Колыбель драконов

Глава 18

Противно тряслись руки. Суп расплескивался из ложки по долгому пути от тарелки до рта. Множество безуспешных попыток и ложка легла на стол. Рука взяла хлеб, окунула его в бульон и дела пошли лучше. Да, часть хлеба упала обратно, но главное съесть жидкость, а твердая пища естся легче.

— Вопрос у меня банальный, доктор. Как скоро ваш пациент опять станет моим сотрудником? — человек в сером хорошо на нем сидящем костюме стоял в дверях столовой и смотрел, как борется с супом молодой человек.

— Еще неделя. Он только есть начал самостоятельно.

— У нас её нет. Я забираю его.

— Зачем такая срочность? Он у вас единственный сотрудник? А если бы его ранили из огнестрельного оружия? — вопросы остались без ответа. — Дайте ему хоть переночевать у нас, — раздраженно ответил врач. — Еще несколько капельниц поставим и завтра после обеда…

— Завтра утром ему лететь в командировку, — возразил человек в костюме.

— Исключено. Завтра после десяти я только результаты анализов получу.

— Доктор, это всего лишь удар током. В живот. Вы сами сказали, что если бы удар был в шею, то…

— Я знаю, что сказал. На плохую память не жалуюсь. Самого били током, поэтому знаю последствия.

— Доктор, я обещаю — там работы на пару дней. Просто специалист ценный. А потом сразу в санаторий, на месяц. Поставьте его к завтрашнему утру на ноги.

— Без анализов не обещаю.

Человек в костюме подошел к столу и сел напротив борца с супом.

— Добрый вечер, Александр. Как самочувствие?

— Добрый, — Саша поднял на посетителя глаза и опять уставился в суп. — Бесит беспомощность. С ужасом думаю — как пойду в туалет. Хоть врач и говорит, что явление временное, но мне страшно — боюсь таким остаться навсегда.

— Саш, соберись. Чем быстрее всё закончится, тем быстрее всё вернётся на круги своя.

— Почему я? Вы хотите сделать из меня героя или жертву? — Саша посмотрел в глаза гостя, и рука с наполовину съеденным хлебом перестала дрожать.

— А у тебя нет желания отомстить драконихе, разрушившей твою карьеру? — тихо, почти шепотом, наклонившись вперед, произнес пришедший.

— Нет. Но есть претензии к тем, кто взял на работу эмоционально и психологически не созревшего сотрудника.

— Ты идеалист, Саша, а люди несовершенны.

— И драконы.

— И драконы, — согласился человек в сером костюме. — Мы заберём тебя завтра утром, Саша.

Лекарство медленно перемещалось из капельницы в вену, плечи и спина чесались от витаминных пластырей, а к груди искусственным существом присосался кардиодатчик. Белый потолок казался в ярких электрических звездочках. Хотя на самом деле он был просто белый, а звездочки это эффект от травмы — так объяснил Александру врач.

— Я бы вас, молодой человек, еще на недельку оставил, но ваш командир суров и безжалостен.

Саша молча кивнул, соглашаясь с врачом. После ужина на его телефон поступил звонок, номер не определился.

— Слушаю, — проговорил Саша, не с первого раза, но попав по зелёному кружочку вызова.

— Здравствуйте, капитан Соколов. Очень жаль, что вы болеете, это очень скучное занятие. А я скучаю по моей дочери и решил, что одна прекрасная девушка тоже скучает, и предложил ей скучать вместе. Вы меня поняли, капитан?

— С ней…

— … все прекрасно. Она любит сухое белое вино, шарлотку с грушами и шпионские детективы. У меня большая коллекция детективов. Нана их читала пачками. Я очень скучаю по ней, капитан Соколов. Вы меня поняли?

— Да.

Звонок прервался, и капитан уставился на свой телефон — вызов стёрся, словно его и не было.

Система безжалостна. И если кому-то из сильных мира сего что-то надо, то он найдет способ это получить. Нана Манана балованное дитя влиятельного человека. Теперь капитан понимал — почему ей все сходило с рук.

— Точнее с лап, — проговорил Саша вслух, поправляя сам себя.

— В этот раз не сойдет, — проговорил капитан Зверев, заглядывая в палату. — Ты же про то, что драконам все сходит с лап?

— Да, — закрыл глаза Саша.

— Соколов, я тут тебе соки принес с мякотью и трубочки к ним, чтоб руками не брать. В нас всех рано или поздно стреляют, и я помню как это неприятно. Я ещё месяца три потом в мишень попасть не мог.

Кровать прогнулась. Саша открыл глаза и уставился на гостя, нагло усевшегося прямо на его постель. Тот вынул свернутый в трубочку металлизированный пакет, положил в него свой телефон и Соколова, склеил замок и развернулся к больному.

— Мы пошли в квартиру, — зашептал он, — которую, как мы все думали, снимала Эл Лиза Лиссабон. А потом твой начальник, ну тот, с которым я спустился вниз, спросил — знаю ли я Абрамова — не упоминала ли о нём Лиза? Показал фото мужчины. Я его запомнил. В квартире даже при моём первом посещении воняло пластиком. Твоё начальство уцепилось за версию пластиковой бомбы, хотя Лиза купила новый матрас, а он тоже вонял. Старого матраса на месте не было. В общем, все закрутилось. Меня отпустили, взяв подписку о неразглашении, которую я сейчас нарушаю, но послушай, что я нарыл: мисс Лиз и блогер Нана Манана вышли из дома, в котором снимали одну и ту же квартиру Лиза и Абрамов. Причем Лиза, воспользовавшись своим служебным положением, выписала из квартиры Абрамова и въехала туда сама. Купила матрас, а старый вывезла с поставщиками нового — дала грузчикам наличку, за которую те отвезли матрас на мусорный завод. Я еле успел туда — матрас уже лежал на транспортирной ленте в печь.

— Постой, — шевельнулся Саша. — А как они старый матрас вынесли?

— В чехле для нового. Чехол жесткий. Я распотрошил матрас и знаешь, что нашел внутри? — Зверев одновременно улыбался и деланно таращил на Соколова глаза.

— Что? — не выдержал Саша молчание бывшего коллеги.

— Кого! — поднял вверх указательный палец Зверев. — Вонь стояла невыносимая, патологоанатомы на экспертизе матюкались. Вадим Вадимыч Абрамов, последнее место работы концерн «Будущее», инженер по ракетным двигателям. Год назад уволился и скрылся с радаров. И вот он всплывает мертвый в матрасе. Я очень хочу допросить нашу юную коллегу.

— Лиза ещё ребёнок. Она не могла убить.

— Горло жертвы разорвано и разрыв похож на то, что поработали когти дракона. Или кто-то пытается спихнуть на драконов вину. Но это не всё. В кишечнике покойника была обнаружена карта. Вид, можно сказать, что печальный — разорванная, пожеванная, но я её реставрировал. Карта указывает на остров в Тихом океане. Думаю, что там вся разгадка смерти покойника. У тебя же доступ зелёный?

— Скажи, пожалуйста, Борис. Ты на свободе гуляешь просто так? Мои новые коллеги с тебя только подписку о неразглашении взяли?

— Думаешь, за мной следят? — Зверев собрал, что называется, лоб в гармошку и покраснел щеками и ушами. — Я не заметил слежки.

— Тебя выпустили, чтоб ты, как ранее помогавший Лизе, или к ней привёл, или сам это дело расследовал.

— А я хотел уговорить тебя, лететь на этот остров, — вздохнул Зверев и ссутулился, опустив голову.

— Позвони особистам, расскажи, что знаешь. Пусть роют сами, раз залезли с ногами в это дело.

— Понимаешь, Сань, мне после промаха с Лизой теперь повышение не светит. Но если я раскрою… мы раскроем это дело, то мне… нам внеочередное звание дадут. Я все продумал, — Зверев подхватил пакет, с которым пришел, вынул из него сок, а ниже в вакуумной упаковке обнаружился комплект формы полицейского. — Обувь в аэролёте. Долетим до аэропорта, возьмём служебный бот.

Дверь открылась и вошла медсестра. Высокая блондинка в брючном костюме младшего медперсонала.

«Слишком красивая для медсестры», — глядя на точёную фигуру, подумал Соколов.

— Для посещений поздно, — произнесла сестра милосердия, глядя на Зверева. — И почему вы сидите на постели больного?

— Я уже ухожу, — Зверев посмотрел на Соколова. — Позвони мне, как сможешь, на семьдесят три — семьдесят четыре, я буду ждать, — покрутил в руках пакет с телефонами Борис и вышел из палаты, унося с собой оба телефона.

— Мне надо вам капельницу поставить, — медсестра показала ёмкость с лекарством и улыбнулась так красиво, словно рекламировала услуги стоматолога.

«Да не бывает в медсёстрах таких красавиц!»

— Конечно. Только отстегните меня от капельницы, я в туалет хожу. И постель надо поменять, а то неизвестно где этот полицейский сидел до этого.

— Я… — начала говорить медсестра, но вдруг улыбнулась и кивнула, — конечно, идите в туалет, а я за новым комплектом белья.

Медсестра положила на столик ёмкость с лекарством и глянула на севшего на кровати Соколова.

— Голова не кружится? — наклонилась она к нему и заглянула в глаза.

«Идеальное лицо без особых примет, — отметил про себя капитан. — Девушка на крыше! Меня ведь никто не спросил — как она выглядела!»

— Кружится, — кивнул Саша, — но если я попрошу вашей помощи в туалете, то она станет кружиться ещё сильнее.

— Я поняла вас, — прошептала медсестра, прикусывая губу.

Разогнувшись, она пошла, покачивая бедрами, на выход.

Саша встал, отсоединил капельницу, подхватил лежавший в ногах на кровати пакет, принесённый Зверевым, и пошёл в туалет.

Форма полицейского была слегка мятой, но это было не так страшно, как синие больничные пластиковые тапочки, в которых Саша уверенно шел через всю больницу. На него никто не обращал внимания, и только молоденькая медсестричка на первом этаже засмущавшись, покраснела, когда он, усмехнувшись, подмигнул ей.

Он нашел на стоянке аэролёт под номером семьдесят три — семьдесят четыре и сел рядом с открывшим ему дверь Зверевым.

— Дай мой телефон, — потребовал Соколов.

— Нас засекут, — Зверев запустил аэролёт и переключился на автопилот.

— Борис, самое смешное в этом то, что спецслужбы прекрасно научились стеречь своих людей, но при этом они слепые котята с террористами. Это постоянная игра в кошки-мышки. Государство придумывает — как сторожить граждан, а те в ответ прячутся от государства. Эта игра между законом и криминалом вечна. Но мне иногда кажется, что государству терроризм выгоден, так они могут контролировать простых людей.

— Саш, это крамола так говорить! — возмутился Зверев.

— Крамола, — кивнул Соколов. — Дай телефон, надо кое-что проверить.

— Что, например? — доставая упаковку с телефонами, проворчал Борис.

— Этот остров, что на карте, ты проверял, что там?

— Да. Когда-то там был маяк, но он от времени развалился. Над ним или спутник висит, или в скалах где-то буй-транслятор замурован. Корабли обходят его стороной. Но вообще там полулегальная зона. Южнее военные проводят учения, поэтому никто не рискует заплывать в ту зону.

— Идеально.

— Что идеально?

— Что там нет судоходства. Идеально можно что-то спрятать.

— Хм! Думаешь, что Лиза сидит на развалинах и нас ждет? — хмыкнул Зверев, иронично скривив губы.

— Маяк старый. К нему должны были на чем-то приплывать. Может, корабль спускал на воду лодку, и она привозила на маяк людей и провизию, а может, там есть бухта, в которой пришвартован и спрятан корабль.

— Понятно, — проговорил Зверев и надолго замолчал, уставившись перед собой в лобовое стекло, рассматривая лежащий внизу засыпающий город.

Аэропорт замигал огнями и аэролёт, словно в ответ ему, дисплеем.

— Какую площадку выбрать? — прочёл информацию на дисплее Зверев.

— Сектор — два, площадка — три, — ответил не отрывающейся от чата Соколов.

— Это тебе коллеги подсказали? — мрачно спросил его Зверев.

— Да.

— Ты нас сдал?

— Нет, Борь. Мы пешки в игре. Я у своего начальника до твоего прихода спросил — кого они из меня делают героя или жертву? А он ничего не ответил. Сценария нет, чистая импровизация. Их оба варианта устроят, а нас только один. Я как телефон включил, так мне сразу сообщение от Игната пришло.

— Игнат это?..

— Тот особист, с которым ты на квартиру Лизы ходил.

— Мутный тип, — проворчал Борис.

— Ты тоже не кристально чист, раз на то пошло, а Игнат опытный, давно в Особом.

Игнат ждал их возле узкого как игла самолёта, в который кроме пилота могли друг за дружкой сесть ещё четыре человека. Осмотрев капитанов и пощупав пальцами полицейскую форму на Саше, он тяжело вздохнул и достал телефон:

— Вы б еще в парадную форму вырядились. Алло, Андреич, нам военная форма нужна срочно. Записывай размеры…

Игнат помогал Саше натянуть лётный костюм, аккуратно поддерживал, когда того шатало, проверял застёжки, крепежи. Борис одевался сам и немного с завистью посматривал, как опекает особист своего коллегу.

— Как ты вообще, Саш? — поправил Игнат на Саше шлем.

— Еще в обед трясся так, что меня кормили из ложки, а медбрат водил в туалет, а сейчас я почти без усилий набираю на телефоне текст. Умеют же лечить когда надо.

— Умеют, — кивнул Игнат и перевёл взгляд на Зверева. — Что ты творишь, защитник дракониц? — Игнат подошел к Борису и стал помогать ему одеваться.

«Драконицы, — вспомнил слово Соколов, — так до войны называли драконих в благородных драконьих семьях. Случайно он употребил это слово, или мисс Лиз тоже элита как Нана Арагац?»

— Мы сейчас на маяк? — спросил Зверев Игната.

— Нет, — подумав некоторое время, ответил особист. — Мы в Испанию, а оттуда уже на маяк. Могу вас обрадовать — на маяке кто-то живёт, спутник визуально не засёк живые организмы, но на его прибрежной отмели лежат осколки разбитой яхты. Кто-то потерпел там крушение и сейчас прячется внутри. Были бы это порядочные существа, они выходили бы на берег днём.

— Так маяк уцелел? — удивлённо поднял брови Зверев и Соколов чуть не рассмеялся — пухлое щекастое лицо Бориса собралось в складочку как у собаки породы шарпей.

— Нет, но на том острове была когда-то драконья тюрьма, — ответил Игнат.

— Что? — спросили одновременно капитаны.

Полёт занял чуть больше часа, и большую часть времени Саше казалось, что он летит рядом с самолётом и Игнат кричит ему в лицо, а что кричит — не слышно. Слишком громко шумят в ушах самолётные двигатели.

Соколов очнулся на пристани в кресле-каталке. Кто-то поднял его голову за подбородок, и теплые пальцы раздвинули ему веки. Его осматривал смуглый седобородый мужчина со стетоскопом на шее.

— Куда вы тащите больного человека? — окончательно проснулся Саша от хриплого мужского голоса с сильным акцентом.

— Так надо, док, — ответил Игнат.

— Я бы ни за что не стал работать на правительство, которое меня убивает, — доктор оттянул подбородок Александра вниз и пшикнул на язык чем-то холодным. — Ему нужно лечение.

— У нас есть восемь часов, док, и мы будем в пути почти без движения.

— Хоть что-то. Я поставлю систему.

Внешне это тоже самолёт, но только для воды. Сигарообразный корпус с плоской верхней палубой, по которой можно пройтись, держась за поручни, если не боишься, что тебя сдует на скорости в океан. На двух боковых крыльях двигатели и винты.

— А это что за горб? — кивнул Зверев на возвышенность под пластиковым чехлом вдоль всего корпуса надводной ракеты.

— Парус. Вдруг нам крылья отстрелят, — ответил Игнат, взглянув на корабль, покачивающийся на волнах рядом с военными катерами.

Игнат подтолкнул Зверева к трапу и тот, пропустив впереди себя военных с тяжелыми на вид черными сумками, ступил на шаткую дорожку.

— Меня, вообще-то, укачивает на воде, — обернувшись, признался он Игнату.

— А как вы хотели, уважаемый, героем стать? Сделать пару выстрелов из-за угла и чтоб, желательно, без беготни, а то вес, отдышка, пухлые щечки, — Игнат больно схватил Бориса Зверева за пухлую щеку и тот, резко дернувшись, вырвался. — Или запугать на допросе дракониху-малолетку? За звездами на погонах надо побегать, одной подставы коллеги будет мало.

В салоне врач давал советы полулежащему на раздвинутых сиденьях Соколову, писал на упаковках с лекарствами, что и зачем принимать и который уже раз проверял капельницу.

— Док, нам не в космос лететь. Мы завтра вечером уже будем дома, — улыбнулся Игнат.

— И поэтому вам на троих нужна эта гора оружия? — кивнул на оставленные черные сумки, врач.

— Как на троих? — сорвавшимся голосочком произнес Борис. — А ребята не с нами?

— Нет, — ответил, выходя, последний из тех, кто заносил сумки.

— Берегите себя, солдат, — доктор стал собирать свой чемоданчик. — Вы очень привлекательный молодой человек, а красивых людей надо размножать.

— Хм, доктор! — возмутился Игнат.

— У меня две незамужние дочери, и я бы хотел голубоглазых внуков.

Пожав троим остающимся руки, доктор вышел, тихо закрыв за собой дверь.

— Вот и жену тебе сейчас подберём, — включил монитор на панели управления Игнат.

— У меня есть девушка, — нахмурился Саша.

— Мы что действительно будем всего втроем? — оглянулся Зверев.

Корабль мягко завибрировал, и Борис поспешил занять кресло напротив лежащего с закрытыми глазами Саши.