Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов

4.

Остаток дня я провела в своей мастерской, обрабатывала и консервировала семицветы, чтобы на целый год, а то и два сохранить. Не знаю, конечно, нужны будут на севере мои духи кому-то или нет? И разрешит ли муж мне этим делом заниматься?

Но, может, успею до свадьбы побольше благовоний сделать и отнести мэтру Годфри, через которого с покупателями связываюсь. Оставлю у него, он продаст, а выручку батюшке отнесет. Жаль только, времени у меня мало до свадьбы, всего неделя, много сделать не смогу.

По сердцу снова побежал холодок и тоскливое предчувствие сжало горло. Казалось, вот-вот что-то нехорошее случится.

Только я никак не могла понять, что именно...

На обеде никого, кроме матушки и нас с Лаурой не было. Граф вместе с батюшкой отправился осматривать земли, которые мне в приданное отходят: несколько пашен, лес за речкой и луг, что лежал как раз между замком и Зеркальным лесом.

Непонятно только, как граф собирается этим управлять, если земли здесь, а он будет на севере жить? Или через батюшку, в доверительное управление отдаст?

Да, хорошее у меня приданное, щедрое. Лаура, когда узнала, сколько земли, монет, сундуков с тканями, посудой и бельем я заберу в дом мужа, такой крик подняла! Чуть не воровкой меня называла, обвиняя, что я хитростью у батюшки все это выцарапала. Дескать, на самом деле половина из моего приданного по праву ей должна принадлежать.

Батюшка на эти вопли даже растерялся, не знал, что и сказать - младшая дочка у него любимица, и ее несправедливые обвинения ему особенно больно по сердцу ударили. Пока матушка на Лауру не прикрикнула, так и стоял по всему дому шум и слезы.

Вот и сейчас, на мой вопрос, почему на обеде нет батюшки и Росмуса, Лаура оскалила беленькие зубки и прошипела в мою сторону:

- Поехали осматривать МОИ земли, которые ты у меня украла!

- Лаура! - одернула ее матушка, и сестра замолчала. Но продолжала весь обед дуться и смотреть на меня с возмущением, словно я, и правда, что-то у нее отобрала.

Аппетит под такими взглядами пропал подчистую. Я вяло поковырялась в тарелке, и когда с десертами было покончено спросила у матушки разрешения выйти из-за стола. Попрощалась и быстро сбежала обратно в мастерскую, где провозилась с духами до вечера.

Только перед самым ужином спохватилась и вернулась к себе, чтобы поменять рабочее платье на чистое. Зато за день успела изготовить большую партию товара — с его продажи можно будет несколько месяцев безбедно прожить. Если не транжирить на пустяки, конечно.

В комнате меня поджидала матушкина вторая горничная Лекка, вредная, никогда не улыбающаяся женщина с неприятным взглядом.

- А где нянюшка? — весело спросила я, на ходу начиная стягивать с себя местами рабочее платье. Это размер суммы, которую выручу за сегодняшнюю работу так поднял мне настроение. Я даже про свою непонятную тоску и дурные предчувствия забыла!

- Госпожа отправила ее с поручением. Я буду вам помогать, пока к мужу не уедете, — ответила женщина равнодушно.

Недовольно поторопила, брезгливо оглядывая мой заляпанный маслом и экстрактами трав подол:

- Снимайте скорее свое платье, госпожа. Как так можно испачкаться, вы ведь благородная дама, будущая графиня!

- Я духи делала, а это, знаешь ли, не с пяльцами в гостиной сидеть. То там брызнет, то тут капнет, вот и пятна на платье, объяснила я, стараясь говорить спокойно, хотя очень хотелось прикрикнуть на нахалку. Но нет, не дело это на прислугу голос повышать, даже если она ведет себя не так, как положено.

- Разве это нормально, чтобы дочка благородного графа такими вещами занималась? Вы словно простолюдинка какая-то, госпожа Марианна, — вдруг нагло заявила горничная. Я даже перестала платье с себя стаскивать. Уставилась на нее и возмущенно произнесла:

- Ты свое жалование получаешь именно из этих простолюдинских денег, Лекка. И чтобы тебе неповадно было язык распускать, я попрошу батюшку больше тебе из моих заработков не платить. Жди, пока арендаторы плату внесут. Только, боюсь, тогда ты свое жалование раз в год видеть будешь.

Отвернулась от недовольно скривившейся нахалки и велела:

- Покинь комнату, мне твои услуги не нужны. Если нянюшка занята, сама оденусь.

Когда Лекка, громко хлопнув дверью, ушла, я без сил опустилась на кровать — что это я так разбушевалась? Ведь давно привыкла, что никому в замке моя работа не нравится: матушка считает ее низменной, Лаура презирает меня за торговлю, слуги посмеиваются... Только батюшка каждый раз радуется и благодарит, когда я ему мешочек с монетами приношу от мэтра Годфри.

С платьем для ужина я кое как сумела справиться, благо крючки и петельки на нем магические и сами по команде затягиваются-застегиваются. Прическу соорудить тоже было несложно: просто собрала волосы наверх, заколола шпильками и выпустила к лицу один волнистый локон. В довершение нанесла капельку своих духов на запястье. Конечно, совсем крошечную, чтобы матушка не учуяла и не отправила меня умываться и смывать с себя развратный запах .

За пять минут до ужина я вышла из комнаты и пошла к столовой. Про себя гадала, с каким же поручением и куда матушка могла отправить мою нянюшку? Неужели помоложе слуг в доме нет, что пришлось старушку куда-то посылать на ночь глядя?

Или из-за приезда графа и его людей все слуги нагружены работой?

Решив сократить путь, я свернула от своей двери направо к узкому боковому коридорчику. В дальнем его конце начиналась винтовая лестница, выводящая сразу к дверям столовой. Удобно, не надо долго спускаться по широкой, со множеством поворотов центральной лестнице, а потом через половину первого этажа идти к дверям парадной столовой.

В коридорчик, по которому я шла, выходило несколько запертых комнат. Раньше в них селили гостей, но в последние годы они пустовали. Горничные изредка делали там уборку, но в основном комнаты стояли запертыми. Перед приездом моего жениха их тоже не стали открывать. Решили, что свиту графа поселят на нижнем этаже, а сам он будет жить рядом с покоями хозяев.

Поэтому, обнаружив, что дверь в одну из комнат слегка приоткрыта, я остановилась. Почему-то торопливо забилось сердце и снова к горлу подкатила тревога. Не зная, зачем это делаю, я взялась за ручку и потянула дверь на себя.

Не зная, зачем это делаю, я взялась за ручку и потянула дверь на себя. В комнате царил полумрак: плотные шторы закрывали окна, не давая закатными солнечным лучам проникнуть внутрь.

Я замерла на пороге, не решаясь идти дальше и давая глазам привыкнуть к полутьме, и тут в глубине комнаты раздался странный звук. Скорее, стон, и еще чье-то тяжелое дыхание, перемежающееся с низким рычанием и ритмичным скрипом. Потом только долгий скрип, и снова рычание и женский стон.

Святая Малесса, неужели там над кем-то издеваются! Стараясь ступать неслышно, я вернулась в коридор и бесшумно сняла со стены один из подсвечников для магических свечей.

Стараясь унять накатившее волнение и страх, на цыпочках вернулась в комнату. Сделала еще несколько осторожных шагов в глубину и застыла, глядя на открывшееся мне зрелище.

На широкой кровати под тяжелым балдахином, среди скомканных простыней сжимали друг друга в объятиях два тела.

Мужское и женское.

Иссинячерные волосы мужчины закрывали лицо женщины, а своим мускулистым телом он, казалось, хотел раздавить ее.

Мужчина двигался медленно и ритмично, под скрип кровати и стоны, которые издавала женщина.

Полумрак скрывал женское тело - я различала только белую ногу, отведенную в сторону, согнутым коленом обнимающую обнаженное мужское бедро, полную грудь под мужской ладонью и белокурые волосы, разметавшиеся по подушке.

Мужское тело задвигалось быстрее, жестче, и женские стоны стали громче, чаще. Дыхание обоих потяжелело и из груди мужчины вырвался низкий, гортанный рык. Еще несколько движений обнаженного мускулистого тела и женщина вскрикнула и забилась под придавившей ее тушей.

«Что же я стою! Она ведь сейчас умрет» - опомнилась я и шагнув к кровати с силой опустила на темноволосую макушку канделябр.

- Отпусти ее, мерзавец! - завопила, отскакивая в сторону от кровати.

Мужчина сдавленно зарычал, но продолжил двигаться, словно даже не почувствовал моего удара. Раз, другой, третий, бесконечно долго продолжил вонзаться своим телом в затихшую под ним женщину и вдруг низко застонал. Мускулистое тело несколько раз дернулось и обмякло.

— отпусти бедняжку и убирайся! Я сейчас позову на помощь! Пожалуюсь графу Ферсею, что его слуги такое творят! —проговорила я дрожащим голосом в наступившей тишине. Подняла свое оружие, готовясь, если нужно, снова ударить и в ужасе застыла, глядя, как с кровати поднимается. мой жених.

- Гтраф Ф-ферсей! - пролепетала я и начала отступать от надвигающегося на меня обнаженного мужчины. Лицо его было искажено жуткой гримасой, из-под иссинячерных волос по виску бежала тонкая красная дорожка. Сейчас он был совершенно не похож на себя, обходительного, вежливого и всегда бесстрастного. На меня шел какой-то монстр, голый с влажно поблескивающей на плечах кожей. С покрытой густой бурой шерстью грудью, горящими красным глазами и оскаленными в жестокой ухмылке зубами.

- Не подходите! - я еще выше подняла канделябр и начала отступать.

- Так значит, моя маленькая девственница невеста решила подсмотреть за взрослыми играми? - граф еще сильнее оскалился и вдруг метнулся ко мне.

В ужасе, что сейчас он со мной начнет делать то же самое, что лежащей на кровати женщиной, я размахнулась и бросила канделябр ему в лицо. Отпрыгнула к двери и рванула прочь из комнаты, от ужаса не соображая, куда бегу. Метнулась в одну сторону, потом развернулась, и понеслась в другую. Снова опомнилась я только, когда едва не сбила с ног поднимающуюся по лестнице матушку.

- Что происходит, Марианна?! Почему ты в таком виде?! - холодный голос графини мигом привел меня в чувство.

Несколько раз втянув воздух в легкие я присела в книксене:

- Доброго заката, матушка.

- Доброго. Я не слышу ответа на свой вопрос, Марианна. Почему ты несешься сломя голову, забыв о манерах? Что с твоей прической, что за румянец на лице? Ты похожа на прачку, убегающую от пьяного мужа, а не на дочь графа. Мне стыдно за тебя!

Я прижала ладони к горящим щекам, словно надеясь этим движением остудить их. Надо рассказать маме то, что я только что видела, но роту меня почему-то онемел.

- Простите меня, матушка, — пролепетала с трудом ворочая языком. Подняла руки, пытаясь поправить прическу и тут сзади раздался спокойный голос графа:

- Моя невеста увидела... мышь, госпожа Дархил. Да, удивительно, но мимо нее пробежала большая и наглая мышь. Марианна так чувствительна и испугалась. Пока я расправлялся с хвостатой дрянью, мальшка в ужасе помчалась прочь.

Говоря это, граф подошел совсем близко и встал рядом со мной. Лицо у него было совершенно спокойно, только на повернутом ко мне виске остался еле заметный след подсохшей крови. Да на лбу над левой бровью виднелась свежая ссадина.

Я дернулась было, чтобы отодвинуться от него, но под ледяным взглядом матушки замерла и опустила глаза.

- Ты испугалась мыши, Марианна? — произнесла она недовольно и не дожидаясь моего ответа, обратилась к графу:

- Марианна бывает импульсивна. Но вы же понимаете граф, это обычное следствие молодости. Уверена, под вашим руководством, моя дочь быстро избавится от этого недостатка.

- Не сомневаюсь и обещаю приложить для этого все усилия, — проговорил граф любезно.

Матушка чуть приподняла уголки губ, обозначив улыбку, и предложила:

- Думаю, нам стоит пройти в столовую — на ужин прибыли несколько семей наших соседей. Они хотят познакомиться с вами, граф, и порадоваться счастью, которое ожидает мою дочь в браке с таким достойным мужчиной.

Граф молча подал матушке руку и когда она оперлась на нее, не оглядываясь пошел в сторону парадной лестницы. Я осталась на месте, потому что ноги отказывались меня слушаться.

Стояла и глядела им вслед: изящная, прекрасная, как фея ночи, женщина и высокий, красивый мужчина в безукоризненно сидящем костюме. Интересно, как он смог так быстро одеться и успеть, как ни в чем небывало, выйти в коридор? Наверное, применил магию.

Святая Малесса, о чем я думаю! О костюме! Надо ведь пойти в комнату и проверить, что там с бедняжкой, которую мучил граф, возможно ей требуется помощь.

Никуда пойти я не успела: дверь комнаты приоткрылась и из нее в коридор выскользнула Стерша, одна из наших горничных.

На ходу поправляя разлохматившиеся светлые волосы, пошла в мою сторону.

- Стерша... Это ты была с графом? - спросила я, вглядываясь в ее лицо, — Как ты себя чувствуешь? Граф сделал с тобой что-то ужасное?

Девушка в ответ глупо хихикнула и посмотрела на меня снисходительно.

- Что вы, госпожа Марианна! Наоборот. Я очень довольна, — Стерша сладко улыбнулась и потянулась, словно сытая кошка, выпятив вперед полную грудь. - Зря вы забеспокоились и драться начали, чуть не испортили нам с графом все удовольствие.

- Что?! Удовольствие? - я изумленно уставилась на служанку. — Так ты... ты добровольно ему разрешила делать с собой что-то ужасное?

- Да какое ужасное, госпожа Марианна, скажете тоже! Вот выйдете замуж за графа и тоже будет вам хорошо, — сладко пропела девушка и еще раз потянулась. - Давно мне так хорошо не было, спасибо вашей матушке, что послала меня в этой спальне прибраться. Я только начала тряпкой возить, а тут граф в комнату заглянул... Ну и…

- Да вы не ревнуйте, госпожа Марианна, — добавила Стерша, взглянув на мое лицо. — Знатные господа завсегда с горничными кувыркаются, когда их жена не удовлетворяет. Или вот как у вас: пока вы невеста, граф к вам не может приблизиться. Но он же ‚мужчина, ему надо.

- Что надо? – я никак не могла сообразить, о чем толкует служанка.

-Ну.. любви, тела женского, ласки. Понимаете?

- Стерша, пошла отсюда! - рявкнул у меня за спиной женский голос. Служанку словно ветром сдуло, а передо мной появилось недовольное лицо матушкиной горничной:

- Госпожа Марианна, только вас и ждут на ужин. Опять вы свои плохие манеры показываете!

- Да, иду, — процедила я сквозь зубы и пошла к столовой. По пути так и эдак вертела в голове разговор со Стершей - что же там такое было, в той спальне? Она ведь стонала, жалобно так, словно ей больно! Но получается, если девушка с графом это делала добровольно, тоя зря его канделябром огрела? По голове, потом по лицу еще.

Святая Малесса! Такой сумбур у меня в голове и посоветоваться не с кем, нянюшку, как назло, куда-то услали... Ничего, после ужина, когда вернется, все ей расскажу и выспрошу, что там такое в комнате было. А то мне скоро замуж за графа выходить, а я вообще не поняла, о чем Стерша говорила. Но, судя по всему, это что-то важное для мужчин, и мне, как хорошей жене, надо это знать.

Однако, и после ужина, который для меня прошел в страшном напряжении и неловкости под взглядами графа, нянюшка не пришла. Я сама разделась, расчесала волосы и надела ночную сорочку. Забралась под одеяло и только хотела поразмышлять над событиями дня, как глаза мои закрылись и я заснула. Только и успела пообещать себе подумать над всем этим завтра утром.

Но утром меня ждало такое известие, что лучше бы оно не наступало, это утро!