Королева Кандеса

Глава 4

С крыши Нации Лириса вверх уходил толстый трос. Венера покосилась на него, потом на мушкетоны в руках солдат. Другой мушкетон, еще больше, был закреплен на поворотной оси под небольшим козырьком неподалеку. Должно быть, это то проклятое ружье, которое продолжало стрельбой будить ее по утрам.

Ни одно из древних ружей не выглядело особенно точным. Она, вероятно, могла бы спрыгнуть с крыши и бежать... но куда же бежать? Велик шанс, что ее перехватят какие-нибудь соседи, еще похуже здешних обитателей.

Она решила — в десятый за сегодня раз — набраться терпения и посмотреть, что случится. На Лирисе никто вроде бы не собирался немедленно ее терзать. Лучшей стратегией для нее будет поиграть в их игры, пока не придет момент, когда будет можно сбежать.

— Теперь обратите внимание, — ныл Самсон Одесс. Маленького человечка с рыбьей физиономией ей вчера представили, как нового босса. Сама идея простолюдина, отдающего ей приказы без возможности подкрепить их непосредственной угрозой, поразила Венеру как своей причудливостью, так и смехотворностью. Пока что она выполняла его просьбы, но Одесс, похоже, почувствовал, что она не воспринимает его всерьез. По мере того, как утро медленно перетекало в день, он становился все более нервным.

— Это наша дорога жизни к Малому Спайру, — сказал Одесс, похлопывая по тросу. Венера видела, что он стоит на низенькой платформе, в центре которой угловатая машина сжимала трос в больших зубчатых колесах. — Посредством этой машины мы можем подниматься в город наверху, где каждую неделю устраивается Великая Ярмарка. На Ярмарку являются посетители отовсюду из Вирги. Священная обязанность торговой делегации — обеспечить Лирису наибольшие выгоды в торговле. — Пока он говорил, из люка на крыше вынырнули остальные члены делегации. Четверо тяжеловооруженных мужчин оцепили железный ящик, в котором, по всей вероятности, хранились вишни с вынутыми косточками. По бокам от стражей стояли двое мужчин и две женщины; женщины, как и Венера, в вуалях и одеты в церемониальные платья из прекрасно полированного серебра, инкрустированного алой эмалью.

— Гравитация там, наверху, та же, что и здесь внизу? — спросила Венера. Если она составляла стандартное g, они не смогут пошевелиться.

Одесс решительно потряс головой.

— Вы можете прикинуть угловую скорость отсюда. Мы скинем наше тяжелое облачение и наденем городскую одежду, как только окажемся наверху.

— Почему не сменить их тут, внизу? — озадаченно спросила она.

Одесс вытаращился на нее в изумлении. Он точно так же пялился вчера, когда его только что представили. Мосс привел Венеру в офис Одесса — чулан-переросток, который заставил ее задаться вопросом: исключение ли тут сорочий стиль Диамандиса, или скорее правило? Одесс многие годы, возможно, всю жизнь набивал крохотное пространство безделушками и обломками, которые, скорее всего, имели смысл лишь для него одного. В чем важность этого непарного башмака, водруженного, словно трофей, и удостоенного собственной маленькой ниши в стене? Мог бы кто-нибудь прочесть поблекший текст на сертификатах за его стулом? Кто скалится из полутьмы над головой — какая-то абстрактная композиция или мумифицированные останки неизвестного животного? Повсюду стояли стопки книг, а за свернутым тюфяком пошатывалась трехфутовая горка посуды.

Первые слова Одесса адресовались Моссу, не Венере:

— Вы ожидаете, что мы примем эту … эту, со стороны, в нашу среду?

— Это р-разве не то, чем вы з-заняты? — спросил Мосс. — Х-ходить на ту сторону? — Вздрогнувшая Венера бросила на него косой взгляд. Кажется, за этими стеклянными глазами все же был кто-то живой.

— К-кроме того, б-ботанистка это велела.

— О боже. — Одесс склонил голову на руки. — Она думает, ей теперь все позволено.

Любое легкое отклонение от распорядка или обычая повергало Одесса в панику. Само присутствие Венеры напрягало его, хотя прочие члены делегации трогательно радовалась знакомству с ней. Они бы пировали до рассвета, если бы она не упросила отпустить ее пораньше, упирая на то, что еще не видела комнаты, в которой предположительно будет спать весь остаток жизни.

Эйлен, Мастер Мер и Весов, показала Венере на клетушку чуть в стороне от длинного, заставленного шкафами офиса делегации. Помещение со стенами из беленого камня насчитывало семь футов в длину, семь футов в ширину — и в высоту почти двенадцать футов. Тут нашлось место для кровати и маленького столика. Никаких окон.

— Можешь держать свой сундук под кроватью, — сказала Эйлен, — когда он у тебя появится. Пока что можешь вешать одежду на те колышки.

И это все. Если бы Венера была склонна симпатизировать прочим людям, она бы огорчилась при мысли, что Эйлен, Одесс и другие принимали подобные условия существования за норму. В конце концов, они, скорее всего, родились и выросли в таких крохотных каморках. Площадками для игр им служили пыльные служебные коридоры, их школьными комнатами были оконные ниши. И все же, в отличие от других граждан Лириса, они были людьми привилегированными: как членам делегации им разрешалось видеть что-то за пределами их стен.

Пока Одесс брызгал слюной и пытался объяснить, почему традиция требует, чтобы они поднимались к Малому Спайру в полной церемониальной сбруе, Венера наблюдала, как солдаты укладывают свой драгоценный груз на платформу. Когда вся делегация собралась на борту, они подняли со всех сторон поручни (к ее облегчению) и один согнулся, обследуя архаичную машину. Вот это ее действительно интересовало.

— Если мы все готовы, то споем Гимн Вознесения, — многозначительно произнес Одесс.

Венера оглянулась.

— Споем что?

Ему как будто дали пощечину — но Эйлен положила на его плечо руку.

— Мы ей про него не рассказывали, так откуда ей знать?

— Каждый в Спайре может видеть, как мы поднимаемся, слышать, как... — Он понял свою ошибку. — Ах да. Настоящая иностранка. — Встряхнувшись, он положил обе руки на поручень и надул щеки. — Тогда слушай и учись обычаям цивилизованного общества.

Пока они пели свою недлинную песенку, Венера следила за солдатом, заводящим неуклюжую крутильную машину. Ее стрекочущий рокот немедленно заглушил миниатюрный хор, на что хор не обратил внимания. Колесо повернулось, охватывая трос, и платформа осторожно двинулась вверх.

Назначение поручней вскоре прояснилось. Всего в нескольких ярдах над кровлей они встретились с краем завывающего шторма, который несся к открытому концу Спайра. Этот устойчивый ураган производился вращением огромного цилиндра, Венера это знала; она видела его подобия на меньших колесах, как у Раша. Ветер приходил по оси цилиндра и вырывался обратно вдоль обода. Если бы она просто спрыгнула с платформы в этой точке, ее бы с огромной силой вынесло прочь из Спайра.

Четыре солдата находились здесь, чтобы застрелить каждого, кто попробует это сделать. И теперь, когда они поднялись выше, она могла видеть других гарантов повиновения: в воздухе на других тросах были подвешены оборудованные стрелковые ячейки, и было видно, что часть из них занята. В солнечных облаках за колесом висели еще бункера и башенки. Сейчас казалось чудом, что ей, будучи в бессознательном состоянии, удалось миновать все это и более-менее благополучно приземлиться.

— Отец был бы от этого места в восторге, — пробормотала она.

Чейсон Фаннинг, ее отсутствующий муж, вероятно, счел бы Спайр моральным непотребством, и захотел бы его разнести.

Они поднялись на несколько миль сквозь филигрань пушистых облаков, реющих как озабоченные ангелы над приходящими и уходящими штормами; над пришпиленными другими тросами к земле домами, чьи блестящие окна не выдавали ничего из творящегося внутри них. Земли Большого Спайра ширились и ширились под Венерой, их лоскутные поместья становились завораживающим лабиринтом; блокгаузы сначала дюжины, потом сотни, и наконец великого множества Наций Лириса, казалось, расчерчивали внутренность цилиндра. Прорезая их, оставляя по сторонам рельсовых веток руины и полевые цветы, шли железнодорожные пути сохранистов.

Тем временем Малый Спайр становился все ближе.

Венера однажды видела город из сцепленных колес — в мертвом пустом сердце Листа Хора, когда корабли Чейсона Фаннинга пришвартовались к задохнувшемуся городу Карлинту. Но бледное великолепие Карлинта не могло сравниться с чудом Малого Спайра, потому что тот город был мертв и неподвижен, а Малый Спайр — жив. Его огромные колесоподобные обиталища, каждое диаметром не меньше полумили, поворачивались, будто механизм громадных часов, кромка под углом к кромке,. Горожане одного колеса могли прогуливаться по кромке и запросто переступать на поверхность другого, ибо их ободья почти соприкасались. Колеса удерживались в заданной конфигурации решеткой из гигантских брусьев и толстых канатов, на которых трепетали черные флаги.

При всей хитроумности и подвижности Малый Спайр привлекательностью не отличался. Там были дома и улицы, но на большинстве колес господствовали одно-два растянувшиеся по внутренней поверхности здания. Адмиралтейство на Раше было таким же, да и дворец Кормчего. Но на Раше были еще и колеса, заполоненные тавернами, башнями и кривыми улочками, естественными и манящими, как вечеринка.

Малый Спайр был монолитен, самосодержателен и контролируем. Наружу не торчало почти ничего.

Через некоторое время гондола на тросе полностью преодолела тяготение, ее пассажиры пристегнули свои металлические костюмы к поручням, и ожидали, когда покажется цель пути. Трос заканчивался в узле из дюжин ему подобных в сложном каркасе, уходящем в ось городского колеса. Венера могла рассмотреть других людей, занятых здесь погрузкой и разгрузкой. Они двигались небольшими группами, уступающими друг другу широкий причал.

Она рассмотрела, однако, кое-что еще, впервые за долгие дни пробудившее в ней надежду: здесь ошвартованы корабли. Большей частью — ухоженные яхты, множества разных очертаний и расцветок, — но все иностранные. Они возвещали возможность побега, реального побега, в первый раз после ее прибытия.

Она постучала по жестяному плечу Одесса и показала рукой.

— Наши клиенты?

Он кивнул.

— К нам прибывают паломники из всех княжеств Кандеса, надеясь уехать с какой-нибудь нашей безделушкой или подарком на память. Узнаешь какой-нибудь из кораблей?

Венера кивнула.

— Этот из Гехеллена. — Она узнала только один-единственный, но Одесс явно был впечатлен. — Я знаю, что мы торгуем с ними вишнями, — продолжила она. — Но что продают остальные страны Спайра?

Он засмеялся, и как раз в этот момент платформа встала на стоянку у терминала. Пока они взбирались на ось, как стая железных пауков, Одесс сказал:

— Чем они торгуют? Ты спрашиваешь это с такой забавной невинностью. Если бы мы знали, чем торгует половина наших соседей, мы могли бы выгадать Лирису дополнительные преимущества. Слава многих продуктов Спайра расходится далеко и широко — но не всех. На ярмарке есть секции, куда чужак не войдет, не предоставив гарантий осмотрительности.

— А что это?

— Иногда это заложник, — сказала Эйлен.

Они вступили в длинную цилиндрическую камеру с множеством маленьких дверок на стенах по спирали. Одесс нашел одну из них и, достав массивный ключ, отомкнул. За дверцей оказался щелевидный шкаф, его стены покрывали ржавчина и паутина, и несообразно яркое зеркало в дальнем конце. Одесс и прочие приступили переодеванию, меняя металлические панцири на витиевато выделанные кожаные эквиваленты — за исключением того, что вместо вуали к каждому костюму прилагалась замысловатая маска. Одесс передал Венере комплект, и она скромно отвернулась, чтобы переодеться. Ее маску украшал соколиный клюв.

— Есть нации, — поведал Одесс, — которые в среднем обслуживают одного покупателя раз в десять лет. Чем бы они ни торговали, оно такое ценное, что выручки хватает всей стране на жизнь в течение целого поколения . Этот пример — крайность, но есть много других, охраняющих тайну своего товара ценой жизни. И Лирис был таким. Сегодня каждому известно, что именно мы производим, но это в действительности сыграло нам на руку.

— Но что могут продавать эти другие? — Венера непонимающе потрясла головой. Она натягивала черный жакет поверх выложенного серебром наряда, любуясь эффектом в зеркале. С прилаженной маской она выглядела устрашающе. Эффект ей нравился.

— Она из этих других. — Это сказал один из солдат; ему не пришлось пояснять, кто такая «она», — Венера знала, что он имел в виду ботанистку.

Венера вздернула бровь.

— Она родилась не в Лирисе?

Солдат покачал головой, беспокойно поглядывая на Одесса.

— Наш предыдущий ботаник... Деревья увядали, м'леди. Они умирали, пока не пришла она. — Одесс уже сердился, но солдат передернул плечами. — Уже пять лет, как она их снова вернула к жизни.

— И вы совсем не знаете, откуда она пришла?

— Конечно, знаем! — захохотал Одесс. — Она леди из Нации Сакруса. Мы знаем, кто она... даже если мы не знаем, что Сакрус производит.

— Вам нужны шпионы получше, — заявила Венера. Никто не засмеялся, но мысль ее заинтриговала. Спайр, похоже, был детской площадкой для игр сыщиков. Она бы с радостью развернула здесь сеть, как уже тайно сделала в своем приемном доме, Слипстриме.

Они двигались от цилиндра со шкафчиками к оси города-колеса. Здесь дюжины винтовых лестниц и лифтовых стволов сбегали к крытым медью кровлям громадных зданий, вытянувшихся вдоль колеса. Одесс показывал подорожные череде контролеров, и постепенно они добрались до лифтов.

— Всем быть настороже, — призвал Одесс, когда за ними с грохотом закрылись кованые двери и они начали спускаться. — Наблюдайте за любыми признаками перемен. В частности, наш новый эксперт, — он кивнул на Венеру, — вызовет ажиотаж. Мы должны придерживаться своей согласованной версии. Ты, — он сказал Венере, — должна говорить только с клиентами, и только тогда, когда мы попросим. Мы не хотим давать нашим соперникам никаких зацепок относительно наших возможностей или что делается внутри Лириса.

Эта паранойя напомнила Венере Хейл и затененные коридоры отцовского дворца.

— Но почему? — раздраженно спросила она. — Зачем эти прятки?

— Мало ли, могут начаться вопросы, — мрачно молвил Одесс. — Про то, откуда ты явилась. И с чего наши люди рискнули выбраться за свои стены. Куда ходили, что видели. Что ты видела. — Он тряхнул головой. — Запомни: ты родилась и выросла в Лирисе.

— Но мой акцент...

— Вот из-за него ты и будешь говорить только с клиентами.

Остаток поездки прошел в молчании. Венера поправила свою вуаль, оглянулась вокруг и заметила, как подтягивались плечи и выпрямлялись спины по мере того, как сила тяжести возрастала и почти достигла привычного ей уровня. А потом лифт с глухим ударом встал, и двери открылись.

Торговая делегация Лириса осторожно ступила на территорию Великой Ярмарки Спайра.

По танцполу плавно скользили сказочные существа, их юбки описывали круги в такт барабанному ритму музыки Спайра. У существа были лица монстров, животных, богов. Они танцевали парами, порой застывая в незавершенном движении, когда музыка делала паузу. В этих паузах и совершался бизнес.

Стройная фигура с ястребиным лицом устроилась у подножия гравированной золотом колонны, на фоне оптической иллюзии, представляющей вереницу кружащихся городов. Она бдительно поглядывала на танцующих, осознавая, до какой степени должны были заразить Спайр ложь и паранойя, чтобы в нем развился этот обычай. Ибо эта ажурная, сверкающая бальная комната и вертящиеся танцоры и были самóй Великой Ярмаркой.

Ну разумеется, тут были выставочные залы. Уголком глаза она видела Одесса, возникающего в дверях лирисовской залы. Он был один, и, несомненно, заходил с целью проверить расстановку витрин и освещения. С тех пор, как она находилась тут, в эту дверь не входил ни один клиент.

Венера провела несколько часов в выставочном помещении, помогая остальным подготовиться. Одинокое вишневое дерево доминировало над мраморным залом; оно стояло в широкой каменной чаше, первым, что приветствовало посетителя, было сияние его розовых соцветий. Дерево было поддельным, сделанным из шелка и обычной древесины.

Пока солдаты Лириса играли в карты за ширмой в выставочных залах, остальная делегация танцевала. Музыка звучала громко, танцоры двигались быстро и сходились близко; так что разговоры состояли из быстрых шепотков в ухо партнера, колкостей на расстоянии вытянутой руки или коротких обменов нос к носу. Подслушивание в таких обстоятельствах было немыслимо — и солдаты Спайра зорко следили за любыми намеками на него. Венере говорили, что за посетителями ведется тщательное наблюдение, и карой за раскрытие секретов тут была смерть. Что иронично, вся система как будто была создана для жульничества, ибо кто мог сказать, что танцующие сообщают друг другу?

Она слыхала, что танцы изредка прерывались спонтанными дуэлями.

Жители Спайра относились к своим маскам очень серьезно. Не все визитеры разделяли их отношение; большинство пренебрегало переодеванием, поэтому Венера могла определить, сколько здесь было представлено княжеств. Она даже опознала один или пару национальных костюмов.

Гавот завершился, и танцоры разошлись. Горгоноголовая Эйлен направилась к Венере. Вся запыхавшаяся, она остановилась, и ожидавший лакей подал ей напиток.

— Всегда такая картина? — спросила ее Венера. — Заинтересованные клиенты, кажется, несколько малочисленны.

— У нас свои постоянные покупатели, — сказала Эйлен. — Для всех них сейчас не сезон. Ох, эта гравитация! Желудок сводит.

Венера вздохнула. Эти люди настолько погрузились в свои традиции, что не могли видеть безумия всего происходящего. В краткой паузе между танцами некоторые из клиентов отлучались с делегатами в причудливых масках — верно, продавцами. Венера отслеживала, кто в какие двери пошел. Многие из дверей в обширной палате не открывались ни разу. Они могли быть закрыты или даже замурованы с той стороны, кто его знает.

Она не могла уловить архитектуры ярмарки. Похоже, что широко раскинувшееся здание с множеством крыльев обновляли, перестраивали и переосмысливали за столетия столько раз, что оно утратило всякую связь со своей первоначальной логикой. Коридоры утыкались в глухие стены; лестничные марши вели в никуда; лифтовые шахты открывались в ревущий воздух, где некогда были нижние этажи. За открытыми всеобщему обозрению стенами бесчисленные узкие проходы вели извилистыми путями к офисам, ячейкам хранения и убежищам торговых делегаций. Территория Лириса простиралась на несколько этажей над и под их публичным выставочным залом. На ходу Венера мельком увидела огромную комнату, вроде заброшенной бальной залы, ее покосившиеся оконные переплеты терялись в хмурых тенях. Эйлен сказала ей, что это — место, где они встречались с клиентами, когда их вишни были государственной тайной. Бальная комната располагалась на одном из этажей повышенной секретности; Лирис все еще оставлял ее за собой, но сейчас не имел ей применения.

Венера над этим поиронизировала.

— Ни у кого не нашлось смелости провертеть в стенах шпионских дырок и выяснить, чем заняты соседи?

Одесс кинул на нее неодобрительный испуганный взгляд, но никто ничего не сказал.

О, назревало что-то интересное — Капри, подмастерье Эйлен, вел четырех человек в богатой одежде к дверям Лириса. Венеру охватило легкое приятное возбуждение, и она чуть не рассмеялась над собственным нелепым энтузиазмом. Одесс склонился в глубоком поклоне, открывая перед гостями дверь. В голове Венеры раздались воображаемые аплодисменты.

— Кто они? — спросила она у Эйлен.

— О! Удача! Это... посмотрим... делегаты из Тракуна.

Венера переворошила память; почему это название кажется знакомым? А, вот оно. Всего две недели назад Венера с мужем посетили званый вечер в столице Гехеллена. Событие оставалось непримечательным, пока не началась стрельба, но она припомнила долгую беседу с краснолицым адмиралом местного флота. Он упоминал Тракун.

— Извини, я бы хотела за этим приглядеть, — сказала она Эйлен. Женщина пожала плечами и вернулась к танцу. Венера пробралась в обход танцующих и распахнула двери, ведущие к выставочному залу Лириса. Зал располагался в конце длинного, не менее семидесяти футов в длину, коридора. Шагая, Венера слышала обрывки беседы.

Одесс показывал им дерево. Теперь он он открыл лакированный ящик, чтобы продемонстрировать вишни. Капри нервно вертелся на задах.

Посетители выглядели не слишком заинтригованными. Одна из четверых — женщина, — отбилась от прочих, чтобы праздно поразглядывать живопись на стенах. Они, похоже, убивали здесь время, может быть — делали передышку от танцев. Это даже Венере с ее отсутствием торгового опыта было заметно.

Она подступила к женщине.

— Извините... — начала Венера. Она намеренно держалась и двигалась не так, как Одесс или Капри — сведя перед собой руки и нерешительно суетясь, как слуги. Вместо этого Венера поклонилась как равная.

— Да? — Клиентка, кажется, удивилась, но не возмутилась такому подходу.

— Имею ли я удовольствие обращаться к гражданке Тракуна?

Женщина кивнула.

— Недавно я участвовала в крайне поучительной беседе, — продолжала Венера, — на приеме в Гехеллене. Мы обсуждали Тракун.

Во взоре женщины отразилась напряженная работа мысли.

— О, правда? С кем вы беседовали?

— С адмиралом гехелленского флота, так уж случилось. — Венера видела, что Одесс заметил ее приставания к покупательнице (выражение его лица говорило: «Новенькая распоясалась!») , а затем он стал стараться встретиться с ней глазами, в то же время притворяясь, что все его внимание посвящено собственной троице покупателей.

Венера улыбнулась.

— Так жаль, что вам пришлось в этом году отменить Праздник Святого Джексона, — сообщила она своему предполагаемому клиенту. — Гехелленцы полагают, что вы не сможете себе позволить накормить собственный народ и в следующем году. В сущности, довольно бестактно с их стороны.

— Они так и сказали? — Лицо женщины потемнело от гнева. — Инцидент в Тибо был не так уж серьезен!

— О, мы были уверены, что нет, — заговорщически поделилась Венера. — Ведь для международных отношений самое важное — внешнее впечатление, не правда ли?

Десять минут спустя посетители ставили подписи на контракте. Венера стояла позади торговой делегации Лириса, скрестив на груди руки, непроницаемая под соколиной маской.

Одесс ступил назад, чтобы бешено прошептать ей:

— Как вы это сделали? Эти люди раньше никогда не покупали у нас!

Она пожала плечами.

— Просто нужно знать людские слабости. Через несколько недель Тракун устроит небольшой званый вечер в честь прибывающих официальных лиц, и среди прочего они вынесут горстку вишен... как будто могут себе позволить ввозить их полными трюмами. Весьма деликатное послание, причем по настолько неофициальному каналу, что когда Гехеллен решит не отзывать непогашенные Тракуном займы — а они подумывали это сделать — никто не поймет, почему они отказались от этого намерения.

Он впился в нее взглядом.

— Но как вам...

Она кивнула.

— Рычаги дипломатии крайне миниатюрны. Искусство — в знании, где их приложить.

Венера болтала с клиентами, пока солдат набивал переносной футляр сухим льдом, а Одесс отмерял вишни без косточек.

— К слову о Гехеллене, — заметила она через некоторое время, — мы слышали о каких-то беспорядках там пару недель назад.

Глава тракунской экспедиции засмеялся.

— А, это! Над ними все княжества потешаются!

— Но что случилось?

Он ухмыльнулся.

— Гости из одной дикарской нации... Э-э, как она называлась?

— Слипстрим, — подсказала женщина, с которой поначалу беседовала Венера .

— Слипстрим, вот. Кажется, адмирал Слипстрима рехнулся и вместе с несколькими своими капитанами ударился в пиратство. Они устроили побоище с гехелленскими флотскими в самой столице! Пробились наружу из дворца и сбежали в Лист Хора, где, по слухам, нашли сокровище самого Анетина, и были с ним таковы!

— Но эта часть истории, конечно, слишком нелепа, — заявила женщина. — Если бы они нашли сокровище, у них оказался бы заодно и ключ к Кандесу — считают, что он венец сокровищ. С ним они могли бы властвовать над всей Виргой из самого солнца солнц!

— Что ж. — Мужчина пожал плечами.

— Что с ними случилось? — спросила Венера. — Они сбежали?

— О, они, конечно, увернулись от гехелленского флота, — сказал он с новым смешком. — Только для того, чтобы их возле края мира порвала в клочья какая-то варварская нация. Никто не спасся, насколько я слышал.

— Никто... — пульс Венеры заскакал, но она решила не поверить этому человеку. Слишком многое в его истории представляло собой слухи.

— Нет, что вы, я этим интересовалась, — сказала женщина с явным удовольствием. — Похоже, что слипстримеры неудачно влетели в местность, называющуюся Формацией Фалкон. Адмирал как самоубийца протаранил фалконский дредноут; оба судна уничтожил взрыв. Из его шести кораблей ушел только один.

— Как его имя? — Венера вытянула руку, пытаясь удержать равновесие. Ее пальцы встретились с фальшивой корой поддельного вишневого дерева.

— Чье имя?

— А... корабля, который спасся. Вы не слышали, который из них спасся?

Женщина опешила.

— Я не настолько вникала в эту историю. — Настал ее черед засмеяться. — Но они по глупости побежали домой, и Кормчий Слипстрима арестовал их, как только они вошли в порт. За измену! Какой глупостью с их стороны было даже пытаться возвратиться обратно.

Венера была рада, что носит маску. Ей казалось, будто ее сердце бьется все медленнее и может остановиться в любую секунду. Держать видимость — все, что она могла сделать, пока делегация Тракуна удалялась со своей первой партией вишен. Потом она бросилась в укромный альков в задних комнатах, не обращая внимания на восторженные поздравления, которые расточали ей остальные.

Она не проронила ни слезы, пусть бы их и скрыла маска. Много лет назад Венера выучилась никогда не плакать в присутствии другого человеческого существа.