Когда трепещут галки. Рассказ 1. Проводник (СИ)

ГЛАВА 13. МАРИАННА

Ага, и с вами снова я. Кто я? Так я же, Йен! Думали, я отпущу вас, так и не рассказав сказочку на ночь? Ошибаетесь!

Вообще, сейчас должна была быть история девчонки, но она благополучно скончалась на днях. Шучу, не скончалась. Наверное. Вообще хрен ее знает, теперь мы вроде как врозь. Она там, наверху, а я спокойно посиживаю здесь, в настоящем таком аду, от которого у меня до сих пора мурашки по коже.

Итак, с чего бы нам начать? Хм…

Эльфы вообще загадочные существа, и мало кто их видел вживую, а кто видел, тот уже давно мертв. Естественно, кроме вашего покорного слуги. Ну, то есть меня, если кто еще не понял мой скромный намек. Хотя, кажется, теперь я тоже вроде как не считаюсь.

И хотя я был тесно знаком с одной из них, постичь всю их натуру, пропитанную пылкой «любовью» к природе, я так и не смог. Как говорится, если не дано, то не дано, что уж тут поделать.

Думаю, я итак вам уже порядком поднадоел, так что постараюсь рассказать все вкратце и подавить свою тягу к графомании, как бы сильна она не была.

Как вы уже поняли, люди и нелюди рядом со мной дохнут как мухи, и я уже к этому привык, но тогда, когда в моей жизни появилась Марианна, я еще даже и сражаться толком не мог, не то что постоять за себя. Да, я прикончил учителя, убил отца и брата и справился с дивом, но ума это мне не прибавило нисколько. Я как был тупым наивным пнем, так и остался. Наверное, решающую роль в моем становлении сыграла именно эта выдающаяся во всех смыслах воинственная эльфийка, попытавшаяся меня убить после первых же трех часов знакомства.

Нет, я серьезно. Уж не знаю, что она там во мне почувствовала, но больно мне было очень.

— Купаюсь я, значит, себе мирно в этом прелестном озерце, а тут меня за ногу хватает чья-то ледяная мертвая рука! Я уж думала, хмырь какой прицепился, хотела не глядя пнуть пяткой, а потом прикончить мечом, но догадалась посмотреть, кто такой умный плавает весной в этом проклятом пруду. Ну, и тебя нашла. Синюшный был, просто ужас, и распух весь. Решила, окочурился. В конце концов, откуда тебе вообще появиться? Я уже здесь как три дня и утопленников не видела, а значит и не мог ты только что в воде оказаться. А потом вспомнила, что озеро-то подземное. Мало ли, сколько у него притоков, да еще и город рядом. Вытащила тебя на берег, ну и… вот так как-то.

Она резко придвинулась ко мне. Только я хотел испуганно отшатнуться и завопить, что, мол, насилуют, как Марианна схватила меня за волосы и обнюхала. Нет, натурально так стала нюхать мою шею, словно от меня воняло как от навозной кучи, а она не могла понять, откуда именно идет запах.

Честно говоря, запашок от меня шел отовсюду.

— Странный ты, человек. И пахнешь странно.

— Ну, спасибо за комплимент, — я поморщился. Настроения препираться с выдуманным существом у меня не было, да и я реально не мог прийти в себя. Раз она здесь, то у меня или глюки, или я отправился на тот свет. А то, что в обморок я хлопнулся на дне подземной лужи, а очнулся посреди леса, только сгущало краски. — От тебя тоже не цветочками пахнет.

Марианна пожала плечами. Она вытащила из своего мешка небольшой кусок солонины и разрезала его надвое. Без ножа резала, когтями. Ах, да, я кажется, забыл упомянуть, что у эльфийки вместо ногтей росли натуральные такие плоские треугольные когти иссиня-черного цвета, и, судя по всему, по остроте они не уступали и бритвам.

Закончив разделывать мясо, она протянула половину мне.

— На, мертвец, кушай себе на здоровье.

В благодарность кивнув, я принял еду и умял ее за один присест, с отстраненным удивлением понимая, что действительно голоден. Значит, все-таки жив.

— Итак, Марианна, значит ты… — я нахмурился, пытаясь не фыркнуть. Неужели действительно оказался в какой-то девчачьей сказке на ночь?

— Эльф, — кивнула она.

— Угу. Эльф. Дай-ка руку, эльф.

— Зачем?

— Жрать хочу, просто ужас.

К моему удивлению, она тут же выполнила мою просьбу и выжидающе посмотрела на меня — так, будто действительно думала, что сейчас я вытащу серп, отрежу ей руку и буду жарить ее на костре до хрустящей корочки.

Я сунул пальцы в карман, надеясь, что там еще осталось хоть чуть-чуть соли. Конечно, на слово я ей верить не собирался, да и не видел я, чтобы она в озере купалась. Сейчас передо мной мог сидеть самый заурядный расхрабрившийся трикстер.

Сыпанув ей в ладонь немного полурастворившихся гранул вперемешку с железными опилками, я стал ждать. Но ничего не произошло.

Более того, Марианна поднесла жижу к носу, принюхалась, а потом лизнула языком, с отвращением после этого поморщившись.

— Что-то не похоже на еду.

— Так выкинь, — вздохнул я. Верить, что она эльф, я все равно не собирался.

Аккуратно ссыпав все на землю, она вытерла руку о короткую кольчужную рубаху, прикрывающую только грудь и едва доходящую до живота. Конечно, раньше она наверняка была больше, но теперь ее кривые погнутые края почернели от ржавчины и сажи, а кольца поскрипывали при каждом движении. Кажется, она попросту распалась на части, а носить оказалось можно только эту.

Я с опаской покосился на тонкий серебряный меч с клинком в виде листа. Кажется, такие называли ксифосами — заморское словечко, — но этот казался мне намного длиннее и столько же уже, а идеальная крестообразная гарда изгибалась и утолщалась к краям. Выглядел он, мягко говоря, свирепо, а примесь драгоценного метала заставляла меня ерзать на пятой точке.

— Что-то не очень-то вас и много, эльфов, как я погляжу, — тихо пробормотал я.

— Ага. Я последняя!

Угу, последняя она. Проказников много, и каждый говорит, что он единственный и неповторимый, когда мы их убивали.

— Так что ж ты не скрываешься, последняя?

— От чего? — Марианна непонимающе нахмурила тонкие ночного неба цвета брови.

— Ну, не знаю. От врагов, например. Не зря же ты последней оказалась.

— А, не мели чепухи, — махнула она рукой. — Последняя я просто из-за того, что все остальные умерли.

— Не трудно догадаться.

— И умерли они не от людей или других существ, а сами. Взяли и умерли. Даже не спрашивай, сама ведь тоже ничего не знаю.

— Ясно, — я поморщился и схватился за бок, из которого снова начали литься тонкие струйки крови. Черт, только не сейчас!

Марианна шумно вдохнула. Пристально глядя в мои глаза, от чего у меня шерсть на затылке встала дыбом, а сердце начало быстро стучать, призывая мозг приказывать ногам бежать, она медленно вытащила из высокого правого сапога кривой нож и придвинулась ко мне.

Я сглотнул. Медленно отполз на шаг назад.

— Эй, эй! Ты чего? Учти: я не в том настроении, чтобы до меня домогаться!

— Чего? — мимоходом спросила она, а сама приближалась все быстрее и быстрее, выставляя перед собой клинок. Через секунду, схватив меня за шею, Марианна навалилась на меня сверху и попыталась вонзить в сердце нож. Молча.

Руки дрожали от напряжения. Одной рукой пытаясь не дать стали меня укокошить, а другой придерживая за плечо обезумевшую эльфийку, я прохрипел:

— Какого Холхоста ты делаешь, твою мать?!

— Освобождаю тебя, чего ж еще? Ты болен, человек, значит, тебя надо убить. Облегчить, — она напряглась, сильнее проталкивая нож вперед, — страдания!

Я взвыл, когда стальное с вкраплениями серебра острие коснулось кожи.

— Не удивительно, что вы все вымерли…

Собрав свои последние силы в кулак, я ударил ее коленом по печени и скинул с себя.

— Хватит! — я поднял серп (вообще удивительно, как я не растерял все свое оружие!). — В порядке я! М-м-м, надо только рану зашить, вот и все.

Марианна выпрямилась и убрала нож.

— Не хочешь умирать быстро, человек, ну и ладно.

Она снова уселась напротив, бросая в мою сторону обеспокоенные взгляды.

Я, едва отдышавшись, кивнул и стал приводить себя в порядок. Стянул с себя рубашку и старый крысиный жилет. Кинул их отстирываться в соленое озеро, а сам откупорил рукоять серпа и вытащил кривую иголку вместе с мотком проспиртованных заранее ниток.

Внимательно осмотрев свой тощий бледный торс, я провел ревизию «дырок» в теле и решил начать с пропоротого левого бока, пока не хлопнулся в обморок. С такими «соседями» лучше уж сразу себе могилку копать, чем закрывать глаза больше чем на две секунды.

Тщательно следя за тем, чтобы лоскутки разорванной кожи не оказались внутри — лишние проблемы мне сейчас ни к чему, — я начал штопать.

— Уродливо выйдет, — после долгой паузы сказала Марианна.

— Плевать. Между жизнью и красотой я однозначно выбираю первое. Тем более я итак рожей не вышел, так что ничего особо не изменится.

Но только я перешел к плечу, как раздраженно отложил иголку в сторону.

— Что случилось? — она все это время внимательно за мной наблюдала, медленно пожевывая остатки солонины.

— Одной рукой неудобно.

— Так давай я помогу!

Я недоверчиво покосился в ее сторону и заглянул во внезапно загоревшиеся синие глаза. Знаете, так блестят глаза у мясника-виртуоза, которому бросили вызов, и он готовится разделывать тушу, так что подпускать ее к себе я не намеревался. Ну, по крайней мере, пока.

— Ладно, — вздохнул я после четверти часа возни в своей запекшейся крови, когда только еще больше разбередил рану. — Вот тебе инструменты. Приступай!

Усмехнувшись, Марианна убрала непослушные темно-рыжие локоны за уши и подползла ко мне, принимая иглу.

— Ложись.

— Чего?

Не дожидаясь, пока до меня дойдет смысл ее слов, она толкнула меня рукой в плечо, и я с вскриком свалился на землю.

— И не шевелись.

Поставив одно колено мне на грудь — черт возьми, мои ребра итак трещали по швам! — Марианна прижала когтями края раны друг к другу и стала быстро шить, да так что я едва замечал проблески иглы в ее руках.

Закончив, она внезапно плюнула на шов и растерла вязкую слюну по коже.

— Эй, а это зачем? — возмутился я, когда она слезла, и я снова мог дышать.

— Быстрее заживет, — спокойно ответила она, хватая своими загребущими ручищами мой серп и заталкивая нитку с иголкой обратно. Вставив пробку в рукоять, девчонка внимательно обнюхала сталь, и только потом отдала его мне.

— Что-то я раньше не слышал о таком методе, — проворчал я.

— Ты и эльфов раньше не встречал.

— Угу, — вытащив из мешочка на ремне пузырек со спиртом, я стал смачивать им пальцы и тщательно прижигать раны, попутно делая один-два глотка — для храбрости.

День прошел на удивление быстро для нас обоих. Я все это время занимался тем, что соскребал с себя грязь и кровь, стоя по пояс в озере, от которого мурашки шли по коже, и пытался собрать по частям свою одежду, а Марианна только и делала, что пялилась на меня так, как будто я засушенная башка в банке в кунсткамере, и от этого у меня под конец сдали нервы, и я недовольно утопал в лес. Надоедливое создание тут же отправилось за мной.

Ближе к ночи пришлось разжечь костер. Ну, тут от нее хоть толк был.

Пару раз чиркнув клинками друг о друга, я подтолкнул опилки к центру и осторожно заложил все это собранными эльфийкой дровами, наблюдая, как неспешно разгорается желтоватый огонь.

— Знакомьтесь, — брякнул я, заметив ее круглые как блюдца глаза, уставившиеся на костер. — Марианна — огонь, огонь — Марианна.

Она недовольно нахмурилась и тряхнула головой.

— Ты что, тупой? Я знаю, что это!

Я пожал плечами. Оперся спиной на ствол дерева и закрыл глаза, пытаясь не дрожать от холода. В голове было на удивление пусто. Я просто не знал, что мне дальше делать, и есть ли еще цель в этом мире, ради которой мне стоит жить.

Проводником мне, ясный пень, больше не быть. После того, что случилось в церкви, орден будет преследовать меня, пока не достанет и не убьет за прегрешения моего дебила-учителя и братоубийство, а месть — дохлое дело. В конце концов, что я могу сделать? Надо трезво оценивать свои шансы, а их-то у меня как раз ноль. Такой здоровенный жирный ноль без никакой палочки.

Внезапно я почувствовал легкое прикосновение к своей руке.

Я открыл глаза. Удивленно наблюдая, как Марианна пристраивается ко мне сбоку, кладя мою руку на свое плечо, я спросил:

— Ты чего это творишь?

— Холодно.

Обреченно вздохнув, я попытался заснуть.

«— А ты думал, добро победило? Зло ушло? Хочешь, я открою тебе секрет? Здесь не существует ни того, ни другого. Люди предоставлены сами себе как бесхозные овцы! Они творят невесть что, убивают друг друга за херов ломаный грош и завоевывают все подряд, проливая кровь невинных, и оправдываются верой. Богами! Но мы с тобой — и есть боги, пацан. И когда-нибудь они действительно будут в нас нуждаться. И знаешь, что мы сделаем в ответ? Мы передавим их как тараканов, одного за другим, одного за другим!..»

— У тебя есть имя?

Марианна все лежала рядом, свернувшись на мне как кошка на коленях, но с ее ростом это было несколько… проблематично. И выглядело конкретно по-дурацки.

Я демонстративно закряхтел — ноги окончательно затекли, — но намеков она явно не понимала. Только хлопала ресницами и глядела на меня.

— Есть.

— И какое?

Я задумчиво пожевал губу.

— Йен.

— Какое-то оно короткое…

— Какое есть.

Она зевнула. Потом еще раз. Мне кажется, что секунды тянулись удивительно долго, но в причину моей исключительной вежливости я почему-то никак не мог попросить ее слезть. А может просто боялся, что она меня сожрет. В конце концов, я еще не выяснил, кто она такая — не эльф же и вправду.

Наконец, Марианна медленно поднялась на ноги и размяла спину, продолжая непрерывно и долго зевать. Ну, точь-в-точь как кошка!

— Надо еды достать, — сказала она мне, вытаскивая из земли меч. — Пошли!

— Когда это я говорил, что мы теперь вместе? Что за дискриминация выживших, я не понимаю?

— Чего-чего?

— Не важно, — я вздохнул и медленно поднялся. — Ну, веди меня, большая черепаха!

— Я не черепаха.

— Какое открытие. Что, правда?

Она нахмурилась. Пару секунд понаблюдав, как я проверяю швы, она тряхнула головой и убрала рыжие локоны за уши.

— Ладно. Итак, что у тебя осталось в закромах? Чем будем завтракать?

— Мы будем охотиться!

— А! А! А! — я погрозил ей пальцем. — Не смешно!

— Я не смеюсь. Я же должна узнать, на что ты способен, разве нет?

— Зачем тебе это?

— Просто, — с этими словами — а вернее, словом, — она развернулась на каблуках и пошла в сторону темной чащи так бесшумно, что я задумался, а не фантом ли она. Да нет, я же ее чувствовал — значит, не фантом.

Уж не знаю, почему, а может, у меня просто шарики за ролики заехали, но я пошел за ней следом, поддаваясь странному тонкому запаху леса, который манил меня все больше и больше. Конечно, не так тихо, ломая буквально каждый сук на своем шагу, однако я все-таки нашел ее у края низины, через которую проходил тонкий ручеек пресной по аромату воды. Как раз напьюсь!

— Слишком шумно, — ткнула она меня локтем в бок, когда я присел у камня рядом. — Ты должен ходить тише, чтобы добыча не сбежала.

— Как могу, так и хожу, — буркнул я в ответ, оглядывая высокие зеленые деревья, росшие идеальным кругом у границ низины. — Чего мы вообще сюда приперлись?

Марианна вдруг схватила меня за волосы и ткнула лицом в маленький, едва выбивающийся из-под земли холмик в тридцати шагах от нас. Она шумно вдохнула воздух.

— Чуешь?

Не видя в этом никакого подвоха, я принюхался к воздуху. Пахло почему-то драными кошками. И барсуками. Вот твари!

Я чихнул.

— Ну, бродит здесь какой-нибудь дикий кошак, и что? Я, конечно, гурман, но глистов жрать не намерен, а ты уж поверь, что их-то как раз в нем будет больше всего.

— Да нет, какие глисты? Ты чуешь, а значит ты не человек! — ее глаза победно заблестели.

Я стиснул зубы. Ага, ага. А кто я, если не человек?..

Правильно, не человек. И каждая сволочь спешит об этом напомнить, чтоб вас Холхост придушил. Но Марианне это было совсем неважно. Наоборот, она из-за этого относилась ко мне еще лучше, из чего я понял, что она точно стукнутая на всю голову.

— Теперь попробуй еще раз, — ее ладонь переползла с затылка на плечо. — Старайся понять, что именно ты чувствуешь, а не просто нюхать.

— Слушай, можно подумать, я тебе какая-то ищейка. Вот если б я был, я бы тебя предупредил самой первой, ты не беспокойся.

Но мне стало интересно. Прикрыв глаза, я сделал попытку сосредоточиться и снова втянул запах леса, едва различая один запах от другого.

— Понимаешь?

— Да.

— Идем?

— Да!

Уж не думал я, что в таком состоянии смогу скакать как беговая лошадь, но близость легкой добычи заставляла все мое нутро трепетать от возбуждения, а пальцы судорожно сжимать ножи в предвкушении пира.

Рассмеявшись, Марианна легко обогнала меня и повела вперед через кочки, занося для удара свой меч, как будто он весил меньше пушинки.

— Вправо!

Я мгновенно понял, о чем она говорит, и послушно свернул направо, заходя сзади.

Шаг, третий. Еще шаг!

Земля перед нами с треском разверзлась. В воздух поднялась туча пыли и земляных брызг.

Я резко подсел и ушел в сторону, уворачиваясь от летящего в меня валуна, покрытого слоем грязи. Марианна, вскрикнув, кувыркнулась и молниеносно сделала выпад.

Огромный земляной кот размером с целую пантеру — или даже больше! — взвыл.

Он отпрыгнул назад, отбиваясь тяжелыми лапами, покрытыми выцветшей желтой шерстью, а потом его мощные пружинистые лапы легко подняли его вверх, и он снова исчез под толщей земли.

— Сзади!

Я резко развернулся на каблуках.

Картинка передо мной замерла, как будто в мозгу у меня отпечатался лишь рисунок и ничего больше, а в следующий миг все замелькало с утроенной скоростью.

Извернувшись, я легко подрезал коту сухожилия на передней лапе.

Чудище взревело, но ходу не сбавило. Оно, не останавливаясь, понеслось головой в ближайший валун, а затем снова скрылось в пустоте, махнув напоследок лысым хвостом.

Стало тихо. Мы переглянулись.

— Чувствуешь?

— Да, — снова порывисто кивнул я, ощущая небывалый прилив сил. Не знаю, как это можно описать словами, но я словно напился вином до беспамятства, но все еще оставался трезвым как стеклышко. Такое ощущение, как будто я мог в секунду завладеть всем миром.

Почва за Марианной вздрогнула.

Без лишних слов воительница развернулась и вонзила меч в землю по самую рукоять, и где-то там, совсем рядом, но оставаясь невидимым, снова заголосил раненный кот, у которого хватило глупости не убегать с поля боя. Но он ведь уже был обречен.

— Лови!

Других слов мне и не требовалось.

Повинуясь какому-то дикому инстинкту, бурлившему у меня тогда в крови, я проследил за земляной чередой вздымающихся растений, которая тянулась от меча, и прыгнул вперед.

Монстр резко выскочил вверх. В его черепушку вонзился железный нож. В мертвых глазах еще долго стояло ничего не понимающее выражение.

Я испуганно выдохнул. Признаться, только несколько вещей в жизни шокировали меня с такой степенью, и эта явно была из них. Холхост тебя побери, что только что произошло, мать вашу?

— Отлично.

Она подошла к еще горячей туше земляного кота и вытащила из сапога нож. Едва перевернув его на бок, Марианна вонзила клинок ему в брюхо, а затем медленно провела им сверху-вниз, из-за чего наружу вывалились окровавленные кишки.

Но на этом еще ничего не закончилась.

Я с удивлением смотрел, как она просовывает руку внутрь и что-то там долго ищет, а потом вытаскивает ее, держа в окровавленных пальцах сердце. Затем настала очередь печени.

— Зачем это? Я думал, мы его всего есть собираемся.

Конечно, брякнул я как всегда глупость. Этой туши хватит на раз разве только бизону, хотя я даже понятия не имею, что это за заморское чудо. Мало ли, может, угадал.

— Нет. Он сильный. Значит, можно начать с сердца и печени. В сердце — все его знания, весь накопленный опыт, а в печени — сила. Съешь ее сырым, и будешь таким, как он.

— Нет уж, спасибо. Я таким сам себе нравлюсь и ничего менять не намерен, а тем более жрать сырым сердце какой-то твари.

— Но так надо! — удивилась она.

— Кто сказал? Покажи мне этого человека, и я сам затыкаю его пальцами до смерти!

Отрезав кусок твердой потной шкуры, она сложила в него отнятые органы и уверенно пошла ко мне. А я что? Я попятился. Не каждый день мне доводилось встречаться с психопатами. Ну, конечно, не говоря о том, что я был одним из них.

— Ешь!

— Иди ты.

— Ладно, давай хотя бы половину, — упрашивала она меня.

— Дай хотя бы на огне поджарить! Мало ли, чем эта зверина переболела?

— Она здоровая.

— Угу. Это ты так говоришь, а вдруг у меня потом будет, скажем, бруцеллез.

— Что это?

— Не знаю!

В конце концов, дошло до того, что она схватила меня за шкирку как кого-то щенка и до боли впилась когтями в кожу, из-за чего я даже пошевелиться не мог, не то что ответить. Вообще, что за обращение?!

— Хорошо, хорошо, — прохрипел я, когда на глазах проступили слезы. — Половину, думаю, как-нибудь осилю…

В тот день я впервые съел чье-то сердце. И пусть оно было звериным, но все равно несло в себе всю суть живого существа, и его вкус просто захватывал. Даже воображение, казалось, не могло придумать ничего слаще и вкуснее, чем эти особые органы, которые просто завладели моим разумом.

Но никто не предупредил меня, что раз попробовав, уже не остановиться.