Князь Стародубский (Банный Лист) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 7. Стародубский стол

Прошли еще две версты. Деморализованные бойцы еле волокли ноги. Ладно, пусть отдохнут.

— Привал!

Многие попадали там, где стояли. Хм. А где же кавалерия? Ага, вот она. Снова все повторилось. Немой вопрос, пожатие плечами, неразбериха, смахивающая на панику. Отдыхали около часа. А водичка то кончилась. Рядовые все чаще спрашивали своих десятников: «Где?!!!». В Караганде, блин. Но издеваться не стал. Подозвал сотников и велел выкатить бочку с кипячёной водой с одного из возов. Каждому досталось по пол фляги. Плюс сух. паек на обед.

— Внимание, бойцы! — Объявил я. — Эта вода — последняя. До вечера не будет. Так что экономьте.

Коней, зато, вволю напоили из небольшого ручья в лесу. Встали, построились, пошли. До вечера тащились, как издыхающие клячи. Витязи еще два раза атаковали, с тем же примерно результатом. При последней атаке одуревшие от жары и усталости пехотинцы просто остановились и оперевшись на оружие, смотрели на приближающуюся кавалерию. Без намека на желание куда-то бежать и что-то делать. Просто тупо пялились. Я плюнул и махнул на них рукой. Витязей отпустил до завтра, согласовав план действий.

Уже смеркалось, когда мы вышли к месту предполагаемого походного лагеря. Тут все войско и полегло. Собирать совет и обсуждать первый день было бессмысленно. Припряг девиц и своих лекарей, велев кипятить воду и готовить ужин на всех. Строить укрепления из возов тоже не стал, некому просто. Возницы, подростки из деревень, нанятые мной на месяц, распрягли коней и стали ухаживать за ними, ехидно поглядывая на лежащее и стонущее воинство.

— Там, в ложбинке, небольшой ручей, ведите коней и поите. Только после того, как мои наберут воду. — Посоветовал им.

Сам же снял со своей лошадки седло, расстелил на земле попону и отдал поводья пацану, пусть и мою обиходит. Уселся на седло и соорудил себе бутерброд из утреннего хлеба и копченой грудинки. Сидел, жевал и думал. В принципе, произошедшее было ожидаемо. Так что ругать никого не буду. Утром обсудим с командирами ситуацию и к новым свершениям.

Когда приготовили ужин, к котлам подтянулась лишь половина личного состава. Остальные спали мертвецким сном. Велел не будить. Остатки смолотили вечно голодные пацаны-возницы. Теперь уж ожившие бойцы ухмылялись, глядя на охающих парней с разбухшими животами. Как бы не померли от обжорства.

На следующий день мои вояки вели себя, поначалу, как сонные мухи. Пинками и матом их подняли и построили десятники, сами страдающие не меньше. Позавтракали, кое-как собрались и тронулись. День будет долгим и мучительным.

Прошли три адские недели. Бойцы стали поджарыми и злыми. Но поведение их разительно изменилось. Теперь, во время обеденного привала они успевали набрать и вскипятить воды, приготовить горячей пищи и отразить атаку всадников, если она намечалась.

Застать их на переходе врасплох витязям уже не светило, их встречало одоспешенное каре, ощетинившееся пиками. С обоих флангов в приближающихся целились арбалетчики, готовые втянутся за спины товарищей, если что пойдет не так.

Планируемую норму в 25 верст выполняли играючи, засветло приходя на место лагеря. Пока не стемнело, успевали установить и раскрепить возы, приготовить ужин, вскипятить воду на следующий день и множество других дел. Закончилось спокойное и беззаботное время для девиц, их все чаще стали использовать по прямому назначению.

Я учил других и учился сам. Многие теоретические знания оказались пустышками. Приходилось домысливать самому или с помощью своих офицеров. Промурыжив войско еще неделю, я дал команду на возвращение в основной лагерь. Радостный рев 300 глоток распугал все зверье на 5 верст вокруг. К месту постоянной дислокации шли так, что обоз не поспевал.

Оставил лагерь на сотников и отправился в усадьбу, отмываться в баньке и потискать невольницу, соскучился по женскому телу. Меня ждали и все приготовили. Новостей никаких не было, бояре наезжали ко мне, временами, и все рассказывали. Единственное, перед тем как расслабится в домашнем уюте, зашел на стройку посмотреть на проделанную работу. Стены поднялись уже кое-где на полтора метра. Артель не сачковала и трудилась от восхода до заката. Молодцы!

На следующий день взял десяток витязей и кметей и проинспектировал свои поля и деревни. Урожай ожидался еще больше, чем в прошлом году, все же население быстро росло, появилось еще пять деревень. Поля, отвоеванные у леса засевались семенами пшеницы и ржи из будущего, трёхполье было уже повсеместным. Тех, кто жил на моих землях давно, я уговорил, убедил, подкупил, но заставил на него перейти, а новеньких принимал только на условиях перехода на эту систему обработки земли. Мои деревни стремительно богатели, на руках крутилось много серебра, в каждом дворе мычала корова, а то и не одна, блеяли овцы, бегали куры, ржали лошади. Мясо на столах стало более частым гостем, а продукты жизнедеятельности животных обещали стать прекрасным удобрением. Слухи про такое чудо расползались, и переселенцы с юга желали поселиться именно у меня.

Все излишки зерна, которые должны были образоваться осенью у смердов, велел везти сначала мне. Цену назначил не хуже, чем у скупщиков, так что думаю можно увеличить свое войско еще человек на 200, прокормлю. Торговцы будут ворчать, но нас, военных, много.

Заехал ради интереса в несколько пограничных деревень, принадлежащих Стародубскому князю. Самого князя пока не было, заправлял всем тиун Григорий. Недавно, кстати, встречались. Он сам привез мне 100 гривен, обещанных Великим князем Владимирским. Все же сумма большая, такую не всякому доверишь. Пообщался с ним. Мне Григорий понравился, смотрит прямо, без вызова, но и не подобострастно, знания, по этим временам, энциклопедические во многих областях. Мой Хрольф хорош, но до Григория ему далеко. Стану удельным князем — попробую сманить к себе.

Так вот, в деревнях этих хозяйствовали по старинке. Вырубили лес, выкорчевали пни, сожгли все, вспахали, отсеялись, собрали хороший урожай. На другой год — похуже. На третий все по новой. Было и двуполье, но не везде. На одном поле заметил рожь, притащенную мной из будущего. Расползаются по княжеству новые сорта. Деревеньки все же заметно беднее моих. Поля не впечатляли, скота мало, смерды не выглядят упитанными и уверенными в завтрашнем дне. Мои были такими же всего полтора года назад. Не широко ли я шагаю?

Три дня провел в пути. Вернулся в усадьбу, а там гости. К нам купцы в этом году зачастили, вот и эти из таких. Было их двое, на 3 ладьях. Привезли, как обычно, железо в полосах, сукно немецкое и сельдь датскую. Распродали быстро. Железо забрала артель, часть сукна раскупили смерды, сельдь приобрел мой огнищанин. Но не уплыли, ждали меня. Умылся с дороги, пообедал, да и пошел к пристани.

— Приветствую. Какое дело ко мне?

— Здравствуй, князь. Хотим поставить тут свою избу и склад при ней. Земля твоя, так что просим разрешение.

Я с сомнением посмотрел на купцов. С чего бы это? У нас не город, народу не много, открывать тут представительство смысла нет. Да и не выглядят гости богатеями. Спросил прямо.

Купцы помялись, но признались все же.

— Мы потолковали с Третьяком Малыгиным. Он меньше чем за год хорошо поднялся. До Иванского ста далеко, но дело идет к тому. И мы хотим. Тебе же все равно, чьи гривны получать? А мы посадим здесь своего человека, и он все стекло у тебя покупать станет. Или хотя бы большую часть. И тебе хорошо и нам. А что до серебра, то мы не вдвоем, еще три купца с нами. Малыгин тоже, само собой.

Ясно. Монополию хотят.

— А как вы Третьяка уговорили? Или били долго? — Хохотнул я.

Все же делить такую золотую жилу с кем-то глупо. Третьяк же глупцом не был.

— Дядя я его. — Ответил один. — Пять лет назад ходили мы в поход под Ригу вместе с князем Ярославом Всеволодовичем. В одной из стычек удалось мне вытащить его из боя, раненого. Иначе затоптали бы рыцари. Племянник шустрый у меня, но добро помнит.

— Понятно. Пойдемте-ка купцы ко мне в усадьбу, потолкуем.

Угостил новгородцев вином, стал расспрашивать. Одного звали Яков Михайлович, на вид под сорок лет. Это он приходился дядей Малыгину. Другому, Гостиле Степановичу, чуть больше 30-ти. Но, как потом оказалось, он был самым богатым из всей этой шайки. К тому же только у него было на руках большое количество наличного серебра на данный момент. Остальные не успели распродать закупленные товары и в средствах были стеснены.

— Я же говорил твоему племяннику, что нужное ему стекло появится только к осени.

— Что там осталось, до осени? Пока поставим избу и наступит. А мы будем на склад поставлять товар, какой закажешь. Не нужно ждать и платить втридорога. Нельзя ли увеличить производство, князь? Мы бы взяли любое количество.

— Хрусталь обработать дело не простое, так что его нельзя. А вот остальное стекло … Пошлите-ка, гости, покажу кое-что.

Спустились в подклет. Вдоль стен стояли ящики, на них образцы товаров. Купцы подходили, приглядывались. Окошко было не большое, но солнце светило прямо в него, так что света хватало.

На оконные стекла только взглянули и прошли мимо. Видимо, насмотрелись у Третьяка. Зеркала рассматривали дольше. Были они трех типов. Большие, 2 метра в высоту, 1 метр в ширину. Средние, 50 на 50 см. И маленькие, ручные, разных размеров.

Потом подошли к посуде. Хрусталя я поставил не много. Несколько бокалов, с десяток стаканов, три крупные салатницы и две поменьше, графин да пять тарелок. Около него новгородцы зависли. Все же, красивая штука, а по нынешним временам, вообще фантастика.

Что удивительно, но дольше всего примерялись и щупали обычную стеклянную посуду: чашки, стаканы, бокалы, миски и тарелки. Этого было навалом. Купцы вздохнули и пошли вслед за мной на выход. Но я решил на этом не ограничиваться и завел их в другое помещение.

— Попробуйте. — Велел, подавая ложку с сахаром.

Послушались. Широко раскрытые глаза все мне сказали. Сахар на Руси известен давно. Но это огромная редкость, да и цвет у него другой, коричневатый. А тут, перед ними, штабель мешков в этой ценностью. И не только с ней. Специи, не штабелями, конечно, но неприлично много. Лавровый лист в коробах. И соль. Очень много соли. В моем хозяйстве она уходила рекой. Но все же кое-что оставалось. Соль на Руси добывали и не мало. Но опять же качество той, что была у меня не шло ни в какое сравнение с нынешней, серой по цвету.

Вернулись за стол. Купцы подавленно молчали и их можно было понять. Не хватит всего серебра в этой компании, чтобы выкупить хотя бы треть от увиденного.

— Ну что, купцы? Забираете? — Я сидел, развалясь, в кресле и прикалывался. — Сразу говорю, товар уйдет до осени. Ушкуйников не вздумайте навести. Во-первых, утоплю, как котят, Третьяк не даст соврать. Во-вторых, ноги ни одного новгородца больше в моих землях не будет.

Купцы, расположившиеся на лавке, переглянулись, но промолчали.

— Ладно. Предлагаю следующее. Сейчас берете все, на что хватит серебра. Я посмотрю, как обернется дело с твоим племянником, — кивок в сторону Якова, — и если все будет без обмана, то в следующий раз буду отдавать часть товара под реализацию. Только вам. Остальные купцы будут брать лишь столько, на сколько хватит средств. Избу можете ставить, только не вижу в этом смысла. Ну да дело ваше. Еще раз предупреждаю, со мной лучше вести дела честно. Будите придерживаться этого правила и быстро войдете в Иванское сто. А на нет и суда нет.

Они забрали часть товара и уплыли, оставив пятерых своих. Все же решили строится. Пусть. С этой избы начнется слобода при замке. А там, глядишь, и городок вырастет. Если монголы не собьют меня на взлете. Или еще кто. Великий князь, например.

Кстати грузопоток из мира в мир сильно увеличился. Вот откуда такое количество товара в усадьбе. А случилось это так. Как-то вечером, сидел у себя в Глушицах за столом, попивал чаёк и копался в сети. В 21 веке провел уже три недели. Ездил в Москву, забирал очередную партию доспехов и гамбезонов, решал дела с фирмочкамии. Было не до перемещений. К тому же, в этом времени наступила весна, был уже апрель, снег сошел и молодежь стала приходить на Белую гору развлечься. Привыкнув без помех совершать вояжи по времени, я отнесся к этому без всякого понимания.

В двери постучали и не дожидаясь ответа зашел Николай. Угостил его чаем и продолжал копаться в интернете, слушая в пол-уха обычный трёп. Вдруг, что-то в его словах меня зацепило.

— Что? Повтори-ка, не расслышал. — Попросил я.

— Говорю завалило пещеру.

— В смысле завалило?!

— В прямом. Я с Веркой вчера ходил туда, показать хотел. Верка это новая практикантка, в школе. Пришли, а тропинки нет, обвалилась. Я за сосновый корень зацепился и посмотрел. Самой пещеры тоже нет, завалило.

Ппц! Кое-как дождался, пока Коля наговорится и выпроводил его. Сам же помчался на Белую гору. Все оказалось именно так, как он и рассказывал. Как же так?! Сел на бревно и стал думать.

Когда прошла растерянность, понял, что все не на столько страшно. Зациклился на пещере, а дело то в камне. Если его вытащить и установить у себя в сарае, и он заработает, то множество проблем сразу исчезнет. Видимо, сказывалась необычность ситуации, вот и не придумал сразу же, в первые дни. А потом стало рутиной.

Провернуть все удалось скрытно, ночью. Хорошая сумма сняла все вопросы у крановщика, экскаваторщика и водителя грузовика, приглашенных из Владимира вместе с техникой. Пришлось повозится с установкой на новом месте, но все получилось. И портал работал, как обычно. Зато теперь плечо транспортировки уменьшилось и сильно. Дотащил мешок или ящик пару метров до камня и все, принимайте, русичи, подарок. Думаю, как построят замок, перетащу камень из усадьбы туда.

А замок все рос. К концу сезона стены поднялись на пять метров.

— В следующую весну раньше начнем, на фундамент времени много ушло. — Пояснял Иоанн, водя меня по стройке. — Думаю, доведем до семи саженей до зимы. Закончим же только через год. И это лишь стены, башни, палаты, церковь да пристройки. На отделку еще год потребуется. Не меньше.

— Гипокауст делаете? — Поинтересовался я.

— А как же! Как и было договорено. И гипокауст, и печи, все заложено. Термы тоже.

— Барбакан немного не такой, как планировали.

— Извини, князь, тебя не было, пришлось самому решать. Я рассчитал, так лучше будет. Позволь объяснить?

Кивнул, пусть говорит. Я и так видел, что лучше.

— Иоанн, ты у меня зимуешь или со своими поедешь?

— В этот раз со своими.

— Ну оттянись. Только не вздумай в пьяной драке покалечиться или на чьей-нибудь жене помереть. Мне замок очень нужен.

Зодчий хихикнул и кивнул головой, обещая пожить еще.

Прибывало пополнение моему войску. Слухи расползлись и теперь не нужно было отправлять бояр или витязей по княжествам. Сами приходили. Вел тщательный отбор. Любой, претендующий на место в терции, сначала проходил собеседование у Федора Ждановича. Многие выходили от него мокрые. Некоторые не выходили вовсе, оказываясь в темнице. Ее построили недавно, но она никогда не пустовала.

— Не надоела такая служба? — Спросил я как-то боярина.

Мы сидели втроем, я, Дружина и Федор, и потягивая вино решали насущные вопросы. Такие посиделки случались не часто, слишком много дел, но были важны, и мы старались проводить их регулярно.

— Ты что?! — Изумился тот. — Это интересно.

Дружина скептически изогнул бровь, я хмыкнул.

— Да ну вас! — Махнул рукой Жданович.

Мы с Дружиной переглянулись, но спорить не стали. Кто везёт, того и грузят. Ну так вот. Войско достигло величины в 500 душ и продолжало медленно расти. В нем уже были свои ветераны, традиции и суеверия. Новичков активно приобщали. Лагерь тоже разросся. Было уже три трактира. Примеру персиянки последовал представитель новгородцев и сын Хрольфа. На счет новгородца сначала сомневался, вдруг шпионить вздумал? Отправил его к Федору. Оказалось, просто подработать хочет, независимо от хозяев. Разрешил, пусть мне тоже серебро зарабатывает.

С увеличением числа трактиров произошла их специализация. «У Дари» собирались пикенеры. В заведениии Молчана, сына Хрольфа, названном «Толстый Хряк», алебардщики. У новгородца, в «Хромой Лошади», арбалетчики. Названия придумывал сам. Я же и инспектировал их, проверяя на санитарию и качество. Ушлый купеческий подручный пытался, в первое время, экономить и хитрить, не смотря на предупреждения, но после публичной порки на плацу, перед строем, стал вести дела как все.

Бордель потерял несколько своих обитательниц, из первых. Мало того, что смогли выкупится, так еще неожиданно нашли мужей, готовых их принять. Ну с таким то приданным! И когда только успели снюхаться? Меня это не печалило. Желающих занять их место хватало. Лично свободные скоро станут составлять там большинство, а со временем, и все станут такими.

Закончилась осенняя торговая пора. Пристани опустели. Зерна в этом году было столько, что пришлось все же продавать. Приплывали булгары, не только старые, но и другие. Привезли еще коней, знали, что мне нужно. Беляй ходил счастливый и требовал еще одну конюшню. С южными купцами я вел дела по-другому. Мне нужно было наладить с ними прочные связи. И не только с ними. В 1229 году произойдет осада монголами города Саксина, находящегося в сфере влияния Волжской Булгарии и я хотел поучаствовать и обкатать своих в реальных боях. Поэтому цены не заламывал, хорошо одаривал и передавал эмиру Ильхам-хану богатые посылки через них. Просто дары, без писем и просьб. Пусть заинтересуется.

Новгородцы приплывали еще два раза. Они, по ходу, поделили всю дорогу на части и каждый возила товар по своей. Так успевали обернутся в два раза быстрее. Третьяк сам не приехал, видимо его поставили на европейскую часть, но все что он был должен, я получил сполна, до куны.

Как только выпал снег, стал готовить очередные учения. Возы переставляли на полозья, изготавливали лыжи, я таскал из своего времени теплую одежду и спальники, сшитые без искусственных материалов. Вечерами собирал ближников и мы седели до полуночи, обсуждая дела, но большей частью предстоящие учения. Все же зима — это другие условия. А учится нужно, сейчас воюют чаще всего именно в это время года.

Начали 1 декабря. На этот раз все пошло несколько иначе, костяк моей армии был уже достаточно опытным. Новичкам, конечно, пришлось туго. Да и ветераны, в новых условиях, частенько терялись. Почти три недели я тиранил своих бойцов. Не обошлось и без трагедий. Три человека мы потеряли в результате несчастного стечения обстоятельств. Одного задрал шатун, когда он заготавливал дрова, второй сломал шею, неудачно скатившись на лыжах с пригорка, а третий сгорел от простуды с такой стремительностью, что я не успел ничего сделать.

Вернулись в лагерь перед Рождеством. Я был доволен. Слаживание прошло удачно, и разница в отношениях между новенькими и старенькими стала почти не заметна. Две сотни пикенеров, сотня алебардщиков и две с половиной сотни арбалетчиков, браво маршируя, втягивались в ворота лагеря. Их радостно приветствовали девчонки из борделя, сидевшие без заработка и предвкушавшие поток серебряников (в этот раз их не взяли с собой), и хозяева трактиров с обслугой.

Отметили рождество, по-семейному. Все ждали Нового года. Около избы новгородцев стояли пять длинных сараев. Там, по моему указанию, строили ладьи для весеннего похода под Саксин. Сходил, посмотрел. Велел все переделывать. Не было у моих кораблестроителей такого опыта, что тут поделаешь? Научатся.

Отпраздновали Новый год. Все получилось так же весело и затратно, для меня. Зато гости разъехались довольные. А для чего еще нужен князь? Награждать и одаривать дружину — вот его предназначение.

А через неделю была свадьба Ильи и Вереи. А прифигел. Пока я тут пытаюсь всех спасти, эти нехорошие люди живут своей жизнью и в ус не дуют! Бухали три дня, смутно отпечатавшихся в моей памяти. Жениху подарил полный кавалеристский доспех такой красоты, что даже Дружина и Федор присвистнули. Пусть носит и бережет свою тушку, а то без башенный он, какой-то. Ну а Верейке вручил шкатулку с комплектом драгоценностей, украшенных изумрудами, под цвет глаз. На хозяйство молодые получили от меня 50 новгородских гривен. Все же не чужие люди, эти не бросят.

В лагере все шло своим чередом. После всех праздников, я собрал на плацу своих воинов и объявил о предстоящем походе. Думал задумаются, но нет! Застоявшееся жеребцы ответили таким ревом, что повыскакивали даже сонные девы и трактирщики, посмотреть, что случилось.

— Пойдут не все. Возьму с собой три сотни. Самых лучших. Остальные продолжат тренировки. Отбирать буду перед походом, по рекомендациям сотников. Сами понимаете, учеба одно, реальная война — другое. Но подумайте и о добыче, ребята. Подумайте о добыче … Все свободны.

Строй распался и возбужденные бойцы, сбиваясь в кучки, стали оживленно обсуждать новость. Гул весел над головами активно жестикулирующих парней. Толпа стала растекаться и три потока двинулись каждый в сторону «своего трактира». Их хозяева, стоявшие до этого вальяжно около дверей своих заведений, дружно охнули и скрылись внутри, увлекая прислугу.

С этого дня было любо-дорого посмотреть на моих бойцов. И раньше они не отлынивали (а кто бы им позволил, десятники на что?), но сейчас из кожи вон лезли. Сотники и их помощники передвигались по лагерю с довольными рожами и благосклонно кивали старающимся воинам.

Ладьи переделывали еще два раза. Наконец меня устроил последний вариант. Больше обычных в полтора раза, каждая могла вместить по 60 человек, их запасы и еще оставалось место. При этом осадка увеличилась незначительно, что важно в верховьях рек.

— Это так уж нужно, князь? — Спросил меня как-то Дружина.

— Да, старый, очень. Во-первых, хочу начать обкатывать парней в бою, во-вторых научить их не боятся монголов

— Давай я поведу. Или Федор.

— Мне необходимо тоже самое, что и им, старый.

Дружина кивнул и ушел.

А между тем я стал проводить учения на месте недостроенного замка. Одна часть сидела за стенами, другая пыталась штурмовать. И так день за днем. Потеряли еще пятерых. Но и прирост был. Уже почти 600 человек под моим знаменем. Кстати, о знамени. Вернулся в Глушици и отправился в Москву.

Заказал 31 знамя. Из тяжёлого бархата. Одно на все войско. Остальные для сотен, меньше размером раза в два. Двадцать четыре на вырост, шесть для уже существующих. Общее будет с ликом Христа. Как на картине «утро на Куликовом поле», только красное. Для сотен обдумывал эскизы всю дорогу до Москвы.

Опять собрал свое воинство. Объяснил им зачем нужны знамена. За потерю пообещал расформировать сотню к чертовой бабушке, а выживших выгнать с позором. Прониклись. Затем торжественно вручил.

Не обошлось и еще без одного новшества. Барабаны. Образца 1812 года. Показал, постучал. Зашло так, что за должность сотенного барабанщика чуть ли не подрались. И потом долго, со стороны лагеря, с утра и до вечера, доносилась барабанная дробь, в разных вариациях. Маньяки, блин.

Вернулась артель опять в середине апреля и тут же закипела стройка. Посмотрел, все путем, как будто и не уплывали никуда. А вот нам пора, пожалуй. Собрал сотников и потребовал список тех, кто пойдёт со мной. Сотники хотели все.

— Со собой беру Казарина, Ивана Косого и Истому. Остальные остаются тут. Старший — Петр из Вщижа. Теперь об тех, кто нужен. Идем на ладьях. Тактика будет своеобразная. Потребуются бойцы, ловко стреляющие из арбалета и те, которые лучше других в рукопашной, на мечах.

— Князь. На мечах мы все не хороши. Ты нас не к тому готовил. — Заметил Истома.

— Я понимаю. Но в данный момент требование именно такие. На ладье пикой или алебардой не помашешь, а биться я рассчитываю только на них. Все же кмети вас чему-то учили.

Сотники переглянулись, подумали и стали называть имена. Я записывал. После объявил общее построение и вызвал избранных.

— У вас три дня. Готовьтесь, подгоняйте амуницию, составляйте завещания. Вернутся не все. В субботу отплываем.

С собой забрал трех лекарей, парней. Девчонок оставил обучать трех новеньких, принятых на днях.

В Болгар прибыли в середине мая. Привязались к пристани и стали ждать. Подъехал богато одетый мужик с большой свитой и что-то спросил.

— Не понимаю я тебя. По-русски говоришь?

— Плохо.

— А по-половецки?

На этом языке он говорил отлично. Познакомились. Оказался старшим таможенником.

— Торговать сейчас не буду. Видишь сам из всего товара только эти, — я кивнул на своих воинов, — но они дорогие, не у всех хватит серебра.

— Точно! — Засмеялся тот. — Куда плывешь?

— Слышал, что у вас с монголами опять война, вот хочу поучаствовать. К Саксину спущусь, его вроде осаждать собираются.

— Сейчас на реке Урал все наши и половцы. Там встретим врага. Так что поздно ты приплыл.

— А эмир Ильхам-хан где?

— Там же, вместе со всем войском.

— Ну я все же спущусь по реке, посмотрю, что и как.

Мужик пожал плечами, дело, мол, твоё. Я то знал, что разобьют их монголы на Урале в пух и прах. И Саксин осаждать будут.

— Продукты хочу купить.

— Рынок там. — Махнул рукой в сторону ворот. — Ты можешь с мечом идти, твои пусть оружие оставят тут.

— Понял.

Отобрал десяток, оставил им только кинжалы, сходил на рынок, закупился. Переночевали у причалов, заплатив по дирхему с ладьи. Утром отплыли. Еще месяц добиралась до устья Волги. Опоздали немного, город уже осаждали. Но у монголов не было флота, так что мы спокойно подошли к самым стенам.

— Эй, горожане! — Крикнул я. — Меня зовут князь Ростислав Владимирович! Позовите из старшин кого-нибудь.

На стенах зашевелились. Через минут тридцать показалось несколько голов в богатых тюрбанах.

— Я Буре-бег из рода ольбари, старший здесь. Что надо?

— Да вот приплыл вам помочь.

— Маловато вас что-то.

— Побеждают не числом, а умением, бег.

Головы склонились друг к другу и стали обсуждать ситуацию. Наконец, решили и бег прокричал:

— Сейчас не сможем встретится, монголы не дадут, меткие собаки. Вон видишь остров у другого берега? Там нас жди, ночью приплывем, поговорим.

Остановились, где указал старшина. Он приплыл на лодке около полуночи. Обсудили ситуацию. Я предложил ему свое видение, как нагадить врагу, он кое-что подкорректировал и согласился. Ударили по рукам. С этой ночи началась наша боевая работа.

В осажденном городе с продуктами все было хорошо. Запасов хватало, да и подвозили свежие постоянно. Реку монголы не контролировали. А вот у противника были проблемы. Устье Волги очень удобно для партизанской войны. Вот мы и лишали монголов провизии и вырезали фуражиров. Делали это так.

Свели меня с половцем по имени Тулпар. Под его началом было 200 всадников. Не бог весть что, пастухи, но стрелять умели и это главное. Когда монголы, с обозом, подъезжали к переправе через один из протоков дельты, на противоположный берег выезжали часть людей Тульпара, начинала крутится там и всячески поносить. Противник под прикрытием своих стрелков, переправлял авангард, чтобы отогнать дураков. Как только это случалось, выезжали все пастухи Тульпара и начиналась перестрелка. Основная часть монголов бросалась на выручку, оставив обоз на немногочисленную охрану.

И тут вступали в дело мы. Дождавшись, чтобы противник пресёк середину протоки и до обоза им было дальше, чем до авангарда, наши ладьи выскакивали из камышей и становились цепочкой на якоря. Тут же, прикрываясь павезами, арбалетчики отстреливали сначала тех, кто в воде, а потом их сухопутных товарищей. Те активно сопротивлялись. Но нас прикрывали борта и щиты, а их не самые лучшие кольчуги, а то и просто халаты, все же не армейская элита. На дистанции в 100 метров — тьфу. Тем временем удравшие половцы переправлялись в другом месте к обозу и вырезали всех, кого могли поймать. Монголам оставалось только смотреть на это и скрипеть зубами, хода обратно им не было.

Потом делили добычу и отправлялись поджидать очередную жертву. Хотя добыча была так себе, продукты в основном, дрянные доспехи и оружие, и чуток серебра с тел убитых. Зато немного одоспешили и вооружили пастухов. Кроме того, были еще и лошади. Их Тульпар отгонял куда-то, обещая поделить после снятия осады. Обманет, думаю, ищи его по всей степи потом.

Таким образом мы уничтожили три небольших обоза. До монголов дошло, они стали менять тактику, мы тоже, так что результат был один.

После потери пятого отряда фуражиров, терпение начальства осаждающих лопнуло и за нами стали охотится. Сначала раздобыли где-то лодки, выследили нашу флотилию и попытались взять на абордаж. Дошло до рукопашной, но отбились, лодки отогнали в камыши, осажденным пригодятся. На этот раз мы столкнулись с настоящими вояками, хорошо зачищенными и вооружёнными. Был момент, когда я даже испугался, что все, отвоевался. И если до этого мы потеряли пятерых, то только в этом бою не досчитались двадцати семи, десятую часть отряда. Хорошо хоть, что моих людей это не заставило унывать, они стали только собраннее, а то расслабились от легких побед. И я вместе с ними.

Похоронив павших, кроме шестерых, которые ушли на дно, отправились разбойничать дальше. Через месяц, после неудачного штурма, противник снял осаду и ушел.

Приплыли к городу. Благодарные старшины щедро одарили нас и предложили пожить у них, в статусе гарнизона. Очень уж круто выглядели доспехи и оружие моих людей, сразу видно — великие воины. Отказался, изобразив сожаление. Только собрались уплывать, нарисовался Тульпар, с огромным табуном.

— Твое. — Указал широким жестом.

Хитрец! Знает же, что на ладьях нет места.

— Сможешь пригнать в мои земли? Я заплачу тебе за перегон.

— А где твои земли?

Я объяснил. Тот почесал небритую репу и изрек.

— Следующим летом. Скоро зима, у вас нечем кормить их будет, в дороге. Пока пусть с моими пасутся. Что дашь за это?

— Пригонишь табун ко мне — не обижу.

— Угу, жди летом.

Не верится, но посмотрим, вдруг не обманет? Все лошадки так себе, наверняка лучших взял в свой табун, однако моим смердам и такие сойдут.

Вернулись домой только поздней осенью, перед самым ледоставом. Подплывая к Белой горе я увидел громаду своего замка. Не достроенный, пока, но уже впечатлял. Стены поднимались метров на 15, башни были выше метра на два.

На причале стояла толпа встречающих. Подошли, подали концы. Пока швартовались не смотрел на них, оттягивал радостный момент встречи с близкими. Но только сошел с ладьи и двинулся на встречу, челюсть моя упала до колена. Впереди всех стоял мой дядя. Великий князь Владимирский, Юрий Всеволодович.

— Здравствуй, Великий князь.

— Здравствуй, племянник. Как добрался?

— Хорошо, спасибо.

Мы обнялись.

— Смотрю, вырос совсем. Мужчина, не юноша.

— Время идет, дядя. Ты прости, я распоряжусь войском и поговорим.

— Иди, командуй. — Рассмеялся тот.

Велел выгрузить ладьи, затащить их в сараи, осмотрим потом. Груз приказал отнести в усадьбу. Бойцов отправил в лагерь. Вернулся к встречающим, поздоровался со всеми. Ты смотри! А Верейка то беременная! Ну Илья, ну ухарь!

Обнялся с Дружиной и Федором, показал вопросительно глазами на Великого князя, стоявшего чуть в стороне со своей свитой. Те одновременно пожали плечами. Ладно, вины за мной никакой нет, узнаю, скоро, что к чему. Пригласил всех на пир сегодня вечером и подошел к дяде.

— Приглашаю тебя, Юрий Всеволодович, в свою усадьбу.

— Я и так уже там, — хохотнул Великий князь, — три дня тебя дожидаюсь.

— Что-то случилось?

— Пока нет, племянник. Но разговор к тебе есть. Хотел к себе вызвать, но был проездом из Мурома, дай думаю заеду, посмотрю, что такое мой родич у себя построил, о чём все купцы только и говорят. Бояре твои заверили, что будешь на днях, решил дождаться.

— Ясно. А что не так с замком?

— Все не так, Ростислав. Придем в усадьбу, поговорим.

Уселись за столом, подождали, пока Любава поставит графин с вином, кубки, закуски и выйдет. Князь взял в руки хрустальный кубок и принялся его рассматривать, любуясь переливами цветов в лучиках света от свечей.

— Красивый. — Произнес он, наконец. — Я себе похожие купил у твоих новгородцев.

— Они свои собственные. Сколько отдал?

Князь назвал сумму. Я присвистнул.

— Мародёры!

— Да, новгородцы люди ушлые. Им палец в рот не клади — откусят.

Покивал, соглашаясь.

— Ты мне вот что скажи, Ростислав. Мы с тобой о чем договорились, после смерти твоего отца?

Я наморщил лоб, припоминая тот давний разговор и ответил:

— Что я получаю земли да серебро и не претендую на Стародубский стол.

— Вот! А что ты делаешь?

— В смысле? Ты, дядя, прямо скажи где я наш договор нарушил?

— Да везде ты его нарушил, племянник! — Князь Юрий с размаху грохнул кулаком об стол. — Везде! Всеми своими делами!

— Какими еще делами?! — Я тоже слегка повысил голос.

Великий князь отпил вина и ответил уже спокойным голосом:

— Крепость себе построил, какой и у меня нет. Во Владимире только церкви да Золотые ворота каменные. Войско собрал в 1000 человек, вооружил так, что мне завидно. Пехота, правда, — князь презрительно фыркнул, — но не просто же так? Подозреваю, что-то задумал, знаешь, как их использовать. И платишь им столько, что моя дружина ворчать начинает. Урожаи у тебя небывалые, со всей своей земли собрал в этом году больше, чем все остальное Стародубское княжество. Мастеров где-то нашел, умеющих делать вот такие вещи, — кивок в сторону кубка.

Отпив еще глоток, дядя продолжил:

— И не только такие. Показывали мне. Я помню, племянник, как ты радовался, когда я пообещал тебе 500 гривен. Искренне был рад. А теперь, спустя три года, что я вижу? Сколько все это стоит? И откуда столько серебра?

Я откинулся на высокую спинку стула, изготовленного по моему чертежу, и улыбнулся.

— Заработал дядя. Там немного, тут чуть-чуть. Курочка по зёрнышку…

— Тьфу на тебя! — Плюнул на пол Великий князь.

— Расскажи, как прошел поход, — неожиданно сменил он тему.

Мне скрывать нечего, рассказал.

— Много людей потерял?

— Тридцать сем в боях, еще двое от ран умерло. Всего тридцать девять.

— Мда. Наши Великие и не очень князья пошли на Калку и все там полегли. А ты, князь-изгой, пошел и тех монголов разгромил. Сам, без помощи.

— Не преувеличивай, Юрий Всеволодович. Ты же слышал, что я тебе рассказывал.

— Я то слышал. А вот что услышат другие? И что говорить начнут? Сам отвечу — тоже, что я говорил, только что.

— Моей вины в том нет.

— Согласен. Но делать все равно что-то нужно.