Кот в тупике

Глава 29

— «Кошачьим ходом» мы называем рассмотрение всех улик и следственных действий в обратном порядке, — объяснял Макс Харпер Чарли, вскрывая банку пива. — Так порой можно реконструировать картину преступления.

Пятеро друзей сидели вокруг кованого стола в обновленном патио свежевыкрашенного дома Клайда. Лунный свет серебрил цветочные клумбы, которые мягко подсвечивались маленькими лампочками, спрятанными среди высоких нильских лилий. Эти лилии Вильма высадил; как фон для низкорослых растений, которые пестрым ковром покрывали газон. Мощеные дорожки были хорошенько отмыты сильной струей воды из шланга и теперь тускло поблескивали, придавая дворику изысканно-элегантный вид. Ощущение уюта довершала новая садовая мебель с коваными узорами в виде стеблей и листьев плюща — стол под зонтиком, скамейки и кресла.

Харпер с любопытством взглянул на Чарли.

— Где ты слышала это выражение — «кошачий ход»?

— Точно сказать не могу, наверное, вычитала где-нибудь.

— Разве это не цэрэушный термин? — поинтересовалась Вильма.

— Кажется, мне попадалось такое в одном романтическом детективе, — предположила Мэйвити. — Они там использовали это выражение, когда ЦРУ пыталось замять какое-то дело.

Мэйвити, похоже, полностью оправилась от последствий травмы. Ее память восстановилась, и она смогла отчетливо описать все события, связанные со смертью Винтропа Джергена.

Когда правда об этом человеке стала известна и ей, она проявила недюжинную стойкость. Ее прежнее обожание сменилось гневом, а затем спокойной рассудительностью. Теперь все надежды она возлагала на Макса Харпера, рассчитывая, что он поможет ей восстановить сбережения.

Однако ее до глубины души огорчало то, что Дора и Ральф приехали в Молена-Пойнт не только чтобы поймать Камминга, но и чтобы уберечь ее саму от потери денег. Выходило, что Дора умерла, пытаясь помочь ей.

Этим вечером Мэйвити была одета не в свою обычную белую униформу, а в новый нежно-голубой брючный костюмчик, который сосватала ей Вильма. Этот цвет был ей очень к лицу, а вкупе с восстановившимся здоровьем перемена гардероба казалась символом начала новой жизни.

Из всей компании, похоже, лишь Макс Харпер ощущал волнение Чарли. Он сидел, вытянув длинные ноги и прихлебывая пиво, и с интересом наблюдал за девушкой. Она явно была напряжена: ее худые руки находились в постоянном движении — разглаживали и одергивали юбку. Он размышлял над причинами ее беспокойства и прокручивал в уме последние детали дела Слудеров и Джергена, одновременно следя за разговором и ощущая присутствие иных гостей, которые устроились на брусчатке возле стола; это привносило в его чувства некий диском форт.

На первый взгляд могло показаться, что кошки отрешенно уписывают рыбу со своей тарелочки. Однако внимательный наблюдатель по движениям хвостов и ушей заметил бы, что они настороженно следят за каждым словом. Когда из уст Харпера прозвучали слова о «кошачьем ходе», обе пары мохнатых ушей развернулись в его сторону, а кончик хвоста Дульси описал гневную дугу и лишь потом затих.

Он знал, что у него уже просто бзик в отношении кошек, и некоторые из его безумных идей временами заставляли сомневаться в здравии собственного рассудка. Наверняка зверьки просто реагировали на слово «кошка», которое им хорошо знакомо, поскольку они часто слышат его от своих хозяев в простых житейских ситуациях. «Пора кормить кошку». «Надо выпустить кошку погулять». Обычный условный рефлекс, характерный для всех животных.

И все-таки он продолжал наблюдать за ними.

Внутренний голос твердил ему, что моментальная реакция этих кошек выходит далеко за рамки условного рефлекса.

Кошки на него даже не взглянули. Казалось, они и не подозревают о его заинтересованности. Они выглядели столь же безучастными, как любое другое животное.

Вот только любое другое животное не было бы столь безучастным.

Собака или лошадь, если вы на них будете пристально смотреть, обычно отвечают вам взглядом. Пристальный взгляд несет в себе угрозу, а на противника необходимо посмотреть, чтобы оценить его силы и степень этой угрозы. Поэтому одно из правил обращения со злой собакой состоит в том, чтобы ни в коем случае не сверлить ее взглядом. Кошки также не переносят внимательного наблюдения. Разумеется, наделенные превосходным боковым зрением, эти двое отлично знали о его интересе, и тем не менее ни разу не посмотрели в его сторону. Похоже, они его намеренно игнорировали.

Никто за столом не обращал внимания на его озабоченность. Чарли, Клайд, Вильма и Мэйвити оживленно делились впечатлениями от вечеринки в библиотеке, с которой они только что вернулись. Они решили продлить праздник и устроить посиделки в патио, где только-только были завершены последние штрихи благоустройства. Сама библиотечная пирушка не мало удивила и вызвала некоторое раздражение у Харпера. Прием в честь кошки. Гулянка в честь библиотечной кошки Вильмы. В Молена-Пойнт такое случилось впервые, да и вряд ли какая-либо публичная библиотека могла похвастаться подобным событием.

Другим поводом для вечеринки, хотя и неафишируемым, стал уход Фреды Брэкет. Бывшая начальница библиотеки покинула Молена-Пойнт двумя днями ранее и уехала в Лос-Анджелес; там ей предложили более высоко оплачиваемую должность в библиотеке, которая, вероятно, никогда не вознамерится обзавестись кошкой. В библиотеке, которая наверняка не отличается ни оригинальностью, ни нестандартным взглядом на жизнь, ни энтузиазмом сотрудников; словом, где нет ничего того, что составляло достоинства учреждения в их городке.

Не стоит ему так волноваться из-за кошек. Но жители Молена-Пойнт развернули такое движение в поддержку Дульси, бы ли охвачены таким искренним и безграничным желанием по мочь, что даже такой твердолобый коп не сумел не заразиться этой страстью.

Дульси медленно поедала свои кусочки рыбы, вполглаза следила за смотревшим в ее сторону Харпером и вспоминала роскошный вечер в свою честь. Она устроилась на любимом столе в читальном зале, том самом, где она тайно провела столько счастливых часов. Подобно королевской особе она горделиво сидела на шелковой подушке персикового цвета, которая была подарена ей галереей Сесили Аронсон. И все суетились вокруг, осы пая комплиментами, Джо восхищенно смотрел на нее с верхней полки книжного стеллажа, а Дэнни Маккой из местной газеты отщелкал несколько пленок, снимая ее в разных ракурсах: и с гостями, и с членами городского совета, и с мэром, и в компании друзей.

Дэнни привел с собой еще и съемочную группу местного телевидения, так что репортаж о празднике в библиотеке должен был появиться в одиннадцатичасовых новостях. Юный Дилон Торвелл разрезал торт, который Джордж Джолли собственноручно испек и украсил полосатой фигуркой кошки, стоящей над открытой книгой. Мистер Джолли, как и подавляющее число присутствующих на вечеринке, наверняка не подозревал, насколько в точку он попал с этой шоколадной скульптурой. Пожалуй, самый ценный подарок — портрет Дульси — преподнесла Чарли; его повесят в главном читальном зале над альбомом, куда были вклеены все сорок петиций, а также посвященные кошке статьи из прессы.

Даже знаменитый Моррис, который мог повелевать людьми одним лишь движением усов, вряд ли удостаивался таких почестей. Дульси чувствовала себя священной египетской кошкой из дворцовых покоев Ура, ее переполняло ощущение радости и любви к окружающим; она была так счастлива, что мурлыкала без остановки.

Но голова шла кругом не только от чудесной вечеринки в ее честь, не только от радости, что Фреда навсегда покинула Молена-Пойнт, но и оттого, что Трои Хоук попал за решетку по обвинению в убийстве Джергена и нападении на Мэйвити. А скоро, если Макс Харпер добьется успеха, Мэйвити получит и утраченные деньги.

Жизнь хороша, думала Дульси.

Облизывая усы, она с интересом вслушивалась в рассказ Макса Харпера, который тот назвал «кошачьим ходом». Он последовательно излагал все те события, что привели Хоука в тюрьму, где в настоящее время он и находился в ожидании суда.

Хоука не обвиняли в убийстве Доры и Ральфа Слудеров. Это преступление, полагал Харпер (и кошки были с ним согласны), совершил сам Камминг, он же Джерген. Однако ему больше не приходилось опасаться людского суда. Если уж ему и предстояла расплата, то она будет назначена властью гораздо более могущественной, нежели любой местный суд.

Полиэтиленовый пакетик с морфием был обнаружен в квартире Джергена, прикрепленный к пластиковому корпусу внутри монитора компьютера.

— Возможно, и Слудеров убил Хоук, — сказал Харпер, — а после убийства Джергена засунул пакетик в его монитор, что бы свалить на него вину. Но у нас нет на то доказательств, никаких следов Хоука на пакетике или в компьютере.

— А что насчет Бернины? — поинтересовалась Чарли. — Она ведь обедала с Дорой и Ральфом.

— Это было днем раньше, — напомнил Харпер. — В тот вечер, когда Слудеры получили смертельную дозу, они обедали в другом ресторане, у Люпа, это дальше по побережью. Там есть отдельные кабинеты. Вряд ли они сами про них знали. И хотя Джерген вошел через черный ход, да еще напялив на себя яркую футболку и дурацкую кепку, один из официантов все же узнал его. — Капитан покачал головой. — Возможно, этот человек в цифрах и был докой, но вот в маскировке он ничего не смыслил. Что же касается Бернины, то у нее на вечер смерти Слудеров отличное алиби. Она встречалась с одним из членов городского совета. — Тут Макс подмигнул Вильме: — Она изо всех сил пыталась уничтожить петиции, которые были собраны в поддержку Дульси.

— Серьезно? — засмеялась Вильма. — Вот глупость-то. Не ужели она не понимала, что мы можем собрать все эти подписи еще раз?

Сидевшие в тени Джо и Дульси тоже улыбнулись, однако тут же прикрыли глаза, притворившись спящими.

Они-то считали, что хотя у Бернины и существует алиби, но именно она поспособствовала гибели Слудеров. Если бы она не обхаживала Дору и Ральфа, стараясь выудить у них сведения о Джергене, а затем не сообщила ему, что парочка напала на его след и намерена выступить с разоблачением, то Джерген Камминг, скорее всего, и не подумал бы убивать их.

— В голове не укладывается, — сказала Чарли, — что я три месяца работала бок о бок с Перл Энн и не догадывалась, что это мужчина. Чувствую себя просто дурой из-за этого.

— Никто из нас не догадывался, — утешил ее Клайд. — Хоук оказался прекрасным актером. Могу поклясться, у него даже походка была женской — мужчины разбираются в этом, поверь. И этот мягкий голос — очень сексуальный.

Вся компания уставилась на Клайда. Он пожал плечами. Чарли похлопала его по руке.

— Парень в женской одежде, — сказал Харпер, — изящно сложенный, с тонкими руками — искусный фальсификатор и превосходный хакер.

Хоука, переодетого в Перл Энн, взяли в Сиэттле. При нем обнаружили восемьсот тысяч наличными; деньги были зашиты под подкладку его синей юбки и блейзера. Он перевел их со счетов Джергена на свои собственные, открытые на дюжину различных имен в девяти банках Сан-Франциско. Ему требовалось некоторое время, чтобы получить эти деньги в различных формах — наличными, в виде банковских счетов и чеков; тем он и занимался по пути из Сан-Франциско в Сиэттл. Полиция выяснила, что никто не видел, как Перл Энн садилась в Молена-Пойнт на автобус до Сан-Франциско. Зато удалось обнаружить машину, которую Хоук арендовал в Салинасе на имя Уильяма Скила, после того как преднамеренно разбил «Фольксваген» Мэйвити, а ее саму бросил в переулке позади ломбарда.

— Судя по всему, — сказал Харпер, — Джерген стал подозревать, что Перл Энн не та, за кого себя выдает. И в тот день, когда его убили, он разоблачил Хоука. Сказав всем, что уезжает на деловую встречу, он тайком вернулся в надежде застать Хоука в тот самый момент, когда его бывший напарник занялся бы перекачкой файлов. Он припарковался в нескольких кварталах от дома и пробрался в квартиру, пока Перл Энн была занята своей работой. Документы, оставленные на столе, — три банковских счета на крупные суммы — должны были послужить приманкой. В них указаны вымышленные имена и адреса; во всяком случае до сих пор нам не удалось отследить ни одного из них. — Харпер отхлебнул пива. — Хоук приходит на работу, обнаруживает эти счета с большими суммами и сгорает от нетерпения, ожидая возможности добраться до компьютера. Он отсылает Мэйвити в магазин и использует код Джергена с намерением выяснить номера счетов и перевести деньги. Мы полагаем, что он уже готов был смыться из города; возможно, ему требовалось еще несколько дней, чтобы исчезнуть с денежками навсегда. Однако Джерген возвращается и застает Хоука у компьютера. Завязывается драка, и Хоук наносит ему удар отверткой… — Капитан оглядел своих слушателей: — Да, мы нашли настоящее орудие убийства, — хрипло сказал он. — Джерген уже был при смерти, когда Хоук добивал его этим разделителем для льда. Возможно, он сделал это, чтобы бросить подозрение на Мэйвити и запутать следствие. А возможно, в ярости, ведь он действительно готов был растерзать Джергена. Все вышеизложенное, правда, пока только гипотеза, но мне это видится именно так.

Харпер продолжал:

— Он слышит шум, понимает, что вернулась Мэйвити. Может быть, он слышал, как она спускалась по лестнице. Он идет за ней и хватает по дороге один из кирпичей, которые лежат во дворе. — Макс взглянул на Мэйвити. — И шарахает тебя, Мэйвити, по голове, когда ты пытаешься сесть в машину. Погрузив тебя на заднее сиденье, он понимает, что окровавленная отвертка все еще при нем, — возможно, он машинально сунул ее в карман — и он закапывает ее на одном из холмов вместе с кирпичом. Кстати о «Фольксвагене» — его нельзя оставлять возле дома, на самом виду. Хоук моется, переодевается; окровавленную одежду и обувь он забирает с собой — в той сумке, что мы обнаружили в квартире, лежал только чистый, ненадеванный спортивный костюм. А тот, что был на Хоуке, возможно, мы так ни когда и не найдем. Он избавился от него — выбросил в мусорный контейнер или на свалку. Полиция Салинаса проверяет сейчас контейнеры в том районе, где он разбил «Фольксваген». Еще до рассвета он выкидывает Мэйвити в переулке и оставляет лежать возле машины, а сам отправляется в ближайшую контору по прокату автомобилей и ждет восьми часов, когда она откроется. Он берет машину и отправляется на север. Свой прежний автомобиль, зарегистрированный на одно из его имен, он оставил в гараже в квартале от «Дэвидсон Билдинг», где обычно и держал его. Хотелось бы, конечно, найти его испачканную в крови одежду, но и без нее у нас достаточно улик для суда. Один денежный след чего стоит.

Компьютерный эксперт из ФБР, прибывший из Сан-Франциско, чтобы разобраться с финансовыми сделками Джергена, воспользовался паролями, которые сообщил Харперу неизвестный информатор. ФБР распространило описание Хоука и Перл Энн по всем своим подразделениям. Двум агентам удалось обнаружить его в аэропорту Сиэттла, когда он сдавал машину, взятую на имя Патси Арли. На нем был рыжий кудрявый парик.

— Но самое странное, — продолжал Харпер, оглядывая друзей, — как я обнаружил отвертку на следующий день после убийства Джергена.

Он нашел ее, когда спускался по лестнице из квартиры Джергена после встречи с агентом ФБР. Макс Харпер немного припозднился в то утро, задержавшись в клинике Салинаса. Клайд предоставил сотруднику Бюро ключ от квартиры, и тот к приезду Харпера уже вовсю исследовал деятельность финансового гения. Поднимаясь в квартиру, Харпер отвертки не видел. Он мог поклясться, что на ступеньках ее не было.

Но на обратном пути он увидел ее: орудие убийства лежало на лестнице, на самом виду, в комочках грязи с приставшими к ним семенами каких-то растений.

— Мы начали искать, где она была закопана, и обследовали склоны холмов на предмет примятой и поврежденной травы или взрыхленной почвы. Найдя подходящее место, мы принялись копать и нашли там же кирпич. Частички грязи и травы налипли на следы крови, и эта кровь принадлежала Джергену. Отвертку вытирали, но поспешно, и на ней частично сохранились два отпечатка, оба — Хоука. Кто бы ни обнаружил эту штуку, — сказал Харпер, — он сэкономил следствию немало денег и времени и упрочил наши позиции в предстоящем суде.

Харпер знал, что должен быть полностью удовлетворен ходом расследования — улик было достаточно для смертного приговора — но этот случай с отверткой, появившейся таким странным образом, вызвал у него приступ нервной изжоги. Странности вообще в последнее время участились, и это ему было совсем не по душе.

Копы не любят подобных загадок, даже если они приводят к разоблачению преступника. Необъяснимые события хороши для художников или писателей, кому привычен полет фантазии. Нормальный полицейский желает иметь дело только с неоспоримыми фактами.

После ужина кошки растянулись на брусчатке, лениво облизывая лапы; их взгляд был обращен куда-то за спину Харпера, однако краем глаза они продолжали следить, как капитан время от времени поглядывает на них. Прилежно умываясь, Дульси старательно прятала удивленную улыбку. Отвернувшийся от капитана Джо подергивал усами в безмолвном смехе.

На следующее утро после убийства Джергена, едва Вильма оставила сердитую и разобиженную Дульси у Клайда, а сама в сопровождении Клайда и Чарли отправилась в больницу Салинаса, Джо и Дульси рванули через холмы к новому пятиквартирному дому и стали ждать агента ФБР. Нечасто выпадает возможность понаблюдать за работой компьютерного специалиста из Бюро, поэтому им не хотелось упускать такой шанс.

Кошки устроились на кухне у Джергена и стали смотреть, как фэбээровец, воспользовавшись переданными ему паролями, со знанием дела разбирался с каждой из денежных операций, которые втайне от Джергена проворачивал Хоук. Только услышав хрипы полицейской рации и звук хлопнувшей двери, они ретировались через потайной лаз и выбежали во внутренний дворик, чтобы увидеть, как Харпер поднимается по лестнице.

Покинув патио, они отправились на охоту в холмы, где обнаружили запах жасминовых духов Перл Энн. Заинтересовавшись, они двинулись по следу сквозь высокую траву. След был свежим, оставлен всего несколько часов назад — примятая трава сохранила резкий запах жасмина.

Запах ощущался наиболее отчетливо возле пятачка поврежденного дерна. Они начали раскапывать потревоженную почву и вскоре обнаружили отвертку, а затем и кирпич. От кирпича пахло человеческой кровью. Они узнали отвертку Перл Энн — длинный инструмент фирмы «Филипс», с глубокой выемкой на черной пластиковой рукоятке. Джо осторожно зажал зубами испачканную в земле ручку и отправился назад, к дому; там он положил отвертку на ступени лестницы, ближе ко второму этажу, убедившись, что ее нельзя не заметить. Они с Дульси рассчитывали, что такой педант, как Харпер, непременно отправится на поиски того места, где было закопано орудие, и найдет кирпич.

Что касается краж из магазинов, совершенных Грили в компании с Азраилом, это было совсем другое дело. Никаких ключей к разгадке Джо и Дульси капитану не давали.

Возможно, Грили и сам признается и вернет похищенные деньги. Если нет, у них оставалась еще уйма времени, чтобы прижать его: Грили и Мэйвити должны были уехать рано утром — нужно было доставить тела Доры и Ральфа в Джорджию. Организацию похорон взял на себя тамошний пастор, чьими прихожанами они были. Слудеры принимали активное участие в жизни общины, и им предстояло упокоиться на церковном кладбище; место они приобрели много лет назад.

Мэйвити с братом должны были пробыть в Джорджии довольно долго, чтобы продать дом и имущество Слудеров и оставить только то, что можно было сохранить как память. Если удастся вернуть какие-то деньги, мошеннически присвоенные Джергеном и спрятанные на его тайных счетах, их поделят между братом и сестрой. Деньги Мэйвити должны были вернуться к ней, как только будет закончена работа ФБР по отслеживанию всех переводов Джергена и Хоука.

Чарли сняла пластиковую крышку с чашки горячего чая и передала напиток Мэйвити.

— Грили опять собирается взять с собой кота в самолет? Кажется, это…

— О нет, — сказала Мэйвити. — В этом нет необходимости. Как только мы разберемся с делами в Джорджии, Грили вернется сюда и тогда сможет забрать его. Он летит по одному из своих старых купонов, поэтому заезд в Молена-Пойнт ему ничего не будет стоить. По цене получится так же, как и прямой рейс из Джорджии. А кота согласилась пока подержать у себя одна милая женщина, мисс Сью Марбл, хозяйка латиноамериканского магазина. И знаешь, она была так взволнована, похоже, этот зверь ее просто очаровал.

Джо и Дульси переглянулись.

— А я и не думала, — сказала Чарли, — что твой брат знает кого-то в городе.

— Грили заходил туда, потому что кота так и тянуло в этот магазинчик, он себя там чувствовал как дома. Грили познакомился с хозяйкой, им было о чем поговорить, ведь и он, и она жили в Латинской Америке. Хорошо, что у него здесь появились знакомые. Да, она ведь держит у себя эти жуткие куклы вуду. — Мэйвити размешала в чашке сахар. — Жаль, что Грили не пошел с нами сегодня вечером. Сказал, что хочет еще разок прогуляться по городу, полюбоваться магазинами. Вот уж не думала, что он может так привязаться к какому-то месту.

Джо и Дульси представили, как Грили мимоходом заглядывает в один из дорогих магазинчиков, а его кот проникает туда через окно в крыше. Они быстро поднялись, притворно зевнули и потянулись, а затем выскочили из патио на улицу и помчались вниз по склону.

Поглядев на них, Чарли тоже встала и потихоньку вышла.

Стоя под аркой, она увидела, как кошки исчезли в траве и представила их невидимый путь, который сопровождался легким колебанием травы, — вниз по склону, а затем торопливой рысцой в сторону города.

Их уход был явно неожиданным.

Конечно, они же кошки. А кошкам свойственны внезапные капризы.

Однако она не считала их поспешное исчезновение капризом.

Откуда-то снизу донеслись тихие голоса. Девичий смех звучал очень похоже на тот, что она слышала в ту ночь, когда наблюдала за играми Джо и Дульси на крыше.

Она покачала головой, досадуя на свое буйное воображение. Молена-Пойнт — город маленький, здесь немудрено услышать знакомый голос, даже просто проходя по улице.

Но почему же ее охватил какой-то озноб и закружилась го лова?

Обхватив себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь, она вдруг почувствовала, что с этого момента не сможет впредь ни в чем быть до конца уверенной.

Безумная мысль.

Однако она знала, что это не безумие.

За ее спиной послышались шаги, и из тени появился Клайд. Он обнял ее, легонько прижав к себе, и они вдвоем стали смотреть на темные холмы. Спустя минуту или две она повернулась и при свете луны вгляделась в лицо Клайда.

Ей хотелось сказать: «Я уже давно это подозревала ». Ей хотелось сказать: «Я знаю об этих кошках. Но понятия не имею, что мне думать об этом».

А что если она ошибается?

Склонив голову к его плечу, она чувствовала себя растерянной и не могла найти слова. Она вспомнила ночь, когда по дороге из ресторана наблюдала за восхитительной и свободной игрой Джо и Дульси на крышах, — ночь, когда она слышала те же самые голоса.

Внезапно ее разобрал смех. Она смеялась и не могла остановиться, смеялась, привалившись без сил к плечу Клайда, и слезы катились у нее по щекам. Что, если она права и все так и есть на самом деле? Клайду пришлось встряхнуть ее, чтобы она перестала смеяться. Схватив ее за плечи, он внимательно вгляделся в ее лицо, но ничего не сказал.

Постояв немного, он поглядел на пустой темный холм и спросил:

— Ты действительно ревновала меня к Бернине?

— Кто тебе такое сказал?

— Да так, кое-кто по дружбе, — он обхватил ладонями ее щеки. — Глупенькая, Бернина Сэйдж — всего лишь блестящая пустышка, в ней нет ни капли искренности. Она совсем не похожа на тебя. Что же тут ревновать? — Стоя в лунном свете, он по целовал ее, уткнулся ей в шею и шепнул: — Одна хорошая знакомая сказала мне, что я недостаточно романтичен: требуется несколько больше, нежели починка старого фургона, чтобы доставить удовольствие даме.

Чарли улыбнулась и поцеловала его в ответ. Через некоторое время она сказала:

— А твоей знакомой не кажется, что не стоит совать свой нос в чужие дела?

— О, как раз вмешиваться в чужие дела — ее любимое занятие, в этом вся ее жизнь.

Клайд крепче сжал Чарли в объятиях.

Тем временем ниже по склону, не так далеко, как казалось Чарли и Клайду, кошки остановились в высокой траве и, приподнявшись на задние лапы, оглянулись на дом. Увидев сдвоенный силуэт, они улыбнулись. Люди, они и есть люди — такие наивные, такие предсказуемые.

Джо снова опустился на все четыре лапы.

— И что же дальше? Мы находим Грили и прерываем деятельность этих воришек, возможно, решая тем самым проблему за Харпера? Или — мы их находим и пытаемся отговорить от очередного дела?

— А может, позволяем событиям идти своим чередом без нас? — предложила Дульси. Она замолчала, думая об Азраиле. Воплощение сатаны. Олицетворение зла.

Был ли он действительно предвестником смерти? На самом деле оборотнем вуду? Посыльным у злого рока, доставляющим «черную метку» своим жертвам?

— Когда мы только что выскочили, чтобы застукать Грили, — сказал Джо, — это была непроизвольная реакция.

Он хотел увидеть эффект от сказанного. Его глаза в лунном свете казались огромными и бездонными.

— Не думаю, что мы можем остановить их, — сказала Дульси. — С какой стати он будет к нам прислушиваться? А если мы позвоним в полицию…

Если Грили упекут за решетку и Азраил останется у Сью Марбл, они могут так никогда и не дождаться конца его преступных деяний. Вряд ли кто-то сможет изменить жестокую натуру этого зверя.

Дульси разглядывала расположенные внизу дома. В лунном свете мозаика разноцветных крыш, дымоходов и крон больших дубов представляла картину роскоши и покоя. Она думала об Азраиле, который где-то там, у Сью Марбл, среди выставленных в ее лавке экзотических диковин. Была ли на самом деле в этих куклах злая сила, о которой, возможно, даже не догадывалась Сью? Сила, которой умел управлять Азраил?

— Грили единственный близкий человек, который остался у Мэйвити. Его арест разбил бы ей сердце.

— Может, они вернутся в свои джунгли, — предположила Дульси. — Если мы позволим им уйти. Если не будем вмешиваться. Может, они вернутся туда, откуда пришли, вернутся к своему дикому существованию в джунглях?

Джо не спорил.

— Возможно, — сказал он, дернув усом. — Это было бы удачным избавлением от дьявольского кошачьего отродья.

Он подмигнул Дульси. И там, где лунный свет омывал высокую траву, их силуэты слились воедино, в одно мурлычащее целое.