Кромешник и его светлое чудо

16 глава Выбор

Хорошо, что в этот момент я не ела и не пила, иначе подавилась бы.

— Я не хочу за вас замуж.

— А я и не предлагаю, — усмехнулся шутник. — Пока не предлагаю. Осталась последняя проверка.

— А может, не надо меня проверять?

Он ухмыльнулся и покачал головой:

— Надо, Филиппа, надо.

— Я точно не подхожу!

— А я уверен, что наоборот, ты та самая, что принесет мне покой.

Подозрение усилилось.

— Вы — кромешник? Ищете суженую?

Вирекс расхохотался.

— Я — кромешник? Некогда я посчитал бы это за оскорбление, — отсмеявшись, сообщил он серьезно. — Но тебя я прощаю, Фил, и даю шанс сделать выбор.

Я насторожилась. Ощущение, что над моей головой сгущаются тучи, вот-вот прилетит в макушку молнией!

Вирекс резко бросил на стол приборы, да так, что нож разбил хрустальный бокал, и содержимое залило скатерть. Белое на алом... Как картина. Тревожное сочетание цветов сейчас.

— Выбор? Какой? — я нарушила паузу, которую он взял.

Вирекс встал со стула и протянул руку.

— Ты добровольно едешь со мной в одно место и проходишь проверку.

— А если не пройду? Вы меня убьете?

Рука Вирекса опустилась.

— Что за странные мысли, Фил? За свою чересчур долгую жизнь совершил много всего. Но я не никогда не убивал женщин.

Сколько пафоса! Чересчур долгую жизнь... А вот уточнение насчет женщин отличное, прямо легче стало на душе. И это ирония, увы. Убить можно и не физически, а к примеру, уничтожить репутацию. Вот как с подброшенной в управление тупилкой.

— Если пройдешь проверку, будешь жить долго и счастливо, — заявил Вирекс. — Не пройдешь, я просто тебя отпущу.

Он вновь протянул руку.

Естественно, я ее не приняла.

— Интуиция подсказывает, что я не подхожу.

— Какая же ты упрямая! Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому. Когда я в следующий раз к тебе приду, ты будешь говорить иначе.

Он снял с дальнего блюда серебряный колпак. Под ним оказалась металлическая шкатулка, изукрашенная узорами и полудрагоценными камнями. Стиль оформления восточный, если не ошибаюсь, заохийский. Интересно, как там Виола с мужем? Скоро вернутся с островов?

Так, отвлеклась.

Что в шкатулке? Ювелирка? Попытается меня купить? Какой непонятливый мужчина! Забыл, что артефакторы постоянно работают с драгметаллами и камнями, и оттого ценят готовые изделия с точки зрения не красоты, а как заготовки под заклинания.

Ну, равнодушна я обычным украшениям, равнодушна!

— Ты знаешь, в каких отношениях Давелия с островным королевством Заохия?

Я пожала плечами.

— Особо не интересовалась, я-то проживаю в Латории.

Вирекс недовольно скривился.

— Хорошо, кратко расскажу. Они напряженные и вот уже несколько веков напоминают качели, Фил. Островитяне то заверяют в дружбе, то пытаются делать империи гадости исподтишка. Все дело в религии. Заохийцы почитают бога Света, и когда к власти приходит новый монарх, он внезапно решает, что соседи не должны чествовать Тьму. И тогда начинаются проблемы.

В животе похолодело. А ведь сестра сейчас там, на островах. Страшновато за нее.

— Недавно человек из посольства островитян сделал мне необычный заказ.

Я вспомнила заголовки газет месячной давности.

— А разве посол Заохии не покинул Латорию? Что-то там по семейным обстоятельствам, а нового так и не прислали.

Вирекс одобрительно кивнул.

— А говоришь, что не интересуешься политикой.

— Вы получили необычный заказ, — напомнила я, возвращая к теме разговора.

Мужчина взял шкатулку и подошел к проему между зубцами.

— Островитянин заплатил за то, чтобы содержимое это шкатулки было высыпано сегодня в центре города. Как думаешь, что здесь, Фил?

Он не обернулся. Продолжал любоваться Квартеном с высоты птичьего полета.

В голове ни одной версии, чтобы объяснить странную просьбу.

— Я провел небольшое расследование. Заохийцы недавно вскрывали древнюю гробницу короля Амехопета Солнцеликого, единственное достижение которого — это лекарство от белого мора. Он нашел его, но слишком поздно для себя.

В горле пересохло.

— Хотите сказать, что в шкатулке его останки? Его зараженный белым мором прах?

Вирекс все еще смотрел на город, не подозревающий о нависшей над ним опасности.

— Готов поклясться в этом. Расчет островитян прост: латорийцы заразятся, начнется эпидемия, ведь целители не сразу поймут, с чем столкнулись. Когда болезнь перекинется на другие города, императору сделают предложение, от которого он не сможет отказаться: лекарство в обмен на, допустим, спорные земли или разрешение возвести храмы Света на территории Латории или даже Давелии.

— Вы собираетесь высыпать содержимое шкатулки? Но тогда ведь и сами заболеете!

— Уже очень давно я ничем не болею, — отозвался Вирекс равнодушно.

Он так спокоен. Не собирается открывать шкатулку, просто пугает меня? Должен понимать, что мор опасен для всех!

— Я рада за ваше крепкое здоровье, но и оно может подвести, столкнувшись с древней заразой.

Вирекс обернулся и, криво улыбнувшись, пошутил:

— Считай, что я бессмертен.

Смеяться не хотелось. Меня накрыла паника. Что делать? Он не кажется глупцом, но вдруг решит открыть шкатулку?

— Вы ведь не подвергнете опасности тысячи людей в Квартене? Это будет запредельно жестоко, да и кем тогда будете править?

— А ты все же хитрая лиса, Филиппа. — Вирекс вновь уставился на город. — Мне нравится столица Латории, хоть и пробыл я здесь немного. Я не собираюсь убивать невинных людей.

Я не сдержала вздох облегчения. Слава всем богам, что он не до конца безумен!

И все-таки осторожно уточнила:

— Что будете делать со шкатулкой?

— Молодец, хороший вопрос. Я оставлю ее здесь. В управление полиции уже отправлена анонимная записка, что на крыше башни находится опасная вещь, грозящая смертельной болезнью. Обиженная на мир девица решила с ним поквитаться.

Что?..

Я ведь ослышалась? Он не мог сказать подобный бред!

Вирекс положил шкатулку в проеме между зубцами.

Подойдя ко мне, он наклонился и, глядя в глаза, вкрадчиво заявил:

— Если пойдешь со мной, полиция обнаружит здесь одну шкатулку. Откажешься, и тебя найдут с этой вещью.

Я чуть расслабилась.

— Найдут — и что? Я-то не виновата. Я жертва похищения, оказавшаяся здесь не по своей, по вашей воле.

В голубых глазах преступника умиление: мол, наивная, глупая, смешная.

— Скажешь им, что это все я придумал? А ты сможешь хотя бы приблизительно описать меня? Вскоре ты забудешь, как я выгляжу.

— Стол, цветы, еда — все это ведь не я притащила!

— Неизвестная парочка провела романтическое свидание и не убрала за собой, — спокойно возразил Вирекс.

Я выдохнула, найдя выход.

— Менталист! Он посмотрит мои воспоминания.

Вирекс кивнул.

— Пусть не сразу в суете, но посмотрит, ты права. И ты докажешь свою невиновность, обязательно докажешь, Фил, но не в первый день. И газеты...

Мне стало дурно.

— Что газеты?

— Им тоже направлены анонимки. Вместе с полицией здесь будут журналисты. Лорд Кимстар не сможет тебя отпустить домой, придется посидеть за решеткой. Бедная Филиппа, твое имя в клочья растреплют журналисты, а клиенты... Хм, будут ли они после всей этой истории?

Он прав. Шмырь, как же он прав! Артефакторика — это вся моя жизнь. Как я буду работать, если журналисты навесят клеймо отравительницы всего города?

У меня закружилась голова. Какой-то дурной сон, и я не могу проснуться. Почему он так со мной?

— Пожалуйста, не надо!

Вирекс с деланным сожалением развел руками.

— Прости, ты нужна мне. Можешь пойти со мной — и ничего дурного не случится. Твоя репутация не пострадает.

Он загнал меня в угол. Хорошее же свидание! На всю жизнь запомню!

— Филиппа, ты слышишь меня?

Вирекс обеспокоенно пощелкал пальцами у меня перед глазами, привлекая внимание.

— Так ты идешь со мной? Время еще есть. Минут тридцать.

Меня накрыло осознанием: сейчас решается моя судьба. Я выбираю свой дальнейший путь. Если я пойду с ним, это будет поворот в неизвестность, которая точно мне не понравится. Довериться мужчине, который идет на подлость, чтобы сказала «да»? Это преступление перед самой собой.

— Нет. Я не пойду с вами.

Вирекс криво улыбнулся.

— Упрямая гордячка! Что ж, так будет веселей. В следующий раз я приду к тебе, и ты с радостью примешь предложение.

Каким-то заклинанием он отпер люк и начал спускаться. Остановился. И глядя снизу вверх, заявил:

— Первый этап проверки ты прошла.

Какая еще к шмырям собачьим проверка? Ноги и руки мне не подчинялись, иначе запустила бы в него пирожным.

— У тебя было столько возможностей вонзить мне нож в спину и стать героиней.

Я бросила взгляд на столовые приборы.

А ведь и правда, я могла убить негодяя. Но мне подобная мысль даже не пришла в голову! Да и не смогу я поднять руку на человека…

Вирекс захлопнул люк. И я отмерла.

Надо бежать!

Подергала за ручку люк. Предсказуемо закрыт. Я ударила по нему заклинанием. Точнее, попыталась. Оно вышло не с первой попытки и слабеньким.

Вещество, которым меня усыпило, оно могло как-то повлиять? Или, быть может, на крыше растыканы блокираторы магии?

Без артефактов, без заклинаний... Вирекс отлично подготовился.

Как зверь по клетке, я металась по крыше в поисках выхода. А его не было!

Ничего! Здесь нет ничего, что могло бы мне помочь! Я по-настоящему в западне!

Порыв холодного ветра ударил в лицо, остужая мою горячность.

Шкатулка! Ветер мог ее столкнуть!

Я обернулась в ужасе.

Уф, смертельная штука стояла на месте.

На всякий случай я перенесла ее на стол. А тяжелая. Тут точно прах?

Глядя на блестящие бока шкатулки, я отметила на ней след пальцев.

Ну вот, теперь на ней и слепок моей ауры.

Я расхохоталась сквозь слезы. Вирекс все продумал, чтобы уничтожить мою жизнь.

Хватит играть по написанным Вирексом правилам! Надо успокоиться, подумать, есть ли выход. Или хотя бы минимизировать для себя негативные последствия истории со шкатулкой.

Хладнокровие сейчас необходимо больше всего.

Опустившись на стул, я применила свои способности, доставшиеся от далекого предка.

Замедлилось дыхание. Пульс успокоился. Перестали дрожать руки, перед глазами прояснилось.

Какой самый плохой вариант развития событий? Меня обвинят в попытке заразить город, назовут государственной преступницей.

Возможен подобный исход? Нет.

Ситуация настолько серьезна, что ее не будут расследовать без менталистов. Меня оправдают, сто процентов.

Следующий негативный вариант разрешения ситуации: как и грозил Вирекс, журналисты ославят на всю Латорию, а то и империю. Ко мне перестанут обращаться за артефактами, я уеду в другой город, сменю имя или найму помощников, через которых стану продавать изобретения. Лицензии ведь меня не лишат! Хм, такой вариант неплох, не придется лично общаться с заказчиками, как это бывало, даже когда со мной еще работал Лейк. Дом только жаль. Но ничего, со временем обживу и новую территорию.

Но есть и другой вариант: дурная слава — это тоже слава!

Вон, у Хельены дед был преступником, так это сделало ее весьма популярной целительницей. Когда пытаются очернить, вспоминая родственника, благодарные пациенты возражают, говоря, что она «другая Горейская»...

Так что никто не сможет предсказать точно, упадет или взлетит человек, если на него обратят внимание журналисты.

Я успокоилась, зато дал о себе знать живот, громко заурчав.

Толком не завтракала, а уже пора обедать. Будет ли у меня эта возможность, когда вокруг все завертится?

Я посмотрела на блюда, стоящие предо мной.

А почему бы и нет?

Неизвестный повар готовил вкусно, и я с удовольствием поела. Наивысшая оценка досталась пирожным. Разноцветные, яркие, на основе фруктов.

Забавно, пятно на скатерти напоминало человечка, поднявшего руки вверх.

О... портрет.

Вирекс говорил, что я не смогу его описать. Что ж, я не буду ждать встречи с профессиональным художником, нарисую негодяя сама! Как умею.

Моя палитра — ваза с пирожными. Краски — разноцветный крем. Холст — белоснежная скатерть. Кисточка — указательный палец.

Удивительно, но я все еще помнила, как выглядел Вирекс: его голубые глаза, светлые волосы, длинный нос. Выходит, заклинание, которое стирало о нем воспоминания, начинало действовать приблизительно через час? Вовремя я сообразила сделать зарисовку!

Когда нанесла последний штрих, вытерла руки салфеткой и удовлетворенно откинулась на спинку стула.

Все, я готова к приходу законников. Даже журналистов жду, у меня есть что им показать. Я не умею рисовать, только чертить схемы артефактов, но сегодня прыгнула выше своей головы: Вирекс из крема получился, как живой.

Щелк.

Я не сразу поняла, что издало металлический звук. Огляделась. Ничего, что могло так специфически щелкать.

И лишь когда опустила взгляд, увидела источник перед собой.

Шкатулка. У нее было четыре навесных петли, замки в «ушках» отсутствовали. И одна из этих петель поднялась, снявшись с «ушка».

Я опустила ее на место.

Щелк.

Это поднялась крайняя петля справа.

Машинально опустила и ее тоже.

Щелк, щелк... Поднялись петли по центру.

Опустив их на место, я накрыла все четыре ладонью. Щель между крышкой и отсеком стала заметна.

Перешла на магическое зрение — меня вмиг бросило в жар, а затем в холод.

Защитные линии шкатулки светились багровым. Ее должны были открыть сегодня. Но условие не выполнили. И она решила открыться сама.

Я ощутила, как вибрирует металл под моими пальцами, желая освободиться и вызволить содержимое.

Смертельная болезнь пыталась вырваться в мир из шкатулки.

Вирекс знал, что шкатулка откроется сама? Точно нет. Он мерзавец, негодяй, но я зачем-то ему нужна.

Под рукой в очередной раз дернулась шкатулка.

К шмырям собачьим Вирекса, как же он меня подставил!

Были бы у меня инструменты, мои магочки или хотя бы полноценно работала магия... я бы раскурочила этот артефакт, упокоив навеки, а так...

Будто реагируя на мысли, шкатулка сильнее задрожала.

Ее нужно держать изо всех сил, не дать раскрыться!

Может, положить на пол и прижать своим телом? Так и сделаю, когда не смогу держать.

Боги, помогите... Я не хочу, чтобы погибли люди. И не хочу умирать сама. Не хочу!

Я столько не успела сделать, не увидела лицо Мэттхольда, толком не общалась с ним... Мэтт... Как жаль, что все так.

Ох, шкатулка начала нагреваться... И эта шмырева шкатулка будто колола мои пальцы!

Больно! Я же ее не удержу!

Хлопок справа.

Из открывшегося портала вышагнул кромешник в черном плаще. Капюшон наброшен на голову, но это Мэттхольд. Я чувствую, знаю, это он!

Бросившись ко мне, он протянул руку.

— Фил, отдай!

Я инстинктивно прижала шкатулку к себе.

— Ай!

Ее набирающий силу жар ощутила животом даже сквозь слои ткани.

— Отдай, Фил!

— Нельзя, чтобы она открылась… Здесь древняя зараза! — торопливо выкрикнула я.

Мэттхольд повторил:

— Фил, артефакт!

Когда замешкалась, он вырвал шкатулку из моих непослушных рук.

Я затрясла обожженными ладонями.

Мэттхольд удержал сверкнувшую алым шкатулку.

Скрипнул люк, поднимаясь.

— Именем короля не двигайтесь! — громыхнул суровый голос.

Шкатулка полыхнула огнем. Запахло чем-то пригоревшим. Мэттхольд рыкнул, но удержал раскаленный артефакт.

Плащ из тьмы клочьями слетел с него. Я увидела Мэттхольда.

Всего.

Босиком, в одних черных брюках — спешил ко мне! — смуглый брюнет с впечатляюще мускулистым торсом и руками. Темноглазый, красивый, несмотря на черные линии справа на лице. Мускулы на руках вздулись от напряжения — Мэттхольд держал шкатулку, по которой пробегали багровые зигзаги молний.

— Мэтт...

Я шагнула к нему, закрывая собой от законников. Они что-то кричали.

Видела только его. Как исказилось красивое лицо. Как по рукам хлынула тьма, злая, резкая, обволакивая шкатулку.

Не сводя с меня темного взгляда, Мэтт попятился. Кувырок назад — он перемахнул через ограду башни.

Он упал...

Я бросилась к проему между зубцами. И успела увидеть, как в воздухе открылся портал, и Мэтт исчез в нем.

Ко мне кто-то бросился. Оттащил от ограды. Затормошил.

— Руки, Филиппа, дайте свои руки!

Мои ладони окутала блаженная прохлада, снимая боль, принося невероятное облегчение.

И я словно вернулась в реальность. Увидела суетившихся на крыше законников. И кромешника, лечившего мои руки. Еще один осматривал стол. Оба явились на башню в уже ставших привычными черных плащах.

— Мэттхольд ни в чем не виноват! — торопливо заговорила я. — И я тоже не виновата. Шкатулку заохийцев оставил Вирекс.

— Мы в курсе, госпожа Джун, — заверил кромешник, продолжая держать мои ладони в своих. По коже словно иголочки бегали — заживали ожоги.

Управление в курсе, что это Вирекс устроил, какое облегчение!

Кромешник со смутно знакомым голосом продолжил:

— Все видели, как ваш жених спас город, уничтожая артефакт. Он герой.

Я с облегчением выдохнула: все-таки уничтожил, слава всем богам. Секундочку... Жених?!

Я уставилась во тьму капюшона, скрывающую лицо собеседника. Как же не хватает возможности видеть чужую мимику!

Будто услышав мои мысленные сетования, мужчина отпустил мои исцеленные руки и отбросил капюшон.

— Ва... ваше... — И так не острый язык превратился в безвольное желе при виде короля Латории.

Воин из ордена Кромешной и сильнейший маг разума, он уже сделал столько для Латории, что ему простили странный приход к власти.

Ой...

Сомнения в его принадлежности к древнему королевскому роду тянут на государственную измену?!

— Тише, не надо паники, Филиппа, все хорошо.

Он коснулся моего плеча — и в голове исчез хаос мыслей.

— Почему вы назвали Мэттхольда моим женихом? — спросила я.