Колдунья

Глава 27. Украденное письмо

Был поздний, дождливый вечер, сырой и холодный, когда запоздалый путник постучал в ворота обветшалого дома, одиноко стоявшего среди деревьев в лесу близ деревни Крелонта.

– Пустите переночевать, хозяин. В такую ночь неуютно на тёмных улицах.

– Кто вы?.. – голос, который послышался из-за дверей, был приглушённый и низкий, как будто тот, кто это говорил, нарочно старался изменить его.

– Я везу письма в замок Дарквилл, а время сейчас неспокойное, на дорогах хозяйничают разбойники. Путь к замку лежит через лес, и мне не добраться туда до утра.

Дверь приоткрылась, и высокий человек, с ног до головы закутанный в чёрный плащ, появился на пороге, словно возникнув из темноты.

– Я когда-то был в Дарквилл-холле и знаю там почти всех слуг, – сказал он. – Назовите ваше имя; может быть, я что-то слышал о вас?

– Меня зовут Леон Тадри. Я недавно приехал в замок, а до этого жил у лорда Брэкли.

– Нет, я вас не знаю, – ответил хозяин, задумавшись. – Но всё равно заходите: скоро начнётся гроза, а до замка Дарквилл путь неблизкий… Кэрри! – позвал он молодую девушку, служанку или дочь, – не разобрать. – Проводи этого человека в комнату.

Поблагодарив за ночлег, Тадри пошёл за девушкой по пустому и тёмному дому.

– Так вы собираетесь в замок Дарквилл? – спросила Кэрри, которая, видимо, слышала весь разговор.

– Да.

– А кто там живёт?

– Лорд Брэкли с семьёй. У него две взрослые дочери, Лора и Джейн; есть ещё старший сын Эдвард, но он редко бывает в замке, и младший, маленький Джеймс. Сэр Альфред хочет оставить ему всё своё состояние.

– Он, наверное, очень богат?

– Очень. Все окрестные земли принадлежат ему.

– Я тоже слышала о нём, – сказала Кэрри, – но мы живём в такой глуши, что посторонние редко бывают у нас. А что вы везёте? Письма для сэра Альфреда?

– Здесь письмо от родных леди Элис, его жены, и донесение управляющего имением.

– Плохие новости?

– Нет, наоборот. Имение приносит лорду Брэкли немалый доход.

– Вот ваша комната, – Кэрри открыла одну из дверей. – Здесь темно; я сейчас зажгу свет.

Девушка обернулась, и пламя свечи озарило её лицо. Теперь, в неверном, дрожащем свете, было трудно определить её возраст. Она казалась совсем ребёнком: худенькая, с тонкими, детскими чертами лица, – но взгляд её тёмных, блестящих глаз был не по-детски серьёзным; длинные каштановые волосы, отливавшие золотом при свете свечи, были заплетены в косы.

– Вы читаете эти письма? – спросила Кэрри, останавливаясь в дверях.

– Нет. Как я могу их читать? Они запечатаны, – с раздражением ответил Тадри.

«Девчонка хотела что-то выведать у меня, – подумал он, когда Кэрри ушла. – Но зачем ей понадобился лорд Брэкли? У неё глаза загорелись, когда она увидела это письмо. Здесь что-то не так. Похоже, она знает о нём больше, чем хочет сказать».

Тадри погасил свечу; комната погрузилась во мрак. За стенами дома не было слышно ни звука, и, утомлённый дорогой, он быстро и крепко заснул.

…Оставив Тадри одного, Кэрри вернулась к себе. Маленькая, тесная комната, вплотную примыкавшая к комнате Хантера, встретила её темнотой и безмолвием. Кэрри задула свечу и легла. Много ли прошло времени?.. Она не знала. Приезд Тадри разбудил воспоминания детства; картины прошлого одна за другой проносились у неё перед глазами. Кэрри лежала, неподвижно глядя в темноту…

Внезапно, почти засыпая, она услышала, как часы бьют полночь. Тихо, как тень, она поднялась с постели и медленно, осторожно пошла по коридору в сторону комнаты Тадри…

Над лесом стояла глубокая ночь. Тадри спал, утомлённый дорогой. Свет не горел, в комнате было темно; сумка с письмами лежала на некрашеном дощатом столе.

Тадри спал и не слышал, как тихо, без скрипа и стука, открылись двери, и чья-то серая тень проскользнула внутрь.

Очутившись на пороге комнаты, Кэрри замерла, испуганно всматриваясь в темноту, но Тадри спал, и ничто не нарушало ночной тишины. Осторожно, стараясь не шуметь, она взяла сумку с письмами со стола и так же бесшумно исчезла за дверью.

Комната Хантера, маленькая и тёмная, встретила её безмолвием и тишиной. На столе горела свеча; Хантер сидел у стола, склонившись над книгой в чёрном кожаном переплёте, – той самой, которую когда-то, восемь лет назад, передал ему Ортон в своём старом и мрачном замке.

– Кэрри… – негромко проговорил он, по-прежнему перелистывая страницы. Она подошла к столу и остановилась, заглядывая в книгу через плечо.

– Минуту назад я была у Тадри. Он спал и не слышал, как я вошла. Письма лежали у него на столе… – Кэрри протянула Хантеру сумку из серого холста, – это письма для сэра Альфреда, и я подумала, что, может быть, тебе будет интересно узнать, что происходит сейчас в Дарквилл-холле.

– Ты ошибаешься, – ответил Хантер, не оборачиваясь. – Мне нет никакого дела до лорда Брэкли. Мы напрасно впустили этого человека в дом. Зачем ты расспрашивала его о Дарквилле? Ты уверена, что он не узнал тебя? Тадри служил у сэра Альфреда и мог приезжать к вам в замок со своим хозяином, когда Джоанна была жива.

– Нет, – возразила Кэрри. – Я никогда не встречалась с Тадри. Не понимаю, зачем ему понадобилось ехать в замок этой дорогой. Кажется, он заблудился… Впрочем, мне всё равно. Нам повезло, что Тадри остановился в этом доме. За все эти годы, что я прожила здесь, мы не получали из замка никаких вестей, и вот… Было бы неразумно упускать такой случай.

Хантер слушал её, не перебивая, внимательно глядя в глаза; казалось, он думал о чём-то своём, хотя и ни на секунду не оторвал взгляда от её разгорячённого, взволнованного лица.

– Почему ты молчишь? – спросила она с нетерпением в голосе.

– Кэрри, я не понимаю тебя. Зачем ты взяла у него эти письма? Зачем они тебе? Для чего…

– Я так долго прожила здесь, Хантер, – со вздохом ответила Кэрри. – За всё это время я почти ничего не слышала о Дарквилле. Мне хотелось бы прочесть эти письма. Ты же можешь, я знаю… можешь открыть конверты так, чтобы не повредить печать. До рассвета я верну их в комнату Тадри, и он отвезёт их в Дарквилл. Сделай это ради меня. Ведь замок Дарквилл – мой дом…

– Не понимаю, зачем тебе это. Но, если тебе так хочется… Что же… – Хантер кивнул, соглашаясь, и Кэрри обрадованно вскочила со стула, на котором сидела.

…В тускло-жёлтом свете свечи Кэрри едва могла разглядеть пахнущие чернилами строки, но она читала, хотя было уже недалеко до рассвета, и у неё закрывались глаза от усталости. Письмо оказалось обычным: о делах имения, об общих знакомых…

Вздохнув, Кэрри перевернула страницу. Откинув упавшую на глаза прядь каштановых, отливающих золотом волос, она продолжала читать.

«Я сожалею, что неотложные дела задерживают меня в моём замке, и я не смогу увидеться с вами. Когда я приезжал в Дарквилл-холл в последний раз, моя старшая дочь Кэтрин-Лорен была ребёнком, а твоего сына Джеймса ещё не было на свете. Теперь Кэтрин выросла: ей девятнадцать лет; ты не узнал бы её, если бы увидел. К несчастью, сейчас она больна и не сможет приехать к вам, как обещала…»

Ещё раз быстро пробежав глазами по строчкам, Кэрри отложила письмо и решительно поднялась со скамейки. Неожиданная мысль, молнией вспыхнувшая в сознании, заставила её действовать.

Из ящика старого, некрашеного стола Кэрри достала чернила, перо и бумагу. Поставив свечу так, чтобы свет падал на письмо, она принялась переписывать его на чистый листок. Окончив работу, Кэрри позвала Хантера и негромко прочла:

«Я сожалею, что неотложные дела задерживают меня в моём замке, и я не смогу увидеться с вами. Но через несколько дней моя дочь Кэтрин приедет к вам, как обещала…»

Хантер взял оба письма и поднёс их к свету. Кэрри удалось почти точно повторить почерк Хэмптона, и, если бы не эта фраза, письма было бы невозможно отличить одно от другого.

– Ты поедешь в замок Дарквилл? – спросил он.

– Я поеду в Дарквилл под видом Кэтрин-Лорен. Сэр Альфред ведь никогда не видел её, как пишет лорд Хэмптон в своём письме.

– Ты не боишься, что там тебя узнают?

– В последний раз меня видели в Дарквилл-холле, когда мне не было ещё и десяти лет. Ты сам говорил, что я выросла и изменилась… Чего мне бояться? Ведь это – мой дом. Если бы не сэр Альфред, я унаследовала бы Дарквилл-холл и была бы его хозяйкой.

– Что ты собираешься делать в замке?

Кэрри молчала. В полумраке Хантер увидел, как её глаза загорелись, вспыхнули злым жёлтым огнём.

– Когда-то, много лет назад, в такую же тёмную ночь мне пришлось бежать из Дарквилла, и я поклялась отомстить. Время пришло. Обещай, что поможешь мне в этом.

Хантер по-прежнему хранил молчание.

– Если ты не поможешь мне, я всё равно поеду туда. Никто не сможет мне помешать.

Он еле заметно кивнул, выражая согласие.

– Я сделаю всё, что смогу. Но уже поздно. Скоро рассвет. Тадри проснётся и двинется в дорогу. Ты должна отнести все письма назад.

И, запечатав конверт с подложным письмом, Хантер положил его вместе с остальными.

…За окнами брезжил холодный, серый рассвет, когда Кэрри уснула в своей убогой постели. Звон большого медного колокола, звонившего к церковной службе, разбудил её. Кэрри оделась и вышла в холодный туман…