Королева Кандеса

Глава 2

В предрассветный час земли Большого Спайра освещал только блеск городских огней высоко вверху. В неясном свечении древние башни и леса казались нематериальными, словно облака. Гарт сделал передышку на пятачке темноты под ивой. Последние несколько сот ярдов он бежал — следовало хоть как-то поберечь ноги.

На фоне серого очертания башни запрыгали силуэты. Кто бы они ни были, они все еще следуют за ним. Беспримерный случай: он пробрался сквозь изгороди и поля шести наследных баронов, у каждого не больше квадратной мили территории, но каждый насчет границ фанатичнее любой империи. Гарт знал, как обойти их стражников и собак, он этим все время занимался. Видимо, эти люди — тоже.

Должно быть, его заложил кто-то в Благотворительной Бесплатной Клинике. Они подождали, пока он не уйдет, а потом кому-то просигналили. Если так, Гарт больше не сможет рассчитывать на нейтралитет Королевства Халлимел — всех его шести акров.

Он осторожно продвигался, тихо ступая по коротко стриженым газонам, уставленным смехотворно героическими статуями. Здесь было тихо как в гробнице, делать снаружи было явно нечего и некому. Он позволил себе чуть-чуть праведного негодования на тех неизвестных, кто шел за ним. Они нарушители, их следовало бы застрелить.

Самым подходящим было бы поднять тревогу и посмотреть, что из этого выйдет — возможно, поток генетически взбешенных гончих из дверей вон того манора, или прожектора и снайпер на крыше. Незадача в том, что Гарт и сам был ночным призраком, которого знали и терпели только в немногих из мест в округе, и определенно не в том, которое он миновал сейчас. Так что он сохранял благоразумие.

Над садом статуй нависала высокая каменная стена. Ее кирпичи крошились, и при низкой гравитации предоставили Гарту удобную лестницу. Переваливаясь через верх, он услышал за собой их громкие выкрики. Он, должно быть, стал видим на фоне неба.

Он приземлился в ежевике. Отсюда начинались дикие земли — спорные территории, принадлежавшие ныне вымершим семействам; права на них обросли судебными тяжбами, которые тянулись поколение за поколением и, наверное, протянутся до конца света. Большинство спорных земель возникли из-за отводов под железные дороги, созданные сохранистами: им требовались расчистки, идущие кругом по всему миру, и они их получили — ценой крови. Эту секцию земли покинули по другим причинам, хотя по каким — Гарт не знал. Ему, собственно, и не было до этого дела, пока квадратную башню, которую он звал домом, оставляли в покое.

Он собирался добраться до нее, чтобы предупредить леди Фаннинг, что у них появилась компания, — но на полпути через открытый луг услышал за собой приглушенные удары о землю; это полдюжины преследователей приземлились с его стороны стены. Они нагоняли его, причем быстро.

Он распластался и убрался в сторону. Зашуршала трава, когда мимо, всего в нескольких футах, прошагали темные фигуры. Гарт выругался про себя, мечтая, чтобы нашелся какой-нибудь способ предупредить Венеру Фаннинг, что ей вот-вот нанесут визит шестеро тяжело вооруженных мужчин.

Венера слышала их приближение. В комнате не было совсем темно — Диамандис оставил свечу гореть — и она не оказалась полностью дезориентирована, проснувшись от голосов: «Окружайте с другой стороны» и «Это, должно быть, его нора». Прилив адреналина окончательно разбудил ее, когда она услышала шорохи и шарканье снаружи двери лачуги.

Она скатилась с постели, махнув рукой на боль, и побежала к столу, где подхватила нож. Кто-то крикнул: «Здесь, внизу!»

Где одежда? Ее куртка висела на спинке стула, а на столе лежали оставленные ей Диамандисом браслет и серьги. Она метнулась в поисках прочих вещей, но Диамандис куда-то переложил их. Вот они, на другом столе — рядом с открывающейся дверью.

В нормальных обстоятельствах первым побуждением Венеры было бы выпрямиться во все свои пять футов и семь дюймов, и осадить взглядом этих людей, когда они ввалятся в комнату. В концов концов, они лишь слуги, пусть и вооруженные. Венера была полностью уверена в своей способности контролировать представителей низших классов, когда могла говорить, глядя прямо в глаза.

По крайней мере, так было раньше. Недавние события — в частности, нежеланные развлечения с капитаном пиратов зимы Дентиусом, — сделали ее осторожнее. Вдобавок, у нее мучительно болело все тело и раскалывалась голова.

Поэтому Венера схватила свечу, куртку и драгоценности, и нырнула под стол. Когда она дернула за веревочную петлю, та царапнула ее облезающую кожу; после нескольких рывков таинственный люк поднялся. Пока мужчины наощупь проникали в жилище Диамандиса, она взмахнула за собой влажной простыней — если повезет, то получится застелить люк и прикрыть его.

Свеча оплыла и почти погасла. Венера загородила ее рукой и осторожно нащупала следующую ступень. Она насчитала их семь, прежде чем обнаружила, что стоит на металлическом полу, продуваемая ледяным сквозняком. Постоянный низкий гул не давал услышать, что творится наверху.

Маленькая камера имела овальную форму, шире к потолку чем к полу, с окнами по кругу. Все стекла находились заподлицо со стенами, но пара мелко дрожала, издавая низкий пронзительный звук. Казалось, они высасывают воздух из комнаты; сквозь стены сюда проникал холод.

Диамандис самым очевидным образом использовал комнату как склад, потому что повсюду стояли коробки. Венера сумела проложить среди них дорогу в дальний конец, где стоял привинченный к полу металлический стул. Окна здесь впечатляли: от пола до потолка, сделанные из некоего упругого материала, она раньше никогда не видала такого.

В свете свечи неясно виднелось тесное переплетение листьев.

Она замерзнет, если не найдет что-нибудь, что можно надеть. Венера разбойничала в сундуках, попеременно то ругаясь, то надувая щеки от удивления при виде удивительного скопища сломанных часов, сношенных башмаков, ржавых шарниров, потертых шпулек, заплесневелых наборов для шитья, непарных носков и пряжек. В одном из сундуков не было ничего, кроме пыльных обложек книг, все страницы которых были систематически выдраны. Набралось бы на маленькую библиотеку интригующих, но бесполезных заглавий. Другая полнилась гниющим военным обмундированием, включая кобуры и ножны, на всех — один и тот же герб.

По крайней мере, активность согревает, рассудила она. Приглушенное буханье башмаков вверху продолжалось, и она перешла к новому штабелю. На этот раз ее ждала награда — ящики, набитые одеждой. Побросав большинство ее на пол, она обнаружила пару жестких кожаных штанов, слишком тесных для Диамандиса, но подходящих ей. Влезть в них оказалось не так просто — материал скреб по облупившейся коже, и двигаться было больно. Зато в кожаных штанах сквозняк был больше не страшен.

Натянув летную куртку, Венера села на металлический стул и стала ждать, что произойдет дальше. Это давалось ей с трудом, ибо не в венериной натуре было оставаться в бездействии. Спокойное рассиживание заставляет думать, раздумья ведут к чувствам, а это редко к добру.

Она подтянула колени кверху и обхватила ноги руками. Ей пришло в голову, что, если они схватят Диамандиса и она не сможет выбраться отсюда, то умрет, и никто никогда не узнает, что с ней случилось. К тому же мало кого это взволнует, а кое-кто даже обрадуется. Венера знала, что ее не очень любят.

Снова топот наверху. Она вздрогнула. Далеко ли ее дом, Слипстрим? Три тысячи миль? Четыре? Океан воздуха отделял ее от мужа, и в этом океане неслись по кругу нации врагов, возвышаясь, опускаясь, дрейфуя в непредсказуемых ветрах Вирги. Там ее ждали леденящие бездны зимы, полные пернатых акул и пиратов. До того, как солнце солнц поджарило ее до бессознательного состояния, она была решительна и уверена в своей способности в одиночку пересечь устрашающие расстояния. Она соскочила с грузовой сети байка Хайдена Гриффина и парила, как одинокая орлица, в небесах Вирги. Однако солнце дотянулось до нее, и теперь она здесь — запертая в ловушке, страдающая от боли, недалеко ушедшая от того места, с которого начала.

Она сползла со стула, борясь с приступом тошноты. Лучше самой сдаться тем, наверху, кем бы они ни были, чем умереть здесь в одиночестве, подумала она — и чуть было не взбежала по ступенькам и не сдалась. Ее остановило болезненное пульсирование в скуле. Венера провела по украшающему щеку шраму кончиками пальцев и отошла от лестницы.

Ее пятка зацепилась за край поваленного ящика, и она споткнулась — как раз напротив ледяных окон. Она выпрямилась, чертыхнувшись, и при этом заметила мерцание света, пробившегося через стекло. Она приложила к нему щеку, что чуть-чуть умерило боль, и прищурилась.

Окна покрывал плющ, какая-то разновидность с длинными листьями. Он дрожал со сверхъестественной частотой — так часто, что края листьев расплывались. Диамандис говорил, что Спайр вращается очень быстро. Так не смотрит ли она на воздух снаружи?

Ну конечно. Овальная комната выступала из днища мира. Это аэродинамичный блистер снаружи вращающегося цилиндра, и этот стул мог однажды стоять перед управлением тяжелым пулеметом или артиллерийской установкой, смонтированными снаружи. Нахмурившись, Венера вскарабкалась по курганам хлама к металлическому сидению и обследовала его.

Разумеется, дальше нашелся набор рукояток и рычагов, и еще какие-то рукоятки — между окон. Она не стала трогать рычаги, но всмотрелась сквозь стекла, в пробивавшийся сквозь плотно посаженные листья свет.

Кандес просыпался. Солнце солнц освещало зону диаметром в несколько сотен миль здесь, в центре Вирги. За трепещущими листьями Венера разглядела карусель облаков, раскрашенных в розово-лиловые и персиковые цвета, и проносящихся мимо с огорошивающей скоростью; но она смогла приметить и кое-что другое.

Овальный блистер монтировался на проклепанном металлическом полу, как она и ожидала. Пол был корпусом Спайра, его поверхность покрывал странный плющ, образовывая длинные линии и треугольники. Листья плюща походили на ножи, острые и длинные, и все выстроились по ходу ветра. Венера слышала о чем-то под названием «скорость-плющ», может быть, это он и есть.

Плющ, кажется, предпочитал расти на предметах, выдававшихся в воздушный поток. Там и тут отсутствовали листы металлической оболочки — собственно, повсюду зияли разверстые дыры — и плющ собирался на их передних и хвостовых краях, сглаживая воздушный поток в этих местах. Может быть, для того он и предназначался.

Вид Спайра в таком ракурсе не обнадеживал. Чувствовался возраст — болтающиеся титановые листы дребезжали на ветру, огромные двутавровые балки торчали в подкрашенном рассветом воздухе, целые осевшие акры только и ждали, чтобы отшелушиться от днища мира. Удивительно, как это место еще держалось!

Сбоку блистера на поверхности крепился ржавый пулемет. Он стоически глядел навстречу ветру, и не пошевелился, когда Венера подергала рычаг управления на консоли перед стулом.

Хорошо. Все это было интересно, хотя не слишком. Она направилась обратно к ступенькам, но пробивающийся сквозь строй листьев свет разгорался, и она могла лучше разглядеть внутренности блистера. Теперь явственно проступил маленький проход за ступеньками.

Венера прикусила губу, и скосила глаза на закрытый люк над головой. Одна рука на бедре; даже здесь, безо всякой аудитории, она раздумывала картинно.

Она осталась без обуви, зато вновь обрела важные предметы: ключ к Кандесу и свою пулю. Венера четко осознавала, что одержима этой пулей. А кто не был бы — обычно рассуждала она, — если бы пуля вроде этой пролетела больше тысячи миль сквозь Виргу, и случайно влетела через окно ему прямо в скулу? Этот конкретная пуля была выпущена на какой-то дальней войне или охоте и промахнулась мимо цели; на ее пути не случилось ни гравитации, ни твердой земли, поэтому штуковина летела и летела, пока не встретилась с ее скулой. Из этой нежданной встречи Венера вынесла шрам, регулярные выматывающие головные боли, и возможность сваливать вину за свой скверный характер на что-то другое. Она хранила пулю, и со временем ею завладела нужда узнать, откуда та появилась. Не очень, как ей приходилось признавать, здоровая нужда.

Она похлопала по куртке, чувствуя внутри тяжелый предмет; потом скользнула за ступеньки в узкий проход, предоставив Диамандису и захватчикам его дома разыгрывать их собственную маленькую драму.

Это был скорее технический проход, чем коридор. Венера шла согнувшись, шипя каждый раз, когда старая кожа штанов терлась о ее бедра и колени. Что бы этим людям не одеваться во что-нибудь поудобнее? Освещенный редкими иллюминаторами, проход извивался с сотню ярдов, прежде чем кончиться круглой металлической дверью. Он был настолько очевидно заброшен — вонял ржавчиной и разложившейся неорганикой, — что Венера не озаботилась постучать в дверь, а повернула маленькое колесо посреди нее и толкнула.

Она ступила в зеркальное отражение только что покинутого блистера. Женщина почти приготовилась найти по ту сторону ступеней новый лабиринт коробок, с новой халупой, заставленной хламом, и нового Гарта Диамандиса, ждущего ее наверху. Но нет, блистер был пуст, за исключением застойной воды, залившей его на полфута, и совершенно отвратительных зарослей паутины и плесени. Окна заволокло, но они давали достаточно света для крохотного леса, пытавшегося захватить металлическое сидение в дальнем конце. Ступенек не было видно под почвой и корнями.

Перспектива окунуть босые ноги в эту мерзкую воду чуть не заставила ее повернуть обратно. Ее остановила щелочка света посреди земляной корки. Осторожно, с отвращением, она перешла вброд вонючую субстанцию, оказалась наверху и потянула за корни. Постепенно, подрагивая под осыпающейся землей, червяками и волокнистыми клубнями, Венера достаточно расширила дыру, чтобы можно было протиснуться. Минутой позже она выползла на самую середину травяного поля.

Жаль Диамандиса, но удачно, что он все еще в отлучке, и незваные гости уже уйдут, когда он вернется. В любом случае, его заботы о ней более чем компенсированы; жемчугов и фарфора, которые он забрал из ее куртки, хватило бы, чтобы выкупить Кормчего. Она даже немного надеялась, что грабители найдут награбленное. Поделом старому хрычу.

Собственная цель Венере была ясна. Спайр — цилиндр, у него есть торцы, и один из них — в половине мили отсюда. Там искусственная земля закругляется вверх на сотни футов так, что перекрыла бы конец цилинра, продолжись эта кромка. Закругление оканчивалось широкой галереей, и снизу и поверх ее носились ветры Вирги. Ей было нужно только взойти по склону и взлететь над краем — и Венера снова очутилась бы в свободном полете. Она рискнула бы потягаться с пираньястребами и снайперами. Сомнительно, чтобы кто-то из них сумел поразить одинокую маленькую женщину, покидающую Спайр на скорости четыреста миль в час.

В этом случае кожаная одежда сослужит ей хорошую службу.

Между Венерой и кромкой мира лежало шахматное поле поместий. В каждом нагромождены собственные крошащиеся каменные стены, высокие изгороди, башни и рвы для защиты их двух или трех акров от разорения жадными соседями. Ограниченные пространством и, по мнению Венеры, глубокой паранойей, поместья в итоге приобрели общие очертания: те, что побольше, были обнесены стеной, с рощицами, окружающими открытые поля, с путаницей башен, пристроек и теплиц в центре, меньшие — часто лишь единственное квадратное здание, в котором и заключалось все поместье. Эти сооружения совершенно не имели наружных окон, но, глядя выше по кривой мира, она могла рассмотреть, что большинство содержало внутренние дворы, в которых теснились деревья, фонтаны и скульптуры.

Стены некоторых поместий отделяли не более чем двадцать футов ничейной земли. Она бежала по этим задыхающимся от сорняков проулкам, уворачивалась от молодых деревьев, мимо окованных железом ворот с амбразурами, вплотную ощерившимся друг на друга, словно пустые квадратные доспехи. Почва под ногами была ненадежна, и она подозревала затаившиеся ловушки.

Венера привыкла к большей, чем на Спайре, силе тяжести. Хоть она еще не оправилась и устала, ей было несложно вспрыгнуть на десять футов на гребень каменной стены и пробежать всю ее вдоль, прежде чем соскочить на траву за ней. Ее босые ноги ощущали кирпич, корни и камень, пока она лавировала среди деревьев, пока обегала открытые пруды под окнами, только-только начавшими мерцать желтым под светом Кандеса. На бегу она удивлялась таким огромным расстояниям; ей еще никогда не доводилось бегать так далеко по прямой линии, и она вряд ли поверила бы, что это возможно.

Единственными посторонними звуками, которые она слышала, было пенье птиц, но по мере бега Венера начала различать приближающийся низкий рык, идущий спереди. Это был звук края мира, и с ним пришло начало бриза.

Пересекая одну до фанатизма безупречную лужайку, легко касаясь голыми пятками мокрой травы, она услышала изумленные крики. Глянув в сторону, Венера мельком увидала маленькую компанию мужчин и женщин, сидящих в утреннем свете на вычурных железных стульчиках. Они потягивали чай, или что-то в этом роде.

Они поднялись — их разукрашенные жесткие одежды затрещали при этом так, что можно было подумать, будто это гремят храповики опускающейся замковой решетки, — и трое мужчин взвыли «нарушители!», как будто Венера была целой армией пиратов. Через мгновение внутри плохо видимой громады камня за ними зазвучали сирены.

— Ой, хватит! — Она уже задыхалась от усталости, голова плыла. Но оставалось еще два поместья — и она окажется на откосе, поднимающемся к краю мира. Она рывком прибавила скорость и промчалась мимо новых загорающихся окон и открывающихся дверей, абстрактно отмечая, что внушительная толпа солдат, высыпавших из дверей первого поместья, остановилась на краю своих владений, будто налетела на невидимый забор.

Итак, ей требуется только двигаться быстрее, чем поднимается тревога в каждом следующем поместье. Напоминало игру, и Венера действительно бы ею наслаждалась, если бы не была на грани обморока от изнеможения и последствий теплового удара. Ей бы еще чуть отдышаться, уж она бы поиздевалась на бегу над этими недотепами!

Ружейные выстрелы прорезали воздух, когда она пробегала последнее поместье — одно из больших сплошных зданий, все из серого астероидного камня, сбрызнутого жилами блестящего металла. Наружу глядели только щели-бойницы, начинавшиеся в пятнадцати футах от земли, никаких дверей не было видно. С другой стороны строения кверху вздымались пустые поля; она, шатаясь, выбралась на то, что Диамандис звал «спорными территориями», и остановилась перевести дух.

— Ха! Ушла!

Теперь ветер, проносясь порывами мимо нее, издавал непрерывный резкий стон. Маленькие, никогда не стихающие смерчи кружились над разрывами и дырами в шкуре Спайра. Этих дыр становилось все больше и больше по мере подъема к краю. Сам край был рваным, в зубцах рухнувших галерей и торчащих перекладинах. Хлопающие плиты добавляли грохота к общему шуму.

Она расслышала и еще один звук, кажется, он шел сверху — размеренный скрип. Венера посмотрела туда.

Через верх каменного куба здания спускались на лебедках шесть деревянных платформ. На каждой толпились люди в высоких стальных шлемах и причудливой броне с шипами. Они сжимали пики и ружья со стволами длиннее собственного роста. Некоторые возбужденно тыкали в нее пальцами.

Венера выругалась и припустила вверх по щебнистому склону. Ветер дул ей в спину, и становился сильнее по мере приближения к краю, несколько раз порывы даже оторвали ее от земли. Венера заметила, что на последних ярдах, ведущих к краю, металлическая шкура Спайра полностью обнажилась. Тут приживались только куски скал внушительных размеров. Пока она смотрела, камешек размером с ее ступню прокатился по металлу и закрутился в воздухе. Еще несколько ярдов, и ее тоже подхватит ветер.

Ее нога провалилась в откос и Венера упала в нелепом замедленном ритме. С усилием снова выпрямляясь, она увидела, как металлическая плита, покосившаяся под ее ногой, безумно вибрирует в образовавшейся квадратной дыре. Затем она с громким хлопком исчезла, и в оставленном ею проеме внезапно завыл ураган.

Венеру засосало, она заскользила, пока не оказалась прямо над дырой. Она раскинула руки и уперлась по обе стороны, а вокруг нее визжал воздух, пытаясь покинуть Спайр даже с большей страстностью, чем она сама. Несколько секунд Венера могла только смотреть вниз на то, что ее ожидает, если она доберется до края и прыгнет.

Под краем мира наружу выдавалось множество балок, похожих на флагштоки. На них в яростном ветре трепыхались проволочные сети; любой, пойманный в эти сети, задохнется прежде, чем его вытянут из них. Далеко за сетями, где крутились несущиеся мимо облака, Венера уловила тысячи черных пятнышек и сероватых жилок. Мины? Еще бритвопроволока? Диамандис не лгал, однако.

— Черт! Дерьмо! — Она пыталась выкрикнуть еще ругательства — все, какие смогла припомнить, — но из легких выкачало весь воздух. Она вот-вот лишится чувств, упадет в дыру и умрет.

Сильные ладони схватили ее за руки и за ноги и выволокли из дыры. Венеру водрузили на чью-то спину и бесцеремонно унесли обратно по склону вниз. С каждым тряским шагом побег, дом и Чейсон ускользали из досягаемости ее цепляющихся пальцев.