Колодец Ангелов [СИ]

Глава 6

Шопинг. Волшебное слово, заставляющее сильнее биться дамские сердца, а сердца джентльменов с тем же неистовством ухать в пятки. Шопинг — это звучит гордо, и если бы человечество точно знало, кто первым придумал и организовал сие действо, определенно поставило гению памятник на самой большой площади мира. Где-нибудь в Риме или там Афинах. Вот уж голубям было бы раздолье…

Такие невеселые мысли бродили в Антиной голове, пока он, точно корабль за ледоколом, пробивался сквозь толпу за спиной Катерины к главному входу универмага. Там бурная покупательская река разделялась на несколько рукавов, и разноцветные гомонящие потоки выливались на деловито катящиеся ступени эскалаторов. Были еще скоростные лифты — прозрачные, точно гигантские алмазные капли; они уносили страждущих под крышу огромного торгового центра. Существовало также несколько внешних посадочных площадок для аэромобилей на третьем и пятом этажах. Тем не менее, покупательская река почти всегда напоминала паводок, а гул множества голосов привычно бился в звенящие панорамные окна. Антон вспомнил, что всего лишь раз, на Троицу, застал в универмаге нечто, похожее на штиль, когда не более сотни обалдевших от неожиданного простора посетителей обескуражено бродили среди прилавков.

— Не зевай! — Леденцова крепко ухватила сокурсника за руку и запрыгнула на ступеньки. — Предупреждаю сразу: если ты и на этот раз потеряешься, я не собираюсь, как последняя идиотка, топтаться у фонтана!

И девушка кивнула вниз, где за бортом эскалатора медленно уплывала бронзовая статуя кучерявого и круглощекого мальчика с кувшином в руках.

— Куда сначала? — обреченно спросил Калистратов, а Катька, пощупав рюкзак на его плечах, не ответила, только удовлетворенно кивнула и потащила Антю к огромной радуге на втором этаже.

«Сеть магазинов „Полдень“. Позаботьтесь о доме и любимых!» — гласила неоновая надпись под радугой, и следующие четверть часа Калистратов отчаянно чихал, пока подруга электровеником сновала меж пахучих прилавков. Катька решительно сметала в калистратовский рюкзак ватные палочки, лосьоны, салфетки и прочую гигиеническую муть. Наконец, сунув сверху упаковку рулонов «ультрамягкой туалетной бумаги „Сон в летнюю ночь“» и с трудом стянув завязки, Леденцова радостно сообщила, что с рутиной покончено, и на очереди самое главное. Гардероб.

На лице Антона, очевидно, отразилась такая гамма чувств, что Катерина на минутку придержала бьющую через край энергию и внимательно оглядела друга. А потом, мило улыбнувшись, поинтересовалась:

— А как считаешь, у этой Арсены какой размер?

— Чего? — Калистратов покраснел.

— Одежды! Знаешь, Тошка, — девушка помогла пристроить на спину рюкзак и доверительно взяла сокурсника под руку, — я тут подумала. Ведь ее привезли в больницу в ужасных драных тряпках, родственников поблизости нет. А уж этот белобрысый инквизитор вовсе не похож на мецената. Давай ей платье купим? Такой сарафан, который на завязках под размер регулируется. Думаю, голубое пойдет.

— А-а…

— Вот и поможешь выбрать.

И Леденцова снова устремилась к эскалаторам.

— Стой, Катька!

Калистратов крепко ухватил девушку за руку, и тут его понесло, точно прорвало невидимые шлюзы:

— Ты ж ей не веришь совсем! Чокнутой называешь! А теперь зачем-то подкупать решила, так вот, Арсена не такая и…

— У-у, как все запущено.

Леденцова вздохнула и, свернув из общего потока, подвела Антона к чугунной скамеечке под искусственным деревом из стекла и металла:

— Сядь и прекрати орать, — и сама же первая плюхнулась на сиденье.

— Во-первых, мне ее подкупать ни к чему, расследований вести не нанималась. Во-вторых, я сказала, что считаю твою Арсену временно не в себе, а это не то же самое, что чокнутая.

— Но ты же ее видела! Там, на экзамене! — Антон возмущенно брякнул рюкзак на скамейку и возбужденно откинул волосы со лба. — И слышала! А теперь отрицаешь?

— Нет, — Катерина пожала острыми плечиками, — что видела и слышала — не отрицаю. Но это не делает ее рассказ о звездолете правдивым.

— Почему?

— Ну вот смотри, — Леденцова вздохнула и с видом старшей сестры, втолковывающей неразумному брату, сколько будет дважды два, принялась рассуждать. — В первый раз мы слышали только голос, она могла орать откуда угодно, да хоть со штирлицевой крыши. Кстати, это бы объяснило, почему мы ее услыхали. Или я вот знаю, бывают глюки со связью, когда можно нарваться на чужие разговоры.

— Хорошо, а на экзамене?

— Логично предположить, — Катька любовно разгладила полу сиреневого плащика, — что такую ошибку может выдать и видеосвязь.

— Но почему именно мы словили эту ошибку да еще и дважды?

— Во-первых, не обязательно только мы. А во-вторых, ты заметил, что оба этих раза связаны со Штирлицем? Значит, дело не в нас, а в Гришкиных устройствах.

Антон хотел, было, рассказать подруге и про пожар, и про распахнувшийся над головой космос, но, посмотрев в глаза, в которых читалась самая настоящая жалость, к нему, недотепе, купившемуся на бред больной девушки, вздохнул. Спросил только:

— Хорошо, а как ты объяснишь этот ее чудной комбинезон?

— Тош, ты только не расстраивайся, ладно? — Катька сочувственно запыхтела. — Но мне на ум приходит лишь одно — что она игроманка. Мы ведь технически могли и саму трансляцию игры перехватить. Штирлиц и пиратками занимается. А вдруг эта Арсена сама себя поранила?

Калистратов ошеломленно плюхнулся рядом с сокурсницей и невидящим взором вперился в текущую мимо людскую реку.

Игромания была коварной, тихой болезнью, поразившей их время. Так, во всяком случае, писали СМИ. Точно Судьба, возмущенная победой над преступностью и неизлечимыми недугами, решила перевесить весы в другую сторону. Игромания с каждым годом все пуще распускала жадные хищные лапы, не делая не делая скидки ни на возраст ни на пол своих жертв. Игроки, по сути, были всегда, а уж в эпоху компьютерных технологий, когда любой желающий мог примерить на себя чужую личину и выйти победителем из схватки с каким-нибудь Галактическим Злом, и подавно. Каждый человек хоть раз да входил в ту или иную игру. И, как всегда, находились маньяки, готовые спустить туда все сбережения. А еще в последние годы стали появляться игроманы. Люди, настолько слившиеся с виртуальной реальностью, что бедолаг приходилось силком вытаскивать в настоящее, иногда даже при помощи медицинской реабилитации.

— Тоша, пойдем…

Леденцова осторожно тронула друга за плечо.

— И не нужно расстраиваться. Я слышала, что к таким больным просто нужен особый подход. Грамотно и бережно вводить в реальность и ни в коем случае не пускать играть. Этот толстенький доктор, хоть и противный, мне показалось, знает, что делает. Кстати, мы тоже могли бы помочь, не век же Арсена будет в клинике торчать.

И, очевидно, сочтя миссию утешения выполненной, Катька снова устремилась в людской водоворот.

Антон, обескураженный и задумчивый, поплелся следом, почти не замечая толчков и раздраженных реплик — Леденцова то и дело тормошила друга, направляя к нужным отделам. На первый взгляд, рассуждения девицы были логичны, но как тогда объяснить его собственное видение горящего звездолета? Или Антон тоже каким-то неведомым способом поймал трансляцию игры? Маньяком Калистратов явно не был, экшенов не любил, и весь его недолгий игровой опыт сводился к виртуальной рыбалке и постройке космического Мегаполиса. Но Тошка мысленно поклялся, что сделает всё возможное, чтобы спасти Арсену.

Эти думы и помогли Калистратову скрасить шопинг в последующие два часа, пока Катерина рысила по отделам готовой одежды, белья, аксессуаров и сувениров. В конце концов Леденцова, прижимая к груди плюшевого лиса с наглой мордой, дала команду отправляться ловить машину.

— Всё, — сказала она удовлетворенно, наблюдая, как одетый в салатовую униформу курьер универмага загружает в аэротакси коробки, пакеты и свертки, — деньги кончились. Можно спать спокойно.

Служащий усмехнулся в пшеничные усы, вежливо уточнил адрес, по которому следует отправить покупки, и только когда сиреневая машинка уносилась с площадки, друзья вспомнили, что забыли о рюкзаке.

— Ну вот, — фыркнула Катька, — и чего ты с доставкой не поехал?

— А ты?

— А у меня дела.

— У меня тоже. Ладно, дотащу как-нибудь, чай, не девица.

— Ну, смотри… герой, — Леденцова подозрительно оглядела друга. — Не вздумай только снова в Пантелеймона тащиться, Витя уже отдежурил, и скандал с доктором нам ни к чему.

— Не маленький, понимаю.

От упоминания имени Витя Калистратов скривился. Интересно, а вот тот, другой Виктор, о котором спрашивала Арсена, он ей кто? Наверное, какой-нибудь напарник по игре, а, может, тоже маньяк? Подсадил бедную девушку и теперь…

— Вот и умница, — Катерина, широко улыбнувшись, похлопала юношу по плечу. — До вечера.

— Пока, — кивнул Тошка и, поддернув рюкзак, поплелся к эскалатору. Уже на ступеньках, подняв голову, он заметил высокую фигурку в лиловом плащике, поспешно заворачивающую за витрину бутика с идиотским названием «Леди Годзилла», и ухмыльнулся. Не иначе, подружка втихаря решила прикупить себе что-нибудь эдакое. Что именно «эдакое», Антон не придумал и, наплевав на Катькины секреты, сосредоточился на собственных планах.

Нет, он вовсе не собирался снова вламываться в больницу, и, откровенно говоря, никаких неотложных дел у Калистратова тоже не предвиделось. Просто Тошке вдруг отчаянно захотелось побыть одному и, желательно, подальше от знакомых. В тишине привести в порядок мысли, успокоиться. В такие моменты он обычно либо просто гулял по малолюдным улицам, либо брал такси и отправлялся к Вратам. И там, на смотровой площадке возле зала ожидания, у него было своё, особое место.

Впрочем, в этот раз юношу ждало еще одно жестокое разочарование. Полюбившаяся ему скамеечка, надежно сокрытая от посетителей пузатой кадкой с огромным фикусом, оказалась занятой. Тошка вздохнул и пошел заедать расстройство яблочными слойками в знакомый буфет в зале ожидания. Запивая тающую во рту сдобу холодным «Колокольчиком», остро щекочущим в носу пузырьками газа, Калистратов в который раз с чувством легкой зависти стал разглядывать окружающих. Путешественников он узнавал сразу — наверное, благодаря особому выражению лиц: взволнованному, порой радостному, порой деловитому, но никогда равнодушному. И еще, они виделись Тошке окутанными живительной аурой предвкушения приключений и новой счастливой жизни. А, может, это просто мерещилось, и виной тому был рассеянный солнечный свет, льющийся из огромных стрельчатых окон, верхушками уносившихся под купол. Туда, куда увозил странников скоростной лифт. И когда в центре потолка расходился люк, впуская в себя прозрачную кабину, золотистое свечение Кольца Врат мягким светом красило зал ожидания, на мгновение превращая его в сказочный дворец.

— Начинается регистрация в колонию Берта, сектор Ригель-32, — пропел волнующий женский голос, и из разных концов зала потянулись к стойке авторесепшена путешественники. Интересно, подумал Антон, а есть среди них колонисты? Люди, решившие навсегда покинуть Землю и зажить по-новому?

Калистратов проводил завистливым взглядом обнявшуюся парочку в одинаковых клетчатых рубашках, почти вприпрыжку летящую на регистрацию, иопрокинул в себя остаток лимонада. А после снова потянулся на балкон в надежде, что его любимый уголок освободился. Тщетно. Средних лет тетка в белой ветровке всё так же сидела на скамье, уткнувшись носом в читалку и накручивая на палец короткую каштановую прядь.

Калистратов тоскливо вздохнул и собрался, было, поискать другое место, как незнакомка вдруг обернулась и, смерив юношу быстрым взглядом, махнула рукой.

— Присаживайтесь, молодой человек. Сдается мне, у вас здесь свидание назначено, ежели вы уже второй раз за фикус заглядываете.

— Э… нет, — Антя кашлянул. — Просто…

Женщина коротко кивнула и передвинулась на другой конец скамьи:

— Неважно. Если желаете, я потеснюсь.

Калистратову вовсе не улыбалось делить с кем-то свое одиночество, но он, неожиданно послушавшись, протиснулся за фикус, и устроился рядом с незнакомкой. Может, потому что властно прозвучавший низкий голос остро напомнил Антону его первую учительницу?

— Уезжаете? — женщина кивнула на рюкзак, который юноша как раз пристраивал на скамью.

— Нет. Откровенно говоря, я тут просто так, — неожиданно признался Антя, отчего-то не смущаясь, что может показаться странным. В конце концов, что ему мнение постороннего человека?

Женщина мягко улыбнулась и, повернувшись к соседу в профиль, с задумчивым видом уставилась на раскинувшуюся городскую панораму.

— Понимаю. Я тоже сюда часто прихожу. Просто посидеть, подумать. Люблю Нижний. Особенно после того, как городничий наконец-то внял гласу разума и возобновил водные рейсы через Волгу. Вы любите кататься на трамвайчиках?

— Не знаю, никогда не пробовал, — пожал плечами Калистратов. — Вообще-то я не местный, учусь просто. Третий год.

— И где? — живо поинтересовалась незнакомка.

— Гуманитарная академия.

И с тихой гордостью добавил:

— Я пианист.

— Серьезно, — тетка покивала. — Я когда-то училась играть на клавесине, но вышло так, что со временем в моей семье с музыкой сложились напряженные отношения. Поэтому пришлось выбрать литературу.

— Вы — учительница, — довольно заявил Антя, подтверждая первое впечатление, на что женщина яростно замотала головой.

— Что вы, господин пианист! Я б и часу не выдержала в детском обществе, они и так страшно шумные, а уж когда собираются в стаи…

И она заразительно расхохоталась, а отсмеявшись, внезапно погрустнела:

— Я, знаете ли, книжки пишу. И наивно полагаю, что у меня получается.

Тошка вопросительно поднял бровь и внутренне съежился. Ещё на первом курсе судьба свела его с девочкой-писательницей, и воспоминания о том недолгом знакомстве до сих пор не хуже лимона сводили Антины скулы. Томочка Белая (настоящего имени Антя не знал до сих пор) отличалась стилистическим кретинизмом, непоколебимой уверенностью в собственной гениальности, а к дружбе подходила исключительно по принципу «Ты мне бета, или кто?» Калистратов вовремя разглядел в девице монстра и тихо слинял из общества фанатов Томусика, прикинувшись зубрилой. Белая этого ему не простила.

Юноша с опаской покосился на тетку, но та, кажется, зачитывать отрывки из собственных шедевров не собиралась.

— Вот только сегодня я получила ответ из «Синей птицы». Знаете, что написал мне тамошний редактор господин Кулаков? Что у него в последнее время осеннее настроение и, следовательно, в ближайшем будущем издательство накладывает вето на все произведения юмористической серии. Чушь!

Женщина фыркнула, а после, покосившись на Антю, вздохнула.

— Хотя, вам это вряд ли интересно, простите.

— Нет, что вы, — повинился за кислую мину Калистратов, — мы литературу тоже изучаем, а я даже играю в студенческом театре.

— Как забавно! — незнакомка откинулась на спинку скамьи и, убрав со лба непослушную челку, усмехнулась. — Наверное, принца?

— П… почему? — слегка обалдел Калистратов.

— А внешность у вас такая. Подходящая.

— Спасибо, конечно, — Тошка почувствовал, как у него заалели уши, — но на этот раз я играю рыцаря. Святого Георгия… драконоборца, в общем.

Женщина тихонько хихикнула, а потом вдруг посерьезнела и подозрительно прищурилась:

— А что, собственно, за пьеса?

— «Имброльо», — чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом карих глаз, Тошка колупнул рюкзак, — так и называется.

— Вот леший, — ругнулась тетка и обреченно махнула рукой куда-то в сторону Волжской глади, — и тут попёрли…

— В смысле? — не понял Калистратов.

— Это моя пьеса, — буркнула соседка по скамейке и печально подперла кулаком щеку.

— Так вы Котова? — вытаращил глаза Калистратов. — Ольга Котова?

— Для вас Ольга Рикардовна, — строго поправила его писательница, а потом махнула рукой, — ай, все пустое. Мир — склеп, люди — призраки, а про белошвеек я вообще умолчу.

Антя взволнованно сглотнул.

— Да вы-то что переживаете? Вас же любят, ваши книжки даже наш декан читает, а он знаете какой?

— Какой?

— Сложный.

Котова фыркнула:

— Потому и читает небось? Зато Кулаков против. А вы вот сами? Скажите, господин пианист, вам-то мои книжки нравятся?

— Ага, — соврал Антон и, чтобы скрыть смущение, принялся яростно расшнуровывать рюкзак, откуда под ноги тотчас вывалилась упаковка нежно-фиолетовой туалетной бумаги.

— Я щас.

Калистратов принялся рыться в залежах пакетиков и свертков, выкладывая Катькино богатство на скамейку и, в конце концов, извлек на свет пару золотистых апельсинов.

— Вот, возьмите, — искренне сказал он и сунул фрукт в руку заинтересованно следившей за манипуляциями Котовой.

— Прелестная вещица, — писательница кивнула в сторону маленькой керамической лиски, держащей в лапах кусок сыра. — Спасибо.

— Это не моё, — облегченно улыбнулся Антон, радуясь, что можно перевести разговор в менее опасное русло. — Это моя сокурсница собирает, Катерина.

— Мило, — рассеяно кивнула женщина и принялась чистить апельсин. — Она ваша подружка?

— Э… в каком-то смысле да, но не так, чтобы… — Антя смутился. — Она не моя девушка, в общем.

А потом с тоской вспомнил, как мягко красят солнечные отблески бледные щеки Арсены, и зачем-то ляпнул:

— Мне с ними вообще не везет.

— Странно, — Ольга Рикардовна сунула в рот оранжевую дольку и зажмурилась, — вы симпатичный. Как вас зовут, кстати?

— Антон. Так, похоже, этого недостаточно, — горько сказал Калистратов и с надеждой уставился на собеседницу. — А вот скажите, что бы вы сделали, если б вам, допустим, понравился человек, а с наоборот неизвестно?

— Наверное, я бы просто спросила, — пожала плечами Котова.

— А если спросить страшно?

— Знаете, Антон, лучше всегда знать наверняка, на что вы можете рассчитывать. И бояться здесь, по-моему, неразумно. Ну, скажет вам девушка, что вы ей не по нраву, так не сидите в тоске-печали, докажите обратное! Сразите дракона, сверните горы, посвятите ей музыку, наконец!

— А если она другого любит?

— Это она вам сама сказала?

— Нет, но…

— Тогда не стоит заранее ничего выдумывать. Пригласите ее хотя бы в кино для начала.

— Если бы было всё так просто…

Калистратов вздохнул и стал упаковывать рюкзак.

— Она сейчас больна.

— Это не страшно, выздоровеет.

— Знаете… — Тошка помялся, а потом все же озвучил Катькину догадку, — кажется, она игроманка. И, самое противное, я не знаю, как ей помочь.

Калистратов ожидал чего угодно — охов-ахов, сочувствующих взглядов, похлопываний по плечу, но не того, что собеседница снова рассмеется — молодо и заразительно.

— Господин пианист, вы разговариваете с человеком, у которого и семья, и друзья — чокнутые игроманы. И, смею вас заверить, что не всё так страшно, как в народе говорят.

— Но… — Антон растерянно посмотрел в глаза Котовой, — ведь существуют даже отделения реабилитации…

— Неуравновешенные личности были всегда и везде. И если у человека изначально в голове непорядок, игра тут вовсе ни при чем. Такой и дома у камина свихнуться может. Знаете что? — писательница заговорщицки подмигнула Тошке, и тому на мгновение показалось, что в глубине ее зрачков радостно подпрыгнули огненные чертики. — Я вас приглашаю в гости. Познакомитесь с моим мужем, он администратор «Территорий». Вот пусть вам покажет и расскажет всё про игры, глядишь, лучше поймете свою возлюбленную.

Антя похлопал ресницами. О «Территориях» — глобальной ролевой игре в волшебном антураже — не наслышан был только глухой. Ну и слепой. Рекламные билборды то и дело попадались на улицах города, а фирменные аксессуары для виртуальных путешествий по этим локациям можно было найти в каждом уважающем себя компьютерном магазине. И хоть Калистратов не был поклонником суматошных ролевушек, идея познакомиться с человеком, регулирующим игру, показалась привлекательной. Задушив в зародыше дурацкую мысль об опасности соваться в логово маньяков-игроманов, Тошка кивнул:

— Вообще-то интересное предложение.

— Замечательно! — Котова явно обрадовалась и принялась диктовать адрес.

— Вот ты где!

Калистратов чуть не подпрыгнул от неожиданности и, обернувшись, увидел, как из-за фикуса выходит худенькая белокурая девушка в светлом плащике с мелкой цветочной россыпью; вся такая воздушная и легкая, что только дунь — разлетится одуванчиком.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась незнакомка, обратив на Антю огромные серые глаза, и тому ярко представилось, что еще мгновение, и девушка сделает какой-нибудь старомодный книксен.

— Я тебя уже четверть часа у багажного отделения жду, — нежным голоском обратилась блондинка к Котовой.

— Ох, прости, заболталась, — повинилась писательница, поспешно поднимаясь, и коротко представила:

— Знакомьтесь. Антон. Лиля.

— Очень приятно, — Калистратов осторожно пожал тонкие пальчики небесного создания, а Котова деловито поинтересовалась:

— Груз в порядке?

— Уже отправили в офис, вместе с накладными, а я тебя искать пошла.

— Извините, Антон, неотложные дела, — коротко улыбнулась Ольга Рикардовна юноше. — Вы непременно заходите, только звякните предварительно.

И обе дамы поспешно удалились, переговариваясь о каких-то шлемах с повышенной защитой от излучения. Антя проводил их заинтересованным взглядом. Интересно, эта беленькая дочь Котовой? Или просто коллега? Чудная, ей только гольфиков с помпонами не хватает да мишутки в руках. А она грузами занимается…

Продолжая размышлять, Антя стал медленно чистить апельсин, наслаждаясь резким запахом, городской панорамой и предвкушением того, как он поведет Арсену в кино. Жить определенно стало веселее.