Когда они пришли

Глава 10. Наши судьбы.

Я залез в автобус и сел рядом с Артемом. Он спокойно сидел за рулем, жуя жвачку, и наблюдал за одним мертвяком, ковырявшимся у дверей подъезда. Они опять лезли во двор, как только мы прекратили контролировать входы. После нашей аферы с супермаркетом от охотничьих запасов осталось меньше сотни патронов, поэтому продолжать отстрел мертвяков, подходящих слишком близко, было более затратным, чем необходимо. Да и не соответствовало нашим целям.

Потянувшись, я стащил с лица маску противогаза и глубоко вздохнул. Пусть это и безопасно, но слишком тяжело все время так ходить. Поставив дробовик рядом со своим сиденьем, я взял с приборной доски рацию и включил ее.

– Урал, меня слышите? – спросил я.

– Хорошо слышим.

– Как результаты? Подсчитали?

– У нас примерно три сотни, может чуть больше, банок, воды литров шестьдесят. Не считая того, что было до этого…

– Мало… Но хоть что-то… Двигайтесь за нами. Дистанция – полтора метра. Как с топливом?

– Полный бак. У дядь Коли свои запасы были…

– Много?

– Пока хватает…

– Надо будет заправиться. До связи.

– До связи.

– Куда едем-то? – спросил Артем, включая зажигание.

– Мы же на Свободу вроде как собирались? Давай пока туда двигай…

Автобус мерно зафырчал мотором, пока Артем переключал сцепление и скорость. Наконец, тронулись. Не разгоняясь больше чем на двадцать километров в час, мы выехали со двора и аккуратно объехали пробку на площади, выворачивая на уже знакомую дорогу. Улица Свободы находилась на противоположном краю города, но это если брать по главной трассе. В объезд времени уйдет гораздо больше, чем раньше, до таких времен, как сейчас.

Как всегда, мы тормозили, где только можно. Снова пробки, какие-то заторы, проломы и прочие проблемы, которые только могут возникнуть на дороге. Самым худшим оказалась авария на одном перекрестке, где одновременно столкнулись больше десятка машин, образовав просто гигантский затор.

Живых на улицах стало еще меньше… Зато возле ветеринарной клиники нас сильно обрадовала одна встреча. Там стояли БТРа с солдатами на борту, аккуратно отстреливая подходящих мертвецов. Солдаты уже были, по-видимому, обстрелянные и не лупили длинными очередями, а подпускали ближе и стреляли наверняка. Я сначала подумал, что они здесь организовывают что-то вроде пропускного пункта, как у второй Рязани, но подъехав ближе, мы разглядели разорванную в клочья шину броневика. Я смог только присвистнуть. Какая же нужна силища, чтобы разорвать такой кусок резины. Слабо верилось, что сами военные поставили где-то мину, а после сами же на нее и наехали колесом. Более вероятно, что это зомби, только кем же он был до того как умер? Культуристом или с ума сходившим по подтягиванию тяжестей на спор спортсменом. Артем сначала попытался притормозить, чтобы разузнать, как дела и что вообще происходит в городе. Только как мы сбросили скорость, стоявший на крыше бронетранспортера военный замахал нам руками, чтобы ехали дальше. Свою просьбу он подкрепил убедительным доводом, а если точнее, очередью в небо. Большего не требовалось. Нервно сглотнув, я толкнул нашего водителя, чтобы быстрее проезжал. Такие встречи к разговорам не располагали.

– Лучше включи радио… – попросил я его, когда отъехали подальше.

Теперь уже там не было музыки и глупых новостей. В эфир потихоньку пробивались другие станции, спеша рассказать людям, что и где происходит. Половина всех частот пустовала, только помехи… На одной частоте кто-то рычал в микрофон, я понадеялся, что это не частота, на которой должны вещать с той радиостанции, которую мы помогали отбивать. Включилась еще одна местная радиостанция. Только эти уже откуда-то с края города вещали в эфир, напрямую подключившись к вышке. Они забаррикадировались в здании с семьями и продуктами и, пока была энергия, рассказывали обо всем, что творится в мире. У них как-то получилось скачивать новости из Интернета, даже видеоролики от «мобильных репортеров», зародившихся как явление всего несколько лет назад. Оказывается, как только начались первые вспышки подобной заразы в Китае, правительство страны официально обвинило в этом США, как применение биологического оружия по независимой стране. В ответ американцы обвинили Северную Корею и потребовали вакцину. Северная Корея обвинила Южную… Остатки правительства Грузии обвинили Россию и обратились в ЕС с просьбой спасти хоть кого-нибудь из выживших… Но в Европе самой дела хуже некуда… Слишком много народа на слишком маленькой территории… Правительства пытались спасти людей, собирая их в убежищах и укрытиях, оставшихся с холодной войны и даже со второй мировой. Но туда брали и здоровых, и уже укушенных… К чему это вело, реально представимо. Одна политическая партия во Франции даже заявило протест на отстрел мертвяков, сказав, что это такие же люди, что всегда можно договорится… Появилась даже аудиозапсь, где активисты партии выходят к мертвякам и пытаются их успокоить… Большая часть десяти минут звуковой дорожки раздиралась предсмертными воплями заживо раздираемых людей…

– Бред… – только и сказал Артем, переключаясь на другую частоту.

Снова помехи…

– Крути дальше… – кивнул я, все больше раздражаясь такой нехваткой информации, одни только урывки и сплетни, – А это что?

Армия! Войска зачистили небольшую радиовышку от зомби и были единственными, кто говорил что-то конкретное… От Генштаба известий не поступало… Все части города переведены на чрезвычайное положение… В городе идет набор добровольцев для зачистки территории. Прибывшие получат оружие, патроны, сухпайки и укрытие… Набор добровольцев идет на пунктах: венный полигон в Сельцах, училище ВДВ, торговый центр «Сорока», бывшее здание Областной Думы…

– Надо будет заехать, – сказал я, – интересно, почему бывшее?

Дальше диктор военным голосом зачитывал памятку для выживания.

Уязвимыми местами живого мертвеца являются колени и голова. Для уничтожения противника необходимо повредить мозг… Нельзя давать себя укусить. Держатся подальше от уже укушенных и уже обращенных. Зомби ориентируются на звук. На близких расстояниях могут чувствовать и дыхание человека. Возьмите в машину еду, воду и теплые вещи, если уходите из города. Если нет возможности бежать, закройтесь в теплом, хорошо вентилируемом помещении, обеспечьте изолированность укрытия от мертвецов… По городу патрулируют военные и милицейские разъезды. Если вы заперты в помещении или изолированы на недоступном для мертвецов участке, вывесьте на видное место красное полотнище или какой-нибудь предмет одежды. Если с вами есть укушенные, изолируйте их от еще здоровых людей, а к красному знаку добавьте белую полосу… Вас эвакуируют… Без паники…

– Смотри-ка, военные что-то делают, а говорил «засядут у себя в частях, засядут», – передразнил меня Артем, – может, все еще и наладится…

– Армейцы протянут без гражданских ровно до тех пор, пока будут поступать коммунальные услуги, – спокойно я ответил, – это скорее эвакуация, а не исправление ситуации. И знаешь, я так думаю, что положение у них не ахти какое отличное, раз они начали набор добровольцев.

– Так куда двинем, на Свободу, или к Думе? – спросил Артем.

– На Свободу, это пока важнее…

Я посмотрел на улицу, как раз площадь Ленина… Снова… Только теперь живых на улице почти нет… Да и мертвых маловато. В основном тела… Некоторые просто в клочья разорваны… Через всю площадь идет загорождение из брошенных машин, высотой в полтора человеческих роста. Внизу стоит несколько бульдозеров, наверное, с их помощью преграду и навалили. Наверху тонкая цепочка людей с автоматами. И два БТРа перед такой нехитрой преградой. А у Торговых Рядов еще и один БМП-3 стоит. Есть небольшой проезд, но там целая очередь из машин. Их досматривают, а потом пропускают. У нас на глазах две машины не пропустили. Одна тут же развернулась и поехала назад. А вот вторую вообще отогнали и расстреляли из автоматов.

– С чего это они так? – тихо спросил Артем, притормаживая на тротуаре, напуганный этой картиной.

– Не знаю, – пожал я плечами, испуганный не меньше, – может, там покусанные были.

В то же время всех мертвяков, подходящих слишком близко, отстреливают. Хотя шум и свежее мясо манят к себе все новых зомби, они и лезут все чаще. Пока не по силам им будет снести эти укрепления, но что там начнется, если сюда толпа так в пару тысяч штук подойдет. По одному, по двое их еще даже близко не пускают, только такая толпа влезет, они и пикнуть не смогут. Только если у них за стеной нет пары сотен стрелков. Так, с улицы, я не мог заметить на сваленных в стену машинах более чем десять стрелков.

– Туда? – снова спросил Артем.

– Нет, давай направо, через рынок, – чуть подумав, сказал я.

– Миш, посмотри, – ткнула пальцем Светка.

– Что такое?

На фонарном столбе висело тело… Под ним несколько мертвяков руки тянули, но труп висит выше, чем они могут дотянуться. Главным все же было то, что он повешен. А на груди табличка «Вор и убийца».

– За что его так? – спросила она, с нескрываемым ужасом спросила она, держа меня за плечо. Ее пугало, как я с удивлением понял, не то, что там висит труп, а то, что его убили люди. Живые люди убили другого человека, да и прямо в центре города. Вот этого она принять не могла.

– За шею… – спокойно сказал я, – сейчас не до возни с преступниками… А так другие подумают. И, знаешь, такой способ гораздо эффективнее, чем возится с ними, перевоспитывать, в тюрьмы сажать…

Артем закончил разворот машины и нас немного тряхнуло. Он высунулся в окно и заорал на водителя той машины, что нас толкнула. А мне показалось, что под колесо что-то попало. Оказывается, ошибся.

Света, казалось, даже не заметила этого.

– Миш, да ты просто маньяк! – возмущенным голосом сказала она, – Они ведь тоже люди, а не зомби!

– Ты про что? А, про этого висельника… Так, извини, они себя не как люди ведут. Ведь не бабушку через дорогу перевел, раз на груди у него написано, что убийца. А если он и сейчас не отказался от своих занятий, то он в четыре раза опаснее любых мертвецов. И их как бешеных собак надо отстреливать, любого такого урода…

Светка посмотрела на меня неверящими глазами. К сожалению, она была одним из тех людей, кто думал, что демократия на самом деле существует и является лучшим выходом для любого народа. И все эти громоздкие, неповоротливые и самовлюбленные структуры, существовавшие ради собственного существования, должны функционировать при катаклизме любого масштаба. Возле поворота в сторону от площади Ленина, стоял указатель «Опасная зона». Неприятно, конечно, но что делать, ведь другой путь, через площадь, займет несколько часов, не стоять же нам в очереди, пока пропустят. Но на всякий случай велел всем держать стволы наготове. Так…

План такой: в случае чего все невооруженные ложатся на пол, прикрыв головы руками, а мы передвигаемся по салону и отстреливаемся… Тут я впервые подумал, о том, сколько же время. Ведь небо уже розовое, словно вечер начинается.

– А сколько времени? – неожиданно спросил я вслух, вставая со своего места.

– Примерно без двадцати семь, – ответил Артем, – а что?

– Да почти ничего… За исключением той вещи, что чуть больше, чем за трое суток город встал с ног на голову. Всего за семьдесят часов весь превратился из сообщества людей в какой-то спятивший могильник…

– Надо будет подумать, где ночевать, – сказала Света, садясь на ближайшее к кабине сидение.

Я кивнул головой, соглашаясь с этим доводом. Хотя лично я рассчитывал, что заночевать мы сможем у нее в квартире, потому что больше никуда не успеваем до темноты. А ездить сейчас в темноте на простом автобусе было чистым безумием, не имеющего ничего общего со здравым смыслом.

А вот и понятно, почему здесь опасная зона… Должен был догадаться. Рынок…Там было слишком много народу и слишком мало выходов… Первоначальный испуг, неверие, потом ужас, паника, давка… и мертвяки, кусающие направо и налево… Теперь тут целая толпа зомби, вылезшая из ворот рынка и растекшаяся по улице… Ни один пеший тут не пройдет… Даже, наверное, легковушка забуксует, завязнув в куче тел… Ни один движок не вытащит. Может, нам поможет то, что борта у нас высокие и так легко не залезешь… Будем пробиваться.

– Главное, – сказал я Артему, – не останавливайся. Но и не разгоняйся сильно… Нам совершенно ни к чему переворачиваться.

– Мы за вами, – раздалось из рации от Урала, – если что, вытащим…

Вперед, с Богом! Мертвяки всем скопом пошли на шум машин. И тут же мы их начали давить колесами. Под колесами сразу неприятно так захрустело и зачмокало. Крепко держась за поручни, я молился о том, чтобы какое-нибудь ребро не пробило нашу покрышку или не попало куда-нибудь в механизм. Если тут случится хоть малейшая авария, считай, что мы все тут погибли. По стеклам стучали десятки вытянутых рук оставляя кровавые разводы. И только сейчас я подумал, что гораздо лучше было бы послать вперед Урал, благо он был тяжелее, только вот разворачиваться и перестраивать порядок движения у нас уже не было времени.

– Отойти от окон! – крикнул я.

Если сейчас разобьют стекло, буду стрелять, пока не кончаться патроны, а потом… черт знает… Суп с котом…

Артем чуть увеличил скорость, подумав, видимо о том же и автобус начал неприятно так покачиваться.

– Аккуратнее, смотри, чтобы не перевернулись, – крикнул я, хватаясь за поручень.

Вроде пробиваемся. Теперь главное, чтобы на оси не намотало слишком много трупных кишок, а то, гляди, забуксуют. Намотавшись в толстые валики, вся эта дрянь вполне могла заклинить ось. Меня замутило только от одной мысли о том, что все придется чистить на остановке.

Мимо рынка уже проехали… Вроде толпа редеть начала.

– Да здравствует боулинг! – крикнул Артем и вдавил педель газа.

Мы все разом закричали, когда автобус понесло. Мертвяки превратились в одну сплошную мелкую дробь по капоту.

– Прорвались вроде как… – оттудаваясь, сказал Артем, когда, сбив последних мертвяков, автобус выскочил на более тихую улицу.

Я посмотрел в зеркало заднего обзора. Урал тоже удачно выехал, а толпа мертвых вновь смыкалась, чтобы подкрепиться своими перееханными товарищами.

– Если так и будем тут стоять, они вновь нас нагонят…

Ну, этого никому не хотелось, поэтому мы быстро двинулись дальше. Отложив дробовик, я включил рацию.

– Урал, все в порядке? – спросил единственный волнующий меня вопрос.

– Все отлично, – раздалось из рации, – вы нам, считай, всю дорогу расчистили.

Дальше дорога как обычно, не считая того, что нет ни одной машины, только брошенные стоят. Дома здесь выглядели немного более оживленными, чем на окраине города. Кое-где в окнах были даже видны люди. В нескольких окнах вдоль дороги вывешены красные вещи. В одном я даже заметил красное полотенце, а на нем белый шарф… На балконе одного из домов мужик сидел с винтовкой и постреливал в шатающихся на улице мертвецов, заметив наши машины, он заорал что-то и кинул вниз бутылку. Не увидел нашей реакции, стал орать что-то еще, пока не выскочила его жена и не увела его внутрь квартиры. На других балконах стояли семьи, чуть ли не все целиком. С надеждой на дорогу смотрели. И на нас в том числе… А вот на одном балконе мертвяк замер…

Сначала решили выехать на площадь, оглядеться. Здесь еще стояли радиоинститут, место, в общем, мало чем примечательное, за исключением того, что должен быть не меньшим рассадником зомби, чем наш университет.

Площадь выглядела так, словно на ней вели бой. Центральная часть, где росло несколько деревьев, полностью выгорела, дорогу завалили разбитые и обгорелые машины, некоторые все еще плотно чадили горящими бензобаками. На площади было много трупов, в основном уже обращенных, с разбитыми головами и оторванными конечностями. Хотя, несмотря на все повреждения, многие из них еще дергались, пригвожденные к земле жуткими ранами. Кое-где шатались еще живые зомби, как не глупо будет сказано. И я был почти на сто процентов уверен, что если встать посреди площади и пальнуть в воздух, из-под обломков вылезет еще раза в три больше такой нежити.

В первый момент ничего особенного я не заметил, а потом, приглядевшись, заметил одну интересную вещь. Там какое-то административное здание стоит, высокое, еще советской постройки, так у него шесть черных джипов, а между ними баррикады из офисной мебели в человеческий рост. Здание в круговой обороне и его защищают. Главное, в одном окне здоровое красное полотнище вывешено, на пару этажей вниз. Вроде как там люди в форме, только не в военной. Может, они тут эту войну и устроили. Только, ничего крупнокалиберного на первый взгляд не заметно, даже особенной охраны на баррикаде не видно, только один человек на джипе с какой-то винтовкой. С такого расстояния и не определишь, что за модель.

– Спросим у них, что за ситуация, – решился я, указывая на укрепления.

– А не боишься? – спросил Артем, выворачивая автобус на дорогу.

Я только и залюбовался его умелым вождением. Тут места ровного нет, все обломками засыпано или мертвяками дохлыми. А у него все равно получается проехать, никуда не врезавшись, только пару раз царапнул за остовы автомобилей.

– Если бы нас хотели убить, то уже бы сделали, – стараясь казаться спокойным, сказал я, а потом, не удержавшись, хлопнул его по плечу и веселым голосом крикнул, – не дрейфь, все отлично будет!

– Что ты так кричишь? – возмутилась Светка, сидевшая совсем рядом, – Тут люди и так издерганы!

– Молчу… – пискнул я в притворном испуге, – нем как заливная рыба.

Спереди раздался предупредительный выстрел. Я сразу забыл о разговоре и схватился за дробовик. Обернувшись, увидел, что весь салон уже на полу. Тихо лежат, закрыв головы руками, как я и говорил. А что там в окне…

Обогнув пару обгорелых автомобильных остовов, мы вышли почти на прямую и выстрел остановил нас метров за пять от укреплений. Сейчас там уже было больше народу Видны трое, но стволов на нас уставлено наверняка больше. И сейчас дверца одного джипа распахнута и оттуда на нас смотрит здоровенный пулемет, вроде как «Корд», но по одному стволу не определишь. А высовываться и нагло разглядывать его мне не очень хотелось. Единственное, что меня немного успокаивало, что сразу на поражение стрелять не стали, а значит, чувство совести у них есть. Смотрят на нас настороженно, но не стреляют. Я толкнул Артема в плечо. Он на меня посмотрел удивленно, но послушался. Чуть подтянувшись, нажал нужную кнопку и открыл дверь автобуса.

– Кто такие? Чего надо? – крикнул один из них, наверное, командир.

Я показался в проеме. Один мертвяк вылез из-за разбитой машины, как только дверь распахнулась. Не успел я и дробовик с плеча снять, как хлопнул выстрел, и голову зомби разнесло на мелкие кусочки. Что-то долетело даже до стекла окна нашего автобуса. Стараясь не меняться в лице и выражать прежнее спокойствие, я демонстративно снял дробовик и поднял руки вверх. Вроде как с добрыми намерениями. Люди вроде как знак поняли, стволы вверх подняли и руками махнули, чтобы подходил. Но тут же мертвяков штук восемь шатается…

Поняли, почему торможу. Несколько выстрелов и путь чистый. Другие подтягиваются на шум, но я пройти успею. У ближайшей ко мне машины дверь открыли и я влез. Сразу за мной дверцу закрыли. Нет, это точно не войска. Нашивки ЧОПа.

Меня встретил мужик лет сорока с военной выправкой. Тот самый, что нам кричал. Вопросы он задавал короткие и быстро, словно по мишени стрелял. Я старался отвечать примерно в такой же форме.

– Кто такие?

– Гражданские. Эвакуируемся потихоньку.

– А что здесь забыли?

– Семью забыли. Вытащить надо.

– Дело святое… Здесь семья?

– Нет, в доме рядом.

– А сюда что пришли?

– Спросить хотел, что да как. Не соваться же не глядя…

– Понятно… Люди в такие времена за людей держаться должны. Ситуация как? Хреновая ситуация. Мертяки ходят. Если ваша семья в синих высотках дальше по дороге, можете разворачиваться. Там уже всех сожрали. Военные туда заглядывали. еле отбились. Да и красных знаков там тоже не видно. На Театральной какая-то шваль в банке закрепилась… Если только военные их уже не вышибли. Стреляли там здорово. А что у рынка, наверное, знаете…

– А военные то как? На Победе их не слышно и не видно, только бомбили там сильно, я, если честно, только результат видел.

– Два БТРа тут проезжали. А утром еще грузовик, часов в десять… Когда уже разобрались, что к чему… Скорее всего, дезертиры…

– Так вы тут с утра?

– Мы тут с трех ночи… Собрали нас и говорят, что заплатят немеренные деньги, если тут кордон выставим. А потом добавили, что если увидим кого хрипящего и шаркающего, да еще и руки тянет, то в башню ему без разговоров. По ходу, пара шишек тут заранее знала, что за петрушка начнется… Говорили же, что в Москве это еще раньше, чем у нас началось, а нам просто не говорили…

– Может, – сказал я, – а вы что тут до сих пор делаете? Деньги сейчас же уже вряд ли пригодятся…

– А куда мы денемся? Работодатели наши где-то в районе полудня погрузились на два автобуса с тонированными стеклами и двинули в сторону Москвы… А мы уже сюда и семьи привезли, и людей с улицы понабежало… Да и мелких чиновников тут бросили… Куда всю эту толпу вывозить? А у нас всего семь машин… Не бросать же… Военные помочь обещали, да сами на ушах стоят… Больше половины по домам разбежалось… Вот, сказали, через недельку, пока все более менее устоится…Недельку то продержимся. А дальше как дела? Что дальше рынка творится, вообще не в курсах.

Я рассказал. Заодно и добавил про тех мертвяков, что неожиданно научились бегать.

– Бегать, говоришь? Это нам тогда вообще «тушите свет, сливайте воду». А с какой радости бегают то?

– Я черт их знает. Мы только пару таких видали.

Вообще и так картина выстраивалась безрадостная… Мертвяки захватили улицы, Кто успел, засел в квартирах или свалил из города. Ну мы еще поговорили о том, что летит все к чертям и как бы самим туда не слететь, да еще частотами обменялись, на каких эфир прослушиваем. Может, еще пригодится.

Вернувшись в автобус, первым делом спросил у Светки, где ее семья.

– Тут, рядом, в новостройках… – осторожно сказала она, заметив, как я смотрю…

Я облегченно кивнул. Все в порядке… Может, они еще живы… А вот у второй девчонки семья оказалась как раз в тех синих высотках. Понятно, почему не дозвонилась… Я еще подбирал слова, как ей об этом сказать, но она, видно, и так по моим глазам все прочитала… Естественно, истерика… Оставил ее на поруки Марии Антоновне, а сам сел к Артему. Тот и так уже понял, куда ехать надо. Я мимоходом одолжил у него телефон. Сети не было, но мне нужно было время… Черт, надо завести привычку носить часы… Половина восьмого. Если все хорошо будет, останемся ночевать у Светкиных родителей. Езда в темноте среди мертвяков меня совершенно не прельщала.

Вот и ее дом. Машин мало припарковано… Посреди дороги одна стоит с распахнутыми дверцами и все в крови… Естественно, везде топчутся мертвяки. К ним быстро привыкаешь… Становятся не более как частью пейзажа, на которую необходимо обращать внимание, для собственной же безопасности.

– Какой подъезд?

– Третий. Вон тот…

С трудом подавив зевок, распределил роли.

– Артем, за главного. Со мной идут Егор, Сергей и Сашка. Свет, ты тоже.

Передал по рации остальным, чтобы высаживались. Дробовик пока на плечо перевесил, а в руки взял свою железку.

До двери четыре шага… Может, пять… Дверь домофонная… Один мертвяк по курсу. Остальные слишком далеко.

– Держись позади меня… – сказал я Светке.

Быстро вышли из автобуса. Тут каждый миг на счету. Мертвяк сразу к нам руки потянул. Но я его с плеча по башке. Он упал и еще пару раз в висок. Упокоился. Только вот и железке моей конец пришел. Не выдержала такого постоянного стресса и погнулась. Обиженно сплюнув, я отбросил ее в сторону, чтож,будем работать прикладом.

– Звони…

– Зачем, у меня ключ есть…

Тут и ребята подошли… Замок сработал, забибикал… Сашка потянул за дверь… И тут я в первый раз ошибся… С ходу вскочил в подъезд… А там мертвяк! Бывший мужчина лет двадцати пяти. Сразу за лямки разгрузника меня схватил, а пастью в горло метит. Едва успел его за щеки схватить. Силен сволочь. Во как тянет, аж щеки рваться начали… Да чтоб тебя! Навалился на меня всем телом, я и не удержался, грохнулся на асфальт, а он на меня… Твою ж мать! Его зубы в сантиметре от моего носа! Да еще и клацает! Да снимите же его с меня!

Кто-то под горлом мертвяка железку вставил, ухватился получше и давай от меня оттаскивать… Еле отцепили. Я уж и не соображаю ничего, лишь бы отползти. Егор прямо в морду мертвяку сунул и курок спустил.

– Внутрь, они сейчас на выстрел сползутся, – сказал я, даже не отдышавшись.

Егор с Артемом меня подняли, и мы зашли внутрь. Захлопнув наружную дверь, мы оказались в проходной подъезда. Тут в уже не первый раз пригодилась моя смекалка. Еще не открыв наружную дверь, мы немного притормозили. Я достал из кармана моток изоленты и указал на фонарики.

– Приматывайте к стволам, только покрепче.

Так оказалось значительно легче. Я свой фонарь прикрепил к стволу под низом, чтобы не мешал целиться. Теперь заходим. Там, за самой дверью внутрь, еще один мертвяк. Пацан лет восьми. Ему одного удара по темечку хватило.

– Какой этаж?

– Пятый…

– Может, на лифте? – вставил Егор.

– Лифт? А не оборвется?

– А хрен его знает…

– И нах его тогда… Пешком пойдем, не впервой.

Дольше, труднее, противнее, но мне на душе спокойнее. А то ведь лифт как оборвется. Мертвякам хватит тупости попробовать влезть в шахту и уцепится за трос. Тогда, пиши пропало.

Все подъезды похожи, только одни меньше, друге больше, одни выше, а другие не такие вонючие. Здесь же почти никаких отличий от дома Алены, только разве что гораздо новее. Аккуратно выбеленные побелкой стены, выложенный еще новым кафелем пол… И все это уже заляпано кровью. На второй же ступеньке мы нашли объеденную руку… Вот на первом этаже три мертвяка. Я одного свалил ударом в висок, второму Егор череп прикладом проломил. А третьего просто из Макарова пристрелили. Четыре двери в квартиры. И все распахнуты. Какая-то часть меня требовала немедленно туда залезть и все переворошить, а другая аккуратно спрашивала, сколько мертвяков при этом мы растревожим. Плюнув на возможную добычу и ограничившись собственной безопасностью, я решил не лезть туда. Мы их только закрыли на всякий пожарный случай…

Второй этаж. Один мертвяк… Я его в стенку впечатал парой ударов приклада по голове. Наловчился вроде…

Третий этаж. Всего третий, а я уже уставать начал. Да что ты будешь делать! Ту их с десяток! Пришлось стрелять. На шум из квартиры еще один вылез. Этого я прикладом забил.

Четвертый этаж. Все тихо, только два скелета с простреленными головами обгрызены начисто… А из одной квартиры шум какой-то. Ну мы дверь захлопнули, авось не вырвется.

Пятый этаж. Черт, я уже вымотался. Три мертвяка. Два как обычно себя повели, медленно к нам пошаркали, вытянув руки, а третий сиганул вверх по лестнице. Не успел… Его Сашка из автомата тремя патронами свалил. Первый мимо прошел, второй в ногу, а третий точно в голову, когда мертвяк подвернулся на простреленном колене. А этих двоих быстро упокоили. Одного я сам застрелил, а второго Егор прикладом… Черт, эти бегуны размножаются. Тут еще один… А сколько же их по всему городу нается? Интересно вообще ситуация складывается. Этот мертвяк ведь уже не первый, кто вдруг бегать научился… Откуда же они берутся?

На этом, пятом этаже, две двери выломаны. С надеждой повернулся к Свете.

– Какая твоя? – спросил я ее, больше всего желая на данный момент, чтобы она не показала на распахнутую дверь.

А у нее уже слезы на глазах, а палец показывает на ближайшую ко мне выбитую дверь… Черт!

– Все хорошо, – киваю ей, – останься здесь пока с Сашкой, а мы посмотрим. Если что, кричите, – и протягиваю ей пистолет, – на крайний случай.

Я чуть мозгами пораскинул и решил, что в квартире такой прикладом не очень то и помахаешь, поэтому лучше будет огнестрел.

– Сергей, держите спину…

Дверь распахнута настежь и висит на одной петле. Отсюда видно прихожую. Шкаф разбит, словно в него тягач въехал, а на партете труп обгрызенный с ножом в глазу. Не разобрать даже, какого пола, все до костей распотрошено… Дальше вглубь квартиры ведет кровавый след. Меня даже передернуло, хотя вроде должен уже привыкнуть к зрелищам такого типа. Держа дробовик у плеча, захожу внутрь. Прихожая посреди коридора. Справа вроде как кухня и комната, прямо передо мной еще одна комната, а чуть левее туалет с ванной. Дальше влево по коридору еще две комнаты. След ведет влево…

Показываю Сергею пальцами, чтобы остался здесь и держал под прицелом правую часть. С Егором иду по следу… Вроде там кто чавкает. Две комнаты и в обоих распахнуты двери. В той, что дальше от меня, видно мертвяка. Уткнулся в стену и замер. Парень лет двадцати, в джинсовой куртке и джинсах. Никак он не похож на Светкиного отца. Указываю Егору на него, тот кивнул и взял зомби на прицел. Сам подхожу к другой комнате. Точно, оттуда чавкают… Дверь не просто выбита, она сорвана с петель и отброшена в сторону. Кто же такое мог сделать… Не динамитом же ее рвали! Замок с мясом выдран из двери и так и остался в замочной скважине…

Захожу внутрь…

На постели лежит объеденный до костей труп с оторванной головой… Простыня и подушки полностью в крови… череп в углу, тоже весь сгрызен… Рядом сидит что-то, отдаленно напоминающее человека и, чавкая, обсасывает ошметки мяса с костей…

Словно почуяв меня, оно оборачивается… Это явно было человеком… Челюсть словно разрослась и выпирает наружу, разорвав губы. Зубы, бывшие единой белой стенкой, торчат редко и в разные стороны… Носа почти не видно, зато выпирают мощные брови, над которыми сверкают два красных глаза. Руки буквально вздулись мышцами, так же, как и ноги. Сидя на корточках и опираясь на руки, как горилла, монстр развернулся ко мне… Оба глаза сошлись на моем оружии.

Он видит! Мать твою за ногу! Он меня видит! Что это за чудище такое, что смотрит словно мне в душу!

Монстр по-птичьи склонил голову, словно выжидая. Я приподнял дробовик, а тот сразу весь напрягся, чуя опасность оружия.

Глаза мертвые, абсолютно безжизненные, как галька… Но живые… Какой-то дикой, извращенной жизнью, выходящей за рамки всего того, что придумала природа… И тем ужаснее видеть в них проблеск разума.

– Ты же знаешь, что это такое… – прошептал я, не веря своим глазам.

Я спустил курок… Монстр, рявкнув, отпрыгнул к стене. Часть дробинок попала ему в ногу, но он словно и не заметил.

Пока я передергивал цевье, этот урод уже успел взбежать по стене и взобраться на потолок, чуть не проткнув его своими длинными когтями. А оттуда уже прыгнуло на меня. Я едва успел поднять ствол и выстрелить, не целясь…

В голову не попал, но почти весь заряд дроби вошел в грудь монстру, перевернув и отбросив его к бельевому шкафу…Он тут же опять вскочил и опять полез на потолок…

Сзади бабахнул дробовик. Наверное, мертвяк вылез на шум и Егор его хлопнул. А моему противнику даже куча мышц не придала рассудка. Вместо того, чтобы отбежать к устойчивой стене и там влезть наверх, он полез прямо по бельевому шкафу…

Данное произведение мебельной промышленности не было рассчитано на то, что по нему будут лазить такие туши. Скрипнув, шкаф свалился, придавив собой чудовище.

Не решаясь пропускать такой подарок судьбы, я вскочил на постель, причем под ногами неприятно хлюпнуло, дважды выстрелил чудищу в голову.

Один уцелевший красный глаз все еще смотрел на меня, но та ужасная жизнь, что давала возможность убивать и питаться, уже покинула его.

– Что это было? – спросили Артем и Сергей, в бегая в комнату.

– Понятия не имею. Но Светку сюда пока не пускать. Больше ничего нет?

– Все остальное чисто.

Кивнув, я отослал их посмотреть, не явилась ли из подъезда еще какая-нибудь дрянь на учиненный мною шум. Сам присел перед монстром, задумчиво вглядываясь в тело. Кто же ты такой, все-таки… И тут я заметил на монстре остатки рубашки вместе с нагрудным карманом. Преодолев отвращение, натянул перчатки и коснулся чудища. Не шевелится… Ну ладно… Открыв карман, я вытащил оттуда паспорт и сберегательную книжку. Документы пробиты парой дробинок, да и в крови заляпаны, но читать еще можно. Надеюсь там не то, о чем я думаю… Нет, то самое… Паспорт ясно говорил о том, что это отец Светки. Бросив эту бумажку на пол комнаты, я глубоко вздохнул и принялся стягивать перчатки. Стоп, а это что? На обоях, возле ночного столика, ручкой выведены какие-то слова.

«Если кто когда-нибудь… Пробило дверь… Чудище… Большое и страшное… Спрятались здесь… Ломится с…»

Что оно? Еще один монстр? А куда делся? Я обернулся. Рама в окне не просто разбита, она целиком высажена… Только мелкие осколки стекла. А ведь это пластиковое окно… И все это может сделать вирус? Не верю…

– Где мои родители! – услышал я крик. Догадалась… Пальбу то точно слышала… Судя по шуму, сбила Егора…

– Где они? Что с ними?!

Я встал у прохода. Светка прямо на меня. Если она это увидит в таком состоянии, еще умом тронется…

– Пусти меня! – кулачками своими меня по груди стучит, – Слышишь! Пусти! Я должна знать, что они в порядке!

И прямо мне в лицо смотрит… Ну не мог я заставить себя улыбаться. Не мог, сказать, что все в порядке… Не мог и дальше поддерживать в ней эту надежду. Не мог обманывать!

-Они… Они… Мертвы?

Я закрыл глаза и кивнул. И тут она сломалась… И так нетвердый стержень внутри нее не выдержал такого удара. Уткнувшись мне в грудь, она заревела. Громко и самозабвенно, как пятилетний ребенок. Ну что тут будешь делать. Как мне ее успокоить…

– Все будет хорошо… – я обнял ее и погладил по голове, – обещаю, все будет хорошо…

– Ничего уже не будет, – прошептала она через всхлипы.

– Будет… я обещаю…

И не отцепишь от себя. Я почувствовал себя так неуверенно, что даже не знал, что сказать еще…

– У меня больше нет никого…

– Почему? Есть мы… Теперь мы семья… И всегда будем вместе… Всегда…

Подошел Егор, в руках бутылка с бензином.

– Пошли отсюда… – сказал я Свете, – здесь больше нечего делать.

А Егору кивнул:

– Сожги тела…

В голове все шло кругом. Ведь получалось, что и здесь я виноват. Если бы мы приехали сразу. То был бы шанс их спасти, а так все оказалось слишком поздно. Все настолько неожиданно осточертенело, что захотелось заорать и выпрыгнуть из окна. Единственное, что удержало от этого – здравый смысл и то, что ведь все остальные надеются именно на меня. Я вроде как принимаю решения. И если сдамся я… Не хотелось думать об этом. Может, стоит заняться более конкретными вещами, как, к примеру, обыск квартиры. Глядишь, все немного и призабудется.

В этой квартире и вправду больше нечего было делать. Только ребята посмотрели, что можно взять с собой. Нашли несколько банок консерв. В основном фрукты… Опустошили холодильник, но это сегодня на ужин. Взяли еще ноутбук.

Переночевать решили здесь… В этом же доме. Только в другой квартире. Артем предложил на первом этаже, но окна во двор и мне неохота всю ночь напролет разглядывать, как мертвяки там топчутся. Остановились на втором. В квартирах все равно никого не оказалось, только на площадке еще два мертвяка оказались. Ну мы подождали, пока они к нам поднимутся по лестнице, а потом вниз столкнули ступеньки головой считать. Только вот они оказались куда крепче, чем шеи мертвяков. Отличный метод сокращать поголовье нежити, не тратя патронов и почих ресурсов. Вообще, надо запомнить.

Первый этаж даже трогать не стали, только двери подперли, чтобы точно никто не вылез. Лестницу наверх забаррикадировали мебелью. Шкафами, что потяжелее. Вчетвером еле доперли. Там еще и пару кресел поставили. Для часового. Да и у машин надо кого-то оставить.

Решили так: сначала у машин дежурят дядя Коля и Сергей, а у лестницы Сашка. В час ночи их сменят Егор, Артем и я.

Выдвигаемся в шесть. Сначала двинемся к Круизу, подберем остальных, а потом на улицу Электрозаводская, заберем последнюю семью. А после… После посмотрим… Разобравшись с этими делами, все разошлись по комнатам. Три квартиры уступили девчонкам, а в одной мы с ребятами устроились.

Вот что меня очень обрадовало, так то, что там был душ. Никогда не думал, что так ему обрадуюсь. Я будто смыл с себя всю ту гадость, что набралась на душе за день.

А потом включили телевизор. Электричество еще подавали. Почти все каналы не работали, только два – Первый и СТС, приложив какие-то никому не ведомые усилия, вновь прорвались в эфир. По второму из двух выступал военный. По погонам вроде майор и рассказывал, как легче всего переоборудовать квартиру в убежище и какие знаки подавать проезжающим военным, чтобы вас подобрали. С ним еще был биолог, который пытался объяснить такое нестандартное поведение трупов, но его доводы были настолько абсурдны и притянуты за уши, что я переключил на Первый…

Там беспрерывно крутили новости. Бегущая строка внизу сообщала, что новости скачиваются из интернета и пускаются в эфир через местные телестанции. Всем, кто может хоть как-то помочь, просьба связаться с телестудией все через тот же интернет. Нет, можно было бы попробовать, только у нас выхода в сеть до сих пор не было. Да и вообще слухи уже ходили, что его отрубили. Как же тогда эти влезают? Интересно…

Задумавшись над этим вопросом, я даже не стал выключать телевизор. Там как раз шел репортаж из Токио… Вроде с вертолета. Показывали какой-то проспект, по которому двигалась толпа зомби, а голос за кадром объяснял, что эта толпа только что прорвала тонкое милицейское заграждение и двигается к центру эвакуации. И если меньше чем через полчаса не подоспеют американские военные, то количество жертв пандемии увеличится тысяч на сорок…

– А я вот все думаю, откуда все это пошло, – сказал я, откинувшись на спинку кресла, плюнув на интернет и прочие излишества, – не верится мне в это…

– Во что?

– Что это какой-то гребаный вирус! Ни один, даже самый смертельный, не сделает такого с человеком.

– Ты про монстра?

– И про него тоже. Я больше склоняюсь к тому, что это какой-то мутаген…

– Чего? Какая еще мутахрень?

– Мутаген… Дрянь такая, вызывающая спонтанные мутации организма… Нет, серьезно… Давайте прикинемся умными и немного подумаем головой, а не чем обычно… Что знаем о мертвяках? Они ориентируются на слух, но не видят… С какой радости? Ответ на поверхности. Они сдохли, сердце не бьется, кровообращения нет. А глазам нужен постоянный прилив свежего кислорода вместе с кровью. Так? Так…

– Может, не стоит о такой ерунде на ночь глядя разговаривать? – сказал Егор, ковыряясь в собрании дисков прежних хозяев.

– А почему бы и нет? – спросил Артем, – мне интересно…

– Мне тоже, – сказал я, – в голове столько всего… А поговоришь, вроде что-то на места встанет… Так вот, слуховой же аппарат в крови нуждается гораздо меньше, соответственно, может работать и так. Дальше… что требуется для упокоения? Правильно… в жбан его… Мозг разрушить. А так хоть бы хны… Налицо явная мутация нервной системы… Знаете, я сразу вспомнил о гидре… Мелочь такая пузатая… Желудок, нервная система и оболочка… Так и здесь… Мозг нужно подпитывать, чтобы работал… А как? Жрать…

– Скажи, – спросил Егор, – нахрена ты тут дискуссию разводишь? Иди на СТС, базарь с тем дядькой… «Властелинв Колец» будете смотреть?

– Неа, нет охоты… Я продолжаю. Где-то слышал, что наиболее удобная для усвоения пища – близко или идентичная по строению к организму… Получается, что для человека самая удобная еда – человек. Но мы люди, не кушаем друг друга… А живой мертвец с минимальным набором функций и потребностей? Да к тому же не имеющий представления о морали? Естественно, он жрет живых… Благо, они всегда рядом… Практически такой же белок… Заглядение! Только одно но…

– Какое?

Я почесал подбородок.

– Похоже, этот же белок вызывает и дальнейшие мутации. Помнишь «Плазу»? Как они скакать научились?

– Ты думаешь, нажрались человеченки и побежали?

– Угу… Похоже, белок идет не только в пищу, но и как топливо для новых изменений организма. А нам это совершенно ни к чему… Вот только собственные товарищи аппетита у них не вызывают… Только мертвые. А уже мутировавший белок, видно, мутаций не вызывает… будем надеяться… Укус вызывает смерть в течение получаса… Ударная доля мутагена, попавшая в кровь, убивает организм… А потом идет мутация нервной системы и человек оживает уже как зомби… А может, мутация начинается сразу и она же и убивает… Не знаю. Но при этом мертвяк бросается либо в горло, либо в голову. Хотя может укусить за любую часть тела. Но метит обычно в горло… Почему? Убить, чтобы не убежал… Возможно, инстинкт хищника… Но при этом сразу же вступает механизм мутации и один мертвяк успевает сделать только несколько укусов… Не набирает необходимого количества белка для мутации… А что, очень даже логично получается!

– Тогда как же оно питается? – ехидно спросил Егор, а потом, чуть изменив голос, добавил, – я вот слышал, что они человеческими жертвами питаются… – и сделал страшное лицо. На свет божий вытащил «Рассвет мертвецов», посмотрел на него, плюнул и полез искать дальше.

– Точно… Для пищеварения нужна та же кровь… Но ее нет… Мертв… И из-за этого и жрет постоянно… Замкнутый круг… Хотя нет! С чего мы взяли, что они питаются как обычные люди? Для усвоения такого близкого по строению белка не нужна такая сложная система, как пищеварение! Так всосется телом… А что ртом… С ходу могу сказать два варианта: первое

– инстинкт или привычка… Второе – просто удобно оторвать кусок зубами и заглотать внутрь, где много свободного места и вокруг – все та же мутировавшая ткань, усваивающая белок…

– А мутанты эти?

– Довались до человеческого мяса. В «Плазе» и люди людей неплохо убивали. Мяса – полно… Для мертвяка – застолье. А Светкин отец…

– Так это был он?

– Да… Труп, который он обглодал, был без головы. Процесс мутации отсутствовал. Вот он и наелся…

– Ребят, – сказал Егор, – тут есть «Звонок»…

– Ну тебя нафиг! – сказал Егор, – хватит с нас жути… Лучше «Эйс Вентуру» включи. Вот он, ты его уже вытащил…

Я сидел в кресле и чесал подбородок. Выговорился… вроде легче стало. Не знаю, может и бред все это, что я наговорил, но так хотя бы понимаешь, с чем дело имеешь. И на душе сразу спокойнее…

– Мальчишки! Идите ужинать, – заглянула к нам Мария Антоновна, – а я пока нашим сторожам ужин отнесу…

– К машинам? – подскочил я.

– Ну да, – сказала она, собираясь выходить.

– Стойте!

Вот ведь не понимает, там же во двор выходить. А там мертвяки… И одного укуса достаточно…

– Вас Егор проводит… – сказал я.

Он кивнул и взял дробовик и уже снятый разгрузник.

– Да зачем… Я и так дорогу не потеряю…

– Мария Антоновна, послушайте меня. Не зла же вам желаю… И возвращайтесь быстрее… И заодно спросите, как у них дела.

– Конечно, – сказала она, выходя вместе с Егором, – а вы идите, пока все не остыло.