Красный урожай

Глава 19. Удар по голове

А в это время в одном из зданий Академии — общежитии, после тренировки забрак Скопик только что закончил принимать душ. За стенами Академии вновь повалил снег. Мыться тогда, когда ему предоставлялся редкий момент побыть одному — вошло у него в привычку. Выйдя из кабинки с полотенцем вокруг талии, он вдруг заметил следы крови на полу.

Он остановился и стал их рассматривать. Когда он заходил в душ, её там не было, Кровь была свежей и яркой. Следы вели в сторону кровати.

Скопик почувствовал, как встрепенулись его внутренние защитные рефлексы, и он начал входить в состояние боевой готовности — его природная агрессивность уже поднялась на следующий уровень. Он тихо и быстро оделся в форму, и последовал за кровавыми следами. Что-то чувствовалось в воздухе — тошнотворный запах разлагающегося мяса. Казалось, он становился все сильнее с каждой секундой.

Затем он увидел лежащее на кровати тело.

Оно было одето в рваную форму ученика Академии. Его конечности и спина были вывернуты под неестественным углом, а голова откинулась набок — у неё явно была сломана шея. Уставившись на это, Скопик пробормотал шепотом проклятия на родном языке. Вероятность того, что это может быть какая-то шутка, какой-то плохо задуманный розыгрыш, даже не пришла ему в голову. Кто-то избил ученика Академии ситов до смерти, и оставил тело здесь, на койке, как предупреждение или угрозу, и он не знал, что и подумать.

Он подошел ближе, надеясь, что сможет опознать жертву по тому, что осталось от его лица. Осталось не так уж много. Череп был сильно поврежден, половина лица раздулась и затекла, а другая половина была гротескно искривлена так, что один угол рта задрался вверх, изображая отвратительную пародию на улыбку.

Скопик сделал еще один шаг, наклонился вперед, чтобы повернуть голову трупа.

Труп развернулся и ринулся в его сторону.

Это был Джура Остроготх.

Скопик отпрянул назад, инстинктивно выругавшись, когда это существо, словно размытое пятно, бросилось на него. Он смог отскочить через всю комнату, а затем с помощью Силы подпрыгнул вверх, ухватившись за кронштейн крепления вентиляционной шахты, которая висела в пяти метрах над кроватями, упершись ногами в гладкую и прямоугольную поверхность, одновременно рассматривая комнату, стараясь найти в ней какое нибудь оружие.

Внизу, зарычал труп и бросился за ним. С каждым прыжком он оказывался все ближе и ближе к Скопику. Толстая тягучая слюна вытекала из его изуродованной челюсти. Находясь наверху, забраку показалось, что он смог разглядеть скопления, каких то личинок, извивающихся в глубоких ранах черепа этого существа. Никаких сомнений: смерть не успокоила душу Джуры Остроготха — все ужасное было еще впереди.

Забрак со страхом смотрел вниз на труп, сердце бешено колотилось, напрочь убивая в нем отработанные боевые инстинкты. На каком то уровне подсознания — еще с того первого момента, когда он сделал его голозапись на койке, он знал, что рано или поздно, но час расплаты придет. Теперь, когда этот момент неожиданно настал, то внутри Скопика стала возрастать, стимулируемая дикой жаждой крови, ярость, и он почувствовал, как его лицо исказила сумасшедшая улыбка. Неужели это ему нравится?

«Да», подумал он. «Да — это мне нравится».

Окунувшись в Силу, сконцентрировав её внутри себя, так, как его учили в течение сотен часов, он дернул металлическую заслонку, прикрученную к вертикальной шахте, выходящей из потолка. В результате этого, металлические болты были сорваны, открывая прямоугольное отверстие, выходящее на улицу, и держа её свободной рукой, пытался оценить нынешнюю полезность заслонки в качестве оружия. Заслонка была тонкой и погнутой, с достаточно острыми краями — это было то, что надо.

Он взглянул вниз на существо, которое было Джурой.

— Чем бы ты ни был, — прошептал Скопик, — распрощайся с головой.

Размахнувшись, он швырнул заслонку в тело Джуры так сильно, как только смог.

Импровизированный диск просвистел по воздуху и точно настиг свою жертву, отрезав голову у Джуры. Она с грохотом покатилась по полу. Густая, наполовину запекшаяся кровь брызнула из шеи трупа. Обезглавленное тело сделало еще один неуклюжий шаг, пошатнулось, и упало на колени, а затем рухнуло на живот.

Тем не менее, вися на открытой вентиляционной шахте, Скопик не спешил спускаться вниз. Он смотрел на существо с искренним восхищением. Всё, чему он научился в Академии, даже близко не касалось того, на что он смотрел прямо сейчас. Когда он расскажет другим…

Снизу раздался шум — обезглавленное чудище все еще шевелилось. Оно двигалось ощупью по полу, пока не нашло отрубленную голову, а затем село, держа голову лицом перед своей грудью, развернув ее по направлению к Скопику, так что водянистые черные глаза уставились прямо на Скопика, а рот двигался вверх и вниз, как будто она, что-то жевала.

Рот широко открылся и раздался дикий вопль.

Скопик увидел, как обезглавленный труп Джуры Остроготха взял и затем швырнул свою голову прямо в него — ее рот был все еще широко открыт. Инстинктивно, Забрак выставил свободную руку перед летящей головой, и почувствовал, как её зубы впились в нежную плоть его предплечья, разрывая кожу и мышцы вплоть до костей. Боль была невероятной, словно химический ожог, полученный от зубов, покрытых едкой кислотой. Боль помчалась по руке Скопика, достигнув ключицы, и от этого он разжал вторую руку, рухнув вниз с головой, все еще вцепившейся в него. Пытаясь сконцентрироваться, он посмотрел на голову. Она издавала тихие булькающие звуки, хватка челюсти ослабевала, хотя глаза все еще блестели.

— Отстань от меня! — закричал Скопик, пытаясь стряхнуть голову и освободить руку. Но, он, как будто, обессилел — рука не слушалась. Неужели рука сломана?

— Отстань! — он схватил голову за волосы и потянул так сильно, как только мог, но она все равно не отпускала.

— Отпусти мою руку!

Какое то время, он бил ее об пол, кроша, так сильно, как только мог, но казалось, ее ничего не берет. Она повисла намертво, а жгучая боль продолжала просачиваться через рану в предплечье.

Скопик встал. Пол качался под ногами. В попытке достичь кровати он недооценил расстояние и рухнул на пол во второй раз, на этот раз уже лицом об пол. В глазах потемнело, свет померк, но тут он почувствовал, что боль в руке прекратилась, охватываемая прохладным онемением, которое начало распространяться по всему телу.

Скопик замер и затих.

Все звуки вокруг исчезли.

Чувство онемения усилилось, принеся, своего рода, эйфорию, которая поглотила его сознание сплошным черным потоком.

«Такая смерть не так уж и плоха», мелькнула мысль. «Это замечательно…»

Минут через тридцать, группа учеников вернулась в общежитие и обнаружила в комнате беспорядке. Они не видели, что стало со Скопиком — он заполз под кровать — но они нашли отрезанную голову Джуры Остроготха.

А когда они услышали звуки, доносящиеся из-под кровати, стоявшей сзади них, то было слишком поздно.