Корпорация Vallen'ок 3

Глава 19

— Но потом я ещё раз вгляделся в формулы, в эти обрывочные строки, — он говорил быстро, буквально захлебываясь. — Ты понимаешь, о чём это? Это же попытка описать гипотезы квантовой физики, причём не теоретически в условиях микромира, что в целом уже давно имеет место быть. Ну, гипотетически, конечно. Но нет, здесь идёт речь об этих же законах для макромира! Эмм, — он прервался и уставился на меня. Слегка подумав, дёрнул головой и уже спокойнее продолжил. — Я забыл, Канэко-кун, что ты далёк от подобного. Смотри сюда, квантовая физика изучает поведение материи и энергии на микроскопическом уровне — на уровне атомов и элементарных частиц. В отличие от классической физики, которая описывает движение и взаимодействие объектов в макроскопическом мире, квантовая физика занимается микромиром, где действуют иные законы.

Каору прервался, чтобы прокашляться и прочистить горло, он был очень взволнован и старался подобрать правильные слова, чтобы дошло до человека, далёкого от науки. От волнения он даже периодически переходил на «вы».

— Так вот в этих строках идёт речь о нашем, большом, макромире. Да подобного вообще ещё никто не предлагал и не рассматривал, это же нонсенс. Но даже в этих отрывках я начинаю видеть, нет, не решение конечно. — он улыбнулся, хотя с учётом его возбужденного состояния от этого стало ещё более не по себе. — Но весьма обстоятельное теоретическое обоснование. А часть про биотехнологическую составляющую, — он понизил голос до драматического шёпота, — некую цену изменения точки отсчёта, последствия для наблюдателя на клеточном уровне. — Он испуганно заозирался по сторонам, — понимаете? Это, как если бы кто-то пытался математически описать… ну, я не знаю, как это произнести чтобы не посчитали полным идиотом… последствия путешествия во времени! Да, именно так!

Он выдохнул и внезапно посмотрел на меня пронзительно и серьёзно. Весь его научный восторг куда-то испарился, сменившись озабоченностью и испугом.

— Канэко-кун. Уровень этих набросков… он запредельный. Это не студенческая шутка, и даже не набросок диссертации. Это черновой вариант чего-то огромного. Твой отец, он работал над чем-то подобным в Vallen? Это ведь не просто теоретические выкладки. Это выглядит как некий черновик инструкции.

Мой рот мгновенно пересох, а комок в горле стал размером с кулак Ильи Муромца. Он был так чертовски близок к истине, что становилось не по себе. Я заставил себя расслабить плечи, сделать вид, что поправляю ремешок часов (вот ведь ирония судьбы), чтобы выиграть несколько секунд.

— Честно? — я изобразил смущенную ухмылку, заставив голос звучать нарочито легкомысленно, почти небрежно. — Я сам в этом ничего не понимаю. Наследство отца, его старые рабочие записи. Возможно, это просто мысли вслух, игра раздражённого ума, без какого-либо практического применения. Теоретизирование ради самого процесса.

Я посмотрел ему прямо в глаза, стараясь передать взглядом всю несерьёзность происходящего.

— И, знаешь… — я понизил голос, сделав его заговорщическим, — я бы пока не делился этим с коллегами. Мало ли что. Вдруг это всего лишь чьи-то бредовые фантазии, а мы тут будем поднимать шум на пустом месте. Неловко получится, особенно для тебя. Твой руководитель тебя точно с потрохами съест.

Каору задумался, медленно кивая. Пламя азарта в его глазах немного угасло, приглушённое холодным ветром прагматизма и осторожности. Учёный в нём уступал место сотруднику крупной корпорации, знающему её нравы.

— Да… ты, конечно, прав, — он вздохнул и разочарованно потёр переносицу. — Без теоретического обоснования, без экспериментального подтверждения, это и правда больше похоже на фантастику. Очень, очень убедительную фантастику, но, пока антинаучную. — Он снова улыбнулся, но уже слабее, с долей сожаления. — Но гениальную! Спасибо, что показал. И спасибо за твой совет помалкивать, ты как всегда прав. Но, если найдётся еще что-то, какие-нибудь сопутствующие записи, ты же знаешь, где меня найти.

Мы кивнули друг другу, и он побрёл к своей машине, всё ещё погружённый в мысли, время от времени покачивая головой. Я смотрел ему вслед, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки. Я бросил камень в воду, и теперь расходившиеся круги могли принести мне что угодно: как долгожданную помощь, так и непоправимую беду. Тихий ужас от содеянного смешивался с лихорадочным возбуждением, вот сейчас игра началась по-настоящему.

Путь от Vallen до «Холмов гармонии» я проделал, как лунатик, на автопилоте. Ноги механически переставлялись, обходя трещины в асфальте и людей, а сознание было где-то далеко, запертое в лаборатории Каору, где с потолка свисали гирлянды из формул, а на стенах пульсировали схемы моих собственных нервных клеток.

Его слова звенели в ушах навязчивым, долгим эхом, накладываясь на ритм моего сердца.

«Инструкция по эксплуатации», «цена изменения точки отсчёта», «макромир» — каждое его слово, каждый вывод был точным, снайперским попаданием в цель. Он, сам того не ведая, не строя догадок, смог выяснить то, что я эмпирически прочувствовал за последнее время. И это осознание было одновременно потрясающе и сокрушительно. Его научный азарт был искренним, почти детским, но я видел и ту самую опасную искру в его глазах — голод первооткрывателя, того самого учёного, который ради знания готов переступить через любые этические преграды. Я сыграл с огнём, сунул голову в пасть льва, и теперь нужно было следить, чтобы он, увлёкшись, не откусил её.

Город вокруг кипел своей вечерней жизнью, но для меня он превратился в гигантское, враждебное игровое поле. Я ловил себя на том, что моё сознание раскололось надвое. Одна его часть лихорадочно проигрывала возможные сценарии, как шахматные партии.

Сценарий первый: Каору не удержится. Он поделится с кем-то из своих научных коллег, таким же одержимым гением. «Смотри, что я нашёл! Безумие, да?» И понесётся. Слово за слово, от одного к другому, и вот уже кто-то из высших эшелонов Vallen, возможно, тот самый Такаши, получает докладную о том, что сын погибших исследователей интересуется теориями, слишком близкими к проекту «Хронос».

Сценарий второй: За Каору уже следят. Служба безопасности Vallen давно мониторит мою переписку и звонки, и моё сообщение с фотографиями уже лежит в каком-нибудь досье с грифом «Совершенно секретно». И теперь за мной придут не какие-то уличные головорезы вроде Кэзуки, а тихие, вежливые люди в строгих костюмах, которые просто попросят пройти с ними, и я исчезну.

Сценарий третий: Я всё усложняю. Каору — гений, но он учёный. Он видит красивую математическую головоломку. А я-то знаю, что это инструкция по выживанию. Он будет искать академические доказательства, а мне нужно практическое руководство. Мы говорим на разных языках, но благодаря этому без моего «ключа» его догадки так и останутся обрывочными.

Паранойя, уснувшая было в глубинах разума, снова подняла голову. Я анализировал каждого человека вокруг. Студент с наушниками, уставившийся в телефон. Слишком неподвижен. Женщина с коляской? Слишком часто на меня смотрит. Пара туристов с картой, громко спорят на непонятном языке? Идеальная легенда для слежки. Мой взгляд скакал по теням в подворотнях, по стёклам припаркованных машин, выискивая хоть какой-то намёк на угрозу.

Но отступать было поздно. Сжечь мосты — всегда было моей сильной стороной, вернее, я умудрялся жечь даже порты. Блокнот отца был единственной нитью, ведущей из этого лабиринта, к пониманию того, как работают эти проклятые часы. И к тому, как остановить их разрушительное влияние на мою плоть и разум. Риск был колоссальным, но цена бездействия была неизмеримо выше.

Я ускорил шаг, мне срочно нужно было проверить логи Кайто, изучить записи с камер за день. Мне нужно было это чувство контроля, даже если оно было таким же зыбким, как цифровой сигнал на экране телефона. Это будет хоть какая-то точка отсчёта, но теперь стоит и точно убедиться, что за мной не шли, и что этот шаг с Каору пока остался незамеченным.

И нужно было готовиться к следующему, ещё более опасному шагу — мне следует серьезно поговорить с парнем. Вот где мне придётся балансировать на лезвии бритвы, подбрасывая ему крохи правды, замешанной на лжи, всё больше и больше запутываясь в собственной паутине. Я должен стать пауком, плетущим сеть, чтобы поймать муху-ответ, но в свою очередь самому не запутаться в ней.

Система Кайто встретила меня молчаливым зелёным светом всех иконок в приложении. «Всё спокойно». Тишина, мёртвая, зловещая тишина из приложения, которое ещё утром казалось воплощением тотального контроля. Момо встретила у двери, виляя хвостом-закруткой, тычась лапами в колени — живой и уютный антидот против цифрового параноидального кошмара.

Я совершил уже привычный ритуал: включил свет, пиджак на вешалку, запустил на кухне чайник. Довольно простая попытка убедить себя, что всё идет своим чередом. Приготовил ужин, точнее разогрел уже готовый рамен, покрошил туда яйцо. Накормил Момо, наблюдая, как она с довольным хрустом уплетает свой корм, абсолютно не подозревая о датчиках, камерах и шифровании. Звук её чавканья казался самым милым на свете.

Я уже собирался пойти в душ, смыть с себя липкий налёт тяжёлого дня, когда тишину разорвал звук.

Резкий, настойчивый звонок в дверь.

Один. Два. Три раза. Кто-то стоял снаружи и явно требовал ответа.

Момо, обычно облаивавшая любой шорох за дверью, на этот раз не издала ни звука. Она замерла, низко припав к полу, её тело напряглось в одну тугую пружину, а из горла вырвалось тихое-тихое, едва слышное предупредительное ворчание. Глаза были прикованы к двери. Она чуяла то, чего не могли увидеть камеры?

Я застыл, взгляд автоматически упёрся в экран телефона.

Я затаил дыхание и медленно, крадучись, подошёл к видеопанели системы Кайто. На чёрно-белом экране была женщина. Не суровые мужчины в костюмах, не бандиты Кэзуки, а молодая девушка.

На вид лет двадцати пяти. Светлые волосы были аккуратно убраны в невысокий хвостик, чёлка выбивалась из-под края большой, стильной оправы очков, придававшей её лицу одновременно умное и немного беззащитное выражение. Она была одета в удобную домашнюю одежду — мягкий свитер и джинсы. В одной руке она держала небольшую керамическую тарелочку, накрытую пищевой плёнкой, а другой уже потянулась, чтобы позвонить снова.

Я выдохнул. Не опасность. По крайней мере, не очевидная. Я повернул замок и приоткрыл дверь, оставив, однако, её на цепочке.

— Да? — мой голос прозвучал грубее, чем я ожидал.

— О, простите за беспокойство, уже так поздно! — её голос был лёгким, мелодичным и немного смущённым. Она улыбнулась, и на её щечках появились ямочки. — Я ваша соседка, Араи Асука. Живу этажом выше. Видела Вас, когда Вы заселялись. Помните, Вашу охоту на утку? — она застенчиво улыбнулась и протянула тарелку с идеально ровными песочными печеньями в форме сердечек. — В общем, я решила, ну, знаете, по старой доброй традиции… Добро пожаловать в «Холмы гармонии»!

Я машинально скинул цепь и открыл дверь шире. Обыденность, которой мне так не хватало, сама постучалась в мою дверь в лице улыбающейся милой девчушки с домашней выпечкой.

— Э-э… Спасибо. Очень мило с вашей стороны. — Я взял тёплую тарелку, чувствуя себя немного нелепо. — Я Канэко, Канэко Джун.

— Приятно познакомиться, Канэко-сан! — она закивала головой, и хвостик на голове вторил её движениям. — Араи Асука, живу прямо над Вами.

Момо, наконец выйдя из ступора, осторожно подошла к двери и обнюхала воздух. Она, обычно вилявшая тем, что у других собак считалось хвостом при виде любого нового человека, оставалась неподвижной.

— О, какой милый бульдожка! — воскликнула Асука, её глаза заискрились от восторга. Она сделала шаг вперёд, через порог, собираясь наклониться, чтобы погладить Момо.

И в этот момент случилось нечто, чего я никогда раньше не видел.

Из груди Момо вырвался низкий, глубокий, совершенно не свойственный ей рык. Не лай, не ворчание — именно рык, наполненный первобытной угрозой. Шерсть на её загривке и вдоль спины встала дыбом, превращая упитанное тельце в мохнатый, разгневанный шар. Она оскалилась, обнажив маленькие, но от этого не менее острые клыки, и её взгляд был прикован к Асуке, полный чистейшей ненавистью.

В прихожей повисла неловкая пауза. Улыбка на лице Асуки замерла и медленно сползла, сменившись на растерянность и лёгкий испуг. Она так и застыла с протянутой тарелкой.

— Момо! — прикрикнул я, больше от неожиданности, чем от злости. — Что с тобой? Так нельзя!

Я быстро выхватил блюдо из рук девушки и поставил на полку. Затем, виновато кивнув ошарашенной соседке, наклонился, чтобы взять собаку на руки. Момо не сопротивлялась, но её маленькое тело было напряжено, как струна, а взгляд не отрывался от Асуки. Она так и продолжала тихо рычать у меня на руках.

— Простите её, пожалуйста, — заторопился я, чувствуя, как горит лицо от неловкости. — Она никогда так себя не вела, я не знаю, что на неё нашло. Проходите, пожалуйста. Чай? Я как раз собирался поставить чайник.

Я буквально вынужден был предложить это, чтобы как-то загладить странную поведение своей собаки.

— О, нет, не стоит беспокоиться… — попыталась было отказаться Асука, всё ещё смотря на Персика с опаской.

— Я настаиваю. Хотя бы чтобы извиниться за этот… недружелюбный приём.

Я отнёс Момо на её лежак в гостиной.

— Сиди тут. И успокойся, что на тебя нашло? — Строго сказал я ей, но та продолжала смотреть не на меня, а в сторону кухни, откуда доносился голос Асуки.

Вернувшись, я застал соседку стоящей посреди кухни, скрестившей руки на груди и внимательно разглядывающей меня с умным, аналитическим взглядом, который немного странно контрастировал с её милой, домашней внешностью.

— Вы простите, что я такое говорю при первой встрече, — начала она, и её голос потерял часть своей мелодичной лёгкости, приобретя сочувственные нотки, — но вы выглядите так, будто недавно отбились от медведя. Всё в порядке? Вы какой-то бледный.

— Да всё нормально, просто работа. — Я махнул рукой, включив электрочайник. — Аврал. Знаете, как это бывает.

— Понимаю, — кивнула Асука, но её взгляд говорил, что она не верит ни единому слову. Она сделала паузу, как бы колеблясь, и добавила: — Я, конечно, не врач, но я медсестра в городской больнице. Видела людей в разном состоянии. Если что у меня всегда есть аптечка и пара советов под рукой. Соседи ведь для того и нужны, правда?

В этот момент в кухню, флегматично вышагивая, вошла Момо. Она проигнорировала соседку, прошла прямо к моим ногам, устроилась там на полу и уставилась на девушку своим упрямым, не моргающим взглядом. Рычать она перестала, но атмосфера от этого стала только напряжённее. Казалось, бульдог исполнял роль живого детектора лжи.

Чай прошёл на фоне этого странного треугольника. Асука, оправившись от шока, снова защебетала, сбивчиво рассказывая о районе, о тихих соседях, о том, где лучшие магазины. Она была мила, обаятельна и остроумна. Но я ловил себя на том, что не могу полностью расслабиться. Под профессионально-сочувственным тоном медсестры и милой болтовней соседки мне чудилась какая-то иная, скрытая повестка. А неподвижная, молчаливая Момо у моих ног лишь укрепляла это подозрение.

Наконец, Асука допила чай и поднялась.

— Мне пора. Спасибо за чай и за интересный вечер, — она снова улыбнулась, на этот раз с лёгкой иронией, кивнув в сторону Момо. — И не принимайте близко к сердцу поступок Вашей собачки. Новый человек, вполне нормальная реакция. Может, при следующей встрече она будет благосклоннее, — она озорно посмотрела на меня и продолжила. — Учтите, усталость — страшная штука. Выглядите вы, правда, не очень, вернее, я не это имела в виду, — она явно сама была не рада произнесенному, — Вам нужно отдохнуть как следует.

Я проводил её до двери, ещё раз извинился и закрыл за ней дверь на все замки. Я прислонился лбом к прохладной поверхности двери, слушая, как её шаги затихают на лестнице вверху.

Тишина квартиры снова оглушила меня. Я повернулся и посмотрел на Момо, которая наконец-то оторвала взгляд от двери и смотрела внимательно на меня.

— Ну что это было, а? — я тихо спросил, опускаясь перед ней на корточки и проводя рукой по её спине. Шерсть уже давно улеглась. — Она же вроде нормальная, даже милая. Печенье нам принесла. А ты на неё как на личного врага, такого я ещё не видел.

Момо хрюкнула и уткнулась носом в ладонь, как будто говоря: «Поверь мне, я знаю что-то, чего не знаешь ты».

Я вздохнул и потянулся за телефоном, чтобы проверить, не фиксировала ли камера Кайто что-то ещё на площадке. И в этот самый момент экран смартфона ярко вспыхнул уведомлением от системы безопасности.

«Обнаружено движение: Лестничная площадка»

Асука только ушла, неужели что-то забыла, но, прежде чем я поднялся на ноги, раздался стук.

Короткий, вежливый стук в дверь.