Князь Стародубский

Глава 4. Правильно смазанные лыжи едут быстро

Оказывается, купить настоящий шелк очень проблематично. Дорого и все пытаются втюхать фуфло. Мало того, ткани из 100 % шерсти, с натуральными, стойкими красителями, стоят как бы не дороже. Я молчу про фурнитуру! Пуговицы из кости, драгоценных металлов, нити для вышивки, фибулы, галуны и прочее, и прочее, имеют какую-то заоблачную цену.

С реконструктором, изваявшим мне гамбезон, я имел долгий разговор. Количество, требуемого мне, он воспринял с трудом. Но когда я предложил профинансировать ему создание своей маленькой мануфактуры, нацеленной на мои конкретные задачи, за 30 % скидку на готовую продукцию, с последующей передачей этой мануфактуры в его безраздельное пользование, он согласился. Оформили. Я выдал парню деньги и тот помчался галопом к мечте. Попутно прихватив мой заказ на ткани и сопутствующее.

На пороге Ивановых апартаментов я появился ровно через месяц.

— Готово?

Мастер похудел еще больше.

— Принимай. — Как-то равнодушно ответил он.

Я осмотрел заказ. Все выглядело почти так же. Почти. Не чувствовалась душа. По украшениям, блеску, изяществу все так же. Но чего-то не хватало. И ладно. Все же я князь, мне положено быть самым крутым.

— Нормально. Ты бы отдохнул, Ваня.

— Да это так… не связано с нашими делами. Не переживай. Все идет по плану. Я тебе сообщу, когда можно будет забрать первую партию.

Два дня занимался блаженсвтвенным ничегонеделаньем в своем новом доме, подумывая, временами, а не дурак ли я? Топил печь по утрам, готовил всякие изыски (люблю и умею хорошо готовить), лениво ползал по сети и посиживал на лавочке, вечерами. На второй вечер нарисовался Николай.

— Привет, Федорович. — Поприветствовал он. — Я заходил несколько раз, тебя не было.

— Присаживайся, Коля. — Похлопал рядом с собой по лавке. — Был в Москве, по делам. Какие новости?

— Серега Воробьев утонул.

— Да ты что?! Когда?!

— Да недели через две, после того, как ты у него дом купил.

— Как от так? — Изумился я.

— Известно, как. Деньги в руки попали вот и забухал. Не просыхал до самой смерти. А к нам две девчонки в школу приехали, практикантки. Серега хвост распушил, шампанское, прогулки вдоль реки, то, сё. У одной шляпку ветром сорвало, он в воду бросился за ней и животом на сук топляка напоролся. Пока дурехи сообразили, его унесло, захлебнулся.

— Беда.

— А то.

Помолчали.

— Как ремонт? Говорят, фуры к тебе ездят

— Двигается помаленьку. Основное то бригада из Коврова сделала, но там еще пахать и пахать. Да ты сам видел.

— Ага. Новоселье когда?

— А надо?

— Конечно!

— Не знаю. Недели через две закончу. Сам как думаешь, когда устроить?

— Ты, Федорович не торопись. У нас храмок 5 декабря. Народ как раз скот забивать начнет. Предлагаю тогда и отметить. Мясо можно и в магазине купить, но не то. Свеженина круче. Все вкупе и отпразднуем.

— Давай так и сделаем. Кого пригласить, как считаешь?

— Крюковых, само собой. Дом ты у них не купил, но смотрел. Знакомые, стало быть. Им и не обидно будет. Соседи мои, опять же. Бабку Лизу с дедом Виктором, что через забор от меня. У меня жил — здоровался с ними, молоко у них покупал. Участкового с женой. Председателя сельсовета. Тоже с женой и дочкой. Учителок можно, новых.

— Это тебе или мне? — Усмехнулся я.

— Нам! Брата двоюродного Сереги Воробьева, Максима. Ты его не знаешь, но сам должен понимать. Спартака Гамлетовича, хозяина магазина, с женой. Батюшку из Церкви Рождества христова.

— И где она?

— В Новоклязменском.

— Послушай-ка, Коля. Ты меня что, в местный бомонд вводишь?

— И что? Ты не бедный, сразу видно. Полковник. Кого, как не тебя?

— Ладно. Скажи им всем, что приглашаю. Сам, мол, стесняюсь, не знаком, но буду рад видеть.

— Ага, скажу. Пиво будешь?

— Какое?

— «Губернский наблюдатель».

— Хм, не слыхал. Давай попробуем.

Николай потянул из пакета бутылку. Хорошо посидели, душевно.

Пропихнув через камень последний баул, перешел в новый мир.

— Это что? — Заинтересовался Федор.

— Дома покажу. Вооружение и доспех пехотинца.

— Ясно. Многовато что-то. И тяжелый. Ну что, Кнутович, потащили? Пора бы и домой, вечер скоро.

Выбрались, уложили последние вещи на сани и всем табором двинулись в усадьбу. После быстро проглоченного ужина собрались втроем в трапезной. Кривого Яна поставили за дверью с наказом никого не пускать. Для начала одел гамбезон. Показал, что и как.

— У нас такие же, почти. Обычный поддоспешник, — заметил Дружина.

Затем начал одоспешиваться. С каждой новой вещью, извлекаемой из баула, глаза моих бояр округлялись все больше и больше. Не то чтобы их удивила форма доспехов, многое, по отдельности, они видали и прежде. Но сама работа, украшения, эстетика!

Наконец я закончил облачаться. Взял в руку алебарду. Выпрямился и стал поворачиваться, давая себя рассмотреть.

— Хм! Что кузнец сказал? Со скольки шагов стрелу держат? — Поинтересовался Дружина.

— Кузнец сказал, что в упор не пробьет.

— Да ладно?! — Изумился Федор. — И латное полотно?

— И его. Сталь очень хорошая. Даже стрела из сильного лука не должна колечки раздвинуть. А уж от нагрудника, наручей, набедренника и прочих пластин, будет просто отскакивать.

— У нас так не умеют.

— Что-то больно богато выглядит все это. — С сомнением произнес старый. — Дорого, да и не поймут, если простой пехотинец станет выглядеть круче князя.

— Для простой пехоты и доспех будет простым. Без украшательств, но с сохранением всех защитных свойств. Этот для меня. А вон в тех сумках — для вас.

Бояре тут же забыли про меня и кинулись к указанным баулам. Час я стоял и просто смотрел, как два мужика игрались и наряжались.

— Свои латы старшему сыну отдам. У него не особо хорошие. — Крутясь и оглядывая себя, произнес Кнутович. — Какой-то легкий доспех, странно. Думал тяжелее будет. Точно, стрелу держит?

— Не проверял. Но мастер заверил, что точно.

Принялись дальше рассматривать оружие.

— Алебарду твою я видал, у франков они встречаются. Не такие красивые, конечно, но похожие. — Старый покрутил в руках оружие, рассматривая и вдруг шарахнул им по столу.

На пол упал солидный кусок отрубленной столешницы.

— Ни хрена себе! — Воскликнул Жданович. — От такой штуковины не всякие доспехи защитят!

— Но на коне не удобно. — Возразил Дружина.

— Так это для пехоты, не для всадника. Там, кстати, еще для вас по сабле припасено.

Оба тотчас забыли алебарду и принялись искать свои подарки. Нашли и я стал смеяться. Не бедные, вроде, люди, многое есть, многое видели. Но как достали из мешков сабли — тут же в них вцепились так, что аж пальцы побелели. Не мудрено! Иван постарался.

— Смотри в оба глаза, старый, когда во Владимир поедешь. Половина народа сбежится любоваться на такую красоту, а другая половина станет в засадах сторожить, на глухой, лесной дороге. Подумают, император едет, казну везет. — Прикалывался я.

— Я видел императора, князь. У него такого нет.

— Вот павеза, для арбалетчиков, — продолжил я, извлекая щит, — они будут полегче защищены, чтобы двигались резвее. Зато повесил щит на спину, отвернулся и перезаряжай арбалет спокойно. Этот щит не пробить.

Ближники покрутили щит, рассматривая. Опытные вояки, они не пренебрегали никакой защитой и высоко оценили то, что увидели.

— Нужен такой же, только другой формы, для всадников. Поменьше и круглый.

— Закажу.

— И щиток на шлема, как у тебя, тоже. Обзор бесподобный. Стрела не пробьет? А копье?

— Стрела не должна, если только в упор, да и то сомневаюсь. А вот копье, с разбегу, может и пробить.

— С разбегу копье и железную личину пробить может. Закажи мастеру, обязательно.

— Сделаю.

— Меч хороший, но коротковат и рубить им не удобно, мне кажется. — Федор помахал оружием.

— Это для пехоты, колоть в строю, в толкучке рукопашной. Пробьет большинство доспехов.

— Ага, ага. Самострел бы испытать.

— Поздно уже. Стемнело, — ответил я, — давай завтра. Отправим работников и все испытаем.

Мы еще поседели немного, рассматривая и обсуждая обновки и разошлись до утра. Утром, отправив народ на стройку под надзором Симеона и Василия, пошли за частокол усадьбы. Сзади волокли баулы с оружием и доспехами два кметя.

Дружина воткнул кол в снег и стал забивать его обушком топора в мерзлую землю, периодически проверяя, как тот держится. Наконец, убедившись, что все прочно, стал крепить к нему свой новый доспех.

— Не жалко? — Спросил у старого. — Поцарапаем.

— Нужно быть уверенным, что надежен. — Отмахнулся тот.

Достав из сагайдака лук, а из колчана стрелу с бронебойным наконечником, боярин резко натянул тетиву и выстрелил в кирасу. Пролетев 10 метров, стрела высекла искру из стали и ушла в сторону. Следом пошло еще несколько, в разные части комплекта. С тем же результатом. Только одна засела в латном полотне подмышки. Подошли, посмотрели. Тонкий наконечник на полсантиметра проник в колечко, но раздвинут его не смог и застрял. Остальные оставили еле заметные царапинки на нагруднике и набедренниках.

— Хм! Надеялся, но не ожидал. — Довольно промурлыкал Дружина.

— Стрельнем из самострела? — Предложил Жданович.

— Давай лучше в старый щит. — Возразил старый. — Мороз, повесь!

Я показал, как взводить с помощью краникена. Бояре попробовали.

— Удобный приклад. Но взводится медленно, — заметил Федор.

— Зато бьет мощно. Стрельни в щит.

Щелкнула тетива. В щите появилась дырка, куда улетел болт — Бог весть. Поискали, не нашли. Жалко, осталось всего 19.

— Любим, подай мой самострел. — Велел Кнутович.

Кметь взвел тетиву крюком на поясе и подал боярину. Щелчок! Болт пробил щит, но застрял, около оперения, в дереве.

— Заряди по новой и повесь новый щит, вон тот. — Дружина указал на принесенный мной.

Щёлк! Болт с глухим стуком ударился в павезу и упал в снег.

— Однако! — Покрутили головой ближники.

— А из твоего пробьет?

— Давай проверим.

Взвели, выстрел. Пробил, почти на пол длинны наконечника.

— Из лука не возьмет. — Решили бояре.

Но проверили. Постреляли, поцарапали дракона, пробить не удалось ни разу. Даже бронебойные стрелы отскакивали. Ну, Иван! Ну, умелец!

Опробовали алебарду на дырявом, старом. Многострадальный щит раскололся, как спелый арбуз. Повесили еще один, такой же. Порубили саблями. Несколько ударов и этот упал на снег, изрубленный в щепу. Повесили третий. Меч пробивал щит уверенно, а вот рубил так себе. Ну так он и не для того сделан. Топорик смог прорубить доски с нескольких ударов, но не глубоко. Зато шестопер проломил огромную дыру. Ну последние два встречались в этой эпохе повсеместно и могли удивить разве что красотой отделки.

— Алебарда твоя — вещь! — Заявил Федор. — Страшно подумать, что будет, если ими вооружить несколько сотен ратников. Да и арбалет… Мощная штука.

— Мороз, что думаешь? — Спросил Дружина у кметя.

Тот в это время, взяв отложенную нами алебарду, крутил ее по-всякому, имитируя удары. Услышав вопрос, он с хеканьем вогнал лезвие в огромный дубовый пень, принесенный сюда половодьем. Осмотрев две получившиеся половинки, ответил:

— Хочу!

Мы заржали.

— Давай из твоего еще постреляем. Проверим, как далеко бьет и как пробивает на пределе. — Предложил Федор.

— Жалко, болтов мало. Потеряем.

— Новые закажешь, — поддержал товарища Кнутович, — нам нужно точно знать, что от него ожидать, на что рассчитывать в бою.

Старые щиты закончились, так что отправили в усадьбу Мороза за толстыми досками, а Любима забивать колья на дистанциях в 50, 100, 150 и 200 шагов. Закончив приготовления, принялись стрелять. На 50,100 и 150 шагах доска толщиной в 2 пальца показала тот же результат, что щит на 10 метрах. Болт правда улетел не далеко и отыскался сразу. Последнюю обстреливали долго, никак не могли попасть. Наконец приловчились. На 200 шагах болт уверенно пробил доску, но упал почти сразу за ней. Мороз стоял в стороне от целей, примечая куда падают болты.

— Посмотри, куда долетит! — Крикнули ему.

Выстрелили несколько раз оставшимися болтами под разным углом. Померяли расстояние. В среднем получалось чуть больше 300 метров.

— Что ж, — подытожил старый, — стреляет хорошо, бьет далеко. Научить можно быстро им пользоваться, это не лук. Да и умеют уже многие, правда из наших. Те слабее и на много. Переучить не проблема. Я начинаю даже верить, что у нас что-то получится.

— Доспех и оружие, конечно, дорогое. Очень. За такое можно немалую вотчину приобрести.

— Я уже говорил, что для простых пехотинцев заказал доспехи гораздо проще, без отделки. Просто сталь, но такая же хорошая.

— Иногда сталь идет по весу на золото, — возразил Федор, — а эта судя по всему из таких. Ты, кстати, на сколько воинов заказал?

— На десять тысяч.

— Чего?!!! — Показалось, сейчас оба сядут в снег, от изумления.

— С запасом брал. — Пожал я плечами.

— Если одоспешить и вооружить таким 10 тысяч, да натренировать, — медленно произнес старый боярин, отойдя немного от услышанного, — то с таким войском можно завоевать весь мир …

— А я о чем толкую, бояре? Пойдемте уже в усадьбу, горяченького попьем. Холодно сегодня.

Появление солидного капитала, отличных доспехов и вооружения, вселило в моих ближников оптимизм. Они перестали недоверчиво коситься в мою сторону и впряглись в дело. Через три дня боярин Дружина, забрав младшего сына и трех кметей, отбыл во Владимир. По дороге заехал в Стародуб и навестил Ингварья. Через несколько дней тот объявился у меня, вместе со своими сыновьями и челядью. В усадьбе стало сразу тесно. По их приезду я вручил боярину и его двум сыновьям по 20 гривен, а витязям по 2. Так же получили подарки жены самого главы и его сыновей. Поняв, что я отнюдь не бедствую и могу щедро награждать за службу, вновь прибывшие с энтузиазмом принялись освобождать от трудов и забот своего нового сюзерена.

Так, как и для сбережения усадьбы и для охраны работников образовалось сразу много желающих, то я отпустил Федора в Стародуб для набора рекрутов, наказав пригонять их к нам ближе к концу весны, а пока размещать в самом Стародубе и по окрестным деревням.

Новая усадьба, между тем, начала принимать очертания чего-то осязаемого. Появился частокол с воротами. Терем увеличивался в венцах стремительно, как, впрочем, и остальные постройки. Вслед за Ингварем, ко мне стали подтягиваться ватажки плотников, нанятых дополнительно Кнутовичем. Серебро есть, а времени мало, так что не будем экономить.

Периодически устраивали загонные охоты на правом берегу. И развлечение, и подспорье в питании разросшихся в числе работяг. Вскоре заявились 7 семейств переселенцев, решившихся, наконец, поселится в моих землях. Три семьи из тех, что мои люди уговаривали в январе, а четыре сманил Ингварь в свои будущие земли. С ним еще раньше было решено, что и где ему достанется. Сейчас же уточнили, он вроде бы остался доволен. Теперь с главами своих переселенцев обсуждал, где их поселить и чем помочь в первое время.

Сходил в свой мир. Проехался по сельскохозяйственным компаниям, заказал семена пшеницы и ржи. Пшеницу озимую выбрал «Алексеевич», яровую «Ирень», а рож яровую «Вятка 2», озимую «Памяти Кунакбаева». Сначала думали заставлять сеять своих смердов новые сорта, но потом решили поступить хитрее. Засеем пока свои поля, пусть смерды увидят и сравнят. Тогда семена не силком впихивать придется, а они сами, на коленях, будут упрашивать продать или дать в долг. Продовольственную проблему, особенно с учетом ожидаемого увеличения населения за счет рекрутов, небывалая урожайность зерновых должна снять. Ну и современные сорта капусты, моркови, лука, чеснока, огурцов. Хотелось бы и помидоров с картошкой, но не рискнул. Пока. Хотя, в будущем… Все же картофель позволил бы забыть о голоде навсегда.

Купил себе небольшой трактор с отвалом. Скоро зима, нужно будет чистить дорогу до Белой горы. В деревне очисткой дорог занимался сельсовет, но только к жилым домам и дороги до трассы. А у меня из сада шла своя дорожка, сливаясь с основной, к Белой горе, метров через 200. Если зимой чистить ее и дальше основную, то до самой весны я буду на горе один, никто не попрется через снег. Если только лыжники с речки заметят, но тут уж как повезет, буду осторожничать.

Позанимался ремонтом, для отвода глаз. Отметил новоселье с приглашенными Николаем гостями. К моему удивлению пришли все. И отметили хорошо. Два дня лежал пластом, пока сердобольный Коленька не приволок пиво, спасать меня. Спас. Лежал еще один день, по новой.

Наконец позвонил Иван. Посетил в Москву, принял первую партию доспехов. Пока только 30 комплектов. Один из знакомых водил на своей фуре привез их в Глушицы.

Вроде бы все. Главное не примелькаться, а то слишком часто ко мне фуры стали ездить. То зерно, то доспехи. Приходил участковый, интересовался. Еле отбрехался. Сказал, что хочу заняться сельскохозяйственным предпринимательством, показал штабеля мешков с зерном. Боялся проколоться, все же тот понимает в этом деле всяко лучше. Пришлось на правах уже старого знакомого усадить за стол и от души попотчивать Порто Винтаж. Вроде проканало. Довольный участковый уходя посоветовал быть осторожным, так как зерно склонно к самовозгоранию. Напугал, проклятый. Залез в сеть, почитал, проникся и предпринял все рекомендованные меры.

В новой усадьбе дело шло к крыше терема. Отдохнув в своем мире, я принялся с удвоенной энергией путаться у всех под ногами. Князь я или кто?! Расспросив плотников, отделил из них тех, кто был способнее в столярном деле. Итак, народу понабежало столько, что стали уже мешать друг другу кое-где.

Прежнюю мебель решил оставить Ингварю, а себе сделать новую. Отвел отобранных мастеров в старую усадьбу, где скопился изрядный запас хорошо высушенной древесины и стал объяснять и показывать, чего хочу. Те, почесав затылки, объявили свои расценки. Высмеял жадных мужиков и предложил свои. Поторговались и пришли к общему знаменателю. Инструмент у них был, быстро его настроили и приступили к делу.

Потом поймал конюха Беляя и три дня мучал расспросами. Кое что знал сам, кое что почерпнул из сети, но знания этого половца были просто не сравнимы по информативности и практичности для этого времени. Поначалу он мямлил и скакал с мысли на мысль, но потом пообвыкся и стал излагать степенно и гораздо связаннее, искоса посматривая, как я записываю в прихваченный из своего мира блокнот. На третий день Беляй стал с тоской поглядывать на веревку и балку под потолком. Пришлось переключится на огнищанина. Тот выдержал всего день, а на второй направил меня к Кунице, объявив, что ее познания в огородничестве и заготовке продуктов гораздо обширнее. Хитрец!

Наступил май. Подумать только! Всего три месяца тут, а ощущение, как будто год прошел. Усадьбу закончили, осталось внутренняя отделка и переезд. Народ, получив оговоренную оплату, прятал серебро по загашникам и собирался расходиться по домам. Родичи, оставшиеся дома, еще в апреле вспахали и проборонили поля для яровых, оставив их под паром до мая. Как и мои холопы на моих полях, даже тех, что отошли к Ингварю вместе с усадьбой. Скоро нужно пахать по новой и уже сеять. Смерды иногда брали в горсть землю, сжимали и вдумчиво разглядывали.

Я собрал всех, кто отработал и собирался домой, и предложил:

— Значит так! Кто решил вернутся по домам- путь чист. Но у меня есть еще много работы, причем хорошо оплачиваемой. Если кто решит остаться и еще получить толику серебра — подходи к терему, обсудим. Тем же, кто уйдет, предлагаю рассказать в своих деревнях и погостах, что князь Ростислав Владимирович нуждается в рабочих руках и платит серебром не скупясь.

— А сколько нужно то, князь? — Спросили из толпы. — И кто нужен?

— Нужны землекопы, в основном. Скоро приедут ко мне зодчие, понадобятся и им работники. Глину копать, месить, известняк рубить и толочь, траншеи рыть, печи ставить. Все не перечесть.

Смерды загалдели, стали разбиваться на кучки, обсуждать. Страда вот она, на пороге. Это время кормит всю семью весь год. Но серебро же!… Не просто оно дается мужикам и всегда нужно. Через какое-то время толпа стала делится. Некоторые шли к терему, большинство же, поклонившись мне уходили прочь. Осталось человек двадцать.

Подошел к ним и стал рассказывать, что и когда будем делать. Главная задача — копать ров. Большой и глубокий. Инструмент и кормежка моя. Оплата меньше, чем у плотников, ставивших терем и пристройки, но копать — не строить. Сейчас отпускаю всех по домам, проведать родных, оставить заработок и помочь в пахоте, а через две недели жду здесь же. Намекнул, что возможность подшабашить не на один год. Выдал каждому по серебряной монете авансом, чем изумил их до невозможности. Во-первых, так не принято, во-вторых тяжелые, 31 граммовые монеты, небывалой чеканки и диковинной красоты, попали в их руки впервые. Долго рассматривали полученное, потом кланялись и шли к воротам.

Переезжали два дня, с воплями, скандалами и слезами.

Еще через три дня на реке появились первые в этом году ладьи. Как оказалось, вернулся Дружина. И не один. С ним было три бородатых мужика, что в наших краях пока не принято. Усищи у всех, а вот бороды редкость. Зодчие были из Владимира, найма в столице у них в этом году не предвиделось, так что старшие артели решили приехать, осмотреть фронт работ и если устроят условия, то через неделю подтянутся остальные. Всего в артели было около 50 человек, но, учитывая нашу глушь, могли нанять по городам еще человек сто разнорабочих.

Познакомились. Двое были русскими, один владимирец, другой из Смоленска, но работают вместе уже с десяток лет. Обоим под сорок. Солидный возраст сейчас. Вон Дружину я стариком называю, а ему всего 42 года. Звали зодчих Илья и Матвей. Третий был грек, по имени Иоанн Аргосец, лет 35-ти. Я как услышал его прозвище, так и напрягся, в предвкушении. Спросил по-гречески:

— Ты из Аргоса родом, как я понял. Родился там или работал?

— И родился, князь, и работал там.

— Что строил?

— Церкви, в основном.

— А замки рыцарям?

— И замки тоже. Правда латиняне нанимали нас не охотно, хотя мы, греки, строим и лучше и быстрее.

— Ясно. Как к нам попал?

— Бог привел. — Уклонился носатый.

— Ладно, мне нет дела до твоих, возможных, проделок в прошлом. — Ясно же, что не просто так убежал из благодатных мест на Север. — По-русски говоришь?

— Немного. Уже два года здесь живу. Да и раньше со славянами часто работал.

Пригласил всех в терем. Я с Дружиной уселись с одной стороны стола, зодчие с другой. Выложил пергаменты с нашими задумками и набросками и начал излагать. Чем дольше говорил, тем все более хмурыми делались лица русских зодчих.

— Князь, — наконец прервал меня Илья, — не ставили мы никогда такого. Церкви и храмы, иногда палаты. А как строить крепости нам не ведомо.

— Ерунда, — заявил им в ответ, — разницы почти нет. Тем более с вами есть тот, кто делал похожее.

— Грек с нами недавно. Хороший мастер. Но мы не знаем, каков он в строительстве вот такого. Мы же привыкли отвечать за качество сделанной работы. Тут, — кивок в сторону пергаментов, — множество тонкостей, нам не известных. А может быть и Иоанну. Вдруг что пойдет не так, нас же на всю Русь ославят. — Возразил Матвей.

— Что скажешь, грек?

Тот пожал плечами:

— Строил подобное, один раз даже был главным зодчим. Заказчиков все устроило. Правда они требовали использовать камень, хм. Ты правильно решил, князь, что лучше плинфа. Надежнее и красивее. Матвей и Илья помогут — поставлю тебе замок. Думаю, если есть подходящий материал рядом, то года за 3–4 уложимся.

— Ты в своем уме, грек! — Воскликнул Илья. — Строить, не зная, как?!

— Я знаю, вы поможете, построим и хорошо построим. — Спокойно ответил Аргосец.

— Правила вашей артели не запрещают назначить Иоанна, временно, главным зодчим? — Спросил у бородатых.

— Не запрещают, — пробурчал Илья, — иногда со стороны главного зодчего брали. Из Чернигова, или Смоленска.

— А кто несет ответственность за работу и результаты?

— Главный зодчий. — Нехотя ответил Матвей.

— Ну так в чем проблема? Давайте обговорим цену вопроса, поставим во главе вашей артели грека и вперед, за работу. У вас же есть такие полномочия?

Илья с Матвеем уныло переглянулись и одновременно утвердительно кивнули. Уж очень им не хотелось браться за мой заказ! Но работы то у них сейчас не было и когда появится — неизвестно. Так что пришлось им согласиться.

— Вот и хорошо. Теперь давайте обсудим детали.

Обсуждали весь день. И следующий тоже. И еще полдня. С ценой решили почти сразу, не дёшево, конечно, но никто и не ожидал иного. Сразу же, как сошлись в цене, попросили меня отправить весточку во Владимир, чтобы артель выдвигалась к месту будущей стройки. Основные дебаты развернулись по деталям. Я брал за образец замки и крепости, которые насоветовали на сайтах. Много их пересмотрел, было из чего выбирать. Наша задача — непробиваемость стен, возможность массово и безнаказанно обстреливать со всех доступных углов прущего на штурм многочисленного врага и контрбатарейная борьба. Многое из предложенного мной в крепостных укреплениях было внове даже для грека. Сначала он категорически отрицал, потом начинал сомневаться и в конце концов приходил в удивление от красоты и практичности задуманного. А то! Тени гениальных фортификаторов стояли за моей спиной. Иногда подключались даже внимательно слушающие русские, внося свою лепту в дискуссию. Честное слово, вымотали меня эти трое по самое не могу. Один Дружина веселился, слушая нашу ругань. Мерзкий старик!

На четвертый день стали осматривать место стройки. Грек важно вышагивал чуть впереди коллег, осматривал участок, они обсуждали на малопонятном сленге что-то, даже записывали иногда на бересте свои наметки и всей толпой шагали дальше. Промерили и осмотрели всю Белую гору.

Следующий день три творца сидели за столом и сводили все воедино. На пятый день сели в ладью и уплыли.

— Куда это они? — Обеспокоенно спросил я у боярина.

— Поехали смотреть глину и известняк в тех местах, что ты указал.

Через три дня они вернулись и пошли ко мне.

— Мы нашли хорошую глину, как ты и говорил, князь, — начал Иоанн, — и известняк хорош.

— Скоро прибудут наши, начнем делать печи. Думаю, пяти хватит. — Продолжил Илья.

— А пока можно начать копать рвы и насыпать валы. У тебя землекопы есть, князь? — Закончил Матвей.

— Должны на днях подойти. Усадьба не будет мешать?

— Нет, — ответил Аргосец, — она стоит не совсем хорошо, пусть тут и остается. Замок нужно ставить чуть в стороне. Вон там.

Я посмотрел, куда указал грек. Ну да, место, выбранное зодчим располагалась дальше метров на 200 и было более удачным. Склоны там не такие обрывистые, но все еще высокие, зато справа был крутой спуск к более низкому берегу, а слева проходила глубокая расщелина, что-то типа оврага. Объем предстоящих земляных работ сразу значительно уменьшался.

— Сначала поставим дубовые срубы по всему периметру будущей крепости и внутри ее, — продолжал зодчий, — потом забунтуем их и станем вынутый из рва грунт, смешав со щебнем, сыпать вовнутрь. Таким образом увеличим высоту еще на 5–6 саженей. Камни и щебень есть рядом. Уляжется, на следующий год примемся за фундамент. Тем временем запасем плинфы. Так что, как и говорил, года за 4 управимся. Может за пять. Но это только стены, башни и постройки. Отделка еще время займет. Колодец, опять же нужен. У нас нет специалистов, придется тебе, князь, таких на стороне поискать.

— Нормально. Примерно на это я и рассчитывал.

— Печи изготовим на месте карьера с глиной. Нужно будет срубить там жилища для рабочих. Выход известняка совсем не далеко от того места. Очень удобно. — Заметил Илья. — Решили, что нужно пять печей, плинфы потребуется много. Зимой, князь, направь лесорубов, пусть заготовят побольше дерева. Мы сейчас весь изведем в округе.

В полдень, со стороны Стародуба, показался целый караван ладьей. Пошла активная летняя навигация. Несколько судов отделились от основной массы и причалили к нашему берегу в том месте, рядом с которым грек планировал ставить замок. Три из них я узнал, это новгородец Третьяк Малыгин пожаловал. Еще четыре были мне не знакомы.

— Пошли старый, посмотрим, поздороваемся. — Предложил боярину.

— Ага. Сейчас Василия и кметей кликну.

Небольшой толпой (с нами увязались 4 витязей Ингваря, охраняют) пошли к приставшей части каравана. Основная часть поплыла дальше, не останавливаясь. Вот не могу понять, чего это морда у Дружины такая довольная? Вроде бы с утра был не в духе.

Между тем, с двух ладьей сбросили что-то типа мостков и начали выводить по ним на берег лошадей. На продажу привезли, что ли? Коников (красивые, заразы, мало тут таких) тут же отводили в сторону, стреноживали и оставляли успокаиваться и щепать молодую травку. Трусливая животина и нервная.

Подошли. Приезжие стояли двумя группами.

— Приветствую, Третьяк. Как добрались? Без приключений?

— Приветствую, князь. — Уже знает. — Хорошо добрались. Смотрю переехал на новое место.

— Да, прирастаю людьми и землями. — Улыбнулся я и протянул ему руку. Тот, довольный, крепко пожал.

Сзади раздалось сердитое сопение Дружины. Пофиг. Потерпит.

— Что привез?

— Так, по мелочи. Весна, сейчас собираю остатки зерна, что не продали осенью по Низовым землям, у нас совсем в этом году с хлебом плохо, до нового урожая с трудом дотянем. Ну и пушнину, само собой. Привез ткани из земель франков, крашенные, да железа в полосах, чуток. Селедку датскую, в бочках. Косы, ножи, серпа из немецких земель.

— У вас каждую весну с хлебом плохо, земля такая. Зато торговое положение выгодное у Новгорода. Что не в Новый Листвен сразу?

— Тебя решил проведать, сначала, да вот этих проводить. — Он кивнул за спину.

— Ясно. Пойду познакомлюсь. Ты подходи в терем, поговорим.

Подошёл ко второй группке. Вперед выступил боярин и начал представлять:

— По твоему указанию искал в Стародубе и Владимире витязей, оставшихся без службы. Сам понимаешь, найти таких трудно. Но князья наши любят воевать и не все удачно это делают. А некоторые умудряются просто помереть. Бояр тебе не нашел, но вот эти парни все из младшей дружины и обучены отменно. Это братья Андрей и Михаил из Турова, служили Брячиславу Святополчичу Туровскому, после его смерти не захотели перейти к его брату, Изяславу. Говорят, тот болен и о душе больше думает, а не о земле и дружине.

Два здоровенных парня, выше меня на полторы головы, слегка поклонились. Я кивнул в ответ. Одному на вид лет 27, другой чуток помладше.

— Это Казимир из Мазовецкой земли, — продолжал между тем Кнутович, — он то как раз из дружины Изяслава. Но решил уйти с братьями. Схизматик, конечно, но воин отменный, особенно в конной сшибке.

Среднего роста мужчина, лет слегка за тридцать. Хмурый. Зато в плечах как бы не шире братьев.

— Не смущает, что среди иноверцев придется жить?

— Нет, — пожал плечами тот, — мне все равно. Бог один, как креститься и молится — не важно. Главное, чтобы услышал и душу спас.

— Вот эти три молодца из дружины князя Вячко Борисовича, князя Юрьевского. После его гибели, в бою с крестоносцами, долго лечились. Сейчас в силе. Говорят, что православные. Думаю, врут. Эстонцы, они такие… эстонцы. Но воины хорошие. В дружине с детских лет. Звать Аарво, Вяйно и Кайт

Три белобрысых витязя, с невозмутимыми рожами, молча поклонились. Все на вид ровесники Андрея из Турова.

— Ну и последний. — Дружина выдержал театральную паузу. — Илья Муромец.

— Чего?! — Я чуть не подпрыгнул.

Боярин, Андрей и Михаил заржали, Казимир скривил уголки губ, только эстонцы и последний представляемый остались невозмутимы.

— Он из дружины Давыда Юрьевича Муромского. На Пасху тот отдал Богу душу, а наш Илья что-то не поделил с одним из старших бояр. По слухам — девку. Вот и ушел во Владимир. Хотел к дяде твоему пойти, но я перехватил.

Илья соответствовал своему тезке. Здоровенный! Остальные на его фоне смотрелись стройными юношами. На вид лет 25. Кивнул богатырю на его поклон и сказал:

— Добро пожаловать в мою дружину. Дел предстоит много, планы у нас грандиозные, так что придется попотеть и не мало. Но по заслугам и награда. Никого не обижу. А пока… Дружина Кнутович, подойди.

В одно из посещение своего мира, я купил золотую цепь, в палец толщиной, 950 пробы. Мечта нового русского 90-х. Очень изящное плетение. Покрасовался перед своими, вызывая жгучее чувство зависти даже у стариков, не говоря уж про молодежь. Весила цепочка 300 грамм. Сейчас же я снял его с шеи и повесил на старика.

— Спасибо, боярин. Услужил. А вас, — обратился к опешившим от такой щедрости новичкам, — жду всех сегодня вечером в тереме, на пиру. Там познакомитесь со всеми, кто мне служит, они с вами. Василий Дружинович, проводи витязей, покажи, что и как, размести их кметей и слуг. И пошлите за Ингварем Бьерговичем. Пусть вместе с сыновьями и своими витязями тоже на пир явится.

Я всем кивнул и отошел в сторону.