Конан-варвар

Глава 23

Конан прохаживался по засыпанному песком двору Шайпура мягкими кошачьими шагами. Форпост основали много веков тому назад на вершине утеса, нависающего над морской лагуной. Владыки Аргоса устроили здесь таможню, чтобы чиновники препятствовали деятельности контрабандистов, но мзда последних зачастую превышала королевское жалованье. Со временем земля вокруг истощилась, и застава уже не могла поддерживать достойное существование. Народ постепенно разбежался, унося все более-менее ценное, а пиратские набеги окончательно поставили жирную точку на данном предприятии.

Когда Конан запихивал в рот Ремо написанную кровью записку, он был уверен в двух вещах. Во-первых, падающая глыба не убьет Халара Зима. Цивилизованный человек, наверное, помолился бы госпоже Удаче в надежде, что камень раздавит врага. Киммериец же не верил в милость богов. Хотя некоторые небожители порой снисходили до дел смертных, но Кром к таковым не относился. Ему скорее доставило бы удовольствие наблюдать, как убивает Конан или как убивают Конана. Варвар полагался больше на себя, чтобы потом не разочароваться, в отличие от тех, кто надеялся на высшие силы, и кого везение подводило в самый неподходящий момент.

Во-вторых, киммериец знал почти наверняка, что Халар Зим не придет один. От лишенного чести человека можно ждать любого подвоха. Однако Тамара имела другое мнение. Девушка запомнила его в черной броне, выглядевшего неким богом преступного мира. Такой человек едва ли считает бросившего ему вызов — простаком, но обязательно захочет лично покарать наглеца. Дорожа репутацией, Халар Зим обязательно встретится с противником в открытом бою, чем, возможно, подарит Конану шанс на победу.

Варвар сделал необходимые приготовления к предстоящей встрече. Напротив входа, на балюстраде стояла Тамара. Веревка петлей обхватывала талию девушки и уходила за спину к растрескавшемуся столбу, причем создавалась иллюзия связанных позади рук. С обеих сторон горели факелы, придавая ей вид жертвы, предназначенной какому-то древнему и страшному божеству. В сгибах ее одежды скрывался острый кинжал. Если Халар Зим победит киммерийца, то она, не задумываясь, пришпилит язык безумца к небу.

«Какие все-таки болваны эти цивилизованные люди» — смотря на закат, качал головой Конан. Видимо Халар Зим послал вперед женщин-стрелков занять позицию в провалах у западной стены. Даже если б они не опрокинули несколько камней из груд, сложенных заранее киммерийцем, все равно поднятая пыль выдавала бы их присутствие.

После слуг следовало ожидать прибытие самого хозяина. Халар Зим вступил во двор через полуразрушенные главные ворота, чудь задержавшись под каменным сводом. Одетый в неизменную броню из черной кожи и фиолетовый боевой фартук, которые резко контрастировали с белесыми стенами, он с прищуром оглядел развалины заставы. Такой взгляд мог принадлежать не готовящемуся к схватке бойцу, но завоевателю, рассматривающему осколок обширной империи.

За ним, оставаясь немного в тени, виднелась женская фигура. В ней Конан признал странную девочку, виденную однажды в кузнице Корина. Киммериец поежился, вспомнив ее шершавый язык. Возможно, Халар Зим встал на путь зла не с рождения, тогда как его дочь была буквально пропитана им изначально. После смерти главного врага угроза миру сохранялась бы по-прежнему.

Халар Зим сорвал с поясного ремня небольшой мешочек и швырнул в песок. Из него, позванивая, высыпались монеты.

— А ты храбрец, северянин. Я восхищаюсь доблестью, даже когда она не подкреплена весомыми аргументами. Вот, возьми заслуженную награду.

— Мне не надо твоего золота.

Человек в черных доспехов пару мгновений изучал киммерийца.

— Что же ты хочешь? Драгоценностей? Встать по правую руку вместо Ремо? Или, может, жениться на моей дочери, чтобы унаследовать мою власть? — он кивнул через плечо на женщину. — Не переоценивай себя.

Конан молча обнажил меч.

Лицо Халара Зима вытянулось от удивления.

— Ты собираешься убить меня?

Ответом послужил приглашающий жест.

— Я так надеялся на большее, — вздохнул Халар Зим. — Слишком много людей пыталось это сделать. Однако зрелище становится утомительным, к тому же нет времени на всякие глупости, — воитель поднял руку: — Марика, дитя мое, покажи, насколько ты любишь своего отца. Прикончи варвара.

Как бы ей не хотелось понежиться в тепле отцовских слов, колдунья отреагировала на команду немедленно. В ее левой ладони было зажато полдюжины глиняных черепков глины, осыпавшихся с внешней крепостной стены. На каждом, используя один из стигийских когтей, Марика нацарапала изображение воина и начертала поверх сильное заклятье. Сейчас она раздавила черепки, затем, раскрыв кулак, сдула с руки глиняный порошок.

Облачко пыливлетело во двор. Киммериец отступил, инстинктивно почувствовав колдовство, еще не осознавая смертельную опасность. Пыль осела на песок и тот начал шевелиться. Следя за колебаниями почвы, варвар искал глазами место, с которого мог бы вести бой.

Марика слегка нервничала. Она раньше не до конца понимала, с кем ей предстоит встретиться. Теперь все сомнения рассеялись. Этот могучий человек, чьи мускулы играли под бронзовой от солнца кожей, был тем киммерийцем. Она потянула носом, пытаясь уловить его запах… и уловила.

У колдуньи свело живот. «Он особенный». Потребовалось всего мгновение, чтобы разобраться с эмоциями. Страх, но такого страха Марика никогда прежде не испытывала. «Варвар может убить ее отца». Отвергая подобную мысль, она не выкрикнула сразу предупреждение. Потом вслед за страхом пришли острые ощущения от вида того, как Халар Зим, беспечный и беззаботный, шествует к связанной женщине мимо своей судьбы, раскручивающей стальной клинок посреди двора.

Песок продолжал двигаться. То, что срывалось там, походило на стаю акул, копошащуюся в воде после морского сражения. Конан перепрыгнул через песчаные волны и быстро принял низкую стойку, готовый обрушить меч на голову какой-нибудь гребенчатой змеи или ядовитого слепого червя.

Лезвие нашло цель, но вместо головы пресмыкающегося оно чисто перерезало две костяные голени, не встретив особого сопротивления, как в случае с ногами человеческого противника. Тем не менее, радоваться было рано. Песчинки устремились друг к другу сверху и снизу, закрыв срез без намека на шрам. Существо тут же напало с кривым, прозрачным кинжалом. Стеклянный клинок рассыпался, когда Конан блокировал выпад, чтобы снова начать расти.

Киммериец, взмахнув мечом, нанес удар по оскалившемуся черепу, и скелет осыпался на землю песчаным прахом. В это время другой вырос из-за спины, его тень послужила единственным сигналом опасности. Варвар крутанулся вокруг оси, опять метя в голову. Он ожидал, что новый соперник растает подобно первому, и не ошибся. От врага осталась лишь маленькая пирамидка пыли.

Глаза Конана сузились. Он нашел уязвимую точку существ. Не владея магией, киммериец имел богатый опыт противостояния колдовству. У двух его противников в области грудины и на лбу были нарисованы загадочные символы. Несомненно, письмена дали им жизнь, но также указывали на способ их уничтожить. «А после убить Халар Зима и желательно его дочь».

Из песка выскочила парочка воинов, по одному с каждой стороны. Конан ушел на кувырок, перекатившись между ними, и молниеносно развернулся. Песчаные существа вдвоем набросились на него, причем кинжалы превратились в мечи, сходные с тем, что носил Халар Зим. Варвар легко уклонялся от бестолковых ударов, и, выбрав подходящий момент, точно поразил острием иероглиф на груди одной твари. Поскольку враг благополучно исчез, а меч другого разлетелся стеклянными брызгами, Конан позволил себе улыбнуться и метнуть в Марику быстрый взгляд, в котором читалось: «Вам не остановить меня».

Марике стало холодно под жгучим взглядом киммерийца. Ее необычные воины должны были справиться с варваром без проблем. И тут колдунью озарило. Песчаные существа копировали стиль боя Халар Зима, но только на уровне ее личного восприятия искусства фехтования. Все знания она почерпнула, наблюдая за отцом, и состязаться с варваром в этой сфере никак не могла.

«Сможет ли мой отец?» — В прежние времена ей даже во сне не привиделось бы, что Халар Зим уступит в поединке кому-либо.

Порывшись в поясной сумке, колдунья достала крохотное изображение стрекозы, выполненное из меди, и запечатанный воском пузырек. Она содрала воск, сдвинула вбок еле различимую панель на медном брюшке и вылила вовнутрь густую, черную жидкость. Щелчок и крышка встала на место. Тонкие крылья заблестели, когда яд проник во все полости фигурки.

Пробормотав заклинания, которые в детстве читала мать, вручившая дочери стрекозу для забавы, Марика подкинула ее высоко. И ожившее насекомое отправилось в полет над заставой.

— Конан!

Киммериец развернулся на крик Тамары и понесся к ней огромными прыжками. Пока варвар вел бой с песочными скелетами, Халар Зим добрался до девушки. Монахиня выхватила кинжал, и он отпрянул, избегая укола. Тамара продолжила натиск, не давая ему обнажить меч, но одно из существ ухватило ее за лодыжку. Халар Зим спрыгнул со ступенек, чтобы встретить подбегавшего Конана на ровной поверхности.

Несколько секунд противники присматривались друг к другу. Наконец, Халар Зим кивнул, и поманил к себе киммерийца таким же небрежным жестом, каким тот подзывал его ранее.

Опустив клинок, Конан ударил им снизу в пах врага. Халар Зим парировал лезвие и в свою очередь выбросил руку с кривым ятаганом вперед. Варвар отвел угрозу, после чего молниеносно провернулся вокруг кругу оси, зная, что достанет мечом цели. Не готовый к такому маневру противник все же уклонился, тем не менее, стальной вихрь повредил ему ухо и заставил упасть возле ступенек.

Воитель ощупал рану. Посмотрев на окровавленные пальцы, он поднял взгляд на Конана.

— Кто ты?

— Я — мальчик, которого ты приковал цепью в киммерийской кузнице и который пришел за вещью, украденной у моего народа.

На лице Халара Зима отразилось изумление, но он лишь фыркнул пренебрежительно:

— Что ж, тогда тебе придется сделать нечто большее, чем царапанье моего уха, сопляк.

Конан, намеревающийся рассечь не сколько уши, а то, что находилось между ними, взвился в воздух. Халар Зим, избегая сокрушающего удара сверху, откатился в сторону, мгновенно встал и вновь скрестил клинки с киммерийцем. И все-таки он был вынужден отступать под градом ударов. Следы на кожаных доспехах показывали, насколько близко меч варвара подходил к его шее.

Пока Конан бился с Халар Зимом в центре двора, Тамара занималась двумя колдовскими тварями. С кинжалом в одной руке и факелом в другой, девушка успешно противостояла песчаным существам. Один сумел поднырнуть под факел, но пинок коленом разрушил символ на его груди. Отскочив подальше от второго, монахиня продвигалась к стене, огораживающей заставу от моря.

Позиция Халар Зима все ухудшалась. Он пятился, вовсе не по тактическим соображениям. В какой-то момент Конан ослабил напор, надеясь, что разоривший его деревню человек попробует доказать свою состоятельность, как воина. Враг действительно перешел в наступление. Киммериец сделал выпад навстречу, однако Халар Зим поднял носком тучу пыли и обкатал острие, попутно наградив Конана увесистым тычком в бок.

Варвара качнуло. Тем временем, оружие Халар Зима вдруг разделилось надвое. Одна половина в форме изогнутой вилки захватила клинок Конана у рукояти, другая — ударила наотмашь, стремясь разрубить тело от плеча до пояса.

Инстинкты спасли киммерийца в очередной раз. Увернувшись каким-то чудом, Конан нанес удар снизу кулаком в лицо противника. Человек отлетел далеко назад, размахивая руками в попытке сохранить равновесие. Это ему удалось, но ноги Халар Зима подкашивались, словно у пьяного, с разбитых губ стекали ручьи крови.

Уголок левого глаза поймал вспышку света прежде, чем Конан смог закрыться. В голове промелькнула мысль, что в него выстрелили из лука. Однако целились плохо, поскольку стрела лишь чиркнула по плечу. На песок упало нечто, напоминающее металлическую стрекозу, которую варвар с презрением растоптал.

— Довольно фокусов, Халар Зим. Пришло время умирать.

Конан шагнул к врагу, и тут его глаза подернулись пеленой. Фигура Халар Зима задрожала, расплываясь, как будто он был миражом в пустыне. Киммериец даже не смог толком блокировать выпад, получив рану на бедре. Кроме того, левая рука начала стремительно терять чувствительность. Варвар оступился, упав у подножия лестницы. Над ним, вращая двумя лезвиями, медленно вырастал Халар Зим.

— Сейчас ты воссоединишься со своими ублюдочными соплеменниками, щенок.

— Тронешь его, и я брошусь с гребня, — Тамара стояла с факелом на стене между бойницами. Ее силуэт виделся Конану тусклым пятном. — Если он умрет, твоим планам — конец.

— Пытаешься в игры играть, монахиня? — Халар Зим остановился.

— Мастер Фассир учил меня всему.

— Увы, не достаточно хорошо, — он взмахнул рукой: — Эй, Черин, пора выступить твоим стрелкам. Действуйте, только аккуратно.

Вдоль западной стены рассыпались женщины с луками и стрелами, имеющими закругленные, тупые наконечники.

— Давай же, Конан! — в голосе Тамары звучала безотлагательность.

Хотя распух язык, хотя в глазах рябило, а тело сотрясал озноб, Конан нашел в себе силы подняться. Он вскарабкался по ступенькам, неуклюже, как ему казалось, тем не менее, крепкие мышцы справились с задачей. Несколько тупых стрел попало в него, но еще больше поразило Тамару. Девушка не удержалась на стене, однако, даже при падении ей хватило присутствия духа кинуть горящий факел в дыру, уходящую вглубь бывшей таможни.

В недалеком прошлом Конан и Артус разведывали заставу на ее пригодность в качестве временного убежища для корсаров. Давно разграбленный форпост требовал затратного ремонта, поэтому не мог удовлетворить их потребности. Зато пираты обнаружили множество полостей, залитых вязкой смесью масла и смолы. Из нее аргосцы обычно делали зажигательные снаряды для обстрела вражеских кораблей. Едва прибыв на заставу, киммериец и наследница ахеронской династии наполнили веществом все найденные урны и бочонки в местах, где Халар Зим наиболее вероятно разместил бы своих воинов. К горючему вели отверстия, в одно из которых Тамара бросила факел.

Поскольку девушка упала практически к ногам Конана, варвар подхватил ее за талию, подтянулся одной рукой на уступ и, не мешкая, прыгнул вместе с Тамарой в море. Позади них громыхали взрывы, ревело пламя. Сгорающие наверху заживо люди метались и страшно кричали. Вслед беглецам летели редкие стрелы, впрочем, без успеха.

Погружаясь в воду, кроме мимолетного видения, огибающего мыс «Шершня», киммериец не запомнил ничего.