Кодекс Императора III

Глава 9

Переговоры с делегацией из Китайской империи прошли успешно, что не могло меня не радовать. Хоть с кем-то у Российской империи остались дружеские отношения, ведь с другими странами все натянуто настолько, что война может развязаться в любой момент.

Отношения с Китаем на протяжении всей истории были очень понятны. Они были либо максимально хорошие, либо прямо наоборот — все зависело от политики правителей, сидящих на троне, обстановки в мире и происходящего у наших общих соседей.

Мы никогда не играли с Китаем в игры. Мы либо дружили с ними, или нет — третьего не дано.

Если между нашими странами и происходили конфликты, то все происходило максимально честно: не было никаких диверсий, ловушек, ночных нападений или заложников… Подобному подходу многим правителям стоит поучиться у Китая. Жаль только, чтобы усвоить этот урок, нужно практически потерять свою страну. А повторить подобное в нынешних условиях практически нереально — сейчас не те времена.

Возможно, и я приложил к этому руку. Когда я был Первым императором, Китайская империя только сформировалась из множества провинций и набирала темп развития — она была слаба и разрознена. В те времена шла Великая Западная Война, в которой принимало участие половина мира. Китай выбрал сторону наших врагов и вступил в войну самым последним. Их коалиция в итоге проиграла Российской империи. И союзники Китая прямо заявили мне, что в качестве отступных я могу забрать себе всю Китайскую империю!

Тогда я встретился с китайским императором, хотя мог и не делать этого, а просто присоединить территории себе. Правитель того времени так мне и сказал: «Вы могли уничтожить нашу империю, обратить нас в рабство, полностью растоптать… Но посмотрите на произошедшее с другой стороны: у нас попросту не было выбора. Если бы не вступили в союз, нас бы самих уничтожили первыми. А потому предлагаю вам в качестве платы свою жизнь — устройте прилюдную казнь! И я поговорю с наследниками, у вашей империи всегда будет верный союзник — на многие десятилетия, а возможно и сотни лет».

В Китае тогда были распространены публичные казни, это считалось высшей степенью наказания. Я согласился. И не стал трогать китайский народ.

Хотя в то время на это были и другие причины: управлять такой огромной территорией с людьми, которые сами не желают подчиняться, довольно проблематично — на это нужно много ресурсов. А в то время они были мне нужны на другом направлении. Да и не хотел я ломать сложившиеся традиции целой страны.

Этот исторический момент сыграл ключевую роль и во вчерашних переговорах. Китай до сих пор относится к нам только как к друзьям, хотя сейчас положение наших империй стало прямо противоположным: мы слабы, а они сильны. Но в Китае добро не забывают.

Ведь если бы еще и Китайская империя решила вступить в войну против моей страны, то было бы не просто тяжело, пришлось бы полностью менять концепцию действий. С северянами, персами и греками все обстоит гораздо проще, а вот Китай — гораздо сильнее и опаснее. Поэтому я безмерно рад, что наша дружба сохраняется, и что историю помнят с обеих сторон.

Обо всем этом я размышлял, пока летел на своем частном самолете на важные переговоры в Чебоксары — небольшой город рядом с Казанью.

Алина сидит рядом, смотрит на меня и широко улыбается.

— Что такое? — спрашиваю я у нее.

Напрягает, когда на тебя так смотрят в течении долгого времени.

— Господин, я просто рада, что стану свидетельницей тех событий, что скоро наступят, — еще шире улыбается она. — Вы наконец начали действовать, а не просто следить за всеми.

— Поверь, я еще не начал, — усмехаюсь я. — Если начну по-настоящему, ты об этом узнаешь, не переживай.

— Но господин! Как же я узнаю? — восклицает она.

— Тогда в этом мире не останется спокойного места.

— Жду не дождусь этого дня, — мечтательно говорит она.

— А я надеюсь, что этот день никогда не наступит.

Пробуждение у графа Караулова вышло неоднозначным, и местами тяжелым. Голова раскалывалась, будто по ней стучали молотком.

Роман Евгеньевич разлепил веки, и перед глазами все поплыло. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в чувство.

И тогда он с ужасом осознал себя привязанным к стулу! К такому его жизнь точно не готовила.

Сейчас он, сильный Одаренный льда сидит и не может выбраться, хотя веревки были самые обычные, на них не было никакой артефакторной защиты. Просто ему сказали: «Дернешься — пожалеешь», и Караулов понимал, что это было сказано на полном серьезе.

Но больше его настораживали не слова неизвестных похитителей, а именно то, как его забрали. К Роману Евгеньевичу подошел неприметный мужчина, вежливо поздоровался и сообщил, что желает с ним поговорить. На что граф ответил, что у него нет времени на разговоры. Роман Евгеньевич хотел уйти, но тяжелая рука опустилась на его плечо, и мир вокруг затмила сплошная темнота. Она была чернее ночи. Он провалился в черноту, и через пару мгновений ощущения свободного падения сознание просто отключилось.

Роману Евгеньевичу было безумно интересно, что именно произошло, и кто настолько наглый, что решил таким образом похищать на улице целого графа?

Он сидел и анализировал произошедшее. Момент похищения плохо укладывался в голове. Окружившая Романа Евгеньевича темнота казалась липкой, холодной и мерзкой. Это могла быть атака тенью… Но граф не помнит, что у теневиков имелись подобные техники.

Роман Евгеньевич потратил много своих энергетических ресурсов, чтобы не пострадать, а потому сейчас его дар барахлил. Еще много сил уходило на восстановление. Нужно было подождать, а пока у него есть время, чтобы принять правильное решение.

Внезапно раздался противный скрип, и двери отворились. Роман Евгеньевич почувствовал недалеко от него магический всплеск. Кто-то подошел к нему и резко снял с его головы тканевый мешок.

Но граф не понимал, как этот человек смог подобраться так близко, и он его не заметил. Обычно он чувствовал магию метров за двадцать, а тут уже второй раз подводит его чутье.

Яркий свет ударил в лицо и Роман Евгеньевич не сразу рассмотрел стоящего перед ним. Но он уже был готов сражаться против теневика, несмотря на все странности, происходящие с его даром. Просто так граф сдаваться не собирается.

Роман Евгеньевич проморгался и увидел перед собой девушку… в форме горничной! Такого он явно не ожидал от своих похитителей. Либо это отвлечение внимание, и кто-то из них переоделся, либо они послали прислугу, которой не жалко пожертвовать.

— Не устали, Ваша Светлость? — с добродушной улыбкой спрашивает она.

Роман Евгеньевич не понимал, что происходит, но все равно ответил:

— Да нет… — его голос звучал хрипло, горло пересохло.

— Человек, который хотел с вами поговорить, прибыл.

Девушка подошла сзади и развязала графа. Это показалось ему еще более подозрительным. Хотя они и никак не сдерживали его силу.

Сейчас был идеальный момент для нападения, но граф этого делать не станет. Если бы он представлял для похитителей опасность, его бы не развязали.

Сперва нужно посмотреть, что будет происходить дальше. На девушку нападать смысла нет. Есть смысл сражаться только с главным! С тем, кто отдал приказ похитить его, привезти сюда и привязать к этому чертовому стулу.

— Пойдемте за мной, — подзывает за собой девушка, и Роман Евгеньевич поднимается со стула.

Они прошли по коридору к лестнице и вышли на первый этаж из подземелья. Когда граф осознал, где на самом деле находится, его глаза расширились. Сперва ему показалось, что это шутка или иллюзия. Он даже дотронулся до стены… Нет. Все было настоящим.

Роман Евгеньевич шел по бывшему имению своего собственного рода, которое сейчас принадлежало его врагам — княжескому роду Казанских. Оно было практически уничтожено, сейчас под ногами шуршал мусор.

Они находились в уцелевшей части здания, от всего остального остались лишь руины. Было печально это не только осознавать, но и видеть своими глазами. Столько лет он здесь не был.

Это имение Роман Евгеньевич безнадежно пытался выкупить последние двадцать пять лет, но каждый раз получал отказ со стороны Казанский.

А три года назад это имение подарили Федору Романову, и надежда на его возвращение улетучилась. Роман Евгеньевич писал цесаревичу письма с просьбой выкупить родовые владения, но ответа ни разу не получил.

И сейчас, идя по разрушенным залам, граф понимает, что его похищение точно каким-то образом связано с Казанскими. Карауловы не раз с ними воевали. Но Казанские действовали подло — часто захватывали пленных. Да и силу этих двух родов нельзя было сравнить… Карауловы не имели за собой столько власти и влияния.

Наверняка это князь Казанский хочет встретиться с Романом Евгеньевичем, чтобы добить его. И если это последний день графа на этой планете, то он покажет все, на что способен и заберет противника с собой!

Девушка привела графа в просторное помещение — одно из немногих, где еще осталась в целости крыша.

— Вам сюда, — улыбнулась она.

Роман Евгеньевич глубоко вздохнул и зашел. Сейчас он был готов на все!

Но граф увидел сидящего в чистом кожаном кресле совсем не своего врага… Сам император Российской империи находился здесь и читал местную газету! А что ее выпускают в Чебоксарах, Роман Евгеньевич точно знал — его род владел этой типографией.

— Да ладно? А вам я что сделал? — не скрывая своего удивления, спросил граф.

Он находился в полном шоке от этой ситуации. Зачем самому императору его похищать?

— Что вы мне сделали? — переспрашивает Дмитрий Романов и откладывает газету. — Да ничего, кроме того, что не соглашались на встречу, показывая крайне враждебный настрой. Сколько писем я вам отправил, а всё ни в какую. Пришлось прибегать к экстренным мерам.

— Похищение — это тоже экстренные меры? — возмущается Роман Евгеньевич.

— В том числе.

— Что вы от меня хотите? То, что происходит — это полный беспредел! — повысил голос граф.

— Нет, происходящее сейчас отнюдь не беспредел, — спокойно отвечает юный император. — Я считаю, беспредел — это то, что произошло с вашим родом тридцать лет назад, когда канцлер Разумовский обещал вам разобраться с Казанскими, а в итоге под видом людей службы безопасности к вам проникли враги.

Злость подкатывала к горлу графа. Он вспомнил этот случай… И многие другие, когда его род пытались стереть с лица Земли.

— Присаживайтесь, — император указал на пустое кресло напротив. — Я пришел поговорить, а не вредить вам.

Роман Евгеньевич бросил взгляд на императора, потом на кресло. Он не знал, как лучше поступить. Не был уверен, что его в очередной раз не пытаются обмануть. Столько раз это происходило, что он уже разучился верить людям, искренне считая, что параноики живут дольше.

Князь Казанский куда опаснее императора, как бы иронично это не звучало. Первый уже давно у власти и имеет свои связи, свою большую гвардию и союзников. А Дмитрий Романов надел корону недавно, и пока ему не подчиняется ни служба безопасности империи, ни разведка, не говоря уже про разрозненную армию, которая точно не соберется по первому его требованию.

Решив, что терять ему ничего, Роман Евгеньевич сел напротив Дмитрия Романова.

— Так зачем вы меня позвали? — сразу спросил граф.

— Зачем позвал? — задумчиво повторил он. — У меня есть предложение, и надеюсь оно тебе понравится. По моей информации твой род готовится к войне. Уже давно. Вы начали подготовку сразу после поражения в войне с Казанскими. Понимаю, вам было тяжело, вы многого лишились. Ваши ряды сильно поредели. И я считаю, что в той ситуации, когда Разумовский проводил эту операцию, мой отец должен был вмешаться и остановить этот беспредел. Но он этого не сделал, а потому я, как его потомок, ощущаю за собой некую вину за этот поступок. Поэтому предлагаю тебе компенсацию.

Император протянул Роману Евгеньевичу сложенный в трубочку документ. Граф взял в руки старый пергамент и развернул.

Стоило ему прочесть, как брови поползли вверх. Он не мог поверить своим глазам.

Это были документы о передачи в собственность ему этого самого имения.

— Владей! — продолжил император. — Теперь имение снова вернулось к законному владельцу. Надеюсь, что второй раз оно не ускользнет из ваших рук.

— Не ускользнет, это я вам обещаю, — уверенно ответил граф. — Благодарю! Я не ожидал подобного жеста.

— Кстати, по поводу того, что я хотел, — вспомнил император. — Казанские через год-полтора готовятся расширять свое влияние в этом городе. И угадай, с кем они собираются столкнуться в первую очередь? — он взглянул в глаза графу и тотчас ответил. — С вами. И они рассчитывают на вооруженные методы решения проблем. У тебя есть выбор: подождать год-полтора, может с Казанскими что-то случится, и они не нападут, а это возможно. Или же самому напасть на них сейчас, пока они не готовы. Вернее, они всегда готовы к войне, но сейчас не настолько, как будут через год или полтора.

— Но вам это зачем? — недоумевал Роман Евгеньевич.

— Ни для кого не секрет, что Казанские поддерживают Федора, а брат мутит воду. Само собой воевать вместо тебя я не буду, но готов оказать посильную помощь и поддержку. В том числе готов предоставить вооружение и помощь разведки.

— То есть вы предлагаете мне подписаться на войну с сильным княжеским родом и обещаете разведку, которой у вас нет? — хмыкнул граф.

Император вскинул брови и достал из кармана телефон. Набрал чей-то номер и включил громкую связь.

— Слушаю, — граф услышал знакомый голос.

Неужели Лаврентьев? Судя по голосу он, ошибки быть не может. Сергей Захарович часто выступал на пресс-конференциях, и его голос было легко узнать. Он был специфический, хриплый.

— Скажи, разведка мне подчиняется? — спрашивает у него император.

— Полностью, мой император!

Дмитрий Романов сбросил звонок и убрал телефон обратно в карман.

— Есть еще сомнения? — спрашивает он.

— Нет, — помотал головой Роман Евгеньевич.

— В таком случае у тебя есть два часа, чтобы подумать.

Император поднялся с дивана и отошел к стене. Тут же перед ним открылась теневая воронка — черная, как сама ночь. Дмитрий Романов шагнул в нее, и исчез вместе с воронкой.

Увидев ее, Роман Евгеньевич наконец понял, какой прием использовали его похитители.

И если раньше он рассчитывал, что сможет справиться с молодым императором, то теперь в голове графа закрались сомнения. Такого сильного теневика он не факт, что сможет одолеть… Ведь слабые маги не знают столь редких и мощных техник.

Так, у Романа Евгеньевича есть два часа. Ему нужно провести их с пользой. И разобраться, куда он влип.

Пока граф Караулов думал над моим предложением, я решил заняться другими делами, которые следовало решить в Чебоксарах. Раз уж выдался момент, и я сюда приехал, то надо разобраться со всем.

Поэтому я направился на один из заводов, производящих вооружение.

— Стоять! Это частный объект! — остановил меня охранник на входе на территорию.

— Серьезно, ты не пускаешь государя на завод с проверкой? — спокойно спрашиваю я.

Охранник широко распахнул глаза. Он узнал меня. Потом бросил взгляд на Алину, стоящую за моей спиной.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество! Но я должен доложить старшему, — ответил охранник и достал рацию.

Он спешно передал, что к главному входу подошел сам император, и уже через три минуты к нам подбежал запыхавшийся мужчина. Видимо, это и был начальник охраны этого предприятия.

— Здравствуйте, мой император! — поклонился он.

— Мне надо пройти на завод, — сообщил я.

— Вы… что? Там производятся компоненты повышенной секретности. Вдруг что-то взорвется, и вы пострадаете!

— Какие могут быть тайны от императора? — задаю я резонный вопрос.

Но начальник охраны только успел открыть рот, чтобы ответить.

— Ой, а раз у них есть тайны, то их надо казнить! — радостно заявляет Алина. — А то чего они держат оружие наготове!

— Вряд ли они будут стрелять, не похожи на сумасшедших, — отвечаю я ей с легкой усмешкой. — Мне же стоит пальцем щелкнуть, и сюда сбегутся все спецслужбы города.

— Господин, но вы можете не успеть.

— Прошу прощения, мой император! — наконец ответил начальник охраны. — Мы производим компоненты для разных родов, это частный заказ. Может, мы лучше перейдем в лучшее заведение этого города и переговорим там? Зачем вам идти на завод, там пыльно и грязно?

Я все время кивал, пока он говорил.

— Закончил? — спрашиваю я.

— Да, господин.

Видимо, начальник охранник думал, что я повелся на его тираду. Но так просто меня не провести. Все-таки я не идиот.

— Ты совсем страх потерял⁈ — мне пришлось повысить голос. — Ты серьезно не пускаешь своего императора с проверкой на этот завод? А что, если я сделаю шаг вперед и попробую пройти? Задержите меня? — усмехаюсь я.

— Простите, я не могу вас пропустить. Меня уволят…

— Прочь с дороги! — резко отвечаю я.

Ошарашенный охранник отходит и я прохожу на территорию, но меня снова останавливают на проходной самого завода.

— Вам туда нельзя, — говорит седоволосый охранник из будки.

— Можно, — отвечаю я и иду дальше.

— Проходите, но за вашу жизнь я не несу отвественности!

Зайдя на завод, достаю из телефона карман и звоню Лаврентьеву.

— Да, мой император? — сразу отвечает он.

— Я на заводе Чурасова, о котором мы говорили. Что-то здесь нечисто. Организуй проверку Камышева, Владыкина и Пирогова. Они очень не хотели меня пускать.

— Сейчас распоряжусь.

Закончив со звонком, я вошел в здание завода, откуда при виде моего появления начали выходить люди. Кто-то поднимался на второй этаж, кто-то сразу шел на выход через черный ход.

Осматриваюсь… М-да… Здесь реально убрали всех, кому я мог задавать вопросы.

Нет, Чурасов объяснил, что здесь примерно происходит. Из шести его заводов два ему неподконтрольны. Управляющий этих предприятий заключил контракты с некоторыми аристократическими родами, и согласно им даже владелец завода не может наведываться сюда.

Завод все это время работает в минус. И так будет, пока он не закончит выполнять специальные заказы по этим контрактам. Сейчас Чурасов не имеет даже права продать этот завод!

Вот так и отжимают предприятия в наше время.

И без опроса рабочих понятно, что здесь происходит. Особенно если учесть, что завод должен производить танковые дула, а по факту сейчас я вижу на конвейерных лентах совсем другое. Даже не представляю, каким образом детали сельскохозяйственной техники прикрутят к танку! Разве что кто-то хочет за счет Чурасова поднять экономику своих владений.

Осмотр помещений занял у меня чуть больше получаса. Потом ко мне подошла донельзя довольная Алина.

— Что такое? — спрашиваю я у нее.

— Господин! Смотрите, какую штуку я нашла, — показывает она на вытянутой руке.

— Бомба, значит, — хмыкаю я.

— Да, бомба! Кстати, там, где я нашла, было много таких.

— Понятно, — усмехаюсь я.

— А еще управляющий первым делом набрал не Чурасова, а связался с Казанскими, и вас разрешили казнить, — печально вздыхает она. — Тем более камеры записали, что вас пытались остановить и предупредить, что здесь опасно.

— Они удивлены, что мы еще не взорвались?

— Очень! Не знают, что делать, мечутся туда-сюда, — смеется Алина.

Я снова достаю телефон и набираю разведку.

— Пакуй всех. Разрешаю использовать жесткие методы, — отдаю приказ.

— Понял, — сразу отвечает Лаврентьев.

— Пора уходить, мы увидели достаточно, — говорю Алине и убираю телефон в карман.

Мы уходим через тень. Не было смысла выходить через главный вход, пусть лучше наши враги еще думают, что мы здесь.

Выхожу из тени в имении Карауловых, откуда недавно и ушел таким же способом. Граф сидит на диване в ожидании меня.

— Прошу прощения за задержку, дела имперской важности, — сухо говорю я. — Так что ты решил?

— Мне особо не верится в подобную щедрость, — задумчиво отвечает граф. — Но Казанские очень много крови моей выпили. И если это действительно помощь, то я ее приму, но наш род много раз обманывали, как я могу быть в этом уверен?

— Как понимаю, слова императора уже недостаточно?

— Увы, не хочу вас оскорбить, Ваше Императорское Величество. Но даже императорский род сейчас не тот, что был раньше… — тихо ответил Чурасов.

В его голосе слышалось сожаление.

Присаживаюсь на диван напротив графа, а затем достаю из тени Кодекс Первого Императора.

— Это поможет? — улыбаюсь я.

— Более чем, государь.

Рука касается обложки, и я произношу:

— Я, Романов Дмитрий Алексеевич, клянусь своим именем и своей душой, что все вышесказанное мною чистая правда, и я не желаю зла роду Карауловых.

Кодекс загорелся белым свечением, и в следующий миг я протягиваю его графу.

— Теперь твоя очередь. Докажешь, что готов к сотрудничеству? И что не собираешься предавать свою империю?

Роман Евгеньевич замешкался. Потянул руку к книге, остановился в нескольких сантиметрах от нее.

Но все же положил ладонь на Кодекс.

— Я, Караулов Роман Евгеньевич, клянусь в верности Российской империи и ее императору. Я не собираюсь его предавать.

Кодекс загорелся таким же белым свечением… А потом зажегся ярче.

Книга раскрылась, и из нее вылетел синий сгусток энергии. Он впился в грудь графа, и того затрясло. Тело покрылось коркой льда, Романа Евгеньевича начало ломать… Но через минуту он прекратил дрожать.

— Это же невозможно, — прохрипел он, тяжело дыша.

— Интересно, — говорю я. — А ты счастливый человек. Получил компенсацию не только от меня, но и от него. Даже Кодекс посчитал, что с тобой плохо обошлись.

Последние слова раздались в моей голове едва слышимым шепотом. Это говорил Кодекс Первого Императора. Он стал гораздо сильнее и умнее. Стал другим, не таким, каким я его создал, но в этом и суть этого предмета.

— Сегодня ты получил от Кодекса подарок. Взгляни внутрь себя и осознай, как изменился твой дар, — говорю я Караулову, который до сих пор находится в шоке от произошедшего.

Граф поднимается. Тяжело выдыхает. Его руки покрывает толстый слой льда… А затем он трескается, и прямо в его руках вырастает огромный ледяной меч!

Ох, нехило Кодекс его усилил. А значит последующие противостояние между родами Казанских и Карауловых будет очень интересным.