Колодец Ангелов [СИ]

Глава 8

Кирилл Марцелев ненавидел рутину. Нет, он бывал занудой, педантом, въедливым и скрупулезным. Но при этом монотонность работы вгоняла его в тоску. А потому Кир просто сидел перед компом и гонял на ускоренной перемотке туда и обратно ролик со знаменитым комплектом. Был «Кристиан Грэй», как сыскарь почему-то и подозревал, нежно-лилового оттенка. И прилагалась к нему в качестве «вешалки» знойная рубенсовская красавица Лозовая Марфа Васильевна. Так что Кир понимал теперь, отчего она жарко покраснела при невинной просьбе показать «Кристиана» в записи.

Кстати, эксперты проверили, записи камер наблюдения программист не подправляла. И, учитывая сложность попадания на ведущий склад «Леди Годзиллы», версий происшедшего у инквизитора оставалось ровно три. Либо наличие коллективного сговора в организованной преступной группе (Кир снова посетовал на профессиональную деформацию, заставляющую его подозревать черт те в чем обыкновенных хороших людей). Либо попытка логиста номер один создать себе алиби: «Даже Марфа и Максик тут в виде исключения, с личного разрешения Патриковны и меня», — как наяву прозвучало для него признание Галы, то есть, Эммы. Либо — все трое говорят правду и впрямь чисты, как слеза младенца. А комплект элитного женского белья исчез из коробки самым загадочным образом. Вот только осталось выяснить, каким.

Кир ткнул в экран, заставляя Марфу Лозовую застыть, и, созерцая сиреневый бюстгальтер в увеличении, задумчиво произнес:

«Плащик исчезает — девушка появляется — белье исчезает… Вот такие пирожки с котятами, их ешь… Холера!»

— Девушка появляется!

Он поскреб щеку с отрастающей щетиной и трезво добавил.

— Но на Арсене не было элитного белья.

Кир еще раз на всякий случай перебрал видео и фотографии Арсены на тот момент, когда ее нашли, и не поленился залезть в сейф за срезанным с ее руки оплавленным браслетом. Тонкая электроника спеклась в нем начисто, и если там и хранилась какая — то информация, то сейчас она была безнадежно утеряна. А материал — обыкновенное серебро с примесью никеля, молибдена и пластика. На рынке электроники за пучок пятачок и чехол в подарок.

Звонок заставил сыскаря отвлечься от горестных мыслей, бодро бася: «Положь трубку, кому говорят? Положь трубку!» Это набивался на беседу Котов Тарас Андреевич, и у Кира сразу улучшилось настроение.

— Так, у меня три новости, и обе хорошие! — живчиком объявил админ «Территорий», возникая на экране и потирая средним пальцем мужественную складку у рта.

— А третья? — спросил Марцелев подозрительно.

Тарас хохотнул:

— А третью ты сам оценишь. Итак, начну по хронологии. Ольга встретила во второй половине дня на Вратах господина Калистратова и имела с ним продолжительную беседу. Он был зван к нам на традиционный компотик и, полагаю, скоро придет. Это новость раз.

— На Вратах? — потер переносицу Кирилл. — Он что, сбежать пробовал?

— Не смеши мои тапки. А также «мышь» и наушники, — бодро отозвался Тарас. — Он туда вдохновляться ходит. И говорить о девушках и о литературе. По крайней мере, с Ольгой Рикардовной они именно об этом беседовали. И совершенно случайно встретились. Это я твой вопрос предвосхищаю. У Ольги литературные терзания, она на Вратах релаксирует. Ну и заодно встречала нашу сотрудницу с грузом. Ну, это к делу не относится. Хотя… с какой стороны посмотреть. Итак, тут новость вторая…

— Ваша сотрудница нашла Арсену в списке игроков? — подался к экрану Кирилл.

— Погоди, не части. В списках Арсена не значится. Но Лиля, опять же, имела с ней продолжительную беседу, как меценат Пантелеймоновки. Настолько продолжительную, насколько удалось нейтрализовать доктора Крутикова.

Тарас заглянул в разгоревшиеся глаза Марцелева и сказал строго:

— Давай так. Через двадцать минут Лилия Андреевна будет у тебя с записью их с Арсеной и Крутиковым беседы. Она девушка толковая, опять же, в подробности тебя лучше посвятит. На работу или домой? Или к нам на компотик? Заодно бы и Ольгу о Калистратове расспросил…

— На работу, — подавляя мечты о компоте и домашней выпечке, вздохнул Кирилл. — Пропуск для нее будет внизу. Еще раз: фамилия, имя и отчество.

— Ты там крепко сидишь? — поинтересовался Тарас, заправляя седеющий хвост за ухо. И, получив подтверждение, продиктовал. — Пиши: Чума Лилия Андреевна.

Марцелев флегматично кивнул.

— Вот и ладненько, — заторопился Тарас. — Тогда Ольга тоже для тебя отчет составит. Правда, записи она не вела, но па память пока не жалуется. И новость третья. Опять же, у Ольги есть соображения, откуда появляются неизвестно откуда. Тьфу! — Тарас потянулся, и лохматая жуть на фирменной майке — та Чума или просто однофамилица? — на миг заполнила экран. — В ранней юности она интересовалась теорией Врат. По науке я тебе это не разложу, но вполне возможен не только промышленный, обеспеченный машинерией их вариант, но и локальные вариации. Когда, допустим, накал эмоций сдвигает «точку сборки», ту, что у Кастанеды, и человека кидает туда, куда стремится душа, — Котов элегически вздохнул. — Ты как, слушаешь?

— Не люблю Кастанеду.

— Зато на его примере объяснять удобнее. И если тебе интересно, то Ольга могла бы проверить общежитие.

— Столоверчением?

Андреевич громко фыркнул.

— У женщин свои секреты. Нет, я понимаю, все это звучит дико…

Марцелев поднял к потолку усталые глаза:

— Да нет. Звучит вполне. А вот если что-то исчезает, Ольга бы не могла определить, кто виноват и куда оно исчезло? Я в таком ауте, что и в гадание на кофейной гуще поверю, если оно даст результат.

Тарас помотал головой:

— Нет, не думаю. А собственно, что пропало?

— Комплект белья, элитный, сиреневый. Имени памяти Крыси Грэя.

Тут Тарас оживился, прямо закипев любопытством:

— А что, он уже умер?

— Боюсь, что пока еще нет.

И заметил проницательно:

— Тарас Андреевич, сознавайтесь, как на духу: это ваша актеру мстя?

Котов скривился и дернул плечом:

— Нет, не моя. К сожалению. У меня бы этот гад потерей трусов не отделался.

И, попрощавшись, отключился.

Ровно через двадцать минут в двери вежливо постучали, и на пороге возникло неземное создание, сильфида в плащике с незабудками и с пластиковым прямоугольником пропуска в изящной руке. Лицо сердечком, белокурые волосы, серые, широко распахнутые глаза, розовые, по-детски припухлые губы… девочка-одуванчик, бабочка, готовая взлететь. Она деловито процокала каблуками — должно быть, в каждой женщине есть что-то от лошади Апокалипсиса — к столу и замерла в ожидании.

— Чума, э-э… — протянул Марцелев неуверенно.

— Лилия Андреевна, — девушка-одуванчик выразительно повела плечами, и до Кира наконец дошло, что он просто обязан снять с визитерши плащик. Что сыскарь и проделал достаточно галантно, попутно приходя в себя. Под плащиком оказались строгий деловой костюм — синий с искрой — и белая блузка, тут же превратившие гостью не то в бизнес-леди, не то в ее талантливую секретаршу. Лиля уселась в кресло для гостей, закинув ногу на ногу, и легким движением поправила сдвинутые на волосы зеркальные очки. Пахнуло тонкими цветочными духами.

— Совсем не похожи, — заметил Кир, хлопая себя по груди. И представился. — Кирилл Юрьевич Марцелев, инквизитор шестой ступени; седьмой следственный отдел. Опасные и необъяснимые дела.

Чума протянула руку через стол и обменялась с сыскарем суровым мужским рукопожатием. Весело хмыкнула.

— Конечно, нет. Там аватар «в горошек». Но вы вроде не поклонник «Территорий».

Марцелев виновато пожал плечами.

Лиля вытянула из розового ушка серьгу в форме виноградной грозди:

— Вот, Ольга Рикардовна велели кланяться.

И пояснила:

— Я для записи деловых встреч использую, удобнее стандартного браслета. А вот это вам от меня.

Девушка подождала, пока сыскарь нацепит ее зеркальные очки, и постучала по дужке. Очки оказались компактным записывающим видеоустройством, с эффектом максимального присутствия. Марцелев точно глядел на происходящее в палате глазами Чумы. Кстати, звук тоже был.

Арсена подняла голову на шум распахнувшейся двери, и Кир встретил ее взгляд.

Это был не тот обгоревший полутруп, найденный в холле общежития. И не обморочное существо из гелевой ванны. Вполне симпатичная девушка, рыжая, с большими карими глазами. Только бледная слегка. И в больничной пижаме с зайцами.

— Здравствуйте. Я пришла узнать, как вы себя чувствуете, — раздался чуть искаженный микрофоном Лилин голос. — Может, нужно что-нибудь?

Арсена резко встала, так что больничное кресло на колесиках ударилось в стену.

— Почему мне ничего не говорят? Что с лайнером? Кто уцелел? Кем принят сигнал? Где я нахожусь? Почему от меня всё скрывают? Лобов жив?

Губы Арсены дрогнули, жесткие складки разгладились на лице, и она показалась Марцелеву обиженной девочкой, которая пытается быть храброй.

— Прекратите истерику немедленно, — запыхтел доктор Крутиков, пытаясь надавить на ее плечо. — Вам нельзя волноваться! Арсена!

— Я хочу видеть прессу! Или всё замолчали?

— Садитесь! То есть, ложитесь. Я позову медсестру…

Девушка перехватила Владимира Валериановича, завернув ему руку за спину, доктор согнулся и застонал.

— Прекратить, лейтенант! — рявкнула Лиля.

— Я сержант.

— Вас повысили в звании!

Освобожденный доктор Крутиков сопел и тер руку, косясь на пациентку. Как видно, не оставляя желания уложить ее в постель.

— Лайнер подтянут к планете, работает правительственная комиссия. Вас представят к награде, когда восстановят браслет.

Арсена глубоко вздохнула и потерла руками щеки.

— Если вам знакома дисциплина, подчиняйтесь приказу и выздоравливайте.

— А вы кто?

— Лилия Чума, секретный отдел.

Сотрудница «Территорий» прошлась по палате и остановилась у окна, созерцая городскую панораму. То ли давала Арсене возможность оценить свои слова, то ли проверяла, поверит ли. Повернулась:

— Вы хорошо себя чувствуете?

Арсена кивнула.

— Температура повышенная, — пропыхтел врач сердито.

— Все равно, выдайте госпоже Арсене планшет, пусть составит отчет о происшедшем на…

— «Звезде империи».

— Да, верно.

Запись закончилась. Кирилл снял очки и посмотрел на Чуму. Она поцарапала пальцем стол:

— Крутикова надо было как-то выручать. Это не девушка — робот какой-то. Вы бы видели, как она двигается!

— Спасибо, я видел. И оценил.

Сыскарь глубоко вздохнул. Лиля подняла на него выразительные глаза:

— Знаете… Я бы ей поверила. Я игротех уже три года. Такое не сыграешь. Она настоящая.

— Игротех? — вцепился Марцелев в незнакомое слово.

— Тот, кто поддерживает игру. Против ботов, компьютерных персонажей, играть не интересно. Даже против ботов четвертого уровня с продвинутым искусственным интеллектом. И нас привлекают как мастерских зверушек — для оживления игры. Для придания ей достоверности. Но мы сейчас не о том. Арсена не играет, она живет.

— То есть, полный сдвиг по фазе?

— Кирилл Юрьевич, вы невозможны!

Лиля топнула ногой.

— Почему бы вам не попытаться ей поверить? Не подождать отчета? И не согласиться, что и «Звезда империи», и Колодец Ангелов на самом деле где-то есть?

— Та-ак, — потянул сыскарь сердито. — Кажется, уже половина города в курсе моих дел.

Чума хихикнула:

— Лучшая половина. Я предпочитаю импровизации строить на предварительной подготовке и четком знании. И заметьте, у меня получилось!

— Задурить Арсене голову? Бесспорно, получилось, Лилия Андреевна. Доктор Крутиков не возбух… вас потом поблагодарил?

Лиля обтянула юбку на круглых коленях и зафыркала в ладошку.

— Чуть не убил. Вывел из палаты, прижал к подоконнику и обпыхтел со всех сторон, как паровоз. «Вы не имеете права вмешиваться в лечебный процесс!» «Вы безответственная особа!» «Вам не позволительно так поступать…» Я думала, его Кондратий хватит на месте.

— Но планшет он Арсене все же даст?

Лиля потиснула плечиком: а куда Крутиков денется с подводной лодки. Накрутила на палец прядку на виске.

— Думаю, он оценил приемлемость подобной терапии. И жалеет, что сам не догадался.

— Лилия Андреевна! Примите мою искреннюю благодарность. Давайте пропуск. Я подпишу.

— Но…

Кир воззрился на девушку через стол.

— Раз уж я заварила эту кашу, — сказала Чума решительно, — то хотела бы узнать, что она написала. Арсена мне доверяет…

— Исключено.

Сыскарь нашел на столе пропуск и ткнул в него указательным пальцем.

— Вы отлично проявили себя, использовав ложь во спасение… Крутикова. Но лгать дальше было бы неэтично и вредно для пострадавшей. Это во-первых. А во-вторых, — он поманил Лилю на свое место и открыл фотографии Арсены в холле общежития. К чести Чумы, она справилась с собой почти мгновенно. Только слегка побледнела да зрачки расширились. Впрочем, подумал Марцелев, они на своей игре и не такую анатомию видят. Иммунитет. — Как вы понимаете, Лилия Андреевна, нападающих мы все еще не нашли. И если к Арсене приставлена охрана, то стеречь всех контактирующих с ней просто нереально. Я еще выговорю господину Котову за то, что привлек вас к делу.

— Я сама… привлеклась.

Девушка подняла на Марцелева невероятные серые глаза.

— Мы ходим в игру с полным погружением. Я умею терпеть боль. Меня не пугает вид крови. Я быстро регенерирую и имею реакцию, как у космонавта. Да и просто… я хотела бы Арсене помочь, понимаете? Ну, назначьте меня каким-нибудь сотрудником внештатным. Без оплаты. Кирилл Юрьевич, пожалуйста.

Лиля завершила прочувствованную речь и стала глядеть себе в колени, стиснув кулаками подол. Сыскарь задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

— Хорошо. На этот раз вы поедете в больницу вместе со мной. И никакой самодеятельности. Да, для Крутикова мы с вами не знакомы. Продолжите корчить для Арсены члена правительственной комиссии. А я понаблюдаю. Со стороны.

Он вернул Чуме очки и посмотрел на часы.

— Так, к утренним посещениям мы уже опоздали. Потому жду вас у справочной Пантелеймоновки в четыре без четверти. Пополудни. Давайте синхронизируем браслеты. И трансляцию не выключать, пока вы в палате. Договорились?

Когда Чума ушла, Марцелев вызвал поисковую систему, чтобы изучить новую «внештатную сотрудницу» со всех сторон, вплоть до аватары «в горошек», под которой она была известна в «Территориях».

— Суровая дама, — сделал он вывод и признал, что от привлечения Лили больше выиграет, чем проиграет. А потому разнос гражданину Котову устроил не слишком строгий.

Марцелев приехал в больницу за час до появления Лили. Крутиков бросил ему короткое «здрасьте» и пригласил в кабинет: взмах белого платочка с руин осажденной крепости. Владимир Валерианович сдвинул на лоб полоску визора и потер усталые глаза.

— Вы об Арсене. Она практически здорова… физически. Но психически…

— Но ведь характер повреждений свидетельствует, что взрыв и пожар имели место? — сыскарь ехидно сощурился. — Так что история о взорванном звездолете вовсе не бред?

Доктор дернул пальцами, потянувшись к браслету, но передумав:

— Покажите мне! Хоть строчку в новостях покажите про такую планету и такой звездолет! Что, предположить, что под носом у Содружества есть еще одна цивилизация, аналогичная нашей? Параллельное пространство?! И Арсена оттуда свалилась в ваше треклятое общежитие? Почему она говорит по-русски? Почему ее не смущает наша техника? Да и физически она человек! Полностью! — он стал лихорадочно тыкать кнопки на панели, вызывая и пролистывая историю болезни. — Все пробы, все анализы, смотрите… молекулярный уровень… никакой разницы!

— А на кварковом?

Крутиков обжег Кирилла взглядом, но от гадостей воздержался.

— Легкая примесь элвилинской крови.

— Стоп! Что же вы мне раньше не сказали? Пропавшие экспедиции…

— Элвилин достаточно на Земле, — Крутиков шумно вздохнул и погасил экран. — Идемте.

На лифте они спустились этажом ниже и погрузились в шелест и щебет. Холл напоминал лесную поляну: под ногами песочек и цветные камешки, вдоль стен вьющиеся растения, порхающие птицы, а посередине раскинуло пышные ветки тюльпановое дерево с огнями цветов среди глянцевой темно-зеленой листвы.

Двери лифта сомкнулись, зазвенели в глубине холла тонкие колокольчики, и навстречу заторопилась из кущ миниатюрная блондинка с острыми ушками. Голубое платье, вышитое маргаритками, похожие на тонкий лен распущенные волосы, спускающиеся до колен — богиня, фея с кошачьими серыми глазами и луной улыбчивого рта. От нее исходили ощущения покоя и уюта. Марцелев потряс головой.

— Харита Львовна, зав отделения психологической реабилитации и релаксации. Кирилл Марцелев, инквизитор.

— Очень приятно. Главный душевед и душелюб, — тонкими пальчиками она коснулась локтя Кирилла. А сыскарь задумался, как будет уменьшительно-ласкательное от «Харита» — «Харя»? — Приятно познакомиться. Пройдемте. Очень удачно, в тихий час мы никому не помешаем, а я смогу вам все показать. Подберем удобное место для охраны, чтобы никого не беспокоили, но не теряли в оперативности, — звенела она, ведя посетителей по длинному, увитому розами коридору — Марцелеву казалось, что они идут в толще зеленой, подсвеченной солнцем воды. — Девочку надо было перевести к нам уже вчера, Володя.

Сыскаря споткнуло это «девочка» — Арсена была выше душеведки на голову и не сильно моложе видом. Хотя с этими бессмертными кто разберет, может, уважаемой Харите Львовне уже тысяча лет.

Из бокового тупичка выскользнул синий олененок в белые горохи — фарфоровая чашечка на ножках. Ткнулся короткими рожками докторице в бок. Душеведка одарила его хлебом, нашедшимся в складках платья. Олененок схрумкал хлеб и убежал.

— Это тамуни, побочный продукт старинного эксперимента. Красивый, правда?

Кир кивнул.

Неутомимая Харита протащила их по комнатам отдыха, процедурным кабинетам и коридорам, лихо закрученным в лабиринт. Показала новейшие томограф и энцефалограф; ванну для гидромассажа и массажа рыбками. Познакомила с дельфинихой Касей, проживающей в круглом бассейне, и карликовым пони размером с кошку. Дала подышать соленым воздухом искусственной пещеры, а в кабинете фелинотерапии представила ленивцу и двум флегматичным рыжим котам. Те немедленно кинулись обнюхивать обувь Марцелева и тереться о брюки, передавая послание Херувимчику.

Харита разулыбалась.

— Признавайтесь, Кирилл, душенька, кто у вас живет?

А едва услышав ответ, непосредственно воскликнула:

— Полжизни, чтобы пообщаться с падаванским полосатым! Ой, это говорится так, фигура речи.

— Откровенность на откровенность, — поглаживая котов за ушами, спросил сыскарь. — Как оно, бессмертие? Не тяготит?

— Ой, что вы! Жить — это так интересно! Столько всего еще надо увидеть, сделать, познать! Заглянуть в тайны мироздания и в тайны человеческой психики. Это такие глубины… сопоставимые в своей бесконечности.

— Простите, если я бестактен, к звездам вас не тянет?

Харита всплеснула руками:

— Да что там, все знают, что мою расу нарочно создали для покорения космоса. Тянет, еще как тянет. Но на земле я тоже нужна! Вот им, например, — она подхватила кота и прижала к груди. Рыжий свесил хвост и отозвался умиленным урчанием.

— Что-то ты бледный, Володя, — бросила она взгляд на тяготящегося компанией котов и сыскаря доктора Крутикова. — Бери-ка отпуск и к нам. Через неделю будешь, как огурчик.

Марцелев представил доктора зеленым и в пупырышки и едва сдержал неприличный гогот.

Рита весело ему подмигнула и поманила гостей за собой.

Это был не банальный кабинет, целый зал, тянущий на центр управления полетами или Вратами. Хромированные переплетенные трубки, ажурные решетки, занавески из хрустальных капелек. И под сводом его, похожим на крону дерева — ложе-ванна, как в реанимации. А по периметру ряд круглых кресел, выдвижной пульт и над ним экраны с радужным мерцанием ждущего режима.

Харита отечески похлопала по толстой трубе:

— А это наша Зиночка. Мнемозина. В честь эллинской богини памяти. Воплощенное совершенство.

— Спасибо, я знаю, что в честь, — усмехнулся Кир. — А для чего это… все?

— Аппарат для ментоскопии. Позволяет заглянуть в подсознание пациента и аккуратненько там прибраться, если требуется. Страхи, комплексы, врожденные пороки, бытовой мусор… Все это в виде образов выводится на экран оператора, просматривается, сортируется… В особых случаях психолог подключается напрямую и проводит психокоррекцию. Хотя обычно вполне достаточно просто рассмотреть корни проблемы. Немного громоздко, но действенно. Ой, вы не представляете, как полученная в детстве ментальная заноза иной раз мешает жить!

— Пожалуй, представляю. Вы хотите ментоскопировать Арсену?

— Совершенно верно. Чтобы вылечить, нужно отследить точку возникновения ложной памяти. И причину, почему сработал этот защитный механизм. Подсознание запоминает все, вообще все: форму яблоневой ветки и цвет туфель проходящей мимо женщины, на которые попал случайный взгляд.

— Обычно я смотрю на коленки.

Харита Львовна вежливо хихикнула.

— Так вот, в подсознании Арсены записано, что с ней произошло, и подсознание не умеет лгать. А когда причина болезни известна, то ее легче вылечить. Но видите ли, Кирилл…

— Юрьевич, — подсказал он вежливо.

— На процедуру требуется разрешение пациента или близкого родственника. А в нашем случае… Предупреждаю ваш вопрос: это совершенно безопасно. Точнее, опасно для психотехника. Бывают увлекающиеся личности. Но таких мы выпроваживаем сразу.

— Если это необходимо…

Рита перестала улыбаться.

— Это необходимо. И было бы лучше, если бы Володя так не тянул.

— Я не могу выписать пациента, не убедившись…

— Где я должен подписать?

Харита Львовна щелкнула по браслету:

— Просто говорите вот сюда.

Чувствуя себя женихом на свадьбе, Марцелев повторил за душеведкой положенную формулу и вежливо раскланялся, ссылаясь на отсутствие времени. Ему нужно было перед визитом Чумы отключить лифт и, украсив его табличкой «Ремонт», устроить себе место для прослушки. Но Крутиков следовал за сыскарем, как привязанный. И, наконец, решился.

— Кирилл Юрьевич. Рита… Харита Львовна в себе уверена и свято следует постулату: «Не навреди». И все-таки… Я просил бы вас…

— Не давать разрешения?

— Нет, совсем нет! — Крутиков ухватил Марцелева за рукав. — Позволить мне сегодня вечером взять Арсену в город, на концерт Кристиана Грэя.

— Что-о?!

— А что?

— Нет, ничего. То есть, почему именно туда?

— Она молодая девушка. Все молодые девушки в восторге от Грэя. Певец вернулся из путешествия по галактике, романтика дальних странствий, высота чувств. Люди, шум, атмосфера праздника, цветомузыка… Окунуться в жизнь… Это может спровоцировать шок и вернуть… мою пациентку к реальности.

— Шок, — Кирилл прикусил губу. — Это бу-удет.

— Так вы согласны? — Владимир Валерианович ухватил его за рукав. Марцелев важно кивнул:

— Хорошо, рискнем. Охрану я обеспечу.