Королевская кровь-13. Часть 1

Глава 11

Люк Дармоншир

Участников Королевского совета проводили в круглый павильон, напоминавший юрту кочевника — но стены и крыша «юрты» были выложены золотой черепицей, прорезанной высокими, до острой верхушки, окнами, что придавали зданию вид то ли луковицы, то ли сомкнутого бутона. Вокруг было так тихо, будто на стены наложили полог тишины. Впрочем, приглядевшись, Люк увидел мерцание щитов и понял, что он не так уж далек от истины.

Слуги, провожавшие правителей, остались за пределами «юрты». Люк шагнул внутрь из дневного зноя — и на него пахнуло свежестью и мятой.

Внутри было и скромно, и роскошно одновременно — белые стены с мятным оттенком и золотым орнаментом, соединявшим окна, приспущенные зеленые шторы на окнах там, где гостей могло побеспокоить солнце. Над золотыми ковриками, явно предназначенными для сидения, в воздухе светились имена и титулы участников совета, с учтивостью выведенные на языке гостя. Коврики были выложены большим кругом на теплом мраморном полу, а рядом с ними стояли крошечные столики с бумагой и ручками, и вторые — с чайничками на греющих артефактах, пиалами, закусками и бокалами с вином. Люк мрачно покосился на вино и выдохнул.

Интересно, с первопредком можно как-то договориться? Поменять один обет на два полегче, например?

— Прошу вас, уважаемые участники Королевского совета, занимайте свои места, — прозвучал голос новоизбранного императора. Он остановился у своего места, ожидая, пока гости усядутся на свои.

Цэй Ши выглядел уже слегка утомленным, и Люк искренне посочувствовал мужику — такие почести кого угодно доконают. Император взглянул на него с легкой усмешкой, столь неожиданной на ровном и спокойном лице, и его светлость, чертыхнувшись и накидывая на сознание щит, напомнил себе, что Желтые — лучшие менталисты. Цэй Ши кивнул и отвернулся.

Вокруг в парадных одеждах рассаживались на мягкие, но не слишком, коврики, Василина Рудлог с мужем, Нории с Ангелиной, Демьян Бермонт в гъелхте, ожидаемо опустившийся на колени, чтобы не светить бельем. Сам Люк, складывая ноги в узел рядом с Таммингтоном, порадовался, что в Инляндии столь крепкие ткани — иначе брюки, не предназначенные для такого времяпрепровождения, просто не выдержали бы.

Сел, сплетя ноги, молодой правитель Тидусса, оказался здесь и эмир Персий, про которого Люк лишь слышал и видел его на фотографиях, но никогда вживую. Другие эмиры собрались вокруг него, и их группа напоминала пеструю стаю важных и молчаливых попугаев. Торжественно сидела уставшая девочка-серенитка, а за ее спиной — волшебница Инидис. А за спиной Цэй Ши расположился его сын, Вей Ши, которого Люк помнил по бою на Лортахе.

— Итак, коллеги, — проговорил Цэй Ши, и тело опять ощутило волну покоя. — Рад, что очередной Королевский совет собрался в Пьентане. Благодарю за то, что вы явились поддержать меня на пути к короне. Я иногда бывал на советах вместе с отцом, и сейчас скажу: жаль, что не все братья и сестры сейчас сидят рядом с нами. Вспомним же их.

Все опустили головы.

— Луциус Инландер. Гюнтер Блакори. Иппоталия Таласиос Эфимония. И мой отец Хань Ши. Легкого им перерождения.

— Легкого им перерождения, — ответили все присутствующие.

— Старейшим из членов Совета остался Демьян Бермонт. — Цэй Ши повернулся к королю Бермонта. — Брат мой, по этому праву есть ли у тебя какие-то предложения по регламенту?

— Регламент Королевских советов не менялся с тех пор, как первый из них созвал Константин Рудлог, и я не вижу причин дополнять или менять его, — ответил король-медведь. — Тебе, как председателю этого совета, представлять новых участников, брат Ши.

— Благодарю, — кивнул император. — Братья и сестры, появился у нас, кроме меня, и еще один новый постоянный участник: царевна Маль-Серены Агриппия Таласиос Эфимония.

Все присутствующие церемонно кивнули девочке, которая самообладанием могла посрамить Люка.

— Я осенью иду в первый класс, — сказала она чуть застенчиво, — и потому не смогу ближайшие годы присутствовать на советах, коллеги. За меня будет ходить тет… моя опекун и регент, благородная ивматрис Таис Инидис.

Герцог вспомнил, что титул «ивматрис» на Маль-Серене носили главы аристократических домов, как линдморы в Бермонте.

— Конечно, ваше высочество, учеба — ответственное дело, — без даже малой доли умиления или снисходительности проговорил император, и Люк слегка позавидовал ему — смог бы он не придать иронии этим словам? — Мы все рассчитываем видеть вас почаще, когда вы закончите обучение.

Царевна повернулась к волшебнице, и та что-то ласково и одобрительно шепнула ей.

Конечно, она была слишком мала для королевских советов, но озвучить это — поставить себя в неравное положение с остальными постоянными участниками. А обучение — благовидный предлог.

Люк поймал себя на том, что с некоторым даже увлечением считывает тайные смыслы и знаки и почти усмехнулся, но сдержал себя — а то вдруг воспримут, что подсмеивается над девочкой-царевной?

— Эмир Персий, — тем временем продолжал император, — постоянный участник совета, ходатайствовал о временном допуске правителей эмиратов Манезии, — важные разноцветные эмиры подняли руки вверх, на уровень лиц, приветствуя окружающих. — Так как от Рудлога и Маль-Серены пришло подтверждение, что сегодня будет решен вопрос с божественным покровительством эмиратам, и никто из постоянных участников не был против, мной принято решение дать этот допуск.

Эмиров поприветствовали, а они, молодые и старые, яркие и словно припыленные, высокомерные и стушевавшиеся, поблагодарили коллег. Очень благообразно и вежливо шел этот совет, и Люк задумался — всегда ли так происходит, или бывают тут и споры, и ссоры?

— Поприветствуем и двух белых герцогов, Лукаса Дармоншира и Роберта Таммингтона, — взгляды присутствующих скрестились на Люке и Тамми, и им тоже достались царственные приветственные кивки. — Нам неведома судьба белого трона, но мы все понимаем, что кто-то из герцогов, как только будет отвоевана Инляндия, будет уже по праву короны находиться среди нас. А второй, возможно, присоединится к нему, когда будет отвоевана Блакория.

Люк почувствовал, как напрягся рядом Таммингтон, да и сам он далеко не предвкушение от этих слов испытал.

— Благодарю, — отозвался лорд Роберт весьма светски и спокойно.

— Благодарю, светлейший император, — сипловато сказал Люк и, сердясь на себя, кашлянул. — Но ведь теперь, когда Черный Жрец вернулся, речь идет только об одной короне, не так ли?

— Не так, — покачал головой Цэй Ши. Люк, забывшись, снова мысленно чертыхнулся и под укоризненным взглядом императора с досады поставил на себя сразу три щита. Огляделся — большинство присутствующих тоже выглядели удивленными. Император продолжил:

— Об этом я расскажу сразу же, как представлю еще одного нашего временного участника. Махараджа Тидусса Санду Тиваладжи.

Махараджа выглядел слегка невыспавшимся, но ноги его были сплетены так изящно, будто он всю жизнь занимался до-тани. Он, неуловимо напоминавший Люку Тандаджи смуглой кожей, плосковатым лицом и миндалевидными черными глазами, приложил ладонь к сердцу и склонил голову в красном тюрбане с большим рубином. Люк рубин приметил сразу и оценил даже с некоей завистью.

— Для меня честь оказаться здесь, ваши величества, ваше высочество, герцоги, эмиры, — речь махараджи звучала распевно. — И я должен сразу передать вам то, на что уполномочил меня божественный покровитель Тидусса. С сегодняшнего дня Тидусс переходит из ведения Великого Ученого Ши под покровительство Вечного Ворона.

Люк нахмурился, подобрался рядом Тамми.

— Подтверждаю, — отозвался император Цэй Ши. — Отец говорил со мной накануне коронации. С сегодняшнего дня он не держит свою руку над Тидуссом.

— То есть, — уточнила Василина Рудлог, — в ведении Жреца теперь будет две страны — Блакория и Тидусс?

— Нет, — раздался морозный голос, и присутствующие застыли, глядя, как возникает посреди зала меж сидящих по кругу правителей рыжий человек в темных длинных одеждах. Василина Рудлог ахнула, ее старшая сестра нахмурилась, да и Люк узнал его — это был рыжий маг, который рассказывал в покоях пятой принцессы о том, что он темный и пойдет за ней. Только словно истощавший и отрастивший бороду.

И Нории его, судя по взгляду, тоже узнал. Люк вспомнил, что рассказывала Марина о своей сестре Алине, вгляделся в прибывшего — и чуть не ослеп, такой тьмой и холодом полыхнуло в него, такой смертной тоской и пустотой пронзило. Герцог ошеломленно заморгал, поднеся руку к глазам и мысленно кляня свое любопытство. Не маг это был, точно не маг.

Присутствующие поднялись — поднялся и Люк, думая, что привычка к сидению на полу и необходимость раз за разом вставать воспитывает в йеллоувиньцах смирение, — присутствующие поклонились, пока прибывший на совет бог разглядывал Цэй Ши. Улыбнулся, и лицо его вдруг показалось старше, чем было до этого.

— Невежливо так являться без приглашения, добрый хозяин и достойный сын Ши, — сказал он, и Люку снова стало морозно, — но так случилось, что должно мне сейчас занять место среди вас. Но сегодня твоя коронация, а на коронацию гость не должен являться без подарка. Да и стыдно мне будет перед братом Ши, если я уйду, не одарив тебя.

Гость вытянул руки, и в них соткалась из воздуха шкатулка темного старого-старого дерева. Сам подошел к замершему императору.

— Правь долго и мирно, — изрек он, и слова эти прозвучали обещанием, — и пусть дом твой будет плодовитым. Брат Ши дал вам сильной крови. Все есть у янтарных тигров, и не нужно вам лишних чудес. Но вы цените красоту, а в этой шкатулке семена семи цветов, которых нет уже на Туре, давно выродились они. Пусть твой прекрасный парк станет еще красивее. А о тайных свойствах тех цветов ты сам узнаешь, когда они распустятся — вы, Желтые, это умеете.

Император склонил голову и двумя ладонями принял подарок. И Жрец развернулся к Совету.

— Подтверждаю слова юного Санду, — глаза его едва заметно мерцали зеленым. — Я ухожу в Тидусс и на Туну. Они теперь будут моей вотчиной, а, соединившись, станут основой новой страны. Блакория же остается брату Инлию. Будет у него под крылом два белых короля, как сложилось до моего возвращения.

Люк прикрыл глаза. Надежда, что корона выберет не его, рухнула — в любом случае светит ему либо Инляндия, либо Блакория. И по здравому размышлению все же предпочтительней Инляндия. А по еще более здравому — на коронацию он, как и планировал, не пойдет. Пусть коронуется Тамми, пусть женится на Рите, рожает кучу детей и кого-нибудь из них сажает в Блакории на трон. Очень Люк не любил, когда ему не оставляли выбора. А тут ситуация была патовая.

Жрец вдруг взглянул на него насмешливо, почти так, как ранее — император, и его светлость вновь чуть подморозило. Стало стыдно, будто он сейчас думал о чем-то недостойном.

— Садитесь, — не приказал, попросил Жрец, — и позвольте мне сесть среди вас. Есть вопросы, которые мне нужно решить с вашей помощью. И сразу скажу, что вы вольны мне отказать. Я не вправе отдавать вам приказы, дети моих братьев и сестры, правители других стран, но просить — могу, не так ли?

И никто ему возразить, конечно же, не смог.

Вей Ши, сын императора, отдал Ворону свою подушку и поднес свой столик с чаем и второй, с бумагами. Жрец благосклонно кивнул ему, опускаясь на коврик между императором и Демьяном Бермонтом. Но когда принц уже отходил, бог взял его за руку.

— Я чую в тебе силу спутника моего, Мастера клинков, — сказал Жрец. — Без него не вышли бы мы из другого мира. Будь достоин его, ученик. И знай, что любая недостача восполняется из собственной силы и умения.

Люк не понял, о чем речь, но лицо наследника словно посветлело, и он поклонился Ворону. А затем сел на голый пол позади отца.

Жрец взял бокал с вином, с наслаждением в полной тишине вдохнул его запах и сделал глоток. И Люку вдруг подумалось, что, возможно, богу нравится пребывать в человеческом теле и жить жизнью человека. Возможно, ему ужасно надоело там, на чужой планете, в одиночестве, и он снова спешит пожить и почувствовать.

Жрец снова взглянул на него, потом на кого-то еще, и Люк представил, в каком мысленном лихорадочном облаке от всех окружающих он находится.

— Что же, — довольно спокойно для создавшейся ситуации заговорил император и тоже отпил вина, — к нам присоединился… его божественность Вечный Ворон. Конечно же, статус дает тебе, Великий, право быть постоянным участником Королевского совета.

— Благодарю, — не моргнув глазом ответил Жрец.

— И прошу сразу прояснить для присутствующих судьбу Тидусса, — с должной долей уважения продолжил Цэй Ши. — Великий, отец пояснил мне, но раз ты здесь, прошу сказать, что ты имел в виду, когда говорил о том, что Тидусс и Туна соединятся?

— Тидусс будет оторван от одного материка и присоединен к другому, — терпеливо пояснил бог. Стало тихо-тихо, будто все задержали дыхание, и только от махараджи донесся удивленный сдавленный звук. Люк потянулся к вину и вовремя себя остановил, но другие участники себя не ограничивали. — Людей я подготовлю, — сказал Ворон. — Они не будут против.

«Еще бы», — подумалось Люку. И не только ему одному, похоже, потому что Жрец оглядел всех с понимающей улыбкой и нашел нужным добавить:

— Иногда нужно вовремя что-то изменить в мире, чтобы убрать семя раздора, что сможет в будущем перерасти во вражду и войну. Хватит Туре войн.

И судя по тому, как чуть расслабились присутствующие, он нашел верные слова.

— Но я сбил ваш регламент, — Ворон словно подглядел у кого-то это слово и произнес его с непривычным ударением, — прошу меня за это простить и продолжить.

Император, будто чуть еще не пришедший в себя, налил себе в пиалу чая. Отпил, прикрыл глаза от удовольствия, коснувшегося всех. И все как-то сразу тоже потянулись к чаю. Люк налил, попробовал — теплый цветочный привкус, чуть молочного, чуть ромового. Действительно вкусно. И позволило взять передышку.

Интересно, Вечный Ворон думает, что кто-то действительно может его не простить или возразить? Или ему нравится держать себя так, будто он со всеми на равных?

Вообще было страшновато. И непонятно, как себя вести. Как-то не было у Люка опыта личного общения с богами кроме как залепить клювом в глаз врагу — и тут он вдруг задумался о словах, сказанных ему небесным духом воздуха на пути в Вейн. О том, куда же ушел Инлий Белый и как было бы интересно и полезно пообщаться с ним, посмотреть на того, кто дал начало белым династиям. Присматривает ли он сейчас за своими детьми оттуда, где находится, или занят другими делами?

Люк поставил пиалу на столик и наткнулся на пронизывающий взгляд Жреца — и его прошило и какой-то сентиментальностью, и узнаванием, и лишь через пару мгновений осознанием, что все это — ощущения Ворона, щедро замешанные на том, что тот забавляется, глядя на него, Люка. Герцог поспешно отвел взгляд и стал разглядывать присутствующих, пьющих чай — многое бы он отдал за то, чтобы проникнуть в их мысли.

«Но ты ведь можешь», — вдруг вспомнил он. Плеснуло азартом — но он тут же отказался от искушения. Не хватало еще стать нежелательной персоной во всех странах Туры.

Мягко улыбался Нории, с удовольствием и почтением рассматривая бога, прямо сидела Ангелина, в которой холода было побольше, чем в госте. Демьян Бермонт, рядом с которым и находился Жрец, был абсолютно спокоен и веяло от него уважением. А еще они были чем-то похожи, Люк никак не мог понять, чем, затем понял — у обоих были руки воинов, руки тех, кто привыкли держать оружие.

Тамми, эмиры и царевна одинаково восторженно глядели на Ворона. Байдек чуть приблизился к Василине, которая сцепила руки с пиалой на коленях и лишь этим показывала, что она неспокойна. Сын императора был задумчив, а сам император словно решал, как ему вести себя. И, похоже, решил. Поставил пиалу. Глянул в папку:

— Что же, насладившись чаем, действительно вернемся к регламенту, коллеги. И первый вопрос — восстановление по всему миру коммуникаций и дорог. Только так мы возобновим товарооборот и позволим беженцам вернуться в свои дома и страны. И вот мое предложение. Йеллоувинь практически не пострадал от разломов, нам почти нечего восстанавливать. А возможностей и мощностей в избытке. Поэтому я предлагаю вам безвозмездную помощь в ремонте дорог, линий электропередач, электростанций и прочих коммуникаций. Конечно же, — он посмотрел на Жреца, — в Тидусс мы отправим помощь первым делом.

— Благодарю, — вновь проговорил Жрец скромно.

— Я сегодня же объявлю о создании комитета по международной помощи, — Цэй Ши очевидно пришел в себя и говорил суховато, как типичный чиновник, — мы определимся, сколько бригад мы сможем собрать и отправить, какое количество транспорта и материалов, и придем к вам всем с предложениями. Но нам нужно знать, какая помощь вам всем нужна.

— Спасибо, брат, — заговорил Бермонт. — Полагаю, мы все способны справиться самостоятельно, но с поддержкой Йеллоувиня жизнь людей наладится куда быстрее.

— Совершенно верно, — подтвердила Василина. Правители тоже постепенно привыкали к сидящему рядом богу. Люку же все время хотелось опять покоситься на него, как ребенку.

— Пески будут благодарны за продолжение работ по созданию первой электростанции и разработке нефтяных месторождений, — вступила в обсуждение Ангелина Валлерудиан. — С разбором завалов мы действительно справимся сами, а вот электрификация остается насущной проблемой.

— Как и торговый оборот, — добавил Нории, и император кивнул, помечая себе что-то на бумаге.

— В Эмиратах много рабочих рук, — заговорил эмир Персий чуть манерно и помогая себе плавными жестами. — Мы способны восстановить разрушенное сами. Но, коллеги, нам нужна питьевая вода и, возможно, к осени понадобится помощь продовольствием. Трещины разрушили системы ирригации, и мы останемся почти без урожая, падет скот без воды.

— Мы не оставим эмираты, — отозвалась Василина Рудлог, и остальные правители, кивнув, тоже склонились к бумагам. — А что касается воды, то, возможно, ваша проблема решится быстрее, чем вы думаете, коллеги. Но об этом чуть позже.

— Слова твои наполняют наши сердца надеждой, — вымолвил эмир, подняв руки, но Люк видел по его глазам, что эта манерность и высокий голос — лишь маска. Глаза были умны и внимательны.

— И Дармоншир не откажется от поддержки, — хрипло сказал Люк, когда взгляд Цэй Ши остановился на нем и Таммингтоне. — Как и освобожденные инляндские земли. Страна разорена и своих мощностей на восстановление у нас почти нет.

— И пока мы не выбьем иномирян с нашей земли, не будет, — поддержал его Таммингтон.

— Конечно, будет оказана вся возможная помощь, — отозвался Цэй Ши. Люк покосился на бога: Жрец наблюдал за всеми со странным одобрительным выражением, будто нянечка в детском саду за учтиво ведущими себя воспитанниками. Хотя, возможно, он помнил время, когда любые переговоры проводились под звон топоров, свист стрел и магических снарядов?

— Второй вопрос, — продолжил Цэй Ши. — Инляндия, Блакория и Рудлог больше всех пострадали от нашествия иномирян. Армии иномирян, оставшиеся в этих странах, требуют решения. Стены, как я понимаю, восстановились как у нас, так и в Рудлоге, и в Песках, и на Маль-Серене. В Инляндии и Блакории по понятным причинам Стены нет, — и он едва заметно повел головой в сторону герцогов. — В Бермонте…

— Будет, но не сейчас, — отозвался Демьян Бермонт.

— То есть чисто практически иномиряне из Инляндии могут перейти в Блакорию и обратно, могут и попробовать пройти в Бермонт, если будут так глупы, чтобы лезть через горы, — уточнил император. — А в Рудлоге в любом случае упрутся в Стену. Василина, вам нужна военная помощь?

— Я не откажусь от поддержки несколькими батальонами на юге, — ответила королева, и Люк осознал, насколько же она уверенно себя чувствует сейчас, несмотря на присутствие бога. — Север у нас зачищен и там сейчас работают люди, восстанавливая разрушенное. Но половина наших сил скована в наступлении на Блакорию, так что, чтобы закончить зачистку Юга поскорее, действительно потребуется ваша помощь.

Император кивнул, оживились, перешептываясь, эмиратцы, и Бермонт что-то записал в свой блокнот.

— Но я понимаю, что сейчас все силы у вас, коллеги, брошены на восстановление ваших стран и свободные полки в решающем количестве есть только у Йеллоувиня, — добавила Василина. — Поэтому предлагаю приоритетно помочь Инляндии с Блакорией. Чем скорее будут заняты оба трона, — Люк мог бы поклясться, что во взгляде красной королевы, брошенном на него, сомнения мешались с искренней симпатией, а Байдек и вовсе смотрел, словно примеряя корону, — тем быстрее восстановится Стена и стабильнее будет планета. Рудлог же будет благодарен и за минимальную поддержку.

— Согласен, — отозвался император. — Герцог Дармоншир, герцог Таммингтон, вы можете ждать нашей немедленной военной помощи. К сожалению, железнодорожные пути сейчас повреждены и их восстановление займет ни один месяц, но все силы, которые возможно будет перебросить автомобильным транспортом через Рудлог по сохранившимся мостам, мы перебросим.

— И Бермонт отправит войска тоже, — подтвердил король-медведь.

— Маль-Серена отправит к вам полк стрелков и увеличит отряд снайперов, — звонко выговорила царевна Агриппия, выслушав склонившуюся к ней волшебницу Таис. — И поможет продовольствием.

— Эмираты собрали все свои силы и больше выставить не в состоянии, — печально качнул головой эмир Персий.

— Ваши бойцы бились как львы и ваши корабли внесли весомый вклад в нашу победу, — изысканно ответил Люк, чувствуя, как язык сам перестраивается на витиеватость.

— Но, — эмир выслушал склонившихся к нему коллег с Манезии и поднял пухлую руку, — я уже сказал, что у нас достаточно рабочих рук. Мы можем отправить вам работников в помощь.

— Будем очень благодарны, — ответили Тамми и Люк в один голос.

— Встает вопрос, что делать с иномирянами тогда, когда мы их победим, — заговорила Ангелина, и Василина Рудлог кивнула, поддерживая сестру.

— Это третий вопрос регламента, — очень бюрократическим тоном уточнил новый император, и Люк вспомнил, что вроде как Цэй Ши занимался при отце аудитом или чем-то вроде этого. — Герцог, полагаю, вам есть что сказать по этому вопросу.

— Вероятно, ни для кого не секрет, что я вчера получил письмо от иномирянского генерала, — послушно озвучил Люк. — Его мне передал Владыка Нории, на чьей территории остался последний незакрытый портал. Так получилось, что я спас этому генералу жизнь и он дал мне обещание возвращать пленников из Нижнего мира. Послушайте.

И он зачитал свиток.

— Каков наглец, — спокойно заключил Бермонт, когда Люк закончил читать.

— Самоуверенный, — задумчиво согласилась Василина.

— Я бы не имел с ним никаких дел, — резко высказался Таммингтон. — Они все люди чуждой нам культуры, жестокие и аморальные, их слову верить нельзя.

— Да, но заложников нужно возвращать, — возразил Люк. — Я даже представить себе не могу, какое количество людей угнано из Инляндии и Блакории на Лортах. Уверен, что речь идет минимум о десятках тысяч.

— Север и Юг Рудлога тоже пострадали, — поделилась Василина, — и мы тоже пока даже примерно не представляем, о каких объемах угнанных речь. Хорошо, если это десятки, а не сотни тысяч. Но можно ли доверять этому Ренх-сату? Признаться, я понимаю позицию герцога Таммингтона: мне довелось общаться с одним из генералов, — тут почти все посмотрели на королеву Рудлога с любопытством, и она добавила, — за пару минут до его смерти.

В воздухе повисло понимание.

— И я поняла, что эти люди — крайне ограничены и фанатичны. Также почти у всех у нас есть высокопоставленные плененные командиры Лортаха и мы имеем представление об их уровне цивилизованности. Согласитесь, они не кажутся договороспособными.

— Но, если нажать на нужные кнопки, информацию дают с охотой, — небрежно добавил Бермонт. — И уважают силу. У нас много пленных распределены по линдам, и бароны докладывают, что они работают с охотой, довольно подобострастны к тому, кого считают выше себя по иерархии. Язык знают лишь их аристократы, но и простые солдаты стараются учить. К кому-то из баронов уже подходили с просьбой принять на службу и поклялись отработать виру за нападение на страну.

— Как у них все просто, — в голосе Василины звучала горечь и ярость. — И ты согласишься, Демьян?

— У нас принято, что победитель в войне двух линдморов забирал себе дом, и жену, и детей, и весь линд проигравшего, — пожал плечами Бермонт. — И вира за обиду тоже принята. Поэтому оставлю это на усмотрение линдморов. Думаю, все на это пойдут, как и я. Кто же откажется усилить клан слугами, не имеющими права свободы?

Василина покачала головой.

— Я у себя пленных не оставлю, — коротко сказала она. — Но и отдавать всех этому… Ренх-сату, усиливая его, не хочу.

— Отдайте их мне, — вмешался в разговор бог, про которого почти забыли, так молчалив он был все это время. — Мне нужно будет строить страну на пустом континенте. Там они будут безопасны для вас и полезны для меня. Им будет запрещено поклоняться своим богам, они принесут клятвы служить нам, богам этого мира.

Василина задумалась.

— Могу ли я говорить прямо, Великий? — спросила она сдержанно.

— Я уже сказал, что да, — отозвался он с едва заметной укоризной. И добавил: — Неразумно говорить не то, что думаешь, ведь я слышу твои мысли.

И не то, чтобы присутствующие этого не понимали, но градус настороженности снова повысился.

— Мне не нравится эта идея, Великий, — проговорила Василина, и Люк мысленно присвистнул: от внешне мягкой королевы, которая вечно была прикрыта Байдеком, он не ожидал спора с богом. Но, видимо, красная кровь и здесь давала о себе знать. — Мне не нравится мысль о том, что тем, кто пришел завоевывать и разрушать нашу землю, порабощать наших людей, мы эту землю даем. Но и чрезмерно усиливать вражеского генерала я не хочу, особенно учитывая его близость к порталу. Тебе я верю, ему нет. Я поддержу тебя, — она посмотрела на Жреца, голос ее дрогнул, и Люк вдруг понял, что она все-таки боится, но отступить не может, — но прошу и тебя, когда придет время, поддержать меня.

И она не отвела взгляда, словно пытаясь сообщить Ворону о чем-то. Тот глядел на нее очень по-отечески. Улыбнулся. И кивнул.

— Мое слово, дочь брата моего, — сказал он и королева будто выдохнула.

— Великий, — почтительно заговорил император, и опять в его тоне прозвучали бюрократические нотки. — Если ты переселишь на Туну несколько сотен тысяч… да даже несколько десятков тысяч иномирян, они смогут из страха перед тобой под управлением знающих людей построить тебе дороги, дома и города, тем более если рано или поздно к материку причалит Тидусс. Но они не построят цивилизацию. Для цивилизации нужно воспроизводящееся население. Ни одна женщина Туры даже за большие деньги не пойдет в жены к этим варварам, зная об их отношении к женщинам. Даже самые бедные женщины из Тидусса.

— Ты прав, сын моего брата, — ответил Ворон задумчиво. — Но это дело будущего. В наше время, обычно, чтобы заселить остров или шахтерский городок, присылали из тюрем преступниц, но я верно понимаю, что сейчас это невозможно?

— Преступницы тоже имеют права, — твердо ответила Владычица Ангелина.

— И Матушка будет недовольна, — добавил Нории.

Вдалеке сердито и предупреждающе крикнула чайка. Очень большая чайка, судя по тому, что всех пробрало дрожью, а в окна прыснуло дождем.

— Ты прав, сын брата и сестры моих, — качнул головой Ворон и вновь улыбнулся. — Что же, возможно, придется договариваться с этим Ренх-сатом о переселении сюда женщин их мира. Добровольном переселении, — добавил он куда-то в потолок, словно услышал чье-то мысленное несогласие. — И я обещаю установить законы, по которым за любое насилие в адрес женщины будет суровая кара.

Дождик, только что закрывший стекла водой, прошел, как и не было его, и вновь засияло солнце.

— Все сводится к тому, что с врагом придется договариваться, — вступил в разговор Нории. — Я был среди врагов и увидел, что это такие же люди, как мы, дети своей эпохи и своих законов. Но и у них есть то, что им дорого. Насколько можно верить этому Ренх-сату, Люк? Есть ли что-то, чем мы можем заставить его быть верными слову?

— Верить я ему бы не стал, — признался Люк. — И слабых мест его не знаю, кроме понимания, что он сейчас уязвим и нуждается в помощи. Конечно, я не могу обеспечить его требования — он требует силы, а у меня нет сил. Это должны решить вы. Я бы рассмотрел вопрос, как нам обеспечить его лояльность и помощь в возвращении заложников. Если, конечно, портал не закроется в скором времени — тогда все наши решения бессмысленны.

Мысль о том, что портал может схлопнуться, оказалась для присутствующих свежей. Все посмотрели на Вечного Ворона. И Василина спросила:

— Великий, раз уж ты среди нас, скажи, почему этот портал не закрылся? Алина, моя сестра, говорила, что связь между планетами удерживалась потому, что ты был там, а сердце твое оставалось здесь. Но ты сейчас на Туре. Чего нам ждать? Закроется ли портал через несколько дней или вообще не закроется? И если не закроется, то почему?

— Три причины, дочь брата моего, — ответил жрец. — Любая связь слегка меняет взаимодействие объектов, а между Турой и Лортахом две тысячи лет была связь моей силой, да так, что время синхронизировалось. Но кроме того сыграл свою роль редчайший металл, который старые боги использовали для связи планет. Он стал вторым мостом укрепления связи. И третья причина, основная. Триединый обернулся и запечатлел связь между Турой и Лортахом как она есть. И она стала свойством планет.

— То есть миры связаны навсегда? — уточнил Цэй Ши въедливо. Дождался кивка Ворона и покачал головой. — Коллеги, это меняет дело. Теперь мы волей-неволей связаны с тем миром и нам придется как-то с ним взаимодействовать. Тогда я за выстраивание отношений с Ренх-сатом. Если он достаточно развит, чтобы соблюдать договоры.

— Он умен, легко воспринимает новую информацию и пользуется ей, — Люк ощущал себя очень странно, расхваливая врага, — и умеет использовать все ресурсы, которые попадают ему в руки. Не уверен, что он решился бы исполнять свое обещание мне, если бы не понял, что портал и пленники — тот ресурс, на который можно подцепить нас и получить выгоду. Но, полагаю, у нас нет другого выхода. С ним придется работать.

— И дать ему оружие, которое он потом может обратить против нас? — возразила Василина Рудлог.

— Согласен с Василиной, — коротко заметил Демьян. — Вооружать врага, на руках которого еще не остыла кровь наших людей — безумие. Что нам сейчас, когда мы знаем, что портал не закроется, мешает отправить туда армии, пройти по планете и забрать всех, кто попал туда?

— Брат, ты хорошо знаешь силу оружия, — примирительно заметил Цэй Ши. — Но ты должен и хорошо знать людей. Диких, темных людей. Сколько из них, услышав, что к ним идет армия, предпочтут убить заложников и спрятать тела?

— Они могут сделать это и если искать заложников будет этот Ренх-сат, — отозвался Демьян. — Но ты прав, брат, его людям проще тайно вызнавать о туринцах, проще выкрасть или договориться о выкупе. Вопрос в том, будет ли он это делать — или будет делать вид, что делает, получая от нас оружие и технологии?

— Зачем им вообще нужны пленники с Туры, если по словам захваченных командиров, их материк перенаселен, пропитания не хватает и рабов и так много? — поинтересовалась Василина. — Мы спрашивали об этом у пленных тха-норов, но они твердят только, что богам нужны жертвы, а кнесам — трофеи.

— Я застал времена рабства, — подал голос Нории, — и смогу ответить тебе на этот вопрос, Василина. Во все времена рабы, отличающиеся по внешности, ценились выше обычных. За них как за диковинку можно было получить больше денег на невольничьих рынках.

— И не нужно забывать, что любой, даже самый ограниченный человек с Туры знает и умеет много больше, чем человек с Лортаха, — задумчиво добавил Цэй Ши. — Это еще и вклад в прогресс, в развитие, поэтому есть надежда, что значительная часть наших людей все еще живы. Если только эти лорташцы не настолько ограничены, что не ценят знания, — добавил он с сомнением.

— Предлагаю отправить к нему большой сводный отряд спецназа с магами и накопителями, — холодно предложила Ангелина, и все с уважением посмотрели на нее. — С наблюдателями и аудиторами. Тогда мы сможем быть уверены, что он не бездействует и, если он будет вредить, уничтожим его. А замаскировать отряд в крепости проще, чем армию в походе.

— Согласен, — отозвался Нории, глядя на жену как на сокровище.

— Согласна, — проговорила Василина, улыбнувшись.

И со всех сторон раздалось «Согласен».

— Василина, теперь тебе слово, — проговорил Цэй Ши.

Королева собралась, положила руки на колени.

— Коллеги, многие из вас знают, что моя сестра, принцесса Алина-Иоанна Рудлог волею судьбы попала на Лортах и приняла участие в возвращении бога смерти на Туру.

Вечный Ворон увидел обращенные на него взгляды и кивнул. Василина чуть расправила плечи.

— Сообщаю, чтобы не было кривотолков, что из-за долгого контакта с его божественностью моя сестра… обрела некие свойства его потомков.

— Подтверждаю, — сказал Жрец после небольшой паузы. Люк посмотрел на него. На Василину — со все усиливающимся уважением. На остальных.

Ангелина смотрела на сестру как гордая мать.

— Сейчас в ее ауре видна и темная стихия. Об этом будет сообщено в официальной прессе, как только восстановится связь и электричество, — закончила королева Рудлога. Налила себе чаю, поднесла пиалу ко рту. И все тоже воспользовались правом чайной паузы.

— Интересный эффект, — проговорил Цэй Ши задумчиво. — Уверен, что если поискать, в хрониках каждой страны можно найти подобные последствия взаимодействия людей с кем-то из богов. Попрошу этим заняться. И опубликовать в день, когда ваша пресса сообщит о твоей семье.

— И я этим займусь, — сказал Демьян Бермонт.

— Спасибо, братья, — тепло поблагодарила Василина.

Люк кашлянул.

— У меня в замке сейчас гостит живое доказательство того, что это не единичный случай, — проговорил он, когда взгляды общавшихся тайными смыслами обратились к нему. — Барон фон Съедентент был возвращен к жизни Вечным Вороном, — Люк учтиво склонил голову в сторону едва заметно улыбающегося бога. — И любой, обладающий способностями, может подтвердить, что в его ауре появились темные потоки.

— Это так, — сказал Нории.

— Так, — подтвердила Ангелина.

— Я тоже могу подтвердить, — добавила волшебница Инидис. Василина глянула на Люка еще теплее.

— Тогда пустим это сдвоенной новостью, — решила она и улыбнулась ему. И если бы не Байдек, сидящий рядом, Люк бы, пожалуй, улыбнулся ей в ответ. Но зубов было жалко.

— Василина, — обратился к красной королеве Цэй Ши, — раз зашел разговор о твоей сестре. Я не осмелился бы просить об этого Вечного Ворона, но раз принцесса была там, не сможет ли она подготовить для постоянных членов Совета документ с описанием своего пути и мира Лортах? Нам всем с этим миром работать, и эта информация будет не лишней.

— Она сейчас очень слаба, — ответила королева, — но я понимаю важность твоей просьбы. Ее расспросят и все запишут, брат. Но, помимо этого, у нас есть и информация от пленных. И она более полноценна, позволяет составить карту того мира.

Жрец пошевелился, отпил вина, и взгляды скрестились на нем.

— Вы знаете, что мои дети половинками своими жили на Лортахе и успели узнать о нем очень много, — молвил он. — Я велю им записать то, что они знают и помнят о своей жизни на Лортахе и об окружающем мире. Они передадут записи в службы безопасности городов, где они живут. Но и я могу рассказать вам о Лортахе. Там один-единственный огромный континент, который они называют Ларта. Расположен он в жарких поясах, поэтому там почти не знают снега, и из-за агонии побежденных богов суша уходит под воду. Есть там и горы, и озера, и пустыни, но основная часть континента — папоротниковые леса да болота. Из-за того, что наступает вода, а мест для безопасной жизни не так много, суша перенаселена. Поэтому они так и рвались сюда, что там жить трудно и тесно, — он оглядел присутствующих. — О Лортахе я могу говорить долго, но не за этим вы здесь собрались. Продолжай, дочь брата моего.

— Благодарю, Великий, — склонила голову Василина. — Коллеги, братья и сестры, сообщаю, что мой отец, Красный воин, наряду с Синей богиней берет над эмиратами своей покровительство. Ваше высочество, подтвердите?

— Да, — ответила царевна Агриппия. Сморщила лоб и старательно выговорила, повернувшись к восторженным эмирам: — Матушка сказала, что не будет никого неволить. Решите сами, что вам милее, воинское искусство или вода. И помните, что под крылом моей матушки женщин обижать нельзя. Она ждет неделю, если решите встать под ее крыло, принесите дары и проведите службу в честь ее в храме всех богов.

— А если решите встать под меч моего отца, — добавила Василина, — то в его честь.

Эмиры задумывались, эмиры шептались, эмиры рассыпались в благодарностях.

— Мы как потомки дракона, — проговорил эмир Персий, — не можем не выбрать Матушку. Будем почитать ее, обещаю. Но и дар Воина хотелось бы нам иметь. Можно ли попросить так, чтобы они вдвоем правили нами?

Люк мысленно присвистнул. Цепкость эмиров внушала уважение. И не боится же, что боги оскорбятся от жадности и вообще оставят без покровительства!

— Я не знаю, — несчастным голосом сказала царевна Агриппия. — Наверное… как попросите?

Василина улыбнулась.

— Я тоже не знаю, дорогой эмир.

— Не могу говорить за богов, — раздался глубокий голос Нории, — но раз Пески находятся под покровительством Белого отца и Синей матушки, то отчего бы и эмиратам не стать под два крыла сразу?

— Вам в любом случае будет дан ответ, — пообещал Жрец. И эмиры, оживленно переговаривающиеся, замолчали и склонили головы.

— Теперь я возьму слово, потому что осталось дело, которое нужно решить, — проговорил Цэй Ши. — Василина, прошу, выслушай моего сына Вей Ши, наследника моего трона. Он будет говорить с моего разрешения.

Василина насторожилась. Выпрямилась Ангелина Рудлог. А наследник Желтого престола поднялся и вышел на середину круга.

— Ваше величество, — сказал он и поклонился, — я прошу у вас руки вашей сестры Каролины-Иоанны Рудлог.

Люк увидел, как чуть посветлели зрачки у королевы. В помещении похолодело. Но не только королева была тому виной — он видел, как незримо для обычных людей пульсировал золотой медальон на груди у Ангелины Валлерудиан, впитывая ее эмоции.

Нории положил руку на руку Ангелины, и она чуть заметно расслабилась.

— Такова была воля моего деда, великого Хань Ши, пусть его посмертие будет мирным и счастливым, — продолжал Вей Ши. Лицо его было бесстрастным, тон — крайне сдержанным. — Такова и моя воля. Ваша сестра — редчайший цветок, и она станет прекрасной спутницей для любого благородного мужчины.

— Цэй Ши, — ледяным тоном проговорила Ангелина, хотя и не она должна была говорить сейчас, — твой сын — прекрасная партия. И будь Каролина постарше, мы бы рассмотрели этот вариант. Но она еще ребенок. Мы не согласимся на это.

— Нет, — коротко сказала Василина.

«Вот и скандал», — пронеслось в голове у Люка.

Вей Ши стоял прямо с тем же каменным лицом.

— Мы связаны с ней ментально, — продолжил он, — и она сделала очень многое для меня и нашей семьи. Я благодарен ей и восхищаюсь ей. Между нами есть симпатия, которая может перерасти в крепкую привязанность, уважение и почитание. Я говорил с вашей сестрой о помолвке. Она согласна на нее.

Окружающие сидели тихо, бог и вовсе наблюдал с откровенным любопытством, как старенький дедушка разборки в большой семье, а император слушал все это без гнева, почему-то с улыбкой глядя в спину сыну. Тот будто чувствовал — потому что пару раз беспокойно пошевелился.

— Она не понимает, на что соглашается, и не может сейчас решать, — уже чуть спокойнее ответила Василина. — Я согласна с Ангелиной. Для нас было бы большой радостью породниться с домом Ши, — в ее речи наконец-то стали появляться дипломатические формулировки, — но в семье Рудлог сейчас есть правило: мы не принуждаем членов семьи к браку. И не спешим с ним.

— И, насколько я помню, у наследника есть уже три невесты? — уточнила Ангелина так, что не знающий ее человек мог бы реально подумать, что она об этом подзабыла или не заметила невест на коронации. — То есть Каролине-Иоанне Рудлог предлагается стать четвертой женой?

В воздухе запахло нанесенным семье Рудлог оскорблением.

— Не сердись, сестра, — успокаивающе произнес император. — У нас говорят: старшие жены для политики, младшие — для любви.

Ангелина сверкнула глазами, да и Василина нахмурилась. Но тут снова заговорил Вей Ши.

— Ваша сестра — чувствительная, тонко чувствующая, — произнес он. — Ей нестерпимо будет участвовать в церемониалах, в которых обязаны участвовать старшие жены. Ей нужна свобода и простор. Ей нужно место, где она будет счастлива.

Во взгляде королевы что-то изменилось, и она обменялась с Ангелиной быстрыми взглядами.

— Дело не в этом, — проговорила старшая Рудлог. И Нории, глядя на нее, понимающе улыбнулся, словно знал, что она скажет сейчас. — Мы не сомневаемся, что в тебе, наследник Ши, достаточно благородства, чтобы составить ее счастье и защитить ее. — Но глаза ее были холодными, и она почему-то подняла руки и коснулась запястья под брачным браслетом. Вей Ши чуть побледнел. — Но она — урожденная Рудлог. Рудлоги не делятся своим. Никогда и ни с кем.

Это прозвучало и торжественно, и угрожающе.

— Вы отказываете? — все же счел нужным уточнить император. Несмотря на то, что сцена была публичной, он все так же легко улыбался, и будь Люк поподозрительнее, можно было бы заподозрить, что он предвидел эту ситуацию или даже рассчитывал на нее. Но зачем?

— Я поговорю с сестрой и дам окончательный ответ, — проговорила Василина еще мягче. — Как минимум мы сдвинем срок решения на ее брачный возраст, после шестнадцати лет.

— Вей Ши? — позвал император настойчиво.

— Это вселяет в мое сердце надежду, — с тем же каменным лицом произнес принц. — Если же благородный дом Рудлог решит провести испытания, чтобы убедиться, что я буду хорошим мужем для юной Каролины, я готов их пройти.

— Мы не сомневаемся в твоей доблести, Вей Ши, — отозвалась Ангелина, тоже словно успокоившись. — Я помню, что ты сделал для Тафии. И приношу извинения за свою резкость. Каролина мне как дочь, и ее счастье — забота моего сердца и сердца моей сестры, ее величества Василины.

— Я понимаю, — поклонился Вей Ши. И удалился за спину к отцу.

Наступила пауза, которую поспешили заполнить чаем. Люк оценил чайную дипломатию и решил использовать на совещаниях по делам герцогства.

— Есть еще два дела на Лортахе, которые являются моими делами, но без вас я не решу их, — нарушил тишину Вечный Ворон. — Первое — я долго находился в горной долине, рядом с которой селились дар-тени, половинки моих потомков, притянутые в другой мир моей силой. Сейчас, когда я вернулся сюда, половинки вернулись. И я подтверждаю, что ни один мой потомок непроизвольно и бесконтрольно не сможет иссушить или заставить истлеть другого человека. Ну а произвольно дети любых богов могут причинить вред, в этом мои не отличаются от людей ваших кровей, — добавил он. — Однако вернусь к своей просьбе. Остались там, в тысячах километров от портала, мои люди. Не дар-тени, а жители этого мира, те, кто находился под моим покровительством. Дар-тени было около тридцати тысяч, а людей, что жили с ними, раза в два больше. Всех их я тоже хочу увести к себе на Туну. Остынет она и зеленью покроется уже к концу сезона брата моего Михаила. Надо их оттуда забрать. Дети мои, что соединились со своими половинками на Туре, помнят, где находятся их поселения на Лортахе. И смогут пройти туда и вывести людей обратно. А если удастся договориться с этим Ренх-сатом, что моих людей отнесут к горам на раньярах, то путь сократится в два раза. Мне нужно, чтобы моих детей туда пропустили. И выпустили обратно.

Договаривал он, глядя на Нории.

— Сделаем, великий, — отозвался тот почтительно. — Нужна ли будет какая-то экипировка, припасы?

— Нет, — ответил Жрец. — У детей моих осталось много и снаряжения, и припасов.

И все предпочли промолчать о том, как и для чего это все собиралось.

— Также прошу вас всех, — Жрец обвел взглядом правителей и остановился на Василине, — отпустить моих детей. Мне они нужны для восстановления Туны.

— Только если они не замешаны напрямую в преступлениях, — ответила Василина твердо, и Люк слегка похолодел. Байдек двинулся вперед, словно желая прикрыть жену, и Жрец, глядя на это, с приязнью усмехнулся.

— Пусть будет так, огненная упрямая кровь. И второй вопрос, — продолжил он. — У меня остался долг перед богиней мира Лортах, один на двоих с Мастером Четери, сыном моих брата и сестры. Он поклялся освободить ее и ее детей, и я пообещал помочь ей. Но я сейчас не знаю и не чую, что с ней. Мне нужно это узнать. И затем уже решать, что делать. Я поговорю с Мастером, когда он проснется, и он укажет на людей, которые смогут мне помочь.

— Может, тоже снарядить отряды? — внезапно тоненько и звонко поинтересовалась царевна Агриппия.

Жрец с нежностью и уважением глянул на нее.

— Если богине нужна помощь, там не сойдет всякий отряд, дочь сестры моей, — проговорил он. — Не всякий сможет прикоснуться к алтарям и предметам старого культа, напоенным силой, иначе их давно бы все разграбили те, кто пришли на их землю с богами-захватчиками. Полагаю, остались там особые вещи, для которых нужны особые люди. И указать на них сможет Мастер как носитель пророчества, да и я посмотрю, годятся или нет. Нет, дочь сестры моей, это дело не для отрядов. Это дело для героев.

— Знаешь ли ты, когда проснется Мастер? — спросил Нории.

Жрец прислушался.

— Скоро. Хотя, — он прислушался. — Он уже просыпается.

Долго еще обсуждали на Королевском совете будущее мира, прежде чем пронесся звук гонга над Императорским городом и утомленные чаем правители не отправились на коронационный ужин. Император со всей учтивостью пригласил разделить с ним трапезу и Вечного Ворона, но тот покачал головой.

— Негоже мне смущать простых людей, — сказал он, — довольно и того, что вас я смутил. Я не буду часто появляться, дети братьев моих и сестры, только если нужно будет решить какой-нибудь вопрос.

И он исчез, невольно вызвав у правителей вздох облегчения. Как бы ни был терпим к смертным Жрец, все же он был богом смерти, а сидеть рядом со смертью такое себе удовольствие.

Царедворцы, удерживая над правителями зонтики от солнца, провожали их до очередного роскошного дворца под названием «Счастье» — деревянного, резного, изящного, с острыми плавными крышами, где в огромной зале начинался коронационный ужин. Издалека сквозь огромные окна было видно гостей, что рассаживались в ожидании императора, слушая флейты и струнные инструменты и глядя, как на полянках вокруг танцуют девушки и юноши, плавные и нежные, как голубки в белых и золотых одеждах.

Люк, переживший Совет как нечто увлекательное и пощекотавшее ему нервы, шагал в последних рядах высокой процессии рядом с молчаливым Таммингтоном и думал о том, что не прочь побывать еще на парочке Советов. Или больше, чем парочке. Наблюдение за тем, как решаются судьбы мира, как эта кухня работает изнутри, внезапно оказалось очень занятным.

«А если ты сам будешь так же решать судьбы мира?» — шепнула изнутри его азартно-искусительная часть. Но он тут же представил Марину, потухшую в узких коридорах Глоринтийского дворца, и мотнул головой. И переключил внимание на окружающих, которые негромко общались на светские темы.

Во главе процессии шел император, и к нему, чуть ускорив шаг, приблизилась Василина Рудлог в сопровождении Байдека. С другой стороны — Ангелина. Сестры словно взяли Цэй Ши в клещи.

Королева Рудлога оглянулась на принца Ши, идущего вслед за отцом, и принц понятливо отстал.

А у Люка включилось извечное любопытство. Сыграл роль и опыт чтения по губам на любом из языков, которому его обучили и который не раз пригодился за шесть лет работы на Тандаджи.

— Почему ты не попросил о помолвке лично, брат? — спросила Василина на йеллоувиньском, повернувшись к императору. — Ты же понимал, что мы сейчас на нее не согласимся? Мне было неприятно публично отказывать твоему сыну.

— И почему хотя бы не предупредил об этом разговоре? — добавила Ангелина.

Люк навострил уши. Снова захотелось потянуться к говорившим ментально, но он не стал этого делать, а терпеливо ждал. И дождался — император повернулся к Василине на середине фразы. И Люк с усилием разобрал:

…так, потому что знаю своего сына, Василина. Не зря в нем сильна красная кровь. Ему нужна борьба. Вы говорите, что никогда не делитесь своим, так? Я думаю, что теперь и он не зах…

Он напрягся и сделал движение, будто хотел оглянуться, и Дармоншир поспешно опустил глаза, чтобы не выдать себя. А когда поднял их — на него понимающе смотрел Нории, чуть отставший, чтобы поравняться с Люком.

— Очень интересные дела творятся на этих Советах, — пробормотал его светлость.

— Очень, — согласился дракон, улыбаясь. — Но самые интересные дела творятся на тронах, Люк.

— Поверю тебе на слово, — усмехнулся Дармоншир.

— Нории, — вступил в разговор Таммингтон, — мне никак не представлялась возможность поблагодарить вас за то, что спасли меня. Боюсь, для меня встреча с этой сетью оказалась бы последней.

— В тебе очень много сил, юный ветер, — покачал головой Владыка. — Ты бы тоже боролся до конца. И не стоит благодарить — мы все прикрывали друг друга.

— Нет, — с достоинством возразил лорд Роберт, — благодарить всегда стоит.

И они пошли дальше — три сына Инлия, которым очень комфортно было рядом.

Во дворце было прохладно и торжественно — работали охлаждающие артефакты. По стенам среди призрачных лесов важно шествовали призрачные тигры, играли друг с другом, гнались за добычей. Ненавязчиво звучал оркестр, мягким мяукающим голосом пела прославленная йеллоувиньская певица, и ей вторили сияющие золотом и фиолетовым равновесники, парящие под высоким потолком.

Но не это было самым удивительным, а расстановка столов. Золотой сердцевинкой расположился посередине зала большой круглый стол. Рядом с ним стояли, чинно ожидая мужа, жены императора — в роскошных одеждах, с какими-то полотенцами, кувшинами, притираниями в руках.

А от сердцевинки кольцами разбегались круглые столы поменьше, меняя цвет скатертей от желтого до фиолетового и затем до белого. Эти столы, и роскошь сервировки, и приглушенный свет превратили залу в нежный цветок, раскинувший лепестки к стенам.

Император скромно остановился у входа. В зале постепенно наступала тишина. Царедворцы ловко подхватывали запоздавших гостей и отводили к местам: высоких правителей с супругами — к центральному столу, тех, кто титулом пониже — к кольцам.

Люку и Таммингтону достался важный царедворец, который шествовал с таким видом, что непонятно было, кто кого провожает.

Марина, Рита, Берни и мама сидели за столом в первом кольце. Люк, шагая по одному из проходов между столами, делившему «цветок» на лепестки-сектора, смотрел на коротко стриженую макушку жены, которая, конечно же, почуяла его взгляд, обернулась и заулыбалась ему.

— Я тут подумал, — проговорил он, склоняясь к ее щеке, чтобы поцеловать, — что у меня в коллекции преступно мало аметистов для тебя. И рубинов. Да.

Марина с очень светским видом скользнула рукой под его жакет и погладила по спине.

— Это все, что ты вынес с Совета? — засмеялась она.

— Почти, — ему было так хорошо, что пока не началась церемониальная часть, он хотел постоять рядом. — Представляешь, там был бог. Черный Жрец.

— Ну вот, — расстроилась она. — Так и знала, что надо напроситься с тобой.

«В другой раз», — хотелось сказать ему. Но «другой раз» нес за собой слишком много обязательств.

— Кроме бога, там не было ничего интересного, — заверил он. Но не очень искренне.

— А если бы и было, все равно нельзя рассказывать, да? — понятливо продолжила Марина.

Он усмехнулся, вновь поцеловал ее. Раздался гонг, свет притушили еще немного. И со вторым гонгом поднялись гости.

— Его величество светлейший император благословенного Йеллоувиня, сердце его сердца, правитель севера и юга, запада и востока, глаза разума и даритель гармонии Цэй Ши! — объявил церемониймейстер в немыслимо высокой шапке и черном ве-лой. Наступила тишина. Вновь зазвучал гонг и ударил гимн Йеллоувиня.

Император под гимн, ступая мягко, как тигры на стенах, пошел к столу, пока гости кидали в его сторону цветочные лепестки из маленьких корзинок. Бросала Марина, улыбаясь, бросал и Люк, думая, на что только не пойдешь ради налаживания дипломатических связей, бросали правители, и девочка Агриппия наконец-то улыбалась.

Жены полили императору на руки воды из кувшина, жены подали полотенце, жены капнули ароматического масла.

Зашуршали шаги — то быстро-быстро пошли к императору слуги, держа в руках маленькие тарелочки с рисовыми парными булочками. Много-много слуг.

— Дорогие гости, император благодарен вам за ваши дары, — торжественно объявил церемониймейстер. — И сейчас он одарит вас в ответ.

Цэй Ши, который наверняка проголодался не меньше, чем сам Люк, вместе с женами и поварами терпеливо пошел к каждому из сотен столов, чтобы поблагодарить за пожелания и оставить каждому гостю крошечную булочку, посыпанную маком и изюмом, пропитанную маслом. Булочку, которую так легко разломать пополам.

В каждой из булочек оказалось по крупному аметисту.

— Кажется, я поняла, почему йеллоувиньские императоры правят так долго, — эхом его мыслей прошептала Марина Люку на ухо. — Часто менять правителя — разорять казну.

Он неслышно засмеялся.

Все-таки их близость строилась не только на желании, страсти, любви к опасности, адреналине и некоем безумии. Но и на похожем чувстве юмора.

А это уже неплохая основа для долгой и счастливой жизни.

К тем столам, которые уже обошел император, подходили слуги, наливали вино, предлагали салаты и закуски. А невозмутимый Цэй Ши все шагал и шагал от стола к столу.

«Смирение, — понял Люк. — Все эти церемонии рассчитаны на смирение и спокойствие. Как последнее испытание — не смог, не выдержал, значит, не достоин быть императором и сердцем гармонии».

Наконец Цэй Ши вернулся за стол. Зазвучали трубы и флейты. Начинался церемониальный вынос шести особых блюд, которые готовили именно к коронации, и можно было выразить интерес и почтение к усилиям поваров.

И поесть наконец.