за своим бокалом. — Лет пять?

Я стыдливо вспыхнула тут же!

Кошмар какой. Кто бы мог подумать: пять лет я жила в твердой уверенности, что одна брожу по миру. А он всё это время за мной шпионил! Страшно даже представить, чего он там успел рассмотреть.

Но теперь-то я начинала понимать, от чего все эти годы поездки по империям проходили относительно спокойно. И разбойники не нападали, и чужаки не лезли, и приставать никто не смел… Даже нежить встречалась крайне редко. Я-то еще думала тогда, вот мне, наконец, везти стало.

А тут вот оно что, оказывается!

Мягкое вино весьма удачно затушило пылающие щеки, заодно давая повод отвлечься. Еще и тема удачная для разговора вспомнилась. Правда, от упрека я не удержалась:

— Нахал. Так что там с тем каньоном?

Попытку избежать неловких разговоров Волк сочел успешной, и лишь пожал плечами:

— Страшно там, Доминика. До сих пор понять не могу, зачем Герея туда понесло.

— Если понесло, — напомнила я. — Неделя еще не вышла. Нам остается только ждать.

— Уж что-что, а ждать я научился, — как-то неоднозначно усмехнулся маг. — За девять-то лет.

Я покраснела снова!

И снова попыталась тему сменить:

— Не надо выставлять меня виноватой. Это не я сама себя тащила на алтарь. Лучше скажи, почему Лис не любит этот особняк. Здесь довольно уютно. Странно только, как тетушка Прусья до сих пор до интерьера не добралась, и не навязала кучу кружевных накидушек и салфеток.

— Вот потому и не любит, — насмешливо пояснил Волк, привычно пропуская мимо ушей мою колкость, за что, если честно, я ему была благодарна. Ссориться в очередной раз не хотелось. — За бурную деятельность.

— Он её обижал?!

— Скорее наоборот, — сделав глоток вина, насмешливо откликнулся он, закидывая ногу на ногу. Сегодня он был босиком, в обычной черной шелковой рубашке навыпуск и простых брюках. И, наверное, не солгу, сказав, что в таком расслабленном, почти домашнем виде, я застала его впервые.

— Как это?

— Исключительно добрыми намерениями, — решил маг, наконец, посвятить меня в подробности их жизни. — Лис не терпит упреков, а твой домовой ворчит на всё, что движется. Мы исключениями не стали. Но ради стряпни домовихи он пытался молчать. И молчал до тех пор, пока Прусья не решила снабдить всех нас теплыми шерстяными носками.

Не сдержавшись, я тихонько хихикнула, представив озадаченную морду Воплощенных магов, каждый день получающих в дар вязанные носки соответствующего цвета. И это после их-то дорогой, качественной и красивой одежды! Наверное, хуже оскорбления для тонкого вкуса истинного аристократа не сыскать.

— И они были не только соответственного цвета, но и с вышивкой, — глядя на мою реакцию, добавил Волк. — И если бы только они. Вскоре домовиха добралась и до трусов, решив расшить их все подходящими инициалами.

Я закатилась!

А он меж тем, явно наслаждаясь ситуацией, откровенно решил довести меня до икоты:

— И не только инициалами. Но и обережной вышивкой.

— А ее для чего? — не поняла я.

И Волк, склонившись ко мне, тихим, доверительным шепотом добавил:

— От болезней срамных.

И я закатилась повторно!

Вот тетушка Прусья, вот дает… Понятно же, обидеть никого не хотела. Но столь… изящно отвадить магов от собственного дома — это надо уметь!

— А вот Ворону ее старания пришлись по вкусу, — решил меня добить маг.

Я сползла по креслу, едва сдерживая хохот. Ну кто бы мог подумать только!

Теперь-то понятно, от чего знаменитый Серебряный Лис бежал из особняка, сверкая пятками, и возвращаться сюда не собирался. Кому рассказать, не поверят!

Волк за моими судорогами наблюдал с открытой улыбкой на лице. Похоже, ему нравилось то, что он видел, да и я, если честно, таким его наблюдала впервые. Он был такой… расслабленный, спокойный… Домашний. Если, конечно, эти утонченные хоромы можно назвать домом.

Совсем не тот маг, которого я впервые увидела на том самом косогоре своей деревеньки.

И вдруг он замер, к чему-то прислушиваясь, слегка изменившись в лице. Смотрел прямо перед собой, куда-то в нутро огромного камина, но как бы мимо. Самое удивительное, что я ничего не замечала, почувствовала лишь только, когда вытянутые ноги обожгло почти до боли.

Воздух перед нами стремительно нагревался.

— Это что? — с опаской спросила, машинально вжимаясь в спинку кресла, пытаясь оказаться от неприятного ощущения как можно дальше. Ибо кто их, имперских магов знает, как и магию их!

Но Волк беспокойства не проявил. Только усмехнулся, оставляя бокал на низкий резной столик, поясняя:

— Успокойся, родная. В мире для магов существует множество способов быстрого перемещения. Но только Дрейк предпочитает прожигать пространство.